Глава 23

Дэя как будто очутилась в извращенной уродливой параллельной реальности. События и факты в ней каким-то невообразимым образом оказались вывернутыми наизнанку или искажены до неузнаваемости. Все, что она знала, все, чему верила, оказалось ложью! Хотя что есть истина? Субъективное, неустойчивое понятие. Если хорошенько вдуматься, то поймешь, что для каждого она своя, можно сказать, персональная. Разумное существо верит в то, во что хочет верить, в то, что ему близко и понятно, в то, что не противоречит его знаниям и уровню интеллекта. Вот и сейчас Дэя должна была решить для себя самой, какая истина приемлема для нее, принцессы Лура, доктора медицины, гражданки Галактического Союза и, наконец, просто женщины, возлюбленной землянина. Именно от этого выбора и станет зависеть ее будущее, ее жизнь.

Лурийка вдруг поняла, что боится смерти. Может, именно это, а совсем не привитое с детства благоговение перед авторитетом Совета заставляло ее все больше и больше верить в рассказ главного советника Нуда. Однако в душе принцессы жило некое упрямство, протест, неутолимое стремление к правде. Они-то и подталкивали женщину задавать и задавать вопросы.

– Почему это произошло? – Дэя перевела взгляд с главного советника на третьего советника Хродуфуну. – В чем причина такого неожиданного резкого регресса?

– Я бы не сказал, что он такой уж неожиданный, – Хродуфуну навел на лурийку свой единственный глаз. Кожистое веко при этом свернулось в трубочку, образовав что-то наподобие выдвинутого вперед объектива. – Процесс длился сотни лет.

– И в течение этих столетий никто ничего не замечал?

– Легко заметить, если что-то происходит, и практически невозможно, если не происходит ничего, – философски заметил Нуд.

– Великолепно сказано, – похвалил коллегу цептаминог, и глаз его при этом сменил окраску с зеленого на голубой. – Надо быть воистину настоящим гением, чтобы заметить подобное и сделать соответствующие выводы.

Хродуфуну встал и подошел к стене, испещренной бесконечными рядами буквенно-цифровых кодов. Он уверенно надавил на одну из надписей. Участок поверхности, на который легли зеленоватые присоски хранителя мудрости, тут же исчез, открывая небольшую ячейку. Дэя знала, что там. Знала, что хранится под всеми этими табличками. Кристаллы с матрицами памяти лучших, гениальнейших умов Галактики. Тех, кто навеки покинул этот мир, оставив потомкам самое ценное, что у них было, – свои мысли, свои идеи, свои находки и открытия.

Дэя относилась к этому месту с неизменным трепетом и волнением. Она была здесь всего один раз. Там… на Тогоре… И поэтому сегодня, когда верховный советник Нуд привел ее в уцелевшее, перенесенное на станцию хранилище, доктор испытала настоящую неподдельную радость и облегчение. Какое счастье, что все это не погибло!

Хродуфуну извлек из ячейки кристаллический элемент памяти, с виду напоминающий искусно ограненный шар для игры в луитанский крокет. Вернувшись к столу, за которым сидели Дэя и верховный советник Нуд, цептаминог бережно опустил кристалл в мягкие держатели ажурной подставки. Горящими от восторга глазами доктор глядела на вместилище мудрости одного из великих сынов или дочерей Галактики.

– Кто это? – Лурийка не смогла утерпеть.

– Это матрица памяти Донудина Тара.

– Учителя Тара?! – вырвался у Дэи восторженный возглас.

Лицо старого лурийца вмиг всплыло в ее памяти. Морщины, избороздившие высокий лоб, глубоко впавшие скулы, покрытые сухой растрескавшейся коркой губы. Однако в облике учителя ничто так не запоминалось, как глаза. Не ведающие старости, горящие настоящим юношеским задором глаза. Он так любил жизнь!

– Да, Донудин Тар был вашим учителем много лет! – Главный советник Нуд заговорил громко и властно, тем самым напомнив лурийке о необходимости сдерживать эмоции. Так, как это всегда делал великий Тар.

– Простите, – доктор понурила взгляд.

– Как вы помните, он умер четыре общегалактических года назад, но перед смертью, как и полагается достойному сыну Галактики, он завещал нам свои знания.

– Учитель Тар был знаком с проблемой, о которой мы говорим? – Дэя вспомнила начало разговора.

– Он был не только знаком, он одним из первых заметил ее и активно работал над ее разрешением.

– И ему удалось?! – Возглас Дэи походил больше на утверждение. Она не могла поверить, что существовали загадки, которые ее гениальному учителю оказались бы не по плечу.

– Он указал путь, по которому мы и пошли, развивая и преумножая идеи великого лурийца.

– Вы хотите сказать, что проект «Архангел» – это идея Донудина Тара? – Доктор была ошеломлена.

– Нет. – Лицо Нуда, как всегда, оставалось каменной маской. – Решение подкинуть в руки землян наши передовые технологии принимал Совет. Честно говоря, вначале мы рассчитывали использовать всю их цивилизацию, но в силу, я бы так сказал, индивидуальных особенностей человеческой психики на свет появился проект «Архангел». Но мы ничего не имели против. Таким образом, в нашей программе оказались задействованными наиболее цивилизованные, интеллектуально развитые слои земного населения, а стало быть, более полезные для дела.

Полезные для дела… Бесполезные для дела… Ледяные слова Нуда вдруг покоробили женщину. Кто они, эти полезные? Те, кто умеет убивать. А бесполезные? Все те миллиарды, которые погибли, жители Тогора, харририане, «головорезы», она сама! Дэя вспомнила, что совсем недавно на этой самой станции ее поджидала лютая смерть. Но лурийка сдержалась и промолчала. Она не может судить о том, чего не знает. Вероятно, в прошлый раз весть о ее пленении не дошла до членов Совета. Судьбу доктора и ее друзей решала Верховная Лига. Люди… Да, они убивают, не раздумывая. Совет знал, кого выбрать. И все же это дикость и мерзость – таким жутким способом вычищать целый звездный сектор. И зачем, собственно говоря, понадобилось его вычищать? Неужели для планов Совета не нашлось нескольких более или менее сносных необитаемых планет?

Главный советник Нуд словно угадал мысли женщины.

– Для осуществления наших планов потребуется полная изоляция. Никаких связей с другими мирами. На первое время мы воспользуемся инфраструктурой погибших цивилизаций. Ну а затем… Затем те, кого мы создадим, пойдут дальше, намного дальше. Они построят новый мир, они будут сильны, совершенны, полны гениальных идей и неутолимого желания познавать вселенную. Придет время, и они позаботятся о своих убогих, умственно отсталых братьях, именующих себя Галактическим Союзом.

Возможно, Дее показалось, но в бесстрастных словах Нуда она уловила недобрую иронию. Особенно в этом многообещающем «позаботятся». И лурийке как-то сразу не захотелось, чтобы о ней заботились, пусть даже это будут те, кого она создаст своими собственными руками. Создаст? Доктор мысленно несколько раз произнесла слово «создаст». Если она действительно так подумала, это значит, что решение принято, ну, или почти принято. Дэя склоняется перед мудростью Совета и принимает его пусть жестокую, но наверняка единственно верную волю.

Сомнения, испуг, внутренняя борьба моментально отразились на лице женщины. Оба советника заметили это.

– Я понимаю, – Нуд немигающее уставился в глаза лурийке. – Сейчас вы в шоке. Во что-то вы верите, во что-то нет. Поэтому, прежде чем продолжить наш разговор, мы хотели бы, чтобы вы ознакомились с научным наследием вашего учителя.

Иллюстрируя свои слова, Нуд сделал знак хранителю мудрости, и тот услужливо подвинул к доктору подставку с хрустальной матрицей.

– Загрузочная установка находится в соседней комнате, – не замедлил сообщить Хродуфуну.

– Я с благодарностью и трепетом принимаю ваше предложение. – Дэя склонила голову в поклоне. – Хотя бы ненадолго воссоединиться с сознанием моего любимого учителя – это великая честь. – Произнеся эту фразу, Дэя спохватилась. – Простите, главный советник, но объем матрицы памяти просто огромен. Он включает в себя знания, полученные донором за многие годы. Чтобы изучить работы Донудина Тара, мне понадобится время… много времени.

– Вам некуда спешить, – успокоил доктора Нуд. – У вас есть время, пока мы не поднимем станцию и не уйдем в район «Черной зоны». К сожалению, это произойдет еще очень не скоро. Во-первых, имеются чисто технические проблемы со взлетом, а во-вторых, на Воларде у нас появились кое-какие интересы… Так что работайте спокойно. А чтобы процесс шел более успешно, пожалуй, я вам кое-что дам.

Нуд запустил руку в складки своего широкого балахона и добыл оттуда небольшой, пузатый, размером с кулак цилиндрик. Серебристый металл покрывала затейливая инкрустация. На одном из концов баллончика виднелся золоченный ажурный клапан, а рядом, словно бутон экзотического цветка, свернулась прозрачная дыхательная маска.

– Вы знаете, что это?

– Я догадываюсь… – Дэя с благоговением наклонила голову.

…Грузный немолодой мужчина, прищурив свои маленькие хитрые глазки, внимательно смотрел на голографический экран. Изображение передавалось из помещения, смежного с центральным хранилищем. Там, в одной из новейших, принадлежащих Совету загрузочных установок, находилась лурийская принцесса. Женщина недвижимо висела в гравитационном поле, а вокруг ее головы переливался всеми цветами радуги сияющий нимб.

– Сколько времени прошло с того момента, как лурийка начала загрузку? – Толстяк произносил слова медленно, едва открывая рот. Его обрюзгшая нижняя челюсть при этом практически не шевелилась.

– Почти двадцать земных часов. – Главный советник Нуд стоял рядом. На губах его играла улыбка удовлетворения.

– Она отвлекалась для приема пищи?

– Да, один раз.

– Всего один? – удивился землянин.

– Всего один, – подтвердил Нуд. – Десять минут на поглощение активного коктейля, столько же на личную гигиену, и вновь загрузка. Она – словно машина.

– Отличный мозг, – пожилой мужчина одобрительно кивнул. – Побольше бы таких. Лурийка уже впихнула в себя объем, равный половине Британники. Но если так пойдет и дальше, то халанит ей и вовсе не понадобится.

– Ты ошибаешься, Уинстон. – Голос главного советника стал снисходительным, как будто он объяснял прописную истину. – Матрица памяти этого Донудина Тара одна из самых больших. Через час, в крайнем случае, через два у женщины наступит торможение мыслительных процессов. Преодолеть его возможно, только используя наш допинг. Дэя в курсе. Она нарочно приберегла халанит для этого момента. Таким способом можно усвоить гораздо большее количество информации. А жадность уважаемого доктора к новым знаниям общеизвестна.

– Хорошо.

Человек по имени Уинстон отвернулся от экрана и прошел в глубь кабинета. Там он уселся в высокое кожаное кресло и придвинул к себе круглый резной столик. На столике стояла большая, инкрустированная дорогими породами дерева и перламутром шкатулка. Открыв ее, хозяин апартаментов достал толстую гаванскую сигару.

– Я стал привыкать к этому телу. – Толстяк с вожделением вдохнул запах табака. – Мне нравятся его привычки, ощущения, воспоминания.

– На нас возложена великая миссия, и мы не можем позволить себе даже мгновение слабости, – Нуд с укором поглядел на собеседника. – Единая Мать ждет, когда мы откроем ей путь.

– Я помню свое предназначение. – Человек тяжело вздохнул. – Однако все происходит само собой. Порой мне что-то чудится, я что-то вспоминаю.

– Если Единая Мать почувствует… – Нуд сделал многозначительную паузу. – Твое место в этом теле займет другой. А ты вновь сольешься с ней.

– Сейчас это уже не имеет значения. Я ли… другой ли… Всем нам нечего делить. Все мы – частички Единой Матери. Да и, кроме того, главное уже свершилось – долгожданная дорога найдена. И недалек тот день, когда этот мир вновь станет нашим.