Глава 7
Орбита
Майор Филипп Кэссиди проснулся словно бы от толчка. Ему даже показалось, что виной тому был какой-то шум, донесшийся из коридора. Но это, конечно же, невозможно — звукоизоляция на «Отбое» была хорошей, и, чтобы шум в коридоре разбудил спящего в каюте человека, он должен быть очень громким.
Кэссиди сел на койке и помотал головой. В полумраке, создаваемом крошечным огоньком дежурного освещения, присутствовала какая-то непонятная тревога. Этого невозможно было объяснить, это просто чувствовалось — во всем. Слабый шелест вентиляционной установки не успокаивал, а, наоборот, заставлял напрягаться в ожидании какой-то неведомой опасности. Тени в углах каюты казались почему-то слишком густыми и угрожающими. Даже сам воздух таил в себе нечто тревожное. Если бы Кэссиди видел сны, можно было бы посчитать, что его разбудил кошмар. Но Фил был избавлен от подобных удовольствий. Зато он не был избавлен от привычки доверять своим ощущениям и не доверять неожиданным звукам, особенно если дело происходит в пространстве. В пространстве вообще любой неожиданный звук может оказаться последним, что ты слышишь в жизни.
Кэссиди встал, обулся и накинул куртку. Вытащив из шкафчика пояс с кобурой, он окончательно привел себя в надлежащий вид и осторожно приоткрыл дверь каюты.
В коридоре было тихо. Редкие светлячки «дежурки» разгоняли мрак, и свет здесь казался более ярким, чем в каюте. Фил постоял немного, прислушиваясь к едва заметной вибрации двигателей, потом сделал шаг и оказался возле двери, за которой обитал отставной майор. Пальцы Фила осторожно легли на гладкую металлическую поверхность, слегка надавили, толкнули вбок; дверь медленно приоткрылась, образовав неширокую — около дюйма — щель. Фил вдруг понял, что правая рука его напряженно сжимает рукоять пистолета. Нахмурившись, Кэссиди выпустил оружие (хотя и по-прежнему оставил ладонь на ребристом и успокаивающем металле) и заглянул в каюту.
В полумраке было хорошо видно спящего пассажира. Отставной майор лежал на спине, укрывшись с головой; из-под одеяла торчали лишь ноги в ботинках. Фил непроизвольно поморщился — спать в обуви он не привык, даже во время самых напряженных операций, если уж там выдавалась минутка для сна.
Прикрыв дверь, Фил шагнул к следующей — в этой каюте находились подследственные. Фил несколько раз безрезультатно толкнул дверь, каждый раз все больше и больше раздражаясь тем, что она никак не поддается, и не находя объяснения этому. Потом он вспомнил, что сам же запер каюту, полез в карман и вытащил магнитный ключ. Заглянув внутрь, Фил убедился, что и здесь полный порядок. Могучее дыхание рыжего ирландца полностью заглушало сопение маленького грека, но в таком крошечном помещении не заметить второго было просто невозможно. Каилос Никзараторс спал на койке, на которой, очевидно, просто не поместился Нил О'Хара. Ирландец же развалился прямо на полу.
Фил закрыл дверь, снова запер ее и некоторое время стоял в коридоре, напряженно прислушиваясь. Было по-прежнему тихо, но чувство неведомой опасности не оставляло его ни на миг. И вдруг Фил понял, что именно ему не нравится.
В коридоре отсутствовала вентиляционная система, и сейчас в воздухе стоял слабый, еле уловимый горьковатый запах. Очень знакомый запах, Фил хорошо запомнил его по рейду в Долину Ареса два года назад, когда полиция устроила облаву на группу фермеров, выращивавших какую-то траву, из которой легко можно было получить сильный наркотик… названия Фил уже не помнил. Но запах — его ни с чем не спутаешь.
Фил принюхался — пахло не из каюты подследственных. Хотя — черт его знает! У них там вентиляция шурует вовсю…
Кэссиди, осторожно втягивая воздух ноздрями, начал медленно двигаться по коридору. Возле одной из дверей запах усилился настолько, что сомнений уже не оставалось. Фил остановился перед каютой, не решаясь открыть дверь.
Это была каюта капитана Стрельцовой.
Стрелки.
Фил резко толкнул дверь вбок, и та скрылась в стене. Вентиляция в каюте тоже работала исправно, но горьковатый аромат ощущался отчетливо. И, кроме того, каюта была пуста.
Фил только сейчас сообразил, что Стрелка должна быть на вахте. Он стоял, опираясь рукой на переборку, тупо глядел на медленно закрывающуюся под действием возвратного механизма дверь, и думал, стоит ли ему сейчас устраивать в каюте обыск? Стрелка?! Не может быть, не верю, подумал Фил. И сразу же вспомнил разговор в генеральной прокуратуре.
Все равно не верю, потряс головой Фил. Не может быть. Стрелка хорошо знает, чем это ей грозит. Скорее уж надо сейчас начинать трясти этого самого отставного майора… следователя-полковника, мать его! Они там хорошо знали, что может дискредитировать Стрелку! Запах этой дряни никак не мог проникнуть в коридор! Если только ею специально не мазнули по двери! Специально! Гады! Они не хотели, чтобы она участвовала в операции!.. Они специально это все…
Переборка под рукой Кэссиди едва заметно дрогнула. Потом еще раз. И еще…
Стреляют, с удивлением подумал Фил. Из носового орудия.
Кто?! В кого?! Зачем?!
Стрелка…
Фил сорвался с места и кинулся в стрелковую рубку. Молнией пронесясь через кают-компанию, Фил взлетел по лесенке, распахнул дверь и замер на месте. Сильный горький запах словно бы ударил его, лицу сразу же сделалось нестерпимо жарко — как от крепкой пощечины. Здесь уже не просто пахло, а невыносимо воняло этой мерзостью.
Стрелка сидела лицом к пульту управления стрельбой, на голове ее был стрелковый шлем, и на появление Кэссиди она никак не отреагировала.
— Капитан Стрельцова! — рявкнул Кэссиди. Никакого ответа.
Фил подошел к креслу и встал рядом.
Стрелка сидела неестественно прямо, руки ее лежали на рычагах управления огнем, стекло шлема было опущено, она что-то неразборчиво шептала.
— Стрелка!!! — У Кэссиди даже зазвенело в ушах от собственного крика.
Никакой реакции.
Фил осторожно протянул руку и поднял затемненное стекло шлема. Стрелка и на это никак не отреагировала. Похоже было, что сейчас она вообще ни на что не реагирует.
Полуприкрытые веками глаза Стрелки смотрели в пустоту, на щеках блестели дорожки слез, губы едва шевелились. Фил прислушался.
— Вспоминай обо мне, когда смотришь на небо… код доступа отклонен… код принят… огонь…
Палец Стрелки нажал на гашетку, и корпус корабля вновь едва ощутимо дрогнул. Фил кинул испуганный взгляд на экран радара. Он со страхом ожидал увидеть на нем какой-нибудь корабль — аккуратный зеленый треугольничек с двумя строчками опознавательного кода рядом; и как треугольничек начинает вдруг нервно моргать нездоровым красным цветом; как он замирает и тускнеет; как надписи рядом с ним тают и сменяются зловещим: «Нет контакта с объектом…» Но экран радара был совершенно пуст, даже случайного мусора поблизости от «Отбоя» не было. Капитан Стрельцова вела огонь по какой-то видимой ей одной цели.
— Стрелка, — Фил опустил руку ей на плечо.
— Код принят… огонь… вспоминай обо мне… огонь…
— Командир?..
Фил сильно вздрогнул и обернулся на голос. В дверях стрелковой рубки стоял Гусь.
— Что ты здесь делаешь? — Фил почувствовал, как рука его непроизвольно тянется к оружию.
— Ты мимо меня так пронесся… — пожал плечами Гусь. — Я подумал… что-то случилось? Стрелка?!
Гусь с силой втянул воздух и, пораженный, уставился на Фила.
— Конкордская пыль… — пробормотал он.
— Что? — не понял Фил.
— Наркотик, — быстро заговорил Гусь. — Его выращивают в кратере Конкорд, потому и называется… Опасный наркотик. Отойди!
Фил, совершенно растерявшийся от такого неожиданного напора Гуся, отступил в сторону, а Саневар присел перед креслом стрелка на корточки, повернул голову Стрелки к свету, отбрасываемому экраном, приподнял ей веко…
— Черт! — выругался он. — Нужен укол! Я сейчас!.. — Гусь сорвался с места и кинулся вон из стрелковой рубки.
— Стой! — зачем-то рявкнул ему вслед Кэссиди. И Гусь остановился, словно бы споткнулся на бегу, обернулся к Филу и нервно произнес:
— Старайся дышать неглубоко… А еще лучше — убирайся отсюда и подожди снаружи. И вентиляцию — на полную, на полную!.. — протараторил он, махнул нетерпеливо рукой и убежал.
Дышать неглубоко… Фил осторожно принюхался, с сомнением поглядел на регулятор вентиляции — та работала нормально. И запаха уже почти не ощущается. Что-то Гусь горячку порет. И откуда он тут вообще взялся?! Вовремя, слишком вовремя…
Фил вдруг понял, что несколько секунд назад он был очень близок к тому, чтобы выстрелить Гусю вслед, — когда тот кинулся бегом из стрелковой рубки. Но ощущения вины у Фила почему-то не возникало. Это было непонятно, но как следует обдумать свои чувства Фил не успел.
Ему вдруг показалось, что пол рубки качнулся и стены начали излучать слабое, но хорошо ощутимое тепло. Двигатели? Фил испуганно прислушался, стараясь уловить нарушение работы двигателей, но услышал что-то совершенно невероятное — сквозь еле различимый гул доносилось еще более слабое пение. Хор. Детский хор. Человек двадцать или даже тридцать. Маленькие дети, поют. Наверное, концерт в честь Дня города. Почему здесь? Почему на корабле? Где я их размещу?! Столько народу, подумал Фил…
— Командир!..
Фил вздрогнул и посмотрел на Гуся. Тот стоял рядом, сжимая в руке шприц.
— Закатай рукав, — приказал Гусь. — Себе я уже вколол. И вентиляцию на полную врубил. И абсорбент тоже, сбрызнул тут все… Давай, Фил!
— Прекратить, — без малейшей тени волнения ответил Фил — этот призрак погибшего пилота мешал сейчас слушать хор, голоса которого делались все громче и нежнее.
«Надо что-то решать, — деловито подумал Фил. — Он меня не оставит в покое. Надо его арестовать. И этого майора арестовать. И подследственных. Всех арестовать, кто шумит…»
Фил вдруг понял, что сидит в кресле второго пилота, что рукав его куртки закатан, а на сгибе руки темнеет крошечная точка от сделанного второпях укола. Фил втянул носом воздух — никакого горьковатого запаха не было.
— Черт! — Гусь прижимал к шее Стрелки анализатор и внимательно следил за его показаниями. Фил заметил, что губа у Гуся прокушена, и на подбородке замерла капелька крови.
Фил потряс головой и осмотрелся. Ему показалось, что он видит стрелковую рубку впервые. Все предметы были тут незнакомыми… то есть не незнакомыми, конечно, но словно бы Фил только что наяву увидел то, что ему до этого момента очень часто снилось.
— Все, — вздохнул Гусь. — Порядок. Теперь она будет спать. Долго. Часов десять. Ты сам как? В норме? — он внимательно посмотрел на Фила.
— Да, — кивнул Фил и почувствовал, что во рту у него сухо.
— Через полчаса и у тебя будет все хорошо, — успокоил его Гусь.
— Я уже в норме, — Фил встал и подошел к креслу Стрелки. Его немного покачивало, и все вокруг казалось каким-то непривычно большим и неправильным, но это ничего, скоро пройдет, наверное… Фил посмотрел на Стрелку — поза ее была расслабленной, глаза закрыты, дыхание казалось ровным. Фил перевел взгляд на Гуся и спросил:
— Как она?
— Будет нормально, — уверил Гусь. — Я знаю этот наркотик. Его здесь очень много распылили. Спрей, очевидно. Он опасен, вырубает человека на трое-четверо суток. А у Стрелки получилась такая передозировка, что… — Гусь покрутил головой.
— Как ты здесь оказался? — спросил Фил.
— За тобой пошел, — ответил Гусь. — Ты через кают-компанию так бежал…
— Что ты делал в кают-компании? — Фил уже почти пришел в себя, головокружение исчезло полностью, и голова работала лучше некуда.
— Направлялся на вахту. — Голос у Гуся был ровным, лицо ничего не выражало, он внимательно смотрел на Фила.
— На вахту? — переспросил Фил. — Сюда?
— В радиорубку, — возразил Гусь. — Изю давно уже пора менять.
— Так, — Фил посмотрел на Стрелку. — Вызови сюда Тура. Только без шума. Ничего ему не говорить. Потом отправишь сюда же и Изю. Сам — на вахту, по расписанию. Ясно?
— Да, — Гусь кивнул и торопливо покинул стрелковую рубку.
«Спрей, — подумал Фил, вспоминая слова Гуся. — Распылили. Много. Откуда он знает об этом… как его? Конкордская пыльца, кажется?.. Или пыль? Конкорд… это на севере Долины Ареса. Точнее, в том месте, где она переходит в Долину Тиу… да, туда как раз и был наш рейд… Но откуда землянин, недавно перебравшийся на Марс, так хорошо знает о марсианских наркотиках? Или он действительно просто очень хороший врач?»
— Командир? — в рубку заглянул Тур. — Что… Стрелка!
— Не ори, — тихо сказал Фил.
— Что с ней? — Тур уже был рядом и старательно нащупывал у Стрелки пульс. — Жива? Ранена?
— Жива, — ответил Фил.
— Что случилось?!
— Передозировка, — коротко ответил Фил.
От этих слов Тур дернулся, как от удара в подбородок. Он развернулся и впился взглядом в лицо Фила.
— Врешь! — выдохнул Тур. — Врешь!..
— Тур, — сказал Фил.
Тур продолжал сверлить его взглядом.
— Лейтенант Туров! — повысил голос Фил.
— А? Хм… да… — Тур очнулся, потер лицо ладонями.
— Давай, помоги перенести ее в каюту, — сказал Фил.
— С ней все будет в порядке? — с надеждой в голосе спросил Тур.
Фил ничего не успел ответить. Потому что в рубку опять шагнул Гусь. И при взгляде на него Фил понял, что неприятности отнюдь не закончились. Наоборот, они еще только начинались.
* * *
— Как ты? Нормально? Голова не кружится? Не тошнит?
— Ты сейчас похож на мою мамочку, — Изя попытался улыбнуться, но только болезненно сморщился и опять сжал голову руками.
— Голова болит, — сообщил он, ощупывая затылок. — Ого! Шишка какая…
Фил возвышался над сидящим на полу Изей и пристроившимся рядом на корточках Гусем, внимательно разглядывал обоих и думал, что ему самому сейчас тоже несладко.
В первый момент, увидев распростертого на полу радиорубки Изю, Фил подумал, что экипаж «Отбоя» сократился на одного человека. Изя выглядел совершенно как труп — запрокинутое лицо, плотно сжатые веки, безвольно приоткрытый рот.
Гусь успокоил Фила, заявив, что Изя жив, просто без сознания. Филу стало легче, но ненамного. Да и как тут могло быть намного легче, если на твоем корабле происходит подобное?! Один офицер валяется в каюте с диагнозом «передозировка наркотиков»; второй — в радиорубке в бессознательном состоянии; третий офицер… Вот насчет третьего следовало, конечно, крепко подумать.
Гусь выглядел нервным и дерганым — оно и понятно, получать в первом же рейсе такие вот сюрпризы никому не доставит удовольствия. Тем более он в команде человек новый. Непонятно другое — благодаря какому такому странному стечению обстоятельств Гусь оказывается в самом центре разворачивающихся событий?
Первым в стрелковую рубку после меня прибежал он, вспомнил Фил. Пока мы с Туром торчали возле Стрелки, Гусь вроде бы отправился на свою вахту. И почему-то вдруг оказался в радиорубке. Где и обнаружил валяющегося без сознания Изю. За каким чертом Гуся понесло в радиорубку?!
Ах да! Ч-черт! Он же как раз сюда и должен был заступать на вахту, я же сам так распорядился. Гусь с Изей делят одну каюту, и я подумал, что будет удобнее, если дежурить они станут по очереди. Но все равно остается непонятным, как Гусь сумел так быстро и — главное! — так вовремя оказаться в стрелковой рубке. Стоп, погоди… он же говорил, что видел, как я бежал через кают-компанию. Что-то у меня с головой не то, с огорчением подумал Фил. Как будто это не Изе, а мне врезали по затылку. Мысли разбегаются, провалы какие-то в памяти… небольшие провалы, крошечные. Это хорошо, что они крошечные, плохо только, что они вообще есть…
Так, значит, в стрелковую из жилого коридора можно попасть только через кают-компанию. И Гусь видел меня именно в кают-компании… Черт! Я совершенно не помню, чтобы он там был. Хотя я, конечно, не озирался особенно, я, как Гусь же и сказал, пронесся мимо. А он, следовательно, пошел за мной… Что-то я никак не соображу, с неудовольствием подумал Фил. Что-то здесь не то, что-то не увязывается. Есть во всей этой картине какой-то крошечный кусочек, который никак не хочет укладываться в общую мозаику. И если бы башка у меня сейчас работала нормально, я бы этот кусочек вполне по месту назначения пристроил. А башка возражает, категорически, не хочет она работать. Почему, интересно знать? Из-за наркотиков, которыми я успел надышаться в стрелковой? Или из-за лекарства, которое мне, кстати говоря, Гусь же и вколол… Что он там нам со Стрелкой вкатил?
— Что ты ей вколол? — спросил Фил у Гуся и тут же, словно бы спохватившись, что забыл сказать самое главное, едва ли не извиняющимся тоном пояснил: — Стрелке, я имею в виду…
— Лекарство, — Гусь был на редкость лаконичен и на Филиппа не смотрел. Этот его ответ, а также и собственное недавнее замешательство окончательно привели майора Кэссиди в здоровое и отрезвляющее состояние бешенства.
— Если можно — подробнее, — потребовал он уже своим обычным голосом.
— Диэтилокарисинфосфат, пять кубиков, — охотно ответил Гусь.
— А по-человечески? — уточнил Фил.
— Двойная этиловая составляющая фосфатного карисина, если тебе это о чем-то говорит, — проворчал Гусь, по-прежнему не глядя на Фила. — Могу и формулу написать, если хочешь. Карисин нейтрализует действие Конкордской пыли. Тебе и себе, кстати, я его тоже вколол. Только тебе поменьше — два кубика. Себе — вообще один, я почти не дышал этой дрянью… Кстати! — Гусь оживился и озабоченно посмотрел на Фила. — Надо будет обязательно сменить вентиляционные фильтры. Неизвестно, сколько там этой гадости накопилось…
Изя переводил непонимающий взгляд с одного на другого. Было заметно, что ему очень хочется о чем-то спросить, но вопрос никак не удается сформулировать иначе, чем в банальное «В чем дело?».
Фил слушал Гуся и коротко кивал в ответ. Потом он заметил, что продолжает кивать даже тогда, когда Гусь замолчал, и разозлился на себя. Черт побери, с раздражением подумал он. Что это со мной? Какой-то я вялый, тупой совсем…
И остальные — тоже. Наверняка ничего не знают, ничего не помнят, ничего не видели…
— Ты помнишь что-нибудь? — без особой надежды на положительный ответ спросил Фил у Изи.
— Ничего, — Изя попытался помотать головой, но снова охнул. — Мне показалось, что за спиной кто-то стоит. Больше ничего не помню. Чем это меня стукнули? Хорошо как стукнули, ничего не помню…
— Тупым предметом, — ответил Гусь.
— Каким именно? — быстро спросил Фил.
— А я откуда знаю?! — возмутился Гусь. — Это просто так говорят: «Удар нанесен тупым предметом»! Степень повреждения… Может быть, рукояткой пистолета, — пожал плечами Гусь.
— Какого пистолета? — настаивал Фил. — Чей пистолет?
— Да откуда я могу знать?! — Гусь поднялся на ноги и с вызовом посмотрел на Фила. — Меня здесь не было, когда это произошло.
— Меня ударили примерно минут сорок назад, — заявил вдруг Изя, тоже пытаясь подняться с пола. — Помоги-ка, Гусь… Ой, черт!..
— Откуда знаешь? — повернулся к нему Фил.
— Вот откуда, — Изя ткнул пальцем в мерцающие зеленым светом циферки на таймере. — Я как раз на часы посмотрел, было ноль-ноль чего-то там. А потом мне показалось, что сзади кто-то есть. Я хотел обернуться, и… и… сорок минут примерно.
— Чтобы Конкордская пыль подействовала как следует, должно пройти минут пятьдесят, — объявил вдруг Гусь. — После этого человек уже ничего вокруг не замечает и не понимает, где находится.
— Какая пыль?! — не понял Изя.
— То есть, — проговорил Фил. — Сначала стрелковая, потом — радиорубка…
— Какая стрелковая?! — Голос Изи начал выражать волнение.
В этот момент в радиорубку заглянул Тур. За плечом у него робко маячила лейтенант Тейлор — то ли Сара, то ли Кристина, черт их там разберет…
— Что тут? — озабоченно спросил он.
— Рыбу глушат, — невесело пошутил Изя. — Отважную. Тупым предметом по затылку…
— Как Стрелка? — повернулся к Туру Фил.
— Все в порядке, — объявил Тур. — Стрелка в каюте, спит.
— Что случилось-то?! — взорвался Изя. — Может ушибленный тупым предметом отважный радист знать, что происходит на нашем корабле?!
— Я тоже хотел бы это знать, — ледяным тоном произнес Фил. — Я тоже хотел бы знать, откуда на моем корабле взялись наркотики и кто нападает на моих людей. Но пока это, к сожалению, невозможно. Одна надежда остается — на Стрелку, — Фил вдруг понял, что против своей воли смотрит на Гуся. Даже не смотрит — пристально разглядывает. — Когда она придет в себя, мы, вероятно, многое узнаем.
— Особо на это не рассчитывай, — возразил Гусь. — Она не будет ничего помнить с того момента, как вдохнула Конкордскую пыль, и даже период примерно минут в тридцать до этого она не вспомнит. Тебе просто повезло, что к твоему появлению концентрация наркотика в стрелковой рубке была незначительной… Кстати, ты сам-то можешь вспомнить, что было до этого?
Фил еще раз кивнул и вдруг понял, что прошлые события помнит достаточно смутно. Он проснулся… от шума проснулся, вышел в коридор, проверил каюты. Потом учуял запах возле каюты Стрелки, потом побежал в стрелковую… так, стоп! Что-то здесь не то.
Филу показалось, что от момента пробуждения до той секунды, когда он решил выйти в коридор, прошло больше времени, чем он думал вначале. Недавно он был уверен, что этот период ограничивался самое большее минутой. А сейчас…
Нет, не минута, это точно. А сколько тогда? Минут пять?
Может быть, пять. Или даже десять. Или пятьдесят…
Фил понял, что Изя, Гусь и Тур внимательно его разглядывают. Он прочистил горло и строго спросил:
— Никто ничего не слышал?
— Когда? — не понял Тур.
— Гусь! — Фил повернулся к Саневару. — Минуты за три до того, как ты увидел меня в кают-компании, ты ничего не слышал? Никакого громкого звука?
— Н-нет, — с сомнением произнес Гусь. — Я там полчаса сидел, если не больше. С инструкцией возился, читал, непонятно мне там кое-что… нет, ничего не слышал. И никого не видел, — добавил он, предвосхитив следующий вопрос Фила.
— Остальные? — Фил посмотрел на Тура с Изей.
— Нет, — мотнул головой Тур.
— Обо мне можно и не спрашивать, — невесело усмехнулся Изя. — Я вообще ничего не помню. А о каком звуке ты все спрашиваешь?
— Не знаю, — задумчиво пробормотал Фил. — Громкий звук. Такой, чтобы способен был меня разбудить.
— В каюте?! — удивился Тур.
— В коридоре.
— Не может быть, — ответил Гусь. — Дверь в коридор была открыта, из кают-компании я бы слышал хоть что-нибудь.
Фил задумчиво посмотрел на него и сказал:
— Возьми кого-нибудь из стажеров, сходи к Стрелке — проверь, как она там. И заодно внимательно осмотри ее каюту. И проверь, все ли в порядке у пассажиров.
Гусь внимательно выслушал Фила и медленно произнес:
— Я могу еще, сэр, подготовить отчет о состоянии медпункта. Или произвести полную ревизию вверенного мне оборудования и медикаментов. Если желаете, сэр.
— Это преждевременно, — Фил сверлил взглядом Гуся. — Выполняйте полученные указания, лейтенант…
— Чего ты на него взъелся? — спросил Изя, когда Гусь вышел из рубки. — Он разве что-нибудь натворил?
— Чего ты, действительно? — проворчал Тур. — У Стрелки сейчас Кристина дежурит, им там вдвоем просто не развернуться будет… Чем тебе Гусь-то не угодил? Нормальный парень…
— И медик хороший, — поддержал Изя. — Меня вон как быстро в чувство привел… Да! Вы мне скажете наконец, что там случилось со Стрелкой? И что за наркотики какие-то? — Изя сделался серьезным.
— Новый член команды, — очень тихо и очень медленно проговорил Фил, глядя в пространство и словно бы не замечая вопросов Изи. — Превосходно разбирающийся в наркотиках, по одному лишь запаху умеющий определить, как эта дрянь называется и чем от нее лечиться. Медик, знающий, куда именно нужно дать тебе по затылку, чтобы ты на полчаса отключился. Человек, неожиданно оказавшийся в кают-компании в то время, когда все либо спят, либо на вахте… А? — Фил посмотрел на Изю, словно бы только что заметил его присутствие.
Изя молчал. Тур — тоже. И тишина, повисшая в рубке, была давящей. Стал слышен каждый шелест приборов, каждый — даже самый слабый — звук, издаваемый ими. И громкий голос появившейся в рубке Кристины Тейлор невольно заставил всех вздрогнуть.
— Господин майор! — Голос Кристины дрожал от напряжения.
Все сразу же повернулись к ней.
Лейтенант стояла в неестественно напряженной позе; правая рука ее была вытянута, и в пальцах Кристина сжимала какой-то предмет — Филу в первый момент показалось, что это какая-то тряпка. И только через несколько секунд до него дошло, что Кристина протягивает ему пластиковый пакет, внутри которого находится пистолет.
— Что?! — опешил Фил.
— Нашли в каюте Стрелки, господин майор, — доложила Кристина. — Мы с лейтенантом Гусем… Саневаром. Было под койкой. И вот это — тоже, — она показала второй пакет, в котором что-то смутно белело, какой-то небольшой цилиндрик.
— Тур! — Фил развернулся и посмотрел на лейтенанта. — Бегом в лабораторию! Снять отпечатки, проверить по картотеке, что за оружие, откуда и так далее. Срочно!
— Есть! А может, лучше, если Гусь? — предложил Тур. — Он все-таки судмедэксперт, а?
— Нет, — коротко ответил Фил. — Не лучше…
* * *
Изя очухался достаточно быстро. И минут через пять, после того как мог уже стоять на ногах без посторонней помощи, сделал ошеломившее Фила заявление. Он сказал, что похоже, будто передатчиком пользовался кто-то посторонний. Еще минут десять у него ушло на то, чтобы убедиться в своей правоте и окончательно ввергнуть Фила в черную, словно космическая бездна, депрессию.
— Кто мог пользоваться передатчиком?! — Вопрос Фила был риторическим, но Изя счел нужным ответить на него.
— Наверное, тот же, кто стукнул меня по затылку.
— Значит, он, помимо всего прочего, еще и хорошо разбирается в оборудовании рубки? — делал выводы Фил.
Изя соглашался. В том смысле, что отправить сообщение может, конечно, любой, а вот залезть в память бортового компьютера и стереть копию этого сообщения, которая должна была там сохраниться, — это да, это не каждому под силу. Тем более что проделано это все было именно из радиорубки, а не из рубки управления, для того, собственно, и предназначавшейся.
Еще большее восхищение у Изи вызвало то, что этот неизвестный, оказывается, зачем-то пытался проникнуть в компьютер управления полетом. Удалось ему это или нет, осталось неясным. У Фила данный факт восторга не вызвал. Он мгновенно наорал на Кристину Тейлор, потому что какой это, к черту, пилот, если в его компьютере творится черт знает что и каждый проходимец лазает там своими грязными лапами?! Кристина перевернула вверх ногами все программы, призвала к помощи Тура, оторвав его от работы в лаборатории, но оба в один голос утверждали, что если программа полета и была изменена, то сделано это столь виртуозно, что заметить практически невозможно. Выяснить же это все удастся лишь в тот момент, когда программа будет запущена. Сейчас остается только два выхода — либо стереть программу и запустить ее по новой, либо терпеливо дожидаться, что она вытворит. Из двух зол Фил выбрал первое, считая его наименьшим.
Получасовая возня в рубке управления привела к тому, что бортовой компьютер едва не вышел из строя. Ни удалить программу, ни изменить ее не удавалось. Тур и Кристина (которую он уже окрестил «Крыской») самозабвенно орали друг на друга до хрипоты, несколько раз отключали едва ли не все системы корабля (в том числе и систему жизнеобеспечения), едва не заморозили и не удушили всю команду, но сделать ничего не удалось. Не удалось даже перевести «Отбой» на ручное управление — сволочная программа при первой же попытке блокировала двигатели и начала очень быстро поднимать температуру в реакторе. Уровень радиации подскочил, и, если бы Крыска не успела что-то там переключить, от «Отбоя» осталось бы одно воспоминание.
Неясно было, является ли этот глюк работой неизвестного, напавшего на Изю, или же это всего лишь сюрприз из генеральной прокуратуры Золотого Треугольника — этакая страховочка на случай, если командир «Отбоя» задумает изменить программу полета.
Фил неприязненно оглядывал беспорядок в рубке управления — разбросанные по полу листы бумаги; раскрытые дверцы системных узлов и снятые панели, из-под которых нагло торчали разноцветные провода и посверкивающие золотым и серебряным платы; ползающих по всему этому беспорядку Крыску и Тура, орущих друг на друга и на каждого, пытающегося давать им советы. Шмякнемся мы, подумал Фил. Непременно шмякнемся. Встреча с планетой на этот раз будет — жестче некуда.
Поняв всю бесполезность возни с компьютером, Тур приказал Крыске прибрать тут все, а сам вернулся в лабораторию. Фил же отправился к себе в каюту, намереваясь заодно заглянуть к Стрелке. Проходя через кают-компанию, Фил увидел белевшие на столе листки бумаги и подумал, что если где-то на корабле нет порядка, то его нет на корабле нигде. Собрав листки со стола, Фил сунул их в карман с намерением дать после нагоняй кому следует и направился к каюте Стрелки.
Стрелка спала. Гусь сидел на полу возле изголовья и, кажется, дремал. На появление Фила он открыл глаза, вскочил на ноги и отрапортовал, что с пациенткой все в порядке. И тут же поинтересовался, как там Изя и как чувствует себя сам Фил. Фил кивнул, ответил, что и он, и Изя живы и здоровы, и подумал, что напрасно он, наверное, так нехорошо думает о Гусе.
Окинув взглядом каюту и укрытую Стрелку, Фил вдруг заметил, что под одеялом отчетливо проступает кобура на поясе.
— Почему с оружием? — строго спросил он, ткнув пальцем по направлению Стрелки. — Во сне натворит что-нибудь… она вон в рубке такую пальбу учинила… непонятно только, по кому. Но трети боекомплекта наверняка и в помине уж нет.
— У Стрелки нет пистолета, — пожал плечами Гусь.
— Как — нет?! — удивился Фил.
— Кобура пуста, — Гусь опять пожал плечами. — Я думал, это ее оружие мы с Кристиной тут нашли. Разве нет?
— Не знаю еще, — нахмурился Фил. Ему опять перестал нравиться Гусь. И особенно то, что именно он (ну хорошо!.. Пусть не один, пусть с Крыской!..) нашел здесь пистолет.
Фил вышел в коридор и заглянул в каюту подследственных. Против его ожидания, тут все было тихо и мирно. Оба пассажира сидели на полу, вяло перебрасываясь словами. При виде Фила они вскочили на ноги и с ожиданием посмотрели на него.
— Поесть бы, — пространно заметил низенький грек. И когда Фил никак не отреагировал, уточнил: — Обед скоро ли будет, господин майор?
— Через полчаса, — Фил посмотрел на браслет. — За вами придут. Самим из каюты не выходить.
— Что мы, чокнутые, что ли, — обиженно пробасил здоровенный ирландец, — шляться по полицейской посудине…
— Вот и молодцы, — похвалил их Фил и закрыл дверь.
Несколько секунд он задумчиво смотрел на ее гладкий, отражающий свет пластик и подбрасывал на ладони магнитный ключ. Запирать или нет? Наверное, лучше запереть. Сейчас на корабле такое происходит, что этим ребятам самое место сидеть под замком… и не им одним, мрачно подумал Фил, вспомнив Гуся.
Перед каютой отставного майора Фил на несколько секунд задержался, потом махнул рукой и осторожно приоткрыл дверь. В каюте по-прежнему было темно — господин следователь изволили почивать. Ну ничто его не касается, с досадой подумал Фил. Врубить бы сейчас свет, заорать во все горло «Подъем!..», так, чтобы он обмочился со страху. Спит ведь, ничего его не волнует. Ладно, отдыхай пока. Через несколько часов мы избавимся и от тебя, и от твоих подопечных…
Фил добрался до своей каюты, устроился на койке и опять вооружился клавиатурой. Вспомнив об обеде для подследственных, он настучал по внутренней связи распоряжение Изе, а затем вызвал базу данных.
Фил набрал запрос о Стефане ван Кайле и с неудовольствием прочитал, что тот по-прежнему остается полковником и следователем генеральной прокуратуры, вместо того чтобы послушно превратиться в отставного майора планетарной полиции. М-да, подумал Фил. И какого черта я стараюсь?! Да и вообще на фига эта легенда, если мы и не должны были лететь на Венеру? Неужели в прокуратуре настолько не доверяют простым полицейским?! Или не доверяют только нам? Или даже только мне?..
Отогнав подкрадывающуюся манию величия самым решительным образом, Фил наколотил повторный запрос о Гусе. Гусь тоже остался прежним, никуда не делся и не должен был деться. И все его однофамильцы оставались на месте. Фил про себя посетовал на то, что не имеет доступа к полной базе данных Золотого Треугольника, — там были и фотографии, и подробные биографии всех, кто так или иначе попадал в поле зрения полиции за последние сто пятьдесят лет. Но бортовой компьютер «Отбоя» не рассчитан на подобное, а посылать специальный запрос Фил пока не считал нужным — сор из избы выносить, как говорит Стрелка, ни к чему… тем более что они действительно могут оказаться просто однофамильцами нашего Гуся.
Фил, почувствовав вдохновение, поинтересовался у базы данных относительно Филиппа Кэссиди. И получил изумительный ответ, что один из Филиппов Кэссиди, оказывается, только вчера поступил в колледж имени генерала Крайтона (Аль-Саддар, Венера), еще один всего неделю назад родился (Нью-Даккар, тоже Венера) и третий буквально сегодня скончался в возрасте пятидесяти трех лет (Сидней, Земля). На Марсе однофамильцев не было, но выходка последнего из Филиппов Кэссиди и без того расстроила майора. Беглый осмотр родственников-однофамильцев убедил Фила, что они именно однофамильцы. Так что с Гусем могло быть все в порядке. Единственное, что настораживало, — наличие в Нью-Риме брата с таким же точно именем и рассказ Каилоса Никзараторса. Насчет первого — вполне мог быть компьютерный глюк, тупая железяка привязала однофамильца к Гусю, обозвав их родственниками. Или, может быть, глюк вовсе даже и не компьютерный, может быть, кто-то из нижников (не менее тупой, чем самые примитивные компьютеры в мире) машинально занес данные о родственных связях в файл Гуся. А вот что касается рассказа грека… тут Фил еще не все решил, тут еще надо было подумать.
Чтобы слегка отвлечься в ожидании дельных мыслей, Фил поинтересовался близнецами Тейлор. И тут же понял, что этот рейс «Отбоя» богат сюрпризами гораздо больше, чем казалось вначале. Дело в том, что у Кристины и Сары был отец (один, естественно) по имени Майкл. А точнее — Майкл Тейлор, сорока пяти лет, майор, заместитель генерального прокурора Золотого Треугольника.
Фил громко выругался. Если бы не предстартовая суета, он бы знал об этом давным-давно. И это бы ему объяснило трепетное отношение прокуратурского майора к рейсу «Отбоя». Кстати, майор немного успокоился, когда Фил заявил ему, что доверил бы Стрелке собственных детей. М-да, прокурорские детишки… С ума сойти можно, честное слово. Что, папочка не смог устроить их получше?! Хотя… черт его знает, может быть, и не смог. Или не захотел. Или они не захотели — всякое бывает.
Нервно заверещал браслет — Фила вызывал Тур из лаборатории. До посадки на планету оставалось каких-нибудь два часа, а Тур только что закончил возиться с пистолетом и баллончиком, найденными в каюте Стрелки. Может быть, и стоило поручить это дело Гусю, но сейчас уже поздно сожалеть, остается ознакомиться с результатами Туровых исследований. А результаты эти были неутешительными.
Во-первых, белый цилиндрический предмет оказался баллончиком, содержащим наркотик, известный в уголовной среде под названием «Конкордская пыль». Отпечатков на баллончике не было никаких. Сам баллончик изготовлен в заводских условиях, на корпусе его имеются соответствующие надписи, честно сообщающие о содержимом… то ли наркотики недавно таинственным образом сделались легальными, то ли… то ли это изготовлено кем-то, обладающим достаточной властью, чтобы плевать на законы Золотого Треугольника.
Во-вторых, на пистолете тоже не оказалось отпечатков. К тому же это вообще было личное оружие Стрелки, тут Гусь угадал… или просто знал это… ладно, потом разберемся! Фил не помнил, был ли у Стрелки в кобуре пистолет, когда он обнаружил ее в стрелковой рубке, так что выводы делать преждевременно.
В-третьих, из Стрелкиного пистолета недавно стреляли.
Фил некоторое время обалдело переваривал услышанное, затем приказал Туру срочно явиться сюда. Зачем — Фил и сам еще не понял.
Так, подумал он. Из пистолета стреляли. На моем корабле стреляли… Вот что меня разбудило! Только где стреляли и, главное, куда? Или — в кого?
«Если бы стреляли в коридоре, Гусь бы услышал — он ведь был в кают-компании, читал, говорит, что-то… кстати, не его ли бумаги я прихватил», — подумал вдруг Фил.
Вытащив из кармана листки, Фил расправил их и пробежал глазами. Затем повернул листки на сто восемьдесят градусов. Затем посмотрел на них сбоку — понятнее не становилось. Какие-то незнакомые значки, закорючки, загадочные символы. Кроме того, все это не напечатано, а написано от руки. Последняя строчка на одном листке явно оборвана — волнистая линия уходит вбок, перечеркивая свободное от записей пространство. Словно писавшего что-то внезапно испугало. Или появление в кают-компании Фила, или звук выстрела.
«Ладно, давай пока считать, что Гусь действительно ничего не слышал, — подумал Фил. — То есть допустим, что стреляли не в коридоре. А где тогда?! В каюте?
Если стреляли в каюте, то не услышал бы никто, даже я. Потому что звукоизоляция кают превосходная, здесь вообще царит мертвая тишина. Разве что вентиляционная система слегка шумит, но — еле слышно, незаметно почти…
Черт!!!
Вентиляционная система!!!»
Фил подскочил на месте. Он вдруг вспомнил, что вентиляционная система его каюты напрямую связана с каютой напротив. И выстрел мог быть слышен, только если стреляли именно там.
А напротив находится каюта так подозрительно крепко и долго спящего ван Кайла…
* * *
Майор в отставке Стефан ван Кайл был убит выстрелом в голову. Тело его, очевидно, лежало в том же положении, в каком его настигла смерть. Выстрел был произведен с близкого расстояния. Пуля вошла в лоб, затылок был разворочен, кровь обильно пропитала подушку. Перед тем как застрелить ван Кайла, убийца опрокинул его на койку ударом в лицо — на скуле хорошо был заметен кровоподтек. Кроме того, ван Кайл был одет и обут, так что явно не собирался ко сну. После выстрела убийца накрыл тело одеялом и покинул каюту. То, что стреляли из пистолета капитана Стрельцовой, можно было и не проверять, сомнений это почти не вызывало.
Осмотр каюты принес очередной сюрприз в виде четырех баллончиков, аналогичных тому, что был обнаружен в каюте Стрельцовой.
Фил потер лицо ладонями.
Изготовленные явно в заводских условиях наркотики вызывали у него чувство сродни тому, как если бы в свободную продажу на Марсе начали поступать вакуумные торпеды или напалмовые бомбы. А то, что это все обнаружилось у следователя генеральной прокуратуры, наводило на очень и очень нехорошие размышления.
Объявившиеся в каюте Тур и Сара виду трупа, естественно, не обрадовались. Пожалев девчонку, Фил оставил возле каюты Тура, а сам едва ли не бегом направился в радиорубку. До посадки оставалось совсем ничего. А человек, которому доверено сопровождать подследственных, сам нуждается в сопровождении — почетного похоронного караула.
Вызванный по спецканалу генеральный прокурор Золотого Треугольника в течение двух минут выслушивал доклад майора Кэссиди, затем попросил не отлучаться от передатчика и отключился. Было заметно, что новости взволновали и его. Еще бы! Если они там придавали такое значение этой операции, то провал ее (а происходящее иначе как провалом назвать было нельзя) не мог оставить прокуратуру равнодушной.
— Посадят? — с уверенностью в голосе, перебивающей вопросительную интонацию, произнес Изя и добавил по-русски: — Как пить дать…
— Хрена лысого, — по-русски же ответил Фил. — Сами виноваты, нечего было секретность разводить. Этот ван Кайл превосходно знал, что мы летим не на Венеру, а в каньон Офир. И все это знали — рядом совсем, в каньоне Хибиса, там все наши собрались, почти все корабли. И еще куча народу. Весь Марс в курсе, а наш экипаж за дураков держат.
— Зачем надо было везти в Хибис отставного майора? — задумчиво протянул Изя.
Фил покосился на него и встретился с хитрым Изиным взглядом.
— Ты знал, что он не майор и не отставной? — спросил Фил.
— Сегодня только узнал, — заявил Изя. — Минут двадцать назад, когда на обед подследственных водил. Этот громила Нил пробормотал что-то насчет того, что неплохо бы полковнику пожаловаться на некорректное обращение с ними. А Никзараторс возразил, что следователю это будет безразлично.
— Ясно, — сказал Фил. — Почему не доложил мне?
— Вот, докладываю, Филя-сан, — широко улыбнулся Изя. — А ты разве это в первый раз слышишь?!
— Я-то слышу не в первый раз, а вот откуда это известно подследственным?.. Черт! Здесь все известно всем, кроме меня и моего экипажа!
Изя промолчал.
Засветился экран передатчика, и на нем появилось изображение генерального прокурора.
— Получите приказ, господин майор, — сказал он. — Передать управление кораблем программе полета, разработанной прокуратурой. После посадки — встретить уполномоченного с группой сопровождения. Далее — полностью переходите в его распоряжение. Выполняйте!
— Есть, сэр! — ответил Фил и с облегчением отключился.
Филу сейчас очень не хотелось ни видеться, ни разговаривать ни с кем из начальства. Единственное, чего ему очень хотелось, — пустить пулю в лоб всем прокурорам Марса — генеральным и не генеральным и даже их заместителям вкупе со следователями и их помощниками. Следуя давним рекомендациям Изи, Фил набрал полную грудь воздуха и медленно выпустил его через нос — капитан уверял, что это помогает успокоиться. Это действительно иногда помогало — но не сейчас. Сейчас Фил честно проделал упражнение, а затем продемонстрировал весь свой словарный запас сленга преступного мира. Сидевший рядом Изя — и то посмотрел на Фила с удивлением и некоторой опаской, настолько живописны и серьезны были его слова.
Выплеснув негатив, Фил немного успокоился, вспомнил кое-что и вызвал в радиорубку лейтенанта Саневара. Когда тот явился, Фил извлек из кармана найденные в кают-компании листки, протянул их Гусю и строго поинтересовался:
— Что это такое?
Гусь листки взял, внимательно изучил и пожал плечами:
— Программа для медицинского анализатора. Модель «Эскулап-4-м5». Это новое устройство… новейшее даже, можно сказать… вот и разбирался с ним. Можно, я ее заберу назад? Это я сам составлял…
Фил молча взял листки у Гуся из рук и вновь упрятал их в карман. Он почти был уверен в том, что Гусь ему врет, что никакой такой новейшей модели анализатора на «Отбое» и в помине нет, но — поди тут проверь, чего он там в медотсек свой понапихал перед вылетом…
— Ты говорил, что ЧИТАЛ в кают-компании, — напомнил Фил.
— Читал, — подтвердил Гусь. — Писал, а потом читал, что получается.
— За идиота меня держишь? — спросил Фил. Гусь сразу же напрягся и окаменел лицом.
— Свободны, лейтенант, — Фил отвернулся — он уже жалел о своей вспышке гнева.
— Что ты на него бросаешься, Филя-сан? — ласково спросил Изя. — Чем он тебе не угодил? Комплекс недоверия к новичку?
— Вызови сюда пилотов, — вместо ответа приказал Фил.
— Сейчас посадка, — напомнил Изя.
— Мне повторить? — Фил не смотрел на Изю — он вообще никуда не смотрел, его трясло от злости.
Явившиеся в радиорубку нервные и взвинченные Крыска с Туром (еще бы! Скоро посадка, а их выдергивают из кресел, непонятно зачем…) внимательно изучили предъявленные им листки и согласились, что это действительно программа.
— Только это похоже на программу полета, — добавил Тур. — Вот эта строчка, вот, видишь? А в остальном — не знаю, закономерность какая-то есть, только для чего это писалось?.. Для чего, а?
— Наверное, для форс-старта, — выпалила Крыска.
— Для чего?! — Тур изумленно вытаращил глаза на Тейлор. И он был не единственным — Изя с Филом тоже уставились на нее с удивлением.
— Ну, знаешь, Тур, нам на курсах это вдалбливали, — продолжая разглядывать листки, говорила Крыска, — но предупреждали, что нам это никогда не понадобится. Это какие-то новые двигатели, у них совершенно иной принцип. И компьютеры там уже другие совершенно. Говорят, что это только разработка, они на вооружение поступят лет через тридцать, не раньше… Вот здесь вот — очень похоже, что именно для форс-старта! А это, кажется, параметры выхода на курс… и очень много тут вообще непонятного, — Крыска нахмурилась. — Вот это — что это такое, а? — она подняла глаза, обвела взглядом ошалевших офицеров, густо покраснела и сказала: — Простите, Фил… сэр!
— Можете идти, лейтенант Крыска… — ровным голосом ответил Фил, и, когда Тейлор выскочила из радиорубки, сказал Туру: — Ты это, береги ее, поаккуратнее с девочкой… Вон какая умная…
— Я дурею, дорогая полиция, — растерянно пробормотал Тур по-русски.
— Молодежь, — сделал вывод Изя. — Наше будущее. Новые принципы, новые программы… а нас — на свалку.
— Давайте сначала доживем до свалки, а, ребята? — просительно произнес Тур. — У меня сейчас посадка. Можно, я пойду, на фиг, отсюда? А, Фил?
— Вали, — разрешил Фил.
Он уже не обращал внимания ни на сорвавшегося с места Тура, ни на ерзающего рядом Изю. Он уже пытался выстроить цепочку из полученных фактов. Но она никак не выстраивалась. И куда бы Фил эту цепочку ни вел, конечным звеном ее было — изолировать Гуся самым скорейшим образом.
— …быть?
— Что?! — недовольно переспросил Фил.
— Я говорю, — спокойно повторил Изя, — не может быть, что Гуся подставляют?
— Не знаю, — помотал головой Фил. «Подставляют, — подумал он. — Кто? Зачем? Да и нет тут никакой подставы, Гусь сам сказал, что писал программу для медицинского анализатора. А Крыска опознала в ней программу для какого-то суперновейшего и никому еще не известного двигателя. Значит, Гусь хорошо разбирается и в программах полета для уже существующих двигателей. Значит…»
Додумать он не успел.
— Внимание! — Голос Тура по внутренней связи звучал то ли взволнованно, то ли удивленно. — Внимание! Начинаем посадку! Всем, кто думает, будто мы садимся в каньон Офир, немедленно огорчиться — Офира под нами не видать!
— Перестань паясничать!!! — заорал Фил, подаваясь вперед и впиваясь в подлокотники кресла. — Куда мы садимся?!
— Золотой Треугольник, — ответил Тур. — Прямо рядом с ним. Северо-восточная часть кратера Галилея.
— Сволочи, — непонятно произнес Филипп Кэссиди и изо всех сил саданул по креслу. — Гуся ко мне!!! Сару тоже!!!
— Фил, не дури, — попросил Изя.
— Молчать, капитан Кобо! — рявкнул Кэссиди.
Его просто выворачивало от злости. На появившегося в дверях Гуся он смотрел с холодной ненавистью.
— Лейтенант Густав Саневар, вы арестованы, — ледяным голосом произнес Кэссиди. — Сдайте оружие.
Гусь спокойно отдал ему свой пистолет.
— Будете находиться в своей каюте. В наручниках, — добавил Фил. — Лейтенант Тейлор — проводите его!.. Вот! — Кэссиди передал опешившей Саре магнитный ключ, на который та посмотрела, словно на крошечное, но смертельно опасное живое существо, могущее внезапно укусить ее, и добавил: — Охранять необязательно, просто запереть…
— Не верю я, — пробормотал Изя, когда Гуся увели. — Ни при чем он.
— А кто? — с вызовом спросил Фил. Изя пожал плечами.
— Вот именно, — усмехнулся Фил. — А я не хочу рисковать своими людьми. И Гусь пока что в число моих людей не входит…
