Глава 32
Великий Учитель не мог отвести глаз от этого лица. Оно не могло быть реальностью. Призрак, мираж, отголосок далекого прошлого, в котором жил когда-то лейтенант Николай Строгов. А может, ему показалось? Ему все чаще стало казаться. Эти черты он видит не только во сне, они чудятся в узорах созвездий, они мерещатся в газовых облаках, о них кричат мимолетные взгляды прохожих. Нет, он положительно спятил! Этого не может быть. Чтобы отогнать наваждение, Учитель попробовал дотянуться до сознания девушки. Он должен узнать правду, иначе просто сойдет с ума. Едва сдерживая предательскую дрожь, он сделал это.
– Луиза! – Имя, заглушенное толстым пластиком дыхательной маски, прозвучало как стон.
– Кто здесь? – Американский лейтенант расслышал неясный звук.
«Опусти оружие, – мысленно приказал Великий Учитель, – и никто не пострадает».
– Что? – Контакт на уровне подсознания испугал чернокожего лейтенанта. Он не отвел винтовку, а, наоборот, уткнув приклад в плечо, стал целиться в грудь Великому Учителю.
«Взять!» – Строгов не стал ожидать, когда у бесноватого янки сдадут нервы. Бешеных собак пристреливают до того, как те успеют укусить.
Шелест, переходящий в свист, резанул ухо. И снова тишина. Правда, очень короткая. На пол с грохотом посыпались обрубки «М-16». Металл еще бился о металл, когда рядом с ним начали падать голова, руки, ноги и прочие части тела, разрубленные сверху донизу одним ударом невидимого трезубца.
– Морунги! – Солдаты сбились в кучу, продолжая сжимать бесполезные винтовки.
– Опустите оружие – и никто не пострадает. – На этот раз Великий Учитель обращался уже ко всем. Выждав, пока его приказ дойдет до сознания насмерть перепуганных десантников, он вышел из тени.
Каждый шаг приближал его к Луизе. Девушка стояла в окружении трех человек, которые пытались своими телами отгородить ее от надвигающегося зла. Кто эти люди? Что ему до этих людей? Чужаки. Строгов вдруг понял, что обманывает сам себя. Рядом с Луизой замерли они… его верные боевые товарищи, те, с кем он уже и не чаял свидеться. Микульский, Мартинес и… не может быть! Неужели это Моришаль?!
«Любимая, друзья мои, это я! Я здесь! Я живой!» – хотел вскричать окрыленный Николай, но тут же опомнился. Какой он им друг и, уж конечно, какой он ей любимый? Монстр! Пугало! Каждый порядочный человек наденет перчатку, прежде чем пожать такую руку. Мысль о перчатках невольно заставила Строгова взглянуть на руки своих друзей. Нет, перчаток там не было, зато были наручники.
Ах, вот оно что! Вот, значит, каких пленников вез сюда челнок! На мгновение Николаю захотелось мстить. Он отдаст приказ, и максимум через минуту охранники разделят судьбу своего командира. Но нет, хватит бессмысленных жертв. Лабиринт дал Строгову силу не для бесконечных убийств, а для того, чтобы остановить все это, для того, чтобы служить жизни!
– Оружие на пол! – Великий Учитель скомандовал громко и четко.
Человеческая речь, исходящая от невиданного чудовища, слегка отрезвила людей. В монстре хоть что-то оказалось понятным. Это не дикий зверь, это разумное существо, и оно может их пощадить. Винтовки и пистолеты градом посыпались на пол.
– Снять наручники с заключенных.
Как ни странно, этот гораздо менее страшный приказ вызвал замешательство у солдат.
– В чем дело? – Учитель свирепо сверкнул горящими глазами.
– Ключи… – худощавый капрал выдавил первое слово с таким трудом, будто только что научился говорить. – Ключи от браслетов лейтенант Портер приказал сдать.
– Кому?
– Ему. – Капрал со страхом поглядел на груду окровавленного мяса.
– Так ищи! – Строгов не думал издеваться над десантником. Он просто хотел поскорее освободить своих друзей, тем более что девушка, которую Хорхе держал на руках, была серьезно ранена.
Краем глаза наблюдая за изысканиями капрала, Николай приблизился к «головорезам». Что они чувствуют? Как воспринимают страшилище, которое сейчас стоит перед ними?
Моришаль – удивлен и растерян. Не знает, как ко всему этому относиться. Он новичок в космосе и всеми силами пытается приспособиться к новому для него миру.
Микульский – о, этого не пробьешь! Строгов про себя улыбнулся. Поляк навидался всякого.
Мартинес – больше всего на свете его беспокоит раненая подруга, ко всему остальному Хорхе холоден и равнодушен.
Настал черед Луизы. Николай подсознательно оставил ее напоследок. Он боялся этого контакта. Ведь то, что подумает она, станет его приговором. Между ними и так бесконечная пропасть, где каждый на своем берегу. В сердце теплится лишь одна надежда – пусть она позволит ему жить, пусть не убивает бездушным взглядом, полным страха и отвращения.
Едва ощутив ее ауру, Строгов отпрянул назад. Он вдруг испугался. Что-то мрачное и холодное промелькнуло перед глазами, будто тень. Может, нечего паниковать и это всего-навсего его собственный страх? Николай не знал этого, да и не хотел узнавать. Лучше остаться в неведении и довольствоваться прошлым, с трепетом вспоминая мгновения навек утраченной любви.
Не отдавая себе отчета в том, что творит, Учитель коснулся лица своей богини. Острые когти прошлись по бархатистой коже, оставляя на щеках едва заметные розовые полоски. Луиза испугалась, но не отпрянула. Не мигая, она смотрела в его горящие радиоактивным огнем глаза.
– Ты очень несчастен? – запинаясь пролепетала девушка. – Я чувствую это.
– Раньше был. – Николай понял, что она силится заглянуть в его душу точно так же, как и он в ее.
– Когда это – раньше?
– До того, как встретил человека, способного задавать такие вопросы.
– Простите, что перебиваю. – Мартинес подошел поближе. – Вижу, вы нам не враг. А если так, то ради бога помогите. Она истекает кровью. – Хорхе с мольбой взглянул в глаза Великому Учителю.
– Как там насчет ключей? – Строгов повернул голову в сторону перемазанного кровью капрала.
– Вот, нашел. – Янки протянул две декодирующие пластины. – Все остальные разбиты вдрызг. Прямо в них ударил морунг. – Вспомнив о невидимых монстрах, десантник со страхом стал оглядывать все темные закоулки грузовой палубы.
– И эти сгодятся.
Снимая наручники, Строгов подтвердил опасения капрала. Да, ты прав, приятель, они по-прежнему здесь. Только теперь морунги перестали быть фанатичными убийцами, они верные друзья и помощники. Чтобы доказать это, Учитель приказал:
«Двадцатый брат, помоги отнести раненого человека. Его нужно как можно быстрее доставить к врачу».
По ангару словно пролетел ветер, от которого заколыхались крылья флаеров. Мгновение спустя девушка, которую держал на руках Мартинес, стала медленно возноситься ввысь.
– Спокойно, – остановил Строгов цепляющегося за нее разведчика. – Морунг не уронит и не обидит. Он доставит ее в лазарет.
Чтобы до конца убедить подсознательно упирающегося Хорхе, Великому Учителю пришлось взять грех на душу. Своей железной волей он овладел сознанием каталонца и заставил того разжать пальцы. Спокойно, дружище, все будет хорошо.
Хорхе сдался и со смертельной тоской наблюдал за тем, как тело девушки мчится между стальных машин, словно несомое волнами быстрой невидимой реки.
– С Барбарой все будет нормально. – Строгов хлопнул солдата по плечу. – Я ведь угадал? Ее зовут Барбара?
Не обращая внимания на полный вопросов взгляд Мартинеса, Строгов обернулся к Яну Микульскому:
– Тебе тоже нужна помощь? Вижу, ты много раз падал на чей-то кулак.
– И не только на кулак, – согласился разведчик. – Но упаси боже, чтобы я по доброй воле прыгнул в объятия к морунгу.
– Скоро ты поймешь, что морунги – это не самое страшное, что есть на свете.
Произнося эти слова, Строгов уже слышал голос, звучащий у него в мозгу:
«Николай, поторопись. Нас вызывает станция. Они зарегистрировали активность в этом секторе и приказывают, не дожидаясь лоцманов, лечь на курс сближения».
На центральном посту не слышалось ни смеха, ни возгласов радости, лишь приглушенный рокот голосов. Праздник не получился. «Головорезы» молча обнимали своих братьев, как бы извиняясь за негостеприимство. «Мы рады, что вы здесь, мы счастливы, что вы с нами, но, кроме хорошенькой драки, других угощений у нас, увы, не припасено». – «Все путем, – отвечали им Моришаль, Мартинес и Микульский. – Разве вы забыли? Легионеры рождаются только для того, чтобы умереть, причем умереть с честью, стоя плечом к плечу с верными товарищами».
Каждый знал, что это не пустые слова. Братство солдат, скрепленное кровью, пролитой на полях сражений, нерушимо, неподвластно времени и самой смерти. Даже в аду они будут защищать друг друга, с жалостью наблюдая за пустыми потугами рогатого живодера.
На мгновение сердце Строгова больно заныло. Он среди них, но не с ними. Он помнит их всех, но его не помнит никто. Чтобы сомнение и тоска не подтачивали волю, Николай решил отойти. Пять шагов вперед, туда, где царят такие же монстры, как и он сам.
Мягкий трон, ранее принадлежавший полковнику Грабовскому, последнее время пустовал. Новый командир «Новой Невады» называл его адским сооружением и большую часть времени предпочитал проводить стоя. Вот и сейчас двухсоткилограммовая туша, затянутая в короткий жилет, закрывала собой чуть ли не половину главного обзорного экрана.
– Мы идем прямо на станцию? – Приблизившись, Строгов вывел командора Хризика из задумчивости.
– Проскочим в… – нэйджал с легкостью перевел общегалактические единицы в доступную для понимания землян шкалу, – примерно в ста десяти тысячах километров. – После чего командор поспешил уточнить: – Но в настоящий момент отклонение курса определить практически невозможно. Они думают, что мы выполняем приказ.
– Хорошо.
Строгов перевел взгляд на экран. Космическая станция обозначилась маленькой звездочкой. Еще одна звездочка в бесчисленном хороводе больших и малых искр, разметавшихся по небу в незапамятные времена. Прямо за ней сияет зарницами Источник жизни – родной брат Источника на Агаве. Все просто и логично. Биологическое поле, как и все прочие поля, имеет два полюса. Один там, на Агаве, другой здесь, в окрестностях Желтой Циклоны. Возможно, миллионы лет назад они находились в совершенно других местах, но современное распределение жизненных форм в Галактике предопределило именно такое расположение. Недра погасшей звезды и газопылевое скопление на другом краю Галактики. Сложно представить более труднодоступные места. Очевидно, природа знает, где скрывать свои самые сокровенные тайны.
Строгов горько усмехнулся. Как это ни парадоксально, во всем мире отыскалась лишь одна раса, способная докопаться до них. Причем не только докопаться, но и моментально использовать в своих черных целях. Боже мой! Николай ужаснулся. Неужели это человеческий рок, человеческая судьба – сеять смерть там, где только ступит наша нога? Строгов поглядел на открытые и мужественные лица «головорезов». Не верю! Конечно, мы можем убивать, но разве это цель нашей жизни? Разве каждый из этих людей не мечтает о счастье и мире? А если он и берет в руки оружие, то для этого должна быть очень веская причина. Вот оно – причина! Бомбу взрывает детонатор, пожар вспыхивает от искры, корабль тонет из-за пробоины. Вот разгадка. Ищи причину! И дело здесь совсем не в нашей генетической агрессивности, психологии или идеологии. Просто вся эта война кому-то выгодна, кому-то очень нужна.
Великий Учитель с ненавистью посмотрел на заметно подросшую белую точку. Вот оно, главное оружие «Архангела» – плацдарм для смертоносного прыжка на сотни приговоренных к смерти миров. Наверняка в недрах этого монстра скрываются если не главари проекта, то люди, которые уж точно знают ответы на вопросы: «Как все это началось?» и «Кто виноват?».
– У нас не более сорока минут, – от раздумий Великого Учителя оторвал Хризик. – По истечении этого срока мы либо скорректируем траекторию, либо на станции поймут, что «Новая Невада» направляется совсем не к ним.
– Сорок минут – это не так много.
– Тебе придется поторопить землян.
Хризик прав. Великий Учитель развернулся к «головорезам». Встреча друзей длится уже целых восемь минут, а это непозволительная роскошь. Кто выживет сегодня, тот и догуляет.
– Капитан Моришаль, лейтенант Грабовский, вы мне нужны. – Голос Великого Учителя, как гром, оглушил корсиканцев.
Грабовский появился первым. На лице друга прочно засела маска печального мима. Что бы он ни делал: говорил, думал, ел, пил или даже шутил, в глазах все равно сквозила нестерпимая боль. Первый раз Николай почувствовал ее еще там… на Агаве, когда Марк, покачиваясь, вышел из залитой кровью каюты командира «Новой Невады».
– Что стряслось, Ник?
– Тише. – Великий Учитель оглянулся на стоявшего невдалеке Хризика. – Мы же договорились, что Строгов погиб.
– Да, конечно. Хотя я считаю, что ты не прав. – Заметив приближение Моришаля, Грабовский не стал продолжать.
– Учитель, вы меня вызывали? – Капитану никто не разъяснил субординацию на борту, но он безошибочно определил, кто здесь главный.
– Через сорок минут лихтер должен быть готов к запуску. Возьмите людей лейтенанта Грабовского и срочно перегрузите взрывчатку с «Ориона» на баржу.
Прикинув количество канистр, которые предстояло перевезти практически на другой конец корабля, офицеры не стали терять времени.
– Разрешите идти? – Грабовский с Моришалем взяли под козырек.
– Идите, капитан. – Великий Учитель махнул рукой, отпуская Огюста. – А вы, лейтенант, останьтесь. Здесь, на центральном посту, вы намного нужнее.
– Зря ты меня не отпустил. – Марк с тоской глядел в спины уходящим «головорезам».
– Если возникнут сложности, ты мне понадобишься. – Николай усмехнулся. – Как и раньше, будешь изображать своего дядюшку. Благо вы похожи, а при компьютерной доработке родная мать не отличит.
– От души надеюсь, что этот трюк нам больше не понадобится. – Марк тяжело опустился в пустующее кресло капитана. Было сразу понятно, что роль полковника Джонатана Грабовского ему необычайно тяжела. – Чуть не сдох, пока общался со станцией. Такое впечатление, что дядю убили не морунги, а я. Убил и теперь, изворачиваясь и юля, пытаюсь занять его место.
Марк умолк, а когда заговорил вновь, Строгову показалось, что слова принадлежат совсем другому человеку. И этот человек всего мгновение назад восстал из мертвых.
– Ник, как ты думаешь, мы выдержим атаку станции?
Великий Учитель промолчал. Мысли друга читать не стал. Зачем? Если Марк захочет, сам все объяснит. А насильно душевные раны лечат только в психушке.
– Как ни крути, а все это рано или поздно закончится. Может быть, даже раньше, чем мы рассчитываем. Второй Источник жизни найден, тайна «Архангела» раскрыта. Остается лишь оповестить обо всем мир и, объединившись с сопротивлением, закончить проклятущую войну. Но эта задача скорее для политиков. Мы с тобой люди военные и дело свое сделали. «Призрак» будет ждать нас на орбите Тата-Гонга. На нем Дэя… – Грабовский с надеждой уставился в звездную россыпь за бортом. – Хочется расслабиться и все забыть. Просто жить, любить и быть любимым.
«От такого будущего и я бы не отказался. – Удушающий комок подкатил к горлу Николая. – Только у одних есть шанс на счастье, а у других… – Строгов вспомнил свое лицо, исполосованное ороговевшими шрамами и навечно скрытое забралом дыхательной маски. – Другим придется забыть, что такое счастье и любовь».
– Почему ты не хочешь сказать Луизе, что жив? – Марк словно понял, о чем думает его друг. – Она только и делает, что расспрашивает всех подряд о тебе.
– При нашей первой встрече я попробовал заглянуть в глубины ее подсознания. Это был короткий контакт, всего одна секунда, но его мне хватило. Там холод. Жуткий холод. Объяснение может быть лишь одно – то мерзкое чудовище, которое сейчас стоит перед тобой.
– Со стороны не скажешь, что Луиза тебя боится. – Марк хорошо знал девушку и поэтому никак не мог поверить в ее жестокосердие.
– Она боится. Она заставляет себя не закричать от страха. – Голос Николая оборвался. Несколько мучительно долгих мгновений он молчал, а когда совладал с собой, решительно приказал: – Покончим с этим. Давай лучше займемся делом. Одна голова хорошо, а две лучше.
– А три еще лучше. – Хризик хотя и смотрел в другую сторону, но, как оказалось, из откровений двух друзей не упустил ни слова.
Строгов с Грабовским переглянулись. Нэйджал, конечно, проник в тайну Великого Учителя, но с этим уже ничего не поделаешь. Не убивать же его за это, в самом-то деле. Одно бесспорно: когда дело касается космического слалома, лучшего эксперта и искать не стоит.
– Давайте представим, что произойдет, когда в один прекрасный момент мы откажемся выполнить маневр по сближению со станцией. – Строгов жестом подозвал своих партнеров к трехмерной карте галактического сектора, в котором они находились.
– Гадать они будут недолго, – высказал свое мнение Марк. – У Лиги появятся все основания предположить, что «Новая Невада» захвачена. А раз так, то последует молниеносная атака.
В глазах друга Великий Учитель прочел все тот же немой вопрос: «Выдержим или не выдержим?»
– Мы пройдем в ста десяти тысячах километров от станции. Расстояние довольно значительное. Ионные установки не добьют. Их эффективный радиус действия не превышает семидесяти тысяч. Значит, единственное, чего нам следует опасаться, – это боевые флаеры.
– А их там, между прочим, видимо-невидимо. – Марк скривил самую кислую мину, на которую только был способен.
– Это точно. По сведениям, которые мы имеем, на станции сейчас базируется сорок пять боевых флаеров ВВС и около трех сотен гвардейских машин из личного авиакрыла Верховной Лиги. – Строгов поглядел сначала на Хризика, затем на Грабовского. – А это не кто-нибудь, а морунги – звезды Нума, сращенные с центральными компьютерами боевых машин. Вы представляете, какая это силища?!
– На первый взгляд звучит жутковато, – поежился Марк. – Хотя, если подумать, «Новая Невада» ведь рассчитана на ведение оборонительных боев против малых целей.
– Совершенно верно, – подтвердил Хризик. – Залп крупного военного корабля или ионных батарей самой станции для нас верная смерть, но атаки флаеров мы сможем отбивать довольно продолжительное время. – Командор, едва закончив, поспешил поинтересоваться: – Но мы ведь не собираемся вести продолжительный бой? Не так ли?
– Сражаться будем ровно столько, сколько потребуется, чтобы прорваться мимо станции и обеспечить лихтеру со взрывчаткой гарантированное прикрытие на пути к «Еве». Как только баржа войдет в облако, она, считай, прорвалась. Операция будет завершена. «Невада» сможет прыгнуть в подпространство, и мы спокойно будем наслаждаться жизнью вплоть до самого выхода на орбиту Тата-Гонга.
Строгов нарочно подмешал в свой ответ побольше радостных и счастливых красок. Пусть командор расслабится. Не хватало еще, чтобы его хваленый инстинкт самосохранения сработал в самый неподходящий момент. Чего доброго, Хризик кинется наутек, увлекая за собой своих собратьев. Это уж точно будет некстати. Нэйджалы ведь составляют половину экипажа «Новой Невады».
– Полчаса прошло. – Грабовский напомнил о неумолимо тикающем времени. – У кого-нибудь появилось желание поинтересоваться погрузкой лихтера?
– Конечно появилось. – Великий Учитель включил внутреннюю связь. На панели управления он выбрал кнопку с табличкой «Главный грузовой трюм».
Компьютер долго перебирал камеры слежения, пока наконец не остановился на той, что демонстрировала первый ряд подготовленных к сбросу контейнеров. Продолговатые параллелепипеды действительно напоминали баржи. Такие же грубые, замызганные, помятые трудяги, которым и в мечтах не снилось понятие «дизайн». Вертикальное стекло операторской кабины впереди и два сопла сзади – вот и все «украшения». Все остальное – сплошная геометрия, цель которой – упаковать как можно больше вот таких стальных ящиков в брюхе межзвездного транспортника.
Лихтер с бортовым номером 024 был открыт. Газовую смесь из его утробы выкачали прямо в космос, и теперь баржа зияла черными дырами откинутых бортов, словно прогулочный речной трамвайчик, поджидающий туристов. «Курортники» набежали со всех сторон и, словно очумелые, кинулись грузить в него бесчисленные запасы для веселого пикника. Когда сигнал вызова прозвучал в грузовом трюме, «главный турист» поспешил выйти на связь:
– Автопилот проверен и активирован. Продолжаем закачивать взрывчатку в емкости. – Моришаль поглядел на часы. – Все идет по плану, успеем.
– Лучше закончить все как можно раньше. – Великий Учитель не давил, а взывал к опыту капитана: – Вы же знаете, что у фортуны тоже бывают критические дни и тогда она взбалмошна и непредсказуема.
«Зря я это сказал», – подумал Николай, увидев, как со стороны станции показалось звено боевых флаеров.
