Глава 34
Грохот выстрелов не смог заглушить этот крик. Раскаленным огненным шквалом он промчался сквозь сознание Великого Мастера, оставляя после себя страшный обугленный ожог.
– Тихо всем! – Строгов замер, предупреждающе подняв руку.
Приказ был однозначен и требовал немедленного, неукоснительного исполнения. И все же после него в туннеле прозвучало несколько коротких очередей. Микульский поглядел на командира, с сожалением пожал плечами и виновато пробормотал:
– Ждать было нельзя. Оживают, гады.
Отчитавшись за проступок, разведчик с кротким раскаивающимся видом стал вытирать свои забрызганные кровью космические ботинки об униформу ближайшего из трупов.
– Что ты услышал? – Луиза бросилась к Николаю.
– Ты тоже это почувствовала?
– Кто-то кричал.
– Да, и этот голос… Мне показалось… Я не могу сказать точно…
Мастер сосредоточился, собрал в кулак все свои силы и отправил в пространство самый громкий клич, на который был только способен:
– Марк, ответь! Грабовский, это я, Николай.
Сам того не замечая, Строгов прогорланил свой призыв вслух, от чего все «головорезы» вмиг замерли и ошалело уставились на своего командира.
«Ник… Это ты, Ник?» – Откуда-то из невообразимой дали, словно с другого конца Галактики, пришел ответ.
– Марк, ты живой?! – вскричал обеспокоенный Николай. – Что с тобой? Ты ранен?
«Я только что своими собственными руками убил отца».
– Что?! – Ответ Мастера прозвучал как стон. Услышав его, корсиканцы бросились к Николаю. В их глазах горело беспокойство и тысячи вопросов.
«Они превратили его в оборотня, и я… я не мог… – Строгов почувствовал, что Марк захлебывается от слез. – Ник, он все еще лежит у меня на руках. Мертвый. С дыркой во лбу. И это сделал я… Я, дьявол меня забери!»
Строгов был ошеломлен и подавлен. Он понимал и разделял боль Марка. А впрочем, какой там понимал! Разве кто-нибудь может понять, может представить те адские муки, которые терзают сейчас душу его друга? Убить собственного отца! Это страшно, очень страшно. Такого не пожелаешь никому, даже лютому врагу.
Слово «враг» заставило Мастера встрепенуться, разорвал оковы охватившей его слабости. Они на вражеской территории, и Марк, кстати, тоже. Он погибнет, превратится в такой же труп, как и его отец, если немедленно не начнет действовать. Строгов понял, что должен помочь другу, выдернуть его из смертельно опасного оцепенения, в котором тот словно неподвижная мишень в тире. Только вот для этого потребуется гораздо большее, чем увещевания, призывы и приказы, для этого придется отыскать особые, ни на что не похожие слова.
– Марк, они разгромили базовый лагерь. У них Дэя, понимаешь, Марк, у них твоя Дэя! И ей конец, если ты не поторопишься.
Несколько бесконечных томительных секунд Строгов наблюдал за тем, как серая безжизненная энергия его друга светлела. Затем она стала розоветь, краснеть, багроветь, разгораясь свирепым хищным огнем.
«Где она? Ник, найди ее». Когда Грабовский заговорил вновь, Николай даже испугался, не перестарался ли он. Голос Марка звенел, как закаленная отточенная сталь.
– Сложно, Марк. Очень сложно, – Мастер напрягся изо всех сил. – Есть какой-то всплеск, похожий на Дэю. Примерно сто метров ниже твоего уровня. Но я не уверен. Там что-то не так. Там что-то крадет, словно пожирает, энергию…
Строгов не договорил. В ответ ему послышалось лишь короткое: «Я пошел», и Грабовский сразу прервал контакт.
– Что, живой наш отпрыск миллионера? – Огюст Моришаль спросил сразу же, как только Мастер повернулся к своим людям.
– Он уже сирота, – Николай с силой сжал рукоятку своего оружия.
– Ну, мы примерно так и поняли. – Капитан переглянулся с солдатами. – Пошел мстить?
– Пошел, – Мастер уставился в пространство перед собой, как будто и впрямь наблюдал за Марком, сеющим сейчас ужас и смерть где-то в бетонных переходах верхних уровней.
– Плохо, – капитан горестно покачал головой. – Нарвется он там в одиночку. Ты бы лучше его к нам позвал.
– Он за своей любимой пошел, – вмешалась в разговор Луиза. – Как вы, Огюст, этого не понимаете?
– А кроме того, далековато он от нас, – поддержал Луизу Великий Мастер. – Марк наверху, в наружных строениях станции, а мы черт-те где, почти на противоположном ее конце.
– И неизвестно, как мы отсюда выберемся, – напомнил Шредер. – Тут десятки ходов, сотни, если не тысячи дверей. Куда идти? И сканировать не получится. Шлемы-то наши погорели. Как простые лампочки, на хрен. Бах… и нету их больше.
– Первый раз в жизни видел действие электромагнитной бомбы, – продолжил тему Микульский. – А что, мне понравилось. А уж как этим тварям понравилось! – Разведчик пихнул ногой один из десяти трупов, разлегшихся на бетонном полу. – Ишь, сволочи, надумали нам засаду устроить!
– Да, без бомбы оборотней нам бы не одолеть, – согласился Шредер. – Эта компания еще почище лазеров.
– Все, хватит чесать языками! – прикрикнул на корсиканцев Великий Мастер. – Надо идти.
– Идти? – Моришаль зарычал и с ненавистью огляделся по сторонам. – Лабиринт гребаный. Сплошные тупики кругом. Как тут поймешь, куда же идти?
– Нам покажут, куда идти. – Строгов пристально смотрел в сторону одного из ответвлений.
– Кто покажет?
– Те, кто решил застать нас врасплох. – Николай обернулся к «головорезам» и, подмигнув им, тихо скомандовал: – К бою, господа!
Когда отделение затянутых в бронежилеты морских пехотинцев вынырнуло из призрачного полумрака бокового туннеля, их никто не атаковал. Американцев встречали лишь пустынный вестибюль да дюжина трупов, валявшихся в лужах собственной крови. Они еще не успели остыть, отчего через приборы ночного видения светились четкими ярко-зелеными силуэтами. При виде мертвых тел командир отделения с досадой отметил, что они опоздали. Великий Мастер чувствовал это раздражение и эту злость, читал его пасмурные, невеселые мысли. Сержанту Дэниану Смиту совсем не улыбалось бродить в бесконечном полутемном лабиринте коридоров и переходов, где его группа сразу теряла все свое преимущество. О внезапной атаке можно было забыть. Огонь первым откроет тот, у кого окажется зорче глаз и острее слух. А Смиту что-то подсказывало, что в этих способностях его люди значительно уступают своему неведомому, неизвестно откуда взявшемуся противнику. Но делать нечего, у Смита был приказ.
Сержант осветил фонариком крайнее из мертвых тел и быстро отыскал то, что надеялся найти, – отпечатки вымазанных в крови подошв. Следы вели в один из боковых коридоров, который ответвлялся от основного шагов через двадцать.
Туда! Командир морских пехотинцев жестом отправил свой отряд вперед. Солдаты быстро образовали две колонны и, крадучись, двинулись вдоль стен в направлении темнеющего впереди портала.
«Пора!» – Мастер отправил беззвучный приказ в головы корсиканцам и сам рванулся в атаку.
В тусклом свете аварийных ламп он походил на тень, сквозь фильтры системы ночного видения – на сгусток огня, мчащегося с бешеной скоростью. И прежде чем противник сумел что-либо понять и среагировать, этот огонь врезался в их командира и отбросил его шагов на пятнадцать. В этот же миг двое из «мертвецов» встали и открыли в спину морпехам остервенелый огонь. Свистящие огненные трассы прошивали защиту американцев навылет и дырявили сразу несколько тел. Остановить пули могли лишь толстые бетонные стены туннеля. От этого шквала не было спасения. Пятеро солдат полегло сразу. Их чудом уцелевшие товарищи попытались укрыться в боковом туннеле, но неожиданно именно оттуда в них ударили еще два ствола. Через несколько минут все было кончено.
– Все живы?! – Строгов крикнул вслед затихающему эху выстрелов.
– Порядок, – послышался голос Рутова.
– Мы целы, – откликнулся Моришаль из глубины темного коридора.
– Рутов, Шредер, проверить трупы! Микульский, ко мне!
Не дожидаясь разведчика, Строгов занялся своим трофеем. За время короткой схватки сержант предпринял несколько отчаянных попыток высвободиться, но все они так ни к чему и не привели. Сила, вжимавшая его в пол, казалась сверхъестественной. Она каменными тисками сковала мышцы и с особенной, утроенной мощью наваливалась на те части тела, которые он только лишь планировал высвободить. Американец ничего не понимал, он был взбешен и растерян одновременно. Именно эти чувства не без злорадства уловил Великий Мастер. Однако хватит интриговать обалделого янки. Строгов совсем не для этого сохранил ему жизнь. Пришло время потолковать.
Тяжесть, парализовавшая Смита, неожиданно исчезла, и наступила невесомость. Именно так показалось сержанту, когда его легко, словно пушинку, оторвали от пола и поставили на ноги. Но еще до того, как морской пехотинец почувствовал под собой опору, быстрая и умелая рука скользнула по его обмундированию, освобождая Смита от навешенного на него оружия.
– Не делай глупостей, иначе не поздоровится. – Властный голос, который до этого отдавал команды, теперь обращался к сержанту. Акцент и какие-то неправдоподобно глухие интонации заставили американца резко обернуться.
Вокруг колыхался неясный красноватый сумрак. Именно поэтому Смиту показалось, что схватившее его существо не кто иной, как чудовищный ночной демон. Покрытый крупной ассиметричной чешуей череп, мощные роговые пластины вместо носа и щек, поблескивающая черным металлопластом маска, надежно скрывающая всю нижнюю часть лица. Но самое жуткое, то, что заставило сержанта вздрогнуть от приступа суеверного ужаса, были буравящие его глаза. Ярко-синие, не мигающие, горящие странным ледяным светом глаза.
В мозгу американца Строгов, словно в зеркале, увидел свое отражение. Оно было искажено страхами сержанта и поэтому казалось еще более свирепым и пугающим. Николаю вдруг показалось, что, отпусти он сейчас Смита, тот не удержится на ногах и грохнется на пол. Что ж, тем лучше, рядом с Великим Мастером сержант будет паинькой.
– Я здесь, господин лейтенант, – Ян Микульский вцепился в пленного с другой стороны.
– Ян, ты бывал на станции и сможешь лучше сориентироваться, понять то, что сержант нам сейчас расскажет. – Строгов спешил, а поэтому говорил по-английски, стараясь объяснить роли обоим участникам допроса.
К удивлению лейтенанта, он не услышал в ответ привычное «Слушаюсь». Микульский как будто в одночасье онемел, оглох и окаменел. Он, не отрываясь, разглядывал лицо пленного. Но ступор поляка длился всего несколько секунд. Полная неподвижность вдруг сменилась молниеносным рывком. Разведчик нанес сержанту резкий удар прикладом в живот. Не спас даже бронежилет, Смит охнул и согнулся едва ли не пополам.
– Это я поприветствовал старого знакомого, – ответил поляк на вопросительный взгляд командира. – Меня зовут Ян Микульский, помнишь такого, сволочь? – Разведчик кипел от ярости. – Это именно он запихивал нас в камеру сжигания. Живьем запихивал, гад!
– Ну, вот, сержант, – Николай разогнул Смита и безо всяких усилий оторвал его от пола, – вы теперь знаете, кто мы такие, и понимаете, что дела ваши плохи. А посему должны говорить. Только так вы сможете сохранить свою гребаную жизнь.
– Чего вы хотите? – прохрипел Смит, отдуваясь после удара под дых. Удивив их, сержант задал свой вопрос на довольно приличном французском.
– Знаете язык? – Мастер внимательно изучал пленного.
– Учили. – Янки болезненно поморщился. – Теперь я понимаю для чего.
– Догадливый, сукин сын, – огрызнулся поляк.
– Вы укажете дорогу к резиденции Верховной Лиги. – Строгов спешил.
– Далеко, – Смит с кислой миной покачал головой. – Тут на хрен все поменялось, я даже не представляю, куда идти.
– А то место, откуда прибыла твоя группа? – нашелся Микульский.
– Это уровень 20-F, там расквартирован батальон охраны.
Смит говорил правду, Строгов это чувствовал. Сержанту незачем было врать. Сейчас он просто и доступно растолковывал «головорезам» всю безнадежность их положения.
– Батальон – это много, – присвистнул разведчик.
– Я могу принять вашу капитуляцию, – не очень уверенно предложил Смит. – Тогда у вас появится шанс остаться в живых.
– Медаль захотел, урод! – Поляк замахнулся на сержанта прикладом. – Я тебе сейчас этими медалями всю рожу обвешаю.
– На каком уровне находится штаб-квартира Лиги? – Великий Мастер остановил руку Микульского. – Пусть вы не знаете дорогу, но должны знать уровень, хотя бы ориентировочно. – Не дожидаясь ответа, Строгов словно клещами влез в мозг сержанта… Влез и стал там шерудить в поисках одного-единственного ответа.
– 15-Е, – выдохнул сержант. – Только это все бессмысленно.
– Двадцатый уровень, он ведь ближе к пятнадцатому, чем тот, на котором находимся мы сейчас. – Николай не спрашивал, он утверждал. – Кстати, а на каком уровне мы сейчас?
– Тридцать второй, самый нижний.
– Двенадцать этажей до двадцатого и еще пять до пятнадцатого. Нам следует поторопиться. Веди! – Строгов рванул Смита за собой.
– Командир! – Окрик Микульского остановил Великого Мастера. – Боекомплект на исходе, почти у всех. Не мешало бы пополнить.
– Так пополняйте. Мне вас, что ли, учить. Соберите патроны. Мертвецы на вас не обидятся. Хотя, погоди… – Мастер призадумался. Все плазменные заряды они успешно израсходовали. Без боевых шлемов система прицеливания, встроенная в FAMASы, просто бесполезна, это если она сама еще работает. Значит… – Меняем оружие! – Голос Строгова загремел на весь вестибюль. – Оставляем наши винтовки и забираем «М-16» у американцев.
– Не люблю я эти бандуры. И на хрена они нам сдались? – Поляк произнес это как бы для самого себя, но с таким расчетом, чтобы услышал и командир.
– Включи мозги, разведчик, – Николай метнул на Микульского быстрый суровый взгляд. – На тебе комбинезон офицера ВКС, ты говоришь по-английски. Как ты думаешь, какого штриха не хватает, чтобы сойти за свирепого янки?
– Идентификационного жетона, – Ян прекрасно понял, что командир имел в виду оружие, но, будучи разведчиком, он не мог не напомнить: если косишь под противника, то прежде всего позаботься о документах.
Строгов внимательно оглядел Смита и, не обнаружив на его униформе каких-либо особых нашивок, знаков или бейджей, успокоил Микульского:
– Если даже и существовали персональные электронные идентификаторы, то после взрыва нашей малютки они все равно ни к черту не годятся. Система сканирования накрылась, как и все остальное оборудование зоны «А». Что же касается других документов… Пошлешь на хер каждого, кто их у тебя спросит. Можешь даже двинуть по роже, для ума. Тебе что, впервой?
– Безумцы… – тихо простонал Смит, ставший невольным свидетелем этого дикого инструктажа. – Безумцы и самоубийцы.
Строгов перевел взгляд на съежившегося янки и негромко засмеялся. Вместе с хрипом, который вырвался из клапанов его синтезатора дыхательной смеси, до сержанта долетели слова:
– Смит, вы скоро поймете и, надеюсь, оцените, что такое Французский Иностранный легион.
Тридцать второй уровень корсиканцы прошли без единого выстрела. Им несколько раз попадались какие-то люди, которые сперва с радостными криками бросались им навстречу, но, углядев рядом с вооруженными солдатами двух здоровенных ящеров, тут же прятались кто куда. Все они были безоружны, и «головорезам» даже в голову не приходило открыть огонь. Пока все складывалось благополучно. Единственное напряжение, которое Николай ощущал поблизости, были мысли Огюста Моришаля.
«Капитан, в чем дело?» – Строгов дотянулся до сознания товарища.
«А… это ты, Ник?» – ответил Огюст.
«Ты ничего не хочешь мне сказать?»
«Наверное, хочу… – Моришаль на секунду заколебался. – Понимаешь, Ник… Луиза, она…»
«Что с Луизой?» – всполошился Николай.
«Да успокойся ты. С ней все нормально. Только вот во время боя она не стреляла».
«Не стреляла…» – задумчиво повторил Строгов.
«Оно и понятно, сунули девчонке винтовку и хотим, чтобы она воевала не хуже нас. – Строгов краем глаза заметил, как Моришаль горестно покачал головой. – Не бывает такого. В этом-то и кроется основная проблема. Мы ведь возлагали на Луизу некоторые надежды».
Капитан умолк, и следующие несколько минут они шли в полном молчании. Слышалась лишь только торопливая чечетка шагов да хриплое свистящее дыхание двух подотставших ящеров.
«Огюст, – наконец позвал Мастер. – Ты присмотри за ней в случае чего. Я ведь, сам знаешь, впереди на лихом коне. Мою работу… ее ведь больше сделать некому».
«Да, ты тот самый козырь, который не подведет, – согласился капитан. – А для Луизы сделаю что смогу. Я ведь за нее вроде как в ответе».
Моришаль не стал ничего объяснять, да Строгову это и не требовалось. Он ясно разглядел промелькнувшее в памяти капитана видение. Осень, Корсика, босая, трясущаяся от холода и страха Луиза и Огюст, спасающий ее от преследования угрюмых, немногословных людей в одинаковых темно-серых костюмах. С этого самого момента капитан и стал считать себя ответственным за судьбу Луизы. Моришалю подспудно казалось, что это именно он втянул девушку во всю эту жуткую историю. Ладно, пусть так и думает, Николаю незачем его переубеждать. Луиза лишь выиграет от двойной опеки.
Занятый своими мыслями, Строгов не заметил, как его маленький отряд преодолел ступени аварийной лестницы и взобрался на тридцать первый уровень. У Смита обнаружился план маршрута. Обычный стандартный листок бумаги, разделенный на восемь квадратов, по четыре с каждой стороны. Каждый квадрат – это уровень, в каждом отдельная схема с указанием расстояний и поворотов.
Увидев ее в первый раз, Строгов одновременно и обрадовался, и насторожился. Обрадовался потому, что уровней оказалось восемь, а не двенадцать. Четыре из них отпадали сами собой, так как выходить на них не было нужды. Аварийная лестница позволяла сразу подняться выше. А беспокойство вселяло само существование плана. Это означало, что где-то наверху все еще функционирует компьютерная техника. Только она могла запомнить, а затем распечатать план последнего перестроения туннелей спецзоны. А раз живы компьютеры, могут быть живы и системы наблюдения, могут стоять на страже боевые роботы, поджидать несведущих хитроумные ловушки.
Ступив на тридцать первый уровень, Великий Мастер понял, что технологические сюрпризы или даже прямое столкновение с противником – это ничто по сравнению с тем, что их ожидало здесь. Весь этот протянувшийся на километры этаж был отдан во власть морунгам. Хвала всевышнему, что на станции не было невидимок. Отключение глушилок заставило бы их тут же ринуться на поиск врагов Великого Пророчества. Этих тварей не сдержали бы ни гермодвери, ни лазеры. Именно поэтому Верховная Лига разумно предпочла держаться от невидимок подальше.
Зато со Звездами Нума дело обстояло иначе. Их использовали вовсю. Именно поэтому этих тварей здесь было предостаточно. Мастер чувствовал зловещее свечение. Казалось, что за каждой дверью, за каждым новым поворотом, в воздухе парили куски раскаленного металла.
Группе сержанта Смита несказанно повезло. Они прошли здесь, когда морунги еще находились в отключке, оглушенные мощью электромагнитного импульса. Но сейчас все изменилось. Звезды начали быстро оживать, все дальше запуская свои энергетические щупальца в пространство, которое больше не защищала мощная система глушения.
– Бегом! Всем бегом! – заорал Строгов, почувствовав первый, пока еще безболезненный контакт с черными каменными монстрами.
Это было невообразимо жутко – мчаться навстречу миру, полному злобы, ненависти, боли и смерти. Но другого выхода у «головорезов» просто не было. Они уже зашли слишком далеко, и теперь единственной дорогой была дорога вперед.
Боль обожгла, словно удар кнута, неожиданный, резкий, хлесткий. Кто-то из солдат застонал, Луиза выдохнула «мама», оба нэйджала испуганно взвизгнули.
– Не останавливаться! Быстрее, как можно быстрее!
Строгов одной рукой схватил девушку, а второй вцепился в связанного пленного. Он рванулся вперед, попутно пытаясь соорудить на пути смертоносного излучения защитный энергетический барьер. Невидимая стена получалась зыбкой и непрочной. Чтобы закрыть всю группу, щит пришлось растянуть на десяток метров, что явно не способствовало его прочности. «Головорезам» еще очень повезло, что морунги не засекли их и не сфокусировали удар. То излучение, через которое сейчас пробивались корсиканцы, было всего лишь естественным фоном, всегда окружавшим крупные скопления каменных звезд. Николай чувствовал, можно даже сказать, видел его.
В сознании Великого Мастера коридор, по которому они бежали, виделся узким проходом между двумя рядами раскаленных доменных печей. Из них с ревом вырывался огонь, жар. Хищные языки пламени тянулись к людям, стараясь выжечь, испепелить жизнь, как пожар испепеляет обреченное здание, оставляя от него лишь почерневший, обезображенный остов.
Великий Мастер отчетливо понимал, что никто из его спутников никогда не испытывал ментальной атаки морунгов. А поэтому сейчас даже самые стойкие и храбрые из них растеряны и до смерти перепуганы. Их головы раскалываются от жгучей боли, которая все сильнее и сильнее плавит мозг. Да, именно плавит, поэтому никто: ни люди, ни тем более «храбрые» ящеры – сейчас не в состоянии соображать, а тем более принимать разумные решения. Сейчас он, Великий Мастер, – их память, их сознание, их разум. И от него зависит все, абсолютно все!
– Держаться, терпеть, не сдаваться! Вперед, только вперед!
Строгов слышал стоны и проклятия своих товарищей, но все, что он мог для них сделать, это не дать остановиться. Еще немного, еще самую малость, повторял он про себя и все бежал и бежал.
Дверь с пылающей над ней надписью «Аварийный выход» показалась очень и очень вовремя. Стальные створки оказались распахнутыми, и за ними виднелась широкая металлическая лестница. Надежно сваренные ступени по огромной спирали уходили вверх.
Ни секунды не раздумывая, Строгов толкнул в проход Луизу и пленного. Проревел: «Поднимайтесь вверх!» и следом за ними стал одного за другим пропихивать в дверь всех остальных членов своего отряда, людей и нэйджалов. Не сделай он этого, они так бы и продолжали бежать по чудовищному коридору, не замечая ничего вокруг, не разбирая дороги, до самого конца, до того момента, когда мозг их взорвется, превращаясь в клокочущее кровавое месиво.
Только когда Мастер зашвырнул на лестницу двухсоткилограммовую тушу нэйджалского командора, он понял, что они прорвались. Прорвались бы, не случись вдруг это… Строгов почувствовал контакт. Его словно окрикнули, словно посмотрели вслед оценивающим недобрым взглядом. Всего через мгновение после этого мир взорвался злобным истерическим воплем – «Убей!».
Нэйджалы повалились первыми. Они были слишком напуганы, чтобы продолжать сопротивляться, и, почувствовав легкую добычу, морунги накинулись на них, как свора обезумевших от голода псов. К расправе подключались все новые и новые звезды, и Мастер уже ничего не мог поделать. Их сила росла, а возможности Николая таяли, как лед под лучами палящего солнца. Морунги сконцентрировали всю свою силу на двух ящерах, и те погибали. Да, они погибали, но своей смертью офицеры «Трокстера» давали шанс людям.
– Прости.
Строгов на мгновение коснулся головы Хризика. Та судорожно поддергивалась, из разинутой пасти командора шла кровавая пена. Нэйджал испытывал страшные муки. Не в силах смотреть на них, Николай бессознательно потянулся к висевшей за спиной винтовке, но тут же отдернул руку. Нельзя. Стоит морунгам почувствовать смерть ящера, и они сразу же возьмутся за людей.
– Прости, – еще раз прошептал Строгов и пулей кинулся вверх.
Мастер помнил, зона воздействия звезды на биологический объект невелика, десять шагов, не более. Целое скопище звезд, естественно, сильнее, намного сильнее. Но их невидимые щупальца не смогут добраться дальше соседнего тридцатого уровня. А из этого следовал вывод: он должен перебросить пятерых человек еще выше, хотя бы на двадцать девятый уровень. Правда, нет, не пятерых. С ним еще этот американец, Смит. Так что, выходит, шестеро.
Взглянув вверх, Николай увидел, что Луиза со Смитом продолжают ползти по ступеням. Они крепко вцепились друг в друга, они забыли, что совсем недавно были врагами. Люди объединялись, поддавшись безотчетному первобытному желанию выжить. Луиза и американец начали подъем первыми и, наверное, поэтому смогли оторваться, уйти дальше других. Им тоже было больно, но эта боль не шла ни в какое сравнение со страшной мукой «головорезов».
Шредер с Микульским поднялись всего на дюжину ступеней, и это оказался их предел. Больше рядовые не смогли сделать ни шагу. Теперь они корчились от боли, помимо воли сползая вниз. Мастер схватил обоих солдат в охапку и поволок их наверх. Вот именно поволок. Строгов чувствовал, что от его хваленой скорости остались лишь воспоминания. Конечно, он все еще намного быстрее обычного человека, но до прежнего Великого Мастера сейчас ему далеко. Морунги пили из него энергию, и даже излучения всемогущего Источника Жизни не хватало, чтобы ее пополнять.
Ступени плыли невероятно медленно, ноги не хотели шевелиться, и Мастер ревел от злости и напряжения, пытаясь разорвать тягучую, невидимую паутину, которая преграждала ему путь. Восемь секунд бесконечного подъема забрали у него столько сил, сколько не забирали восемь часов изнурительной работы. На лестничной площадке двадцать девятого уровня он упал, рухнул прямо поверх подрагивающих тел своих солдат.
Здесь было уже полегче. Полегче для него, но не для Микульского со Шредером. Они по-прежнему стонали, изо всех сил сжимая руками головы.
– Да уймитесь вы, твари! – Великий Мастер в отчаянии отправил в пространство невидимый удар.
На мгновение морунги дрогнули. Их хищные лапы отдернулись от «головорезов», позволяя им сделать короткий живительный вдох. Но это был всего лишь вдох. Мастер прекрасно понимал, что через мгновение морунги ударят вновь. Однако у него появилось это целое мгновение!
Вихрем Николай вновь помчался вниз. Он замедлился лишь один раз. Проносясь мимо Луизы, Мастер взглянул девушке в лицо. Она держалась, и ей это удавалось лучше остальных.
«Вот и хорошо. Потерпи, родная. Я сейчас. Я мигом…» – Строгов, как заклинание, повторял эти слова все то время, пока тащил наверх Моришаля и Рутова.
Морунги атаковали вновь, но теперь Николаю почему-то было намного легче противостоять им. То ли помогало увеличившееся расстояние, то ли что-то еще… что-то непонятное… При этой мысли Строгова потянуло взглянуть на Луизу. Нет, ни обычным взглядом человека, а устремленным в самые недра жизни взглядом Великого Мастера. И он увидел. Будь он проклят, но он увидел это. В груди Луизы зияла бездонная черная дыра. Вернее, даже не дыра… воронка. Бешено вращающаяся темная воронка, в которую, как в бездну, засасывало зловещие багровые потоки, испускаемые армией черных звезд.
В первое мгновение Николай окаменел от ужаса. Это было все равно, что увидеть ядовитую змею, ползущую по нежному телу любимой. Но змея не жалила. Она словно была укрощена, приручена хрупкой девушкой. И это равновесие, это взаимоуважение добра и зла, жизни и смерти обескураживало, завораживало, вселяло суеверный мистический трепет.
Луиза приоткрыла глаза и тихо прошептала:
– Унеси их. Я держу.
– Все понял, родная.
Строгов бросил быстрый взгляд на тела Микульского, Шредера и Смита, вповалку лежащие вокруг Луизы, крикнул: «Держитесь, я скоро!» – и поволок Рутова с Моришалем в глубь двадцать девятого уровня. Он хорошо помнил схему, которую показывал Смит. Этот уровень остановил свою трансформацию именно в тот момент, когда оба аварийных перехода на соседние этажи практически соединились. Сейчас их разделяло каких-то пятьдесят метров прямого чистого коридора.
Николай поудобней перехватил уже почти бесчувственные тела своих товарищей и припустил вперед. Он не знал, сколько сможет продержаться Луиза, и беспокойство за нее заставляло Строгова все прибавлять и прибавлять скорость. Проход на верхний уровень он едва не проскочил. Раздвижные двери оказались почти закрытыми. Между зубастыми створками виднелась лишь неширокая щель.
«И как сюда пролез Смит и его люди, когда они спускались, чтобы поприветствовать нас?»
Николай, задал этот вопрос самому себе, чтобы понять, почему сомкнулись двери. Может, просто сползли, освободившись от власти электромагнитов? Или случайный разряд статического электричества стронул пневматическую систему? Дай бог, если так. У Мастера просто не оставалось времени, чтобы задерживаться здесь, в зоне досягаемости морунгов.
Строгов опустил Рутова и Моришаля на пол и обеими руками вцепился в толстые створки. Он рванул изо всех сил, и дверь поддалась. Ненамного, сантиметров на двадцать, но этого хватило, чтобы увидеть трупы, наваленные с другой стороны. Лейтенант понял, они пытались закрыть дверь, отрезать обиталище морунгов от других помещений станции. Но у этих людей ничего не вышло. Свирепые каменные убийцы одолели их раньше.
Мастер увидел эту жуткую сцену, как наяву. Четверо добровольцев силятся вручную выдвинуть из стен две толстые стальные плиты. Их тела, их руки напряжены до предела. На губах тягучая красная пена. Из носа, из ушей текут струйки крови, а из глаз кровавые слезы. Они кричат от боли, но продолжают бороться. Пальцам не за что ухватиться, и поэтому кажется, что металл, объявив людям войну, нарочно упирается.
Они так и не успели. Морунги усилили натиск, и защитники станции один за другим стали падать на пол. Их мозги вскипели, как в микроволновке. Глупая бессмысленная смерть. Какая дверь может удержать невидимые, жестокие, всегда готовые к убийству лапы темных морунгов? Николай подумал об этом и тут же взглянул на дверь, отделяющую двадцать девятый уровень от верхних этажей. Может быть, именно эта?
Мысль отложилась в голове, но проверить ее можно было, лишь оказавшись с другой стороны. Прекрасно, это полностью совпадало с планами Великого Мастера. Несколькими отчаянными рывками он расширил проход до полуметра и тут же стал пропихивать в него своих едва живых товарищей. Последним в проем протиснулся сам Николай.
Перемену Строгов ощутил сразу же. Дверь действительно держала. Великий Мастер видел потоки смертоносного излучения, врывающиеся в проделанный им узкий проем. Сами же створки пропускали лишь легкий светящийся туман, который рассеивался уже через какой-то метр от двери. Выходит, команде, пытавшейся закрыть проход, не хватило совсем чуть-чуть. Выходит, все-таки существует материал, способный ослабить адское излучение каменных звезд.
Внутренние часы Николая кричали, вопили, что у него не осталось времени, что он опаздывает, однако Строгов все же не удержался и метнул быстрый взгляд на дверь. Со стороны лестницы ее створки были обшиты зеркальным материалом, который отсвечивал, подобно жидкой ртути. Николай уже где-то видел его. Ах да, точно, защитные шлемы А-420! Блестящими плитами была обшита не только дверь, ими были обложены все стены огромного колодца, ведущего на верхний уровень.
Отлично! У Мастера отлегло от сердца. Значит, вот оно, то безопасное место, которое он искал! Значит, все же успел, смог! Он оставит Моришаля и Рутова здесь, уходя, задвинет створки чудо-двери и будет спокоен за их судьбу. Николай с чистой совестью сможет заняться спасением всех остальных. Это простой план, и на него у Строгова еще хватит сил. Он очень надеялся, что их хватит…
– Что… что это было? – Сержант Дэниан Смит первым пришел в себя и первым подал голос.
– Это то, что твои хозяева уготовили для всего мира, – сурово произнесла Луиза.
Смит приподнялся на локтях и непонимающе поглядел на девушку, затем перевел взгляд на Мастера, колдовавшего над телами четырех своих товарищей, на груду трупов, наваленных у наглухо закрытой двери.
– Я не понимаю, – растерянно пробормотал он.
– На тридцать первом уровне поселили тварей, которые ненавидят живых существ, кем бы те ни были: человеком, кошкой или тараканом. Эти исчадия ада стремятся уничтожить жизнь в тот же самый миг, как только ее обнаружат. Они и есть то самое главное оружие, с помощью которого проект «Архангел» пытается поставить на колени всю Галактику. – Голос девушки дрогнул от гнева и горечи. – Мне невероятно больно осознавать, что этим грязным делом промышляют земляне, люди.
– Ложь! – Корчась от боли, Смит все же сумел сесть. Связанными руками он усиленно тер лицо. – Мы лишь защищаем земные колонии.
– И много колоний ты знаешь здесь, на противоположном, самом удаленном от Земли краю Галактики? – Мастер на мгновение оторвался от врачевания и пристально посмотрел на пленного своими горящими синими глазами.
Смит ничего не ответил. Вместо него голос подал приходящий в себя Алексей Рутов:
– Мы прорвались?
– Прорвались, – Строгов передал капрала под опеку Луизе и взялся за Микульского.
– Голова, – простонал Алексей.
– Скажи спасибо, что твой шлем перегорел при взрыве электромагнитной бомбы. Работай он, как и прежде… и тебе конец. Ни я, ни Луиза не смогли бы помочь.
– Видать, что ни делается, все к лучшему. – Алексей благодарно похлопал девушку по ладони.
– Надо спешить. – Слова, произнесенные слабым, едва слышным голосом, принадлежали Моришалю. Капитан без посторонней помощи пришел в себя. – Не останавливаться… Нам нельзя останавливаться!
– Огюст, глянь на себя, на всех остальных. После этой передряги вы едва живы. – Николай отрицательно покачал головой. – Нет, в бой соваться рано. Сперва оклемаетесь, хоть немного, хоть пару часов, а уж затем… – Мастер невесело вздохнул. – Так что придется сделать привал.
– Здесь?
Луиза с беспокойством покосилась на дверь, через которую просачивалось красноватое марево. Никто бы не понял ее страха, никто, кроме Великого Мастера.
– Ты права, сейчас поможем оклематься Яну и Георгу и уйдем. Поднимемся выше. – Строгов попытался добавить в свой голос побольше оптимизма: – Думаю, мы располагаем некоторым запасом времени. Ведь нас наверняка считают покойниками. При отключенной системе глушения на нижних уровнях не выживет никто, ни одно живое существо.
– И мы тоже… мы тоже бы сдохли, – медленно, словно взвешивая каждое слово, пробубнил себе под нос сержант Смит.
– Тебя, сержант, отправили на верную смерть. – Это были первые слова пришедшего в себя Микульского. Они были произнесены шепотом, почти змеиным шипением, но даже в таком виде в них чувствовалось злорадство.
– А мы тебя спасли, – Луиза в упор поглядела на Смита. – Не забывай это.
– Черт, а где ящеры? Где Хризик?
Моришаль непонимающе оглядывался по сторонам. Он искал своего сотоварища по спасательной шлюпке, но нигде его не находил. Взгляд капитана метался из угла в угол, пока наконец не остановился на лице Великого Мастера. Николай угрюмо покачал головой.
– Значит, погибли… оба… – с болью прошептал Моришаль. – А я к ним почти привязался. Особенно к этому зеленому хвастуну и болтуну с командорскими нашивками.
– Большие сильные существа, но воля у них оказалась куда слабее нашей. Они первыми и прекратили борьбу. Легкая добыча для морунгов. Я ничего не смог поделать. – Мастер опустил глаза.
На миг в каменном колодце наступила оглушительная тишина. Люди глотали скорбь, боль, тоску. Все эти и без того невеселые блюда густо сдабривались серым соусом собственной беспомощности.
Давящее, погребальное молчание неожиданно прервала Луиза. Нервы девушки не выдержали. Она кинулась к Шредеру, схватила его за плечи и стала яростно трясти:
– Да оживай же ты! Оживай наконец!
Луиза одновременно молила, ругала, приказывала и рыдала. Но Георг молчал. Он оставался глух ко всем ее увещеваниям, ко всем ее слезам.
– Во как его прихватило, – сокрушенно покачал головой Рутов.
– Ладно, хватит, – Строгов встал на ноги. – Будем подниматься наверх. Шредера понесем. Укроемся где-нибудь на двадцать восьмом.
– Боишься, что сюда нагрянут гости? – Пошатываясь, Моришаль поднялся вслед за Николаем.
– Не исключено.
– Согласен. – Капитан окинул взглядом солдат. – Ну что, помятая гвардия, тогда подъем!
Двадцать восьмой уровень был пуст. Где-то там, над головой, Строгов чувствовал живых людей, а здесь царила абсолютная глухая пустота, словно выкачали даже воздух. Полный вакуум.
– Ну как, лейтенант?
Без ставшего столь привычным боевого шлема Рутов чувствовал себя неуютно. Отсюда и взялся этот вопрос, которым Алексей потчевал Великого Мастера через каждые сто метров.
– Ничего, все чисто, – Строгов покрепче стиснул обвисшее на его руках тело Георга Шредера и со злостью ударил ногой в одну из дверей. Металл отозвался глухим стоном, но даже не дрогнул.
– Раздвижная, заблокирована, – сделал вывод, подковылявший к ним Микульский. – Такую только взрывать.
– Проверьте все остальные двери, – приказал Мастер. – Может, не все тут такие.
В вестибюль, в котором находились «головорезы», выходило множество дверей. Судя по кодировке и надписям на них, по большей части это были автоматизированные хранилища. Лучшего места для укрытия и не придумать. Шансы, что сейчас сюда кто-нибудь заявится, практически равнялись нулю. Вот и хорошо. Покой – это то, что корсиканцам требовалось позарез. Оставалось лишь только просочиться внутрь.
Легионеры разбрелись по широкому коридору. Они пытались отыскать хотя бы одну дверь, которую можно будет вскрыть тихо и незаметно. Николай проводил их взглядом и подумал, что не годится так далеко отдаляться друг от друга, они ведь не на прогулке. Но, с другой стороны, поблизости никого не было, он точно чувствовал, что никого.
Неясное движение в глубине полутемного вестибюля больно царапнуло уголок глаза. Это не его люди, это дальше, гораздо дальше. Николай повернул голову и взглядом проник в красноватый полумрак, подсвеченного аварийным освещением бетонного подземелья. И тогда он увидел это… Медленно, словно в замедленном кино, из-за поворота в коридор выплывали камуфлированные фигуры, головы которым заменяли огромные капли тускло мерцающей ртути.
Боже милостивый, шлемы А-420! Во всей этой круговерти Николай совершенно забыл об их другой смертельно опасной функции. Шлемы надежно укрывали врага от ментального взгляда Великого Мастера. И вот сейчас он попался, совершил непростительную ошибку, которая может стоить жизни им всем.
Одинокая фигурка замерла на фоне выползающей из темноты, шевелящейся, переливающейся зловещими пятнами красной ртути змеи. Их было много, очень много. Шли они чуть ли не колонной, полностью уверенные в своей безопасности. На фоне нескольких десятков затянутых в защитные доспехи врагов Луиза выглядела маленькой, хрупкой и полностью беззащитной. Со стороны казалось, что она и сама прекрасно осознавала это, так как в приступе отчаяния пыталась вытянутыми вперед руками защититься от надвигающего на нее полчища.
Но Великий Мастер понимал, что все это совсем не так. Он видел, как вокруг девушки свернулся, скрутился энергетический жгут, видел, как темная энергия ползет к ее рукам.
«Бей! Немедленно бей!» – выкрикнул Николай прямо в подсознание своей возлюбленной.
Однако Луиза словно не слышала его. Она по-прежнему недвижимо стояла, протянув руки навстречу врагу. И враг воспользовался этой великодушно дарованной отсрочкой. Стволы винтовок медленно поползли в сторону беззащитной девушки.
Дьявол, Луиза не сможет! Николай понял это и тут же ринулся вперед. Однако он сделал всего несколько шагов. У Строгова на руках лежал раненый Шредер, «М-16» болталась далеко за спиной, да и силы… они практически оставили его. Вот тогда-то лейтенант и понял, что не успеет, что он слишком далеко. Американские рейнджеры откроют огонь раньше, и Мастер уже будет не в силах остановить летящие пули. Не спасет ничто. Его любимая обречена.
– Луиза, на пол! Луиза, ложись! – Этот вопль был всем, чем Николай мог помочь своей подруге.
Приказ Великого Мастера выполнил кто-то другой. Строгов вдруг увидел, что один из «головорезов», стоящий невдалеке от Луизы, прыгнул. Это был неистовый, безрассудный прыжок. Его исполнитель не думал о себе, не помышлял о безопасности. Единственной его целью было успеть, укрыть, защитить. И корсиканец действительно успел. Он сбил Луизу с ног, подмял под себя и, перелетев через нее, своим телом заслонил девушку. Именно в этот миг и грянул залп. Свинцовая шрапнель густо нашпиговала спину «головореза», в доли секунды обрывая его жизнь. Но даже после смерти легионер не отступил, не предал. Пули рвали уже мертвое тело, а он все сжимал и сжимал в объятиях боевую подругу, отгораживая ее от смерти.
– Сволочи!
В Николае взревело сразу несколько голосов. К его собственному воплю примешивались крики верных друзей, плач и стон Луизы. Крик Мастера послужил командой «Пли!», и корсиканцы открыли огонь.
Шредер полетел на пол. Строгов даже не подумал с ним церемониться. Сейчас он был способен лишь на одно – мстить. От зоркого глаза Великого Мастера врагов не укроет мрак туннеля. «Да будет смерть!» С этим возгласом он надавил на спуск, добавляя голос своей винтовки к гремевшему в подземелье хору десятков оружейных стволов.
Бой вскипел с яростью и остервенением. Обе стороны патронов не жалели, и двадцать восьмой уровень гремел от грохота выстрелов, визга пуль, воплей и стонов раненных и умирающих. Американские рейнджеры укрылись в нескольких боковых коридорах и оттуда поливали корсиканцев свинцовым дождем. У «головорезов» позиция оказалась намного хуже. Атака застигла их в огромном пустом вестибюле, и единственное укрытие, которым корсиканцы могли воспользоваться, были узкие арки утопленных в глубь стен дверей. Дрянное, весьма ненадежное укрытие! Правоту Николая подтвердили долетевшие до него возгласы боли. Микульский был ранен в ногу, Смита зацепило в плечо. Пленный сперва делал попытки известить своих коллег, подать им знаки, сообщить, кто он такой. Ничего не вышло. Схлопотав пулю, Смит утихомирился и теперь не казал и носа.
Перестрелка не могла продолжаться долго, и Строгов это прекрасно понимал. У «головорезов» заканчивались патроны и силы. И первое, и второе вело корсиканцев к неминуемой гибели. Спасти всех их могло лишь чудо, ну или он – Великий Мастер.
Николай принялся выбирать маршрут для броска, намечать главные цели, просчитывать варианты. Конечно, он сейчас далеко не в самой лучшей форме… да что там говорить, он едва живой. Но кто же это сделает, если не он? Строгов настраивался, разжигая в себе ненависть и гнев. Перед рывком он последний раз выглянул из своего укрытия. Лейтенант хотел убедиться, что противник закис в обороне и не готовит каких-либо сюрпризов.
Сюрпризы были. Вернее, один сюрприз, но автором его были совсем не американские рейнджеры. Вокруг того места, где лежала Луиза, собиралась настоящая буря. Она появилась из ниоткуда, словно из параллельного измерения. Своим всевидящим оком Мастер узрел воронку. Только на этот раз она была больше, гораздо больше той, в которую девушка затягивала смертоносное излучение морунгов. Этот черный смерч кружился вокруг всего тела Луизы, и она как будто висела внутри него. Именно висела. Висела, а не лежала на холодном бетонном полу. И это потому, что пола больше не существовало. Не существовало ничего: ни стен, ни потолка, ни тела погибшего легионера. Только Луиза – единая полноправная властительница свирепого безжалостного урагана. И ураган этот она вызвала совсем не просто так.
Резким движением девушка выкинула вперед руки. Она повелевала, указывала цель для своего невидимого войска. И армия тьмы беспрекословно, слепо повиновалась ей. Черный ураган с бешеной скоростью рванулся вперед. В тот же миг Строгову почудилось, что сама гигантская древняя планета содрогнулась, застонала от невиданного по силе удара.
