ГЛАВА 32
Темно-серый паук с мохнатым брюшком нервно перебирал лапками, будто спицами, сплетая паутину прямо над головой прокурорского подполковника. Я не умею читать мысли, но, видимо, следователь задумал что-то коварное. Не зря над его головой возникла самая настоящая аномальная зона, которую почувствовал комнатный паук. Потому он и торопился заполнить ее паутиной… А может, кто-то с его помощью дает знать, какие сети плетет против меня этот тип.
– Вы, капитан, утверждаете, что огонь открыл рядовой Копылов. А кто ему отдал этот приказ?
Речь шла о Титанике. И это было только начало.
– Это не приказ, это нервы. Вы слышали, как воют зверопсы?
– Товарищ капитан, вы не ответили на мой вопрос, – покачал головой подполковник.
Его маленькие кабаньи глазки немигающе уставились на меня. Он и сам был похож на матерого борова. Крупный, плотно сбитый, вытянутое вперед лицо, нос как пятак, а кулак, которым он подпирал щеку, чем-то напоминал кабаний клык, направленный на меня.
– Нервы у парня не выдержали. По ночам воют зверопсы, потом прилетает вертолет, который осыпает наш блокпост ракетами, затем появляется спецназ, и непонятно, с какой целью он едет… Только вы не подумайте, я свою вину не отрицаю. Я командир, я в ответе за своих подчиненных.
– А как вы объясните свои действия в случае с психиатрической больницей? Почему вы оставили свой блокпост, почему вы скрылись в больнице, почему организовали оборону?
– Почему организовал оборону? Упал – окопался, что здесь непонятного?.. А почему я оставил свой блокпост? Связи не было, обстановка неясная, объясниться невозможно, дальнобойная артиллерия, сами понимаете, не манна небесная…
– В том бою погибли девять человек, еще двое скончались по дороге в больницу.
– Нас пытались атаковать. Я не знал, кто это – люди или монстры. Кенги, знаете ли, очень ловко прыгают через ограду… И еще их много, этих кен-гов, очень много для отдельно взятого сектора. Как будто их со всего Аномалья мобилизовали против нас. Вы не находите, подполковник?
– Меня это не интересует. Я расследую конкретные факты.
– Да? Может, проведем следственный эксперимент? Отправимся в ту больницу, я покажу вам, где находились наши огневые точки, откуда приближался противник. Заодно посмотрите, как эти кенги атакуют. У них потрясающая реакция, некоторые особи даже могут уворачиваться от пуль. И еще они очень сильные, руками могут порвать человека на части. А если вы будете в бронежилете, они просто оторвут вам голову… Ну так что, едем в Мокрянку?
– Только давайте без истерик! – хлопнув ладонью по столу, громыхнул басом следователь.
– А вот с больной головы на здоровую валить не надо. Истерика у вас, подполковник. А я всего лишь выполнял боевую задачу… Ну, виноват, что принял штурмовую группу за стаю кенгов. Готов понести наказание.
– А за кого вы приняли группу, которая сопровождала полковника Брыля? – в упор посмотрел на меня следователь.
– Не понял, – похолодел я.
– Вы уничтожили эту группу, а самого полковника взяли в плен. Он был вашим заложником. Надеюсь, вы не станете это отрицать?
Это был удар под дых. И хотя морально я был готов к нему, все же он стал для меня неожиданностью. Не думал я, что Брыль так быстро изменит свои показания.
– Что отрицать? – растерянно взглянул я на следователя.
– Вы убили трех человек, полковника забрали с собой. Что стало с водителем и командиром боевой машины, полковник Брыль не знает…
– А я не знаю, о чем вообще разговор, – совершенно сник я.
– Да ладно вам, не знаете! – торжествующе взмахнул рукой следователь; так дирижер своей палочкой требует победных литавр. – Я знаю, у вас был уговор с полковником. Он забывает об этом случае, а вы, в свою очередь, освобождаете его. Но договор этот больше не действует, и полковник выложил всю правду… Вам предъявят обвинение, и тогда у вас будет возможность ознакомиться с его показаниями. В ближайшее время вас этапируют в изолятор временного содержания, где вы будете содержаться до суда. И, думаю, некоторое время после… На сегодня у меня все! – громко захлопнув папку, сообщил следователь.
В комнату, где состоялся этот разговор, меня вели в сопровождении всего лишь одного автоматчика, но обратно меня взял в оборот конвой из трех человек. Да и не в гостиницу меня отправили, а в холодный подвал под столовой.
Голые неоштукатуренные стены, бетонный пол, под потолком маленькая отдушина, в которую и руку-то не просунешь, кушетка с матрасом, несколько солдатских одеял, отхожее ведро – и все это за железной дверью, которую не выбить ударом ноги.
Подвальная каморка не отапливалась, поэтому три одеяла не показались мне роскошью. Но кутаться в них я не стал: просто не замечал холода от волнения и переживаний. Как я предполагал, так и произошло. Полковник предал меня… Нет, предают друзья, а он просто отказался от своих слов. Что ж, теперь меня ждет суд и этап в места не столь отдаленные. Я, конечно, могу выжить в любых условиях, колючей проволокой меня не испугать. Но я переживал за своих бойцов. Они остались в Аномалье, и что будет с ними без меня? Наверняка полковник Брыль не отменит свой приказ, и они останутся на блокпосте, пока не погибнут все до одного. Не знаю, смог бы я их спасти, если бы Аномалье обрушилось на них всей своей массой, но если вдруг что, мне лучше умереть вместе с ними.
Холод потихоньку одолевал меня. Сначала я накрылся одним одеялом, затем другим, но вскоре я стал замерзать под всеми тремя. Пришлось внутренне расслабиться, мысленно представить себе, что камеру согревают раскаленные батареи. Я смог внушить себе тепло, но ненадолго. Слишком сыро было в подвале, и это делало холод липким, текучим – он забирался под одеяла, проникал под одежду, клеился к телу.
Студено в подвале, сыро, а когда лампочка вдруг погасла, стало еще и непроницаемо темно. Именно в таких помещениях предпочитают обитать злоформеры. Подумав об этом, я поймал себя на мысли, что хочу видеть Марицу. Пусть она объяснит мне, что происходит. Ведь она обещала мне повлиять на полковника…
Злоформеры читают мысли на расстоянии, и Марица должна была почувствовать, что я взываю к ней. Ведь она очень сильна, особенно после того, как побывала в самом сердце Аномалья, в метеоритной воронке… Но сколько я ни обращал к ней свой мысленный зов, не возникло даже ощущения обратной связи.
Зато я очень устал, напрягая свои жалкие телепатические зачатки. А вечером мне принесли ужин – кашу с рыбой с солдатского стола, хлеб с маслом и целый чайник с горячим ячменным кофе. Я поел, согрелся и вскоре заснул.
Утром я ждал вызова на допрос, но вместо этого последовал завтрак, затем обед. А ведь мне должны были предъявить обвинения, отправить в следственный изолятор. Но за мной не приходили, а когда подали ужин, я понял, что наступил вечер.
После ужина я снова попытался связаться с Марицей, но она по-прежнему не отзывалась. Я настойчиво напрягал свои телепатические рудименты, пока вдруг не понял, что схожу с ума. Нет, такой хоккей нам не нужен…
Вчера мне повезло: я смог быстро заснуть. Но сегодня сон игнорировал меня так же беззастенчиво, как Марица обходила вниманием. Один только холод проявлял ко мне интерес, но, разумеется, это меня совершенно не радовало…
Не знаю, сколько часов я промучился без сна и в объятиях сырого холода, но вот дрема наконец начала одолевать меня…
Я вдруг увидел Юлю и Вику, в камуфляжных куртках поверх платьев они сидели в окружении незнакомых солдат, пили спирт из алюминиевых кружек, вульгарно смеялись. Пьяная Юля сидела на коленях бритоголового атлета, Вика беззастенчиво жалась к его товарищу, чернобровому сержанту. Обойденные их вниманием солдаты с вожделением облизывались на них.
Но вот в комнату беззвучно проникли бесплотные тени, которые вмиг материализовались в Якута и Баяна. У обоих в руках бесшумные «АК-9М». Они не злятся, но без сцены не обходится. Никаких скандалов, просто жесткая, лишенная гневных эмоций работа…
Юля спрыгнула с колен мертвого атлета, Вика оттолкнула от себя парня, между черными бровями которого темнела пулевая скважина… Якут и Баян быстро и методично перебили всех солдат. На своих женщин они даже не взглянули, как будто и вовсе не видели их. Глаза у них мутные, совершенно бесцветные. Такие глаза я видел у зомби…
Сон втянул меня в свои бессознательные глубины, и страшная картинка исчезла.
Неизвестно, как долго я проспал, но меня разбудил скрип, с которым открылась дверь в мою камеру. Вспыхнул свет, и я увидел Якута и Баяна… Нет, это не пробуждение. Это просто встряска во сне. Я продолжаю спать.
– Командир, чего лежишь, поднимайся! – расплылся в улыбке Якут.
Он радовался встрече, и я не видел зомбированной пустоты в его глазах. Значит, ко мне обращается настоящий Якут. Значит, я не сплю.
И автомат, который он протянул мне, был сделан из настоящей стали. Приятная тяжесть и вдохновляющая мощь оружия окончательно вернули меня к действительности.
– Как вы здесь оказались?
– Да просто прошли.
– Через КПП?
– А ты откуда знаешь?
– Юля и Вика там были?
– Да, они нам немного помогли…
Сверху вдруг до нас донесся грохот крупнокалиберного пулемета. Тут же отозвался другой. Заухали выстрелы подствольников, где-то громыхнул карабин.
– Опомнились, муть их!.. Командир, нам надо держать оборону!
На лестнице, ведущей в подвал, я увидел мертвого солдата. Он охранял меня без каски, и ничто не помешало Якуту на пути ко мне выстрелить ему в голову. Переступив через труп, я вышел в подсобку столовой, где у окна, выходящего на плац, стоял Шарп. К нему присоединился Баян. Гуцул и Пух приготовились оборонять пищеблок. Шпака я нашел в общем зале. Там же я увидел Юлю и Вику. Поверх платьев камуфляжные куртки, а на них бронежилеты с полными разгрузками, в руках автоматы с глушителями. И настроены женщины очень решительно. Одна смотрела в окно, другая перевязывала Шпаку голову.
Здесь же были Скорняк и Чиж. Я не мог поверить своим глазам. Они оба были мертвы. Одному пуля попала в левую глазницу. Выбивать там было нечего, потому что глаз давно уже вытек, но все равно, рана не могла не быть смертельной. Другому разрывная пуля разворотила горло настолько, что можно было увидеть шейные позвонки.
– Это мне снится? – схватился за голову я. – Скажите мне, что это сон?
– Извини, командир, не уберег! – потупился Шпак.
Строевой плац был усеян трупами солдат, которых я при всем своем желании не мог назвать вражескими.
– Ваша работа? – жестко спросил я, обращаясь к сержанту.
– Кто ж знал, что у них группа на выезд собирается. Хорошо, забрала у них были подняты, а то не знаю, как бы мы с ними… Но все равно Скорняк и Чиж нарвались…
– Идиоты!.. Все вы идиоты!
Я увидел, как из казармы, из третьего блока, выскочили два солдата. «Ну вот, началось! – мелькнуло в голове. – Сейчас уцелевшие пограничники – а их, конечно же, ббльшая половина, зададут нам жару. И правильно сделают…» Но, вопреки моим ожиданиям, солдат самих атаковали. Из казармы вслед за ними выпрыгнули сразу три кенга. Одного бойцы подстрелили, а двое других добрались до своих жертв. Жаль, не было с нами следователя из военной прокуратуры, он бы увидел своими глазами, как зосы рвут людей на части.
Я заметил еще трех пограничников. Они появились из-за гаражного бокса, бежали, отстреливаясь, но позади них вдруг выросли косороги и вонзили в них свои острые клювы. Я увидел, как сжимаются, усыхая, тела несчастных. Разумеется, спокойно на это я смотреть не мог, поэтому вскинул автомат. Но Шпак рукой придержал ствол:
– Спокойно, командир, не надо.
– У нас договоренность, – нервно сказал Якут.
– С кем?
– Марица приходила. Сказала, что дела твои плохи. И помогла нам…
Откуда-то с крыши на плац спрыгнул солдат с огромным хвостатым комком шерсти на спине. Комок этот рычал и дергался, вгрызаясь пограничнику в шею…
Я уже понял, что происходит. Марица смогла подбить моих бойцов на эту авантюру. Мало того, подключила к ней и Юлю с Викой. Женщины устроили на контрольно-пропускном пункте бардак, отвлекли внимание постовых, этим и воспользовались мои ребята.
Через контрольно-пропускной пункт, по галерее они прорвались на блокпост и устроили здесь самую настоящую бойню. Они профессионалы, к тому же им сопутствовала удача и Марица. Они по трупам, потеряв Скорняка и Чижа, пробились ко мне в подвал, а на их плечах на заставу ворвались мутанты – начиная от зверопсов и заканчивая косорогами.
Через окна и дверь мутанты проникли в казармы, где сейчас шла самая настоящая резня. Расправились они также и с пулеметными расчетами, о чем стало ясно, когда утихла стрельба на крыше.
Не трогали монстры только нас. Путь в столовую им был заказан, потому что ими руководила Марица – это чудовищное воплощение Аномалья. Мы не вмешивались в происходящее. Да уже и поздно было что-то исправить.
– Уходить надо, – понуро проронил Шпак. – Сейчас патрульный взвод должен вернуться.
– Баран… Какой же ты баран! – обозленно посмотрел на него я. И немного подумав, добавил: – Уходим!
Я понимал, что мы нужны Марице. Но все же принял все меры предосторожности, чтобы избежать нападения со стороны озверевших зосов. Все возможные меры, потому что полностью оградить себя от опасности мы не могли. Нас всего девять, считая женщин, к тому же Шпака слегка контузило, у Пуха ранение в руку. И с нами еще два трупа: их мы не могли оставить здесь.
Мы подходили к проходу в галерею, которая связывала блокпост с контрольно-пропускным пунктом. Бронированная дверь была открыта настежь. И мы уже собирались воспользоваться ею, когда к нам бросилось несколько зверопсов. Оскаленные зубы и морды в крови, в глазах беспробудное бешенство. Возможно, Марица потеряла над ними контроль. Если нет, я все равно не мог ждать, когда это зверье повернет назад, боялся потерять драгоценные метры, отделяющие нас от роковой черты.
И если честно, хотелось всыпать этим собакам за ту резню, которую они здесь устроили. Я нажал на спусковой крючок, и бесшумный «АК-9» выдал одну короткую очередь, затем другую. Якут и Вика поддержали меня огнем. Остальные были заняты – одни тащили на себе мертвые тела, другие находились в арьергарде, держали под наблюдением тыл. Но нам хватило и трех стволов, чтобы отбить атаку.
В бою со зверопсами нужно метко и быстро стрелять. Вика смогла показать себя во всей своей боевой красе… Но главное в такой схватке – не дать застать себя врасплох. Гарнизон заставы стал жертвой внезапной, очень мощной и стремительной атаки. И я, конечно же, знал, кто был главным виновником этой катастрофы…
Мы шли по гулкой галерее, переступая через трупы пограничников. Зосы не должны были нас трогать, но и дорогу нам они уступать не собирались. Три кенга вприпрыжку мчались в сторону блокпоста. Шпак принял правильное решение и вовремя открыл огонь. У меня над головой, оставив на потолке темный след, пролетело вырванное с мясом ухо. Не знаю, может, оно и навело меня на умную мысль.
Я распорядился вооружить убитых кенгов, заставил Якута, Баяна и Гуцула отдать им свои автоматы.
– Пусть думают, что кашу заварили кенги.
Зосы, в принципе, не способны владеть огнестрельным оружием. Но ведь Аномалье не просто расширяется, оно совершенствуется. И пусть здесь думают, что кенги научились стрелять из автоматов…
Мои люди сотворили настоящее злодеяние, но при этом они как были, так и оставались моими.
И я должен заботиться о них, оберегать от опасности. Набедокурили они, но я не хотел, чтобы ими занялась военная прокуратура. Из оружия, которое досталось покойным кенгам, была расстреляна дежурная смена контрольно-пропускного пункта. Следователи возьмут автоматы на экспертизу, сделают выводы…
– Командир, ты гений! – восторженно протянул Шпак.
– А ты осел! – жестко отрезал я.
Запас оружия и боеприпасов мы пополнили в помещении дежурной смены, которую уничтожили мои, слетевшие с катушек бойцы. Там и автоматы в пирамиде стояли, и карабины, и даже пулемет, рядом находились несколько цинков с патронами да ящик гранат.
Карабины – отличное средство против мутантов: головы этим тварям отрывают с потрясающей легкостью. Мои бойцы брали на дело только автоматы с глушителями; потому что им нужна была бесшумность. Но сейчас можно и пошуметь. Даже нужно. Потому что к зданию контрольно-пропускного пункта приближалась огромная толпа зомби.
Тупые, медлительные, они шли на блокпост, ведомые силой злоформера. Глядя на них, я понял, что, возможно, зря вооружил убитых кенгов. Сейчас зомби заполнят заставу и начнут пожирать мертвую плоть. Если патрульный взвод не остановит их пиршество, то вскоре от застреленных солдат останутся только обглоданные останки. Тогда уже никакое следствие не установит, что первыми на блокпост напали живые люди.
Но, чтобы выкрутиться из этой столь отвратительной ситуации, нам нужно было прорваться через ряды зомби, которые, похоже, не собирались уступать нам дорогу. Я распорядился сложить тела наших товарищей на землю, окружить их плотным кольцом. Сам я лицом встал к надвигающимся мертвецам и, едва зафиксировав свое положение, выстрелил из карабина, которым разжился только что. Раздробил голову одному зомби, затем другому…
Зомби ревели, шипели, злобно скалили зубы, плевались кровавой пеной. Но вот настал момент, когда они стали обходить нас стороной. Мы оказались островом, и страшная бурлящая река с двух сторон обтекала нас. Так мы стояли, пока зомби не прошли мимо, втягиваясь потихоньку в распахнутые двери контрольно-пропускного пункта. Только тогда мы направились к открытым воротам и пересекли дробь-пятую границу зоны отчуждения…
