Глава 11
Нью-Рим
Никому не нравится быть обманутым. И генеральная прокуратура Золотого Треугольника не являлась исключением. Равно как и люди, избравшие местом своего обитания Хаос Гидаспа, — байкеры.
Когда в прокуратуре поняли, что подготовленные спецподразделения прибытия «Отбоя» в каньон Офир не дождутся, двенадцать патрульных кораблей из восемнадцати мгновенно были выведены на орбиту. И через полтора часа на стол генеральному прокурору уже легли доклады, из которых становилось ясно, где именно находится «заблудившийся» экипаж майора Филиппа Кэссиди.
Причины этого уже не были важны, важно было то, что корабль обнаружен. И к тому моменту, когда сумасшедше скалящийся Изя высказал Каилосу Никзараторсу прямо в лоб все свое отношение к пиратам, уже все восемнадцать патрульных кораблей готовились совершить посадку в кратере Галилея, как раз в том районе, где одиноко торчал изуродованный и опустевший «Отбой» с двумя трупами байкеров на борту.
Не менее (а пожалуй, даже и более) обманутым почувствовал себя и Ричард Сандерс, когда стало ясно, что ни Каилоса Никзараторса, ни Нила О'Хары давно уже нет на базе байкеров. Как нет там и полицейских, один из которых знал, где находится вожделенный корабль. Подошедшая как раз в эту минуту колонна людей Сандерса была настроена решительно. Тем более что вся правда о предстоящей операции была им неизвестна и они считали это обычным, хотя и самым масштабным, нападением на Золотой Треугольник.
Подогреть ажиотаж труда не составило, и вскоре колонна двинулась к Нью-Риму. Победное шествие было немного испорчено появлением невесть откуда взявшегося «ангела смерти», уничтожившего все пять флаеров, но остановить лавину это уже не могло.
Сандерс решил вести людей не к Южной трассе, а прямо к городу. Тем более что вкупе с подошедшими людьми погибшего Олафа силы получались немалые — всего двенадцать вездеходов, восемнадцать байков, сто восемьдесят человек. И когда патрульные корабли заходили на посадку, а экипаж Филиппа Кэссиди вел непродолжительные и весьма своеобразные переговоры с полицейскими, дежурившими на въезде в Нью-Рим, колонна байкеров уже вплотную подошла к линии силовой защиты южнее города.
* * *
Кабина флаера после Изиного выстрела напоминала кульминационный кадр из фильма ужасов. Сам Изя (и сидевший рядом с ним Фил) — обильно заляпанных кровью главных героев этого же фильма, чудом оставшихся в живых. Кого именно напоминал Каилос Никзараторс после выстрела в голову — определить труда не составляло, в данном эпизоде ему была уготована единственно возможная роль — трупа.
Когда Фил успокоился настолько, что перестал орать, он приказал посадить флаер. Что Изя с удовольствием и сделал. Рядом опустился и второй флаер, в котором находились Гусь, Тур и Нил О'Хара.
Передатчики во флаерах работали исправно, и О'Хара мгновенно понял, что произошло. Но он никак не мог понять, как ему теперь надлежит себя вести. Впрочем, рыжий ирландец не был оригинален — как теперь надлежит себя вести, не могли сейчас понять даже полицейские.
Нил О'Хара быстро сообразил, что в одиночку с четырьмя копами ему не справиться. Как вызвать захваченный корабль и что именно сказать оставшимся на нем охранникам, Нил тоже представлял себе довольно слабо. Он вообще не был уверен в том, что на корабле сейчас его вызов воспримут с радостью, после выходки Каилоса поверить в это было просто невозможно. К тому же Нил О'Хара сильно сомневался, что копы, оставшиеся на корабле в качестве заложников, до сих пор живы. Он превосходно видел через плечо впередисидящего Гуся преследовавшую их колонну и вырвавшийся далеко вперед флаер. И когда Тур, опустив машину на дорожное покрытие, повернулся к нему, деловито произнес: «Дай-ка эту штуку сюда…» — и отобрал у Нила пистолет, О'Хара не возражал. Он избрал единственно возможную для себя на данный момент линию поведения, которая могла привести к финалу, где он оставался бы жив. Пусть тюрьма, пусть каторга на фермах — десять лет или даже двадцать, — неважно. Зато потом он сможет вернуться домой.
Гусь с Туром, на ходу уже натягивая маски и очки, выскочили из машины, едва флаер коснулся дорожного покрытия. За ними осторожно вылез послушно тянущий руки вверх Нил О'Хара. Менее резво покинул кабину флаера Филипп Кэссиди. И уж совсем неторопливо, с чувством собственного достоинства показался капитан Исана Кобо.
При виде забрызганных кровью друзей Тур и Гусь испуганно замерли на месте.
— Вы в порядке? — испуганно выпалил Тур.
— Нет!!! — надрывая связки, заорал майор Филипп Кэссиди. — Нет! Мы далеко не в порядке! Мы не можем быть в порядке до тех пор, пока весь личный состав экипажа не пройдет освидетельствования у психиатра!
— Что случилось-то?! — Тур никак не мог поверить, что все обошлось и друзья живы и целы. Гусь, кажется, уже понял, что к чему, и молчал, с интересом наблюдая за происходящим.
— Ничего не случилось, Тур-сан, — подал голос Изя, и можно было догадаться, что он улыбается своей обычной, немного смущенной улыбкой. — Просто Филя-сан немножко нервничает…
— Немножко?! — взревел Фил. — Это называется немножко?! Это ты считаешь в порядке вещей?! Когда офицер полиции вышибает задержанному мозги — это нормально?!
— Кому вышибает мозги? — очень спокойно уточнил Тур.
Фил запнулся.
— Мне кажется, Филя-сан, — мягко поправил командира Изя, — что в этой ситуации погибший играл не роль задержанного…
Фил резко обернулся на нарастающий гул двигателей. Остальные просто немного позже заметили приближающийся флаер.
— Начинается, — тихо произнес Фил, доставая пистолет.
— Нет, Филя-сан, — Изя старательно вытирал лицо платком. — Уже почти все закончилось.
Флаер сел, люк его распахнулся, и из машины вылезли Стрелка, Крыска и Сара.
— Черт!.. — выдохнул Фил. — Живы!
— Господин майор! — отрапортовала Стрелка. — Группа в составе первого и второго стрелков и второго пилота прибыла в ваше распоряжение, сэр! Корабль «Отбой» выведен из строя, сэр!.. На хрен… сэр… — добавила она по-русски, устало опуская руку.
Фил глубоко, полной грудью вздохнул и, не скрывая радости, оглядел экипаж. Взгляд его споткнулся о растерянную глыбу рыжего ирландца, и улыбка на лице Кэссиди застыла.
— И что же нам с тобой теперь делать? — задумчиво произнес Фил.
— Бесполезный груз, — холодно определил его Гусь.
— Эй, ребята! Послушайте!.. — Голос Нила звучал тревожно и даже заискивающе. — Я… это… пригожусь вам. Я технику хорошо знаю. Меня Каилос специально с собой взял, чтобы твоим кораблем управлять, — Нил уже обращался непосредственно к Гусю. — Я хорошо в программах полета разбираюсь, правда… Лис, правда это…
— Хорошо разбираешься в программах полета? — переспросил Гусь.
— Ага, ага! — торопливо закивал О'Хара.
— Переменную сетку градации темпорального вектора второй ступени в гиперпространстве обратного вида рассчитать сможешь? — деловито поинтересовался Гусь.
— А?! — Нил О'Хара никогда в жизни не слыхал подобных слов.
— Не сможешь, — Гусь кивнул с таким видом, словно подтверждались его самые худшие подозрения, повернулся к Филу и повторил: — Бесполезный груз.
— Бесполезный — да, — кивнул Кэссиди. — Но нельзя же его тут, прямо на дороге, оставлять!
— И что же нам с ним тогда делать? — нахмурился Тур, искоса поглядывая на испуганно хлопающего глазами Нила О'Хару.
— Сдадим, — коротко ответил Фил.
— Нельзя, — помотал головой Гусь. — Придется все объяснять… протоколы, заявления, отчеты… два дня провозимся.
— Черт… — Фил тоже нахмурился и в упор посмотрел на О'Хару. — Проблема… понимаешь, придурок? Ты у нас сейчас — проблема!
— Господин майор! — Голос у Сары Тейлор был какой-то радостно-звенящий, веселый и счастливый, такой счастливый, что сразу становилось понятно — она-то нашла выход из создавшейся ситуации.
— Ну? — со слабой надеждой посмотрел на нее Фил.
— Господин майор, сэр! — Сара вытянулась перед Филом в струнку. — Разрешите мне, сэр! У меня есть хорошая идея, сэр!
— Ну давай, — кивнул Фил.
Произнося эти слова, Кэссиди полагал, что сейчас недавний стажер, лейтенант Сара Тейлор, второй пилот полицейского патрульного корабля, объяснит ему, несообразительному майору, как надлежит поступать с задержанными преступниками, если передача их под стражу влечет за собой большие проблемы для полиции. Но лейтенант Сара Тейлор, очевидно, восприняла разрешение майора Филиппа Кэссиди как сигнал к действию.
Быстрое «Слушаюсь, сэр!..», сумасшедшая радость в глазах, поворот и два широких шага к задержанному, во время которых она успела достать из кобуры и снять с предохранителя пистолет, а затем — оглушительный выстрел.
— Идиотка!!! — заорал Кэссиди. — Под суд пойдешь! На каторгу! Вместе с этим сумасшедшим японцем! Дура!!! Ты что наделала?!
— Выполнила приказ командира, — невинно улыбнулась Сара, не обернувшись даже на рухнувшего на дорожное покрытие ирландца.
— Ты убила его!!! — орал Кэссиди.
— Вероятно, да, сэр, — согласилась Сара, пряча оружие в кобуру. — Сложно остаться живым после выстрела в голову, сэр…
Изя от души заржал. Крыска испуганно охнула. Тур и Стрелка обалдело молчали, переводя испуганные взгляды с тела Нила О'Хары на Сару и Кэссиди.
— Оружие!!! — задыхаясь от гнева, произнес Кэссиди.
— Слушаюсь, сэр! — Сара с готовностью протянула ему рукояткой вперед пистолет.
— Напишешь рапорт и пойдешь под суд! — ломающимся голосом распорядился майор Кэссиди. — После психиатрического освидетельствования! Тебя это тоже касается! — бросил Кэссиди через плечо Изе.
— Все написать, сэр? — спокойно поинтересовалась Сара.
Рука Фила, тянущаяся уже за ее пистолетом, дрогнула и замерла.
— Написать, что мне пришлось пережить на «Отбое», в то время, когда мы были там заложниками? — пояснила Сара. — Написать, как меня лапали охранники? Написать, чего они от меня добивались? Что хотели со мной сделать? И со мной, и со Стрелкой, и Крыской… написать?.. Сэр!..
Голос у Сары по-прежнему был сумасшедше-веселый, но в нем хорошо были заметны истерические нотки. И рука, протягивающая Филу оружие, крупно дрожала. И глаза постепенно, но верно наполнялись слезами, готовыми уже хлынуть по щекам горячим потоком.
— Убрать оружие, лейтенант, — тихо приказал Кэссиди, опуская руку. — И прекратите реветь! Девчонка! Что вам здесь, кабак?! Вы полицейский или трущобная шлюха, потерявшая кредитку?! Смирно!..
— Пошел ты… — Сара всхлипнула и отвернулась.
— Успокойся, девочка, — совершенно уже другим тоном произнес Фил, подходя к Саре и обнимая ее за плечи. — Не надо, уже-все закончилось… не надо…
— Так страшно было… — всхлипнула Сара и добавила: — Сэр…
— Фил, — поправил ее Кэссиди. — Просто Фил… можно, я разрешаю…
Сара на один краткий миг, поддавшись порыву, уткнулась ему в куртку и всхлипнула. Но тут же взяла себя в руки, отстранилась, вытерла ладонью слезы, спрятала пистолет в кобуру и встала по стойке «смирно».
— Все в порядке? — поинтересовался Фил.
— В порядке, сэр!.. Фил, — Сара улыбнулась.
— Сэр Филя-сан, — осторожно спросил Изя. — А в отношении меня ваш приказ остается в силе? Я имею в виду каторгу и психиатра…
— Заткнись, — мрачно буркнул Фил. — Я и без врача знаю, что ты псих…
— Слушаюсь, сэр! — радостно щелкнул каблуками Изя. — Стараюсь соответствовать, сэр!
Фил угрюмо посмотрел на него. Изя мгновенно отвернулся и совершенно спокойным, и даже каким-то назидательным тоном сказал Саре:
— А вот стрелять надо было с большим эффектом.
— Это как? — спросила Сара.
— Я всегда перед этим говорю: «Банзай». — Лицо Изи было скрыто маской и очками, но Сара могла поклясться, что он сейчас широко улыбается.
— Банзай?! — не поняла Сара. — А что это значит?
— Ну-у-у… — Изя замялся. — Это долго объяснять, это такая японская традиция… ну почти традиция…
— Ладно, банзай! — рявкнул Фил. — Вы собираетесь и дальше тут стоять? Или полетим в Нью-Рим?
— Фил, послушай, — обратился к нему Гусь. — Сам видишь, какая ситуация складывается… подумай, а?..
— Нечего тут думать! — отрезал Фил. — Мы отправляемся в Нью-Рим, находим этот твой корабль, затем идем в ближайший полицейский участок, где все и оформляем… надлежащим образом. Приказ ясен? Вперед! По машинам!..
* * *
Южная трасса плавно переходила в одну из улиц Нью-Рима. Не самую главную улицу, надо сказать, — по правую сторону ее возвышались склады и какие-то непонятные и почти не работающие цеха, по левую — редкие офисы каких-то мелких компаний, перемежающиеся все теми же складами и цехами. Столбы линии силовой защиты шли правее, ярдах в десяти от приземистых невзрачных зданий, отделяя Золотой Треугольник от пустыни.
Большая часть складов пустовала, точно так же как и большая часть офисов исключительно делала вид, что занимается работой. Стоянки перед ними могли похвастаться одной-двумя (в лучшем случае — тремя) машинами. Машины были дорогими, снабженными новомодной антигравитационной подвеской, а такое мог позволить себе далеко не каждый.
Название улицы было странным — Елисейские Болота. Видимо, здесь сказалось влияние Елисейских Полей — когда-то знаменитой улицы в одном из земных городов. В любом случае, название было странным, особенно для коренного жителя Марса, никогда не видевшего болот и не совершавшего экскурсий по развалинам древних городов на Земле.
Ходили упорные слухи, что большая часть этих контор и цехов занимается производством и продажей наркотиков. Ходили также слухи, будто подавляющая часть наркотиков на Марс поступает именно отсюда и что хозяева находящихся на Енисейских Болотах офисов могут позволять себе дорогие машины именно поэтому, а не по причине крайне выгодных продаж предметов искусства, которыми изобиловал Нью-Рим. Но все это, следует полагать, действительно было всего лишь слухами. Причем до городской полиции упорно не доходившими. Потому что иначе бы та обратила свое пристальное внимание на Елисейские Болота. Тем более что полицейский пост, охранявший въезд в Нью-Рим с Южной трассы, располагался именно здесь.
За восемь ярдов до высокого бело-зеленого столба с надписью «Вы въезжаете в Нью-Рим» полицейская полоса на трассе сливалась с основной магистралью — здесь уже кончалась положенная по уставу зона междугороднего патрулирования, здесь уже начиналась собственно городская улица. И здесь же находился пост полиции.
Экипаж майора Филиппа Кэссиди прибыл на пост на одном флаере. Что уже само по себе могло вызвать недоумение — перегруженная четырехместная машина едва ли не царапала брюхом по трассе, и скорость ее была весьма далека от крейсерской. Но родной флаер «Отбоя» в бою с байкерами получил повреждения, и продолжать на нем путь было невозможно — Крыска едва-едва дотянула до своих, выжимая из машины последние крохи жизни. Машина пошла ей навстречу, до Фила довезла, но запустить ее движок не смог бы уже никто. Флаер последовал примеру патрульного корабля «Отбой» и превратился в труп. Флаер же, в котором находилось тело Каилоса Никзараторса, по общему молчаливому согласию было решено не использовать — Изя смущенно извинялся, но отмывать кабину ни времени, ни возможности не было. Проезжавшие по трассе машины притормаживали, и водители их с интересом разглядывали лежащее на дороге тело и двоих забрызганных кровью полицейских, один из которых отчаянно размахивал пистолетом. Можно было легко догадаться, что в скором времени об этом дорожном происшествии станет известно полиции, — кто-нибудь обязательно им сообщит. Так что особого выбора у экипажа «Отбоя» не было. В результате пришлось втискиваться в оставшуюся машину и до города добираться вдвое дольше чем предполагалось.
На скорости флаера сказалось также и то, что по дороге Тур с Изей, перебивая друг друга, принялись рассказывать Саре, Крыске и Стрелке о корабле, который разыскивает Гусь. В результате возникла небольшая перепалка.
Стрелка считала, что ну его на фиг, корабль этот, живы все — и ладно, надо возвращаться в Эйр-Йорк, брать ремонтную бригаду и спасать родной «Отбой».
Сара предлагала взлететь на корабле и поколошматить сверху всех этих байкеров, благо они как раз сюда и двигаются.
Крыска же была уверена, что нужно во всем довериться Гусю.
Перепалку Фил прекратил быстро, рявкнув на всех сразу. Ему сейчас хотелось тишины. Хотя бы потому, что он сам не был до конца уверен, как нужно поступить с кораблем.
Перегруженность флаера не оставляла надежды на то, что пост удастся проскочить, не привлекая к себе особого внимания. И Фил изо всех сил старался не думать, что произойдет, когда патруль обнаружит на Южной трассе два брошенных флаера и два трупа пиратов. У него и без того забот было выше головы. Взять хотя бы недоуменный и испуганный взгляд постового сержанта, увидевшего майора полиции в заляпанной кровью форме.
— Авария, — коротко бросил майор Кэссиди. — На трассе.
Это объяснение на сержанта эффекта не возымело, тем более что из флаера, как назло, выбрался капитан полиции в такой же разукрашенной кровью форме. А когда сержант окончательно сбился со счета, наблюдая покидавших флаер полицейских, в голове его мгновенно пронеслась спасительная мысль.
— Документы! — потребовал сержант. Кэссиди с невозмутимым видом протянул ему свой жетон. Сержант растерянно повертел его в руках и торопливо кинулся к невысокому строению — собственно посту, где находился компьютер. Кэссиди и остальные последовали за ним.
Полицейский пост за ненадобностью не был оборудован входным тамбуром — постовым надлежало нести службу, а не отсиживаться в тепле и при нормальном количестве кислорода. Поэтому входная дверь вела с улицы прямо в комнату. Помещение, где оказались Фил и остальные, было на удивление просторным и каким-то пустым — стол в углу, за столом — стул, на стуле — лейтенант, который при виде вошедших поднялся, откозырял и даже представился, хотя имя его мгновенно вылетело у Фила из головы.
— У вас проблемы? — тревожно спросил лейтенант.
— Небольшие, — согласился Фил, мигом вспомнив, как он назвал проблемой Нила О'Хару.
— Помощь нужна, господин майор? — спросил лейтенант.
— Благодарю вас, — помотал головой Кэссиди, — мы справимся.
— А это… — лейтенант обвел взглядом остальных. — Это…
— Мой экипаж, — ответил Кэссиди. — Полицейский патрульный корабль номер ноль-пять, четвертый участок, Эйр-Йорк.
Лейтенант кивнул и опустил жетон Фила в прорезь стоявшего на столе компьютера. Экран мигом выдал лейтенанту всю информацию, и Фил, глянувший на экран, с облегчением узнал, что сейчас он вместе со своим экипажем выполняет чрезвычайно важное и секретное задание.
— Благодарю вас, господин майор, — лейтенант с явным облегчением вернул Филу жетон.
— Остальных проверять будете? — Фил обронил эту фразу небрежно, уже повернувшись к двери.
— Если не возражаете, господин майор, — лейтенант был предельно вежлив и ненавязчив — все-таки майор, секретное задание и так далее…
Фил про себя выругался и кивнул остальным, чтобы те подошли к столу.
Вся процедура заняла едва ли больше двух минут, но Фил отчего-то занервничал. И, как оказалось, не напрасно.
Сержант в этот момент что-то шепнул лейтенанту на ухо. Тот кивнул и пробежался пальцами по клавиатуре. И Фил увидел, как на экран выскакивают данные по флаеру. Ну конечно, мрачно подумал Фил. На посту ведь есть передатчик. И этот служака не преминул поинтересоваться машиной, на которой сюда пожаловала столь многочисленная компания.
Данные по флаеру были полные и весьма для Кэссиди неприятные. Из них следовало, что флаер принадлежит тому же четвертому полицейскому участку Эйр-Йорка, но числится в розыске. Сообщалось также о гибели трех полицейских того же участка — сержанте Матвееве, лейтенанте Хартоне и капитане Гейгере, тела которых были обнаружены в пустыне час назад. С пометкой «срочно!» шла также строка о том, что флаер корабля ноль-пять и флаер погибшего лейтенанта Хартона семь минут назад обнаружены неподалеку от Нью-Рима, в компании двух пока еще не опознанных трупов. Вся эта информация в совокупности с видом забрызганных кровью полицейских заставила постового лейтенанта выхватить пистолет.
— Руки за голову! — резко выкрикнул он. — Лицом к стене! Не двигаться!..
Сержант тоже выхватил пистолет и наставил его на дернувшуюся за своим оружием Сару. В помещении откуда-то оказались еще двое полицейских, вооруженных автоматами.
«Черт возьми, — подумал Кэссиди. — Как неудачно…»
— Немедленно сдать оружие! — приказал лейтенант.
— Послушайте… э-э-э… лейтенант, — поморщился Кэссиди. — Вы же ясно прочли, что мы выполняем секретное задание прокуратуры. Так в чем же…
— Прекратить разговоры! — распорядился лейтенант, торопливо колотя по клавишам компьютера.
Фил понял, что постовой сообщает о задержании предполагаемых преступников. Что сейчас он отправит сообщение, и через несколько минут тут будет вся полиция Нью-Рима. И тогда уже…
Но то же самое понял и Гусь, только на мгновение раньше. Одним прыжком преодолев расстояние до стола, Гусь перевернул его, повалив компьютер на пол, выхватил у оторопевшего лейтенанта пистолет, сорвал с его пояса наручники, и через миг лейтенант представлял собой жалкое и недостойное полицейского зрелище — руки скованы за спиной, в затылок упирается ствол пистолета, а приказы отдает уже не он, а никому не известный и весьма подозрительный летун тоже в форме (вот ведь пакость-то, а?!) простого лейтенанта.
— Всем к стене! — приказал Гусь. — Оружие — на пол! Живо!!!
Постовой лейтенант, очевидно, был преисполнен служебного рвения. Он был из тех, кто полагает служебный долг превыше всего, даже собственной жизни. Такие люди во все времена встречаются почти в каждом полицейском участке. И редко когда их можно увидеть даже с капитанскими (не говоря уже о майорских или там полковничьих) нашивками — как правило, они погибают гораздо раньше, чем успевают получить очередное звание. Даже лейтенанта такие люди зачастую получают посмертно.
— Открыть огонь! — взвизгнул лейтенант. — Не подчиняться ему! Огонь! Я приказываю!!!
Трое совершенно уже ошалевших от происходящего полицейских испуганно хлопали глазами. Но первым опомнился сержант.
— Огонь! — подтвердил он приказ своего лейтенанта, прицелился в стоявшего к нему ближе всех Тура и уже готовился надавить на спусковой крючок.
И в этот момент за окном шарахнуло.
От души.
* * *
Столбы силовой защиты — вещь достаточно крепкая, лбом не своротить. Лобовой броней — тоже, даже если со всей дури пойти на таран. Но байкеры этого сделать и не пытались.
Двенадцать вездеходов и восемнадцать байков подошли к линии силовой защиты на расстояние около полумили. Затем одна из машин выдвинулась вперед, доползла до столбов и двинулась вдоль складов на восток. Пятеро байкеров следовали за ней, торопливо закладывая взрывчатку. То ли боеприпасов у Ричарда Сандерса был излишек, то ли он слишком уж вышел из себя, но три столба были обложены таким количеством взрывчатки, что хватило бы поднять на воздух весь квартал.
Взрыв получился настолько мощным, что от находившихся поблизости складов осталось лишь нелицеприятное воспоминание в виде живописных груд обломков, четыре байка были опрокинуты взрывной волной, не успевший отойти на безопасное расстояние вездеход развернуло и подбросило, что стоило жизни двоим из находящихся в нем людей. И еще около минуты после взрыва большая часть нападавших обалдело трясла головами, не слыша надрывного ора Ричарда Сандерса.
Когда же они пришли в себя, то вся колонна хлынула в образовавшуюся брешь. Первыми шли байки, следом — вездеходы. Единственной машиной, которая не нырнула в круговорот смерти, оказался вездеход с ярко-алой надписью «Ташико-Морок».
— Слушай внимательно! — Ричард Сандерс схватил за шиворот Николая Морокова. — Сейчас разворачиваемся и на полной скорости жмем на восток! Миль семь-восемь! Понял?
— Что?! — Еще не до конца отошедший после грохота взрыва Николай соображал плохо.
— Разворачивай свой гроб! — заорал Ричард. — На восток! На восток!!! Там у меня корабль!
Николай обернулся и бросил торопливый взгляд через плечо. В вездеходе, кроме него самого и Ричарда Сандерса, находились еще шестеро — все в форме летунов. Молчаливые и неподвижные фигуры, сжимающие в руках автоматы; лица спрятаны за масками и очками, но понятно уже, что приказ своего командира — Ричарда Сандерса — они выполнят во что бы то ни стало.
— Да, да! — нервно кивнул Ричард. — Мой экипаж! У меня есть свой корабль! Давай, гони!
— А наши как же?! — возмутился Николай Мороков. — Там же бой идет! Там же…
— Ты из города, дурак! — Ричард врезал ему по затылку. — Какое тебе дело до остальных?! Давай, гони!
— Отвали от меня! — Мороков с силой оттолкнул Ричарда. — Они Олафа убили! Из десяти таких, как ты, одного Олафа не слепить, скотина! Не поеду я никуда! Только в город!
Глаза у Ричарда Сандерса сделались совершенно безумные. Он выхватил пистолет и приставил ствол к виску Морокова. Было понятно, что разговаривать он больше не собирается, что сейчас ему важнее всего оказаться на своем корабле, чтобы…
…чтобы взлететь!
Выйти на орбиту и, может быть, там перехватить Лиса с его кораблем!
Зачем же тогда вся эта атака?
Николая Морокова обдало ледяной волной. Он понял, что Ричард Сандерс всего лишь отвлекал внимание от своего корабля. Потому что старт этот обязательно будет замечен полицией, и наверняка они захотят лично переговорить с нарушителем, держащим свой корабль за пределами Золотого Треугольника в такой близости от Нью-Рима.
Отвлекающий маневр, понял Мороков и торопливо кивнул.
— Ладно, ладно! — Он не отрывал глаз от Ричарда, суетливо нашаривая рычаги управления. — Сейчас, Дик, сейчас поедем!..
— Поздно, — холодно ответил Ричард Сандерс и выстрелил.
Через двадцать шесть секунд грузовик компании «Ташико-Морок» развернулся и на предельно возможной скорости помчался на восток от города, к неглубокой и малозаметной расщелине. Тело Николая Морокова выбросили из грузовика по дороге.
* * *
Мыслям и желаниям ворвавшихся в Нью-Рим байкеров можно было дать весьма странное определение: они собирались отомстить с наиболее возможной для себя выгодой. То есть перестрелять как можно больше копов (ну и остальных, если такие попадутся) и как можно больше награбить. Желания несколько противоречивые, но властелины песков над подобными мелочами не задумывались.
Каждый байк был оборудован тяжелым флаерным пулеметом, в открытой кабине кроме водителя и стрелка находились еще один или два человека, тоже вовсю веселившие белый свет автоматными очередями. Подобный фейерверк способен был отбить охоту сопротивляться у любого встречного, если он по случайности не погиб сразу. Но все нападавшие знали, что на Елисейских Болотах поживиться особенно нечем. Поэтому основная масса байков рванула направо, к широкой улице, выходящей на Елисейские Болота, потому что именно на ней начиналось самое вкусное — богатые особняки и неспособные оказывать сопротивление хозяева; дорогие побрякушки, за которые — на Земле, Венере и даже тут же, на Марсе, могут отвалить немало денег. И все это — совсем рядом, чуть далее, за поворотом, в двух-трех сотнях ярдов отсюда.
Лишь экипажи двух байков позарились на содержимое контор с выбитыми взрывом стеклами. Двоих выскочивших на улицу обитателей этих контор мгновенно отшвырнуло обратно пулеметными очередями, одного — успевшего отбросить пистолет и поднять руки — тут же скрутили и уволокли в здание для соответствующей беседы и получения необходимой информации о том, где тут чего осталось ценного.
Четыре автомобиля на антигравитационной подвеске, управляемые самым быстросоображающими (но далеко не самым умными) хозяевами, вызвали ликующий хохот и недолгое преследование с обязательной в таких случаях стрельбой вслед. И вскоре взрывы и кульбиты подстреленных машин добавили байкерам веселья. И лишь один байк (то ли по случайности, то ли по глупости водителя) свернул налево, к находившемуся неподалеку полицейскому посту.
* * *
Взрыв был настолько сильным, что здание поста полиции едва устояло. Освещение погасло, аварийное освещение попыталось несколько раз мигнуть, но тут же оставило эти бесполезные попытки. Массивные стены выдержали взрыв, хотя внутренняя пластиковая облицовка, испуганно пискнув, поотставала и сейчас напоминала взволнованно трепещущих крыльями гигантских бабочек, рассевшихся по стенам и потолку. Из находившихся внутри никто не пострадал, но никто и не сумел устоять на ногах.
Первым, как и следовало ожидать, опомнился Гусь. Постовые еще только приходили в себя, а он уже отбирал у них оружие и надевал наручники. Лейтенант сидел возле стены, обалдело тряся головой, и пытался сообразить, что же происходит. В мыслях у него был полный сумбур, который еще более усилил подскочивший к нему майор Филипп Кэссиди.
— Видишь, что ты наделал? — заорал он, рывком поднимая лейтенанта с пола. — Видишь?
— А?.. — испуганно лепетал несчастный лейтенант, ошалело хлопая глазами. — Я не знаю… я не нарочно… у меня приказ…
— Под суд пойдешь! — орал на него Кэссиди. — За нарушение субординации! Встать! Смирно!
Лейтенант попытался выполнить приказ, но это удалось ему только со второго раза — ноги его подгибались.
— Молодец! — неожиданно спокойно похвалил его майор Кэссиди.
В этот момент по стене полицейского поста громко протарабанила пулеметная очередь. Лейтенант испуганно пригнулся, но Кэссиди рявкнул на него, развернулся и без лишних разговоров всадил пулю в голову ворвавшегося на пост и размахивающего автоматом байкера.
— Гусь! — крикнул Кэссиди. — Освободи их! Ты с ума сошел? Нас сейчас всех здесь… — Кэссиди не закончил — второй байкер, радостно паля во все стороны из автомата, влетел в комнату, споткнулся о выстрел майора Кэссиди и нырнул головой вперед, обиженно стуча по полу оружием.
Гусю дважды повторять не пришлось, он мгновенно снял наручники с переруганных полицейских, подобрал с пола автоматы, сунул им в руки и кивком указал на Кэссиди.
— Видели, что делает господин майор? — деловито спросил он. — Выполнять приказ! Обеспечить оборону! Немедленно!
В этот момент свет, проникавший с улицы через дверь, померк, заслоненный чем-то большим, громадным, смертельно опасным…
— На пол!!! — заорала Крыска.
И сразу же после этих слов внутрь начали стрелять из пулемета. Помещение наполнилось грохотом и летящими во все стороны ошметками облицовочного пластика, и один из постовых захлебнулся криком, едва ли не разорванный на куски.
Пулеметы, какими бывают оборудованы полицейские флаера (и, как выяснилось, бандитские машины), способны повредить даже межпланетный корабль. Если, конечно, из них будут стрелять достаточно долго и прицельно. Данный случай был совершенно иным — стрелок, почти ничего не видевший после дневного света и совершенно сбитый с толку летящими во все стороны кусками пластиковой облицовки, просто давил на гашетку, тупо поворачивая ствол, — авось кого-нибудь да заденет. Стрелка была более аккуратна и цель имела вполне конкретную.
Одним движением она поднырнула под колеса байка, выскользнула с противоположной стороны, вскочила в кабину и пустила пулю в затылок стрелку. Пулемет замолчал, убитый байкер повалился лицом вперед, сверзился с машины и грохнулся на пол. Водителя, так и не успевшего понять, что же произошло, Стрелка убила вторым выстрелом, прозвучавшим в обрушившейся тишине удивительно громко.
— Поехали! — крикнула она, выталкивая из машины тело байкера.
— Лейтенант! — деловито распорядился Фил, глядя на перемазанного пылью постового. — Немедленно обеспечить защиту жителей района!
— Надо доложить, господин майор… — испуганно предложил лейтенант.
— Не надо, — возразил Кэссиди. — Я уверен, что этот взрыв в прокуратуре слышали достаточно отчетливо. Тем более что находятся они тут, неподалеку… так ведь?
— Да, сэр! — кивнул лейтенант.
— Все! — махнул рукой Кэссиди. — Выполняйте приказ!
А сам бросился к трофейному байку.
— Не влезем мы сюда все! — с досадой произнес Тур. — Трое, четверо… пусть — пятеро! А остальные?
— Да бросьте вы эту дрянь! — выкрикнул Гусь. — Нам идти-то всего два квартала! Оставьте машину этим парням! Не с автоматами же им обороняться!..
Предложение было здравое и с благодарностью воспринятое постовыми, немедленно оседлавшими байки и вырулившими на Елисейские Болота.
* * *
После того как двенадцать патрульных кораблей совершили посадку в кратере Галилея и сообщили про обнаруженную там покинутую базу байкеров, руководство генеральной прокуратуры Золотого Треугольника пребывало в полной растерянности. Недолго — ровно четыре минуты. На пятой минуте стены здания содрогнулись от мощного взрыва, прогремевшего не далее чем в полумиле. После чего в прокуратуре было принято решение вызывать все патрульные корабли сюда, к Нью-Риму.
Руководство прокуратуры соображало не хуже Ричарда Сандерса, и патрульным кораблям было приказано высадить возле города спецподразделения, а самим выйти на орбиту планеты и ждать дальнейших указаний. Заодно экипажам кораблей было сообщено и о предполагаемом появлении в околопланетном пространстве космического корабля, на борту которого находятся государственные преступники, — далее следовал список членов экипажа майора Филиппа Кэссиди. На все это ушло около сорока секунд. После чего генеральной прокуратуре стало совсем не до этого.
Первое, на что обратила внимание колонна байкеров, вынырнувшая с Елисейских Болот на Проспект Закона, было здание прокуратуры. Один из двух дежуривших здесь полицейских флаеров был подбит сразу же — стреляли одновременно с четырех байков, а с такого расстояния промазать было довольно сложно. Второй флаер успел подняться в воздух и открыть огонь. Два байка были уничтожены, но с вездехода, следовавшего за ними, ухитрились сбить и его. Правда, байкерам это особого удовольствия не доставило — объятая пламенем машина пошла вниз и рухнула прямо на вездеход, с которого вели огонь, похоронив в огне и полицейских, и их противников.
Имеющиеся в прокуратуре подразделения полиции были выведены на улицу, но им удалось лишь ненадолго задержать продвижение бандитов. Сообразив, что скоро тут будет вся полиция Нью-Рима, байкеры рассыпались по улицам, торопясь награбить как можно больше.
Шесть пожаров в этом районе вспыхнули почти одновременно, тут же начали греметь взрывы, и два здания (одно — принадлежавшее известному дизайнеру, второе — ювелиру) рухнули, подняв в воздух тучи пыли.
Вся полиция Нью-Рима была брошена против байкеров. Вся имеющаяся в наличии техника выведена из ангаров. А вскоре ожидалось и прибытие спецподразделений. Так что байкерам, безусловно, было не устоять. Да они и не пытались — три вездехода уже развернулись и спешно покидали город, унося в своих кузовах картины и скульптуры (те, что оказались покомпактнее; через месяц их можно было наблюдать в коллекциях венерианских и земных любителей искусства), ювелирные украшения и драгоценности (они в скором времени появились на черном рынке в Олд-Сити по весьма сходной цене), дорогие напитки и деликатесы (пир в Хаосе Гидаспа продолжался почти неделю), женщин (трупы трех из них через пять дней были обнаружены в пустыне) и наркотики (этого уж никто и никогда больше не видел).
Впоследствии стало известно, что этот — самый крупный за последние тридцать лет — прорыв байкеров в город обошелся Золотому Треугольнику дорого. Погибли сорок пять полицейских и тридцать семь гражданских лиц, а ранения получили семнадцать полицейских и пятьдесят восемь гражданских. Кроме того, двадцать четыре человека (в основном женщины) пропали без вести. Прокуратура, правда, мгновенно опровергла эти сведения, заявив, что общее число погибших не превышает восьмидесяти человек, а ранено было всего лишь семьдесят два (о пропавших без вести почему-то упомянуто не было), но общая картина намного лучше от этого не сделалась.
И в этой кроваво-огненной кутерьме как-то стало не до команды патрульного корабля «Отбой», сгоряча объявленной прокуратурой государственными преступниками.
* * *
Корабль был красив. Изящная игла непривычного для космических кораблей яркого цвета словно была усыпана стеклянной крошкой, переливающейся всеми цветами радуги в лучах подсвечивающих ее прожекторов. Острый (Фил почему-то мгновенно определил его вид как «хищный») нос его нацелился прямо в небо. Невидимые с улицы прожектора оплетали его разноцветным световым покрывалом, хорошо видимым даже при свете дня. С четырех сторон от корабля возвышались его уменьшенные копии — очевидно, у создававшего этот архитектурный ансамбль были какие-то свои задумки. Если бы не черные клубы дыма, время от времени проплывавшие мимо, выглядело бы еще красивее. Все это было обнесено высоким — ярдов пять — забором, по которому, искрясь и переливаясь, пробегали синие и красные искорки и молнии — тоже очень красивые, но напрочь отбивающие всяческую охоту касаться их рукой.
Гусь, завидев корабль, со всех ног кинулся через улицу. Стрелка едва успела срезать некстати подвернувшегося байкера, готового уже открыть огонь.
— Ненормальный какой-то, — проворчала она. То ли про Гуся, то ли про байкера — непонятно.
Когда остальные добежали до Гуся, он уже закончил ковыряться во вскрытом щитке возле ворот. Разноцветные провода торчали живописным пучком и живо напомнили Стрелке изуродованный распределительный щит на «Отбое».
— Пошли! — крикнул Гусь. Он был очень возбужден.
— Куда? — заорал Фил. — Стой! — он ткнул пальцем в табличку, на которой светящимися буквами очень красиво было написано: «Вход воспрещен! Стреляем без предупреждения!» — Это частная собственность!
— Это мой корабль! — крикнул в ответ Гусь, кидаясь к воротам.
Отпустив ему в спину «идиота», Фил бросился следом.
Ворота разошлись. Фил, пригнувшись, ожидал выстрела, но за забором никого не было. Видимо, хозяева сочли за лучшее укрыться в более безопасном месте.
Корабль, очевидно, служил украшением сада, а не жилым помещением. Что само по себе уже было хорошо. К кораблю вела узенькая дорожка, усыпанная странным зеленого цвета песком. Гусь пробежал по ней и оказался возле корпуса корабля.
— Ты уверен, что тут все в порядке? — запыхавшись, спросил подоспевший Фил. — Столько лет прошло, растащили уже там все, наверное.
— Нет, код надо знать, — рассеянно ответил Гусь, касаясь пальцами корпуса корабля.
Никаких кнопок или отметок на сверкающей поверхности заметно не было. Однако как-то так у Гуся получилось, что в корпусе образовалось отверстие правильной овальной формы.
— Сюда, — скомандовал Гусь.
«Командир нашелся, — недовольно подумал Фил, ныряя следом за Гусем в образовавшийся проем. — Хотя да — командир. Он единственный знает, как здесь и что».
— Байкеры за нами не сунутся? — поинтересовался Фил.
— Вряд ли, — ответил Гусь. — А и сунутся — внутрь не попадут. Тут коды нужны… Да и не знают они, как этот корабль выглядит. Каилос знал, так Каилоса давно уже нет… А в Нью-Риме кораблей — больше чем в Пригороде…
Фил огляделся.
Они находились в помещении, вдоль стен которого высились ряды полупрозрачных стаканов в человеческий рост. Фил присмотрелся и вздрогнул — ему показалось, что в каждом из этих стаканов за матовым стеклом находится человек. Но присмотревшись, он догадался, что это скафандры для выхода в открытый космос.
Едва овальная дверь за ними закрылась, помещение осветилось мягким рассеянным светом. И Фил почувствовал, что заработали какие-то невидимые приборы и механизмы. Это было не объяснить, никакого звука не появилось, не ощущалось никакой вибрации, но Фил мог поклясться, что системы корабля заработали. То ли Гусь их как-то запустил, то ли они отреагировали на появление на борту людей.
— Живой, — облегченно вздохнул Гусь. — Живой…
«Действительно живой, — подумал Фил. Он и сам испытал непонятное облегчение от того, что системы корабля, кажется, работают. Воздух чистый, свежий, дышится легко… Фил осторожно снял маску и очки. — Да, все в порядке».
— Можно дышать, — объявил он и только потом заметил, что у Гуся маска и очки давно уже болтаются на поясе.
Голос Фила звучал несколько приглушенно, словно бы сами стены гасили звук.
Остальные тоже избавились от масок и очков и с интересом озирались по сторонам.
— Я ожидал чего-то большего, — разочарованно заявил Тур.
— Чего именно? — спросила Сара.
— Ну не знаю, — пожал плечам Тур. — Корабль из будущего… какие-нибудь там светящиеся огоньки… еще чего-нибудь фантастического… а тут…
Да, помещение было обычным, ничем не примечательным. Примерно так же может выглядеть и любой современный корабль.
— Здесь должен быть лифт, — озабоченно пробормотал Гусь, озираясь по сторонам.
Лифт обнаружился быстро — круглый столб в самом центре помещения. Двери его открывались самой обыкновенной кнопкой.
— Не опасно здесь? — спросил Тур.
— Нет, — ответил Гусь. — Байкерам корабль не скрыть. Корпус у него надежный, пулеметом не возьмешь. Корабельными пушками еще можно, но такого у байкеров нет. Однако нам лучше долго тут не задерживаться, лучше сразу же взлетать…
«Ага, взлетать тебе, — подумал Фил. — Из-за этого корабля столько людей погибло, столько товарищей потеряли… взлетать… ладно, пока мы вроде бы в безопасности, а там — видно будет. Мы все-таки не бандиты. Не байкеры и не пираты. Мы — полиция. И это очень хорошо, что мы оказались здесь раньше всех. Не знаю, сумели бы воспользоваться этим кораблем пираты или байкеры, но в любом случае, то, что здесь сейчас находятся представители власти, это хорошо…»
Лифт оказался не слишком просторным, они едва втиснулись туда всемером. Двери плавно сошлись, Гусь потыкал какие-то кнопки, и кабина едва заметно дрогнула. Затем двери лифта так же плавно и бесшумно раздвинулись.
Гусь вышел первым и, повернувшись к остальным, громко произнес:
— Мы сейчас в рубке.
— В какой? — уточнила Стрелка, выходя из лифта и оглядываясь по сторонам.
— Ну… например в рубке управления, — пожал плечами Гусь. — На корабле четыре рубки, каждую из них можно использовать как угодно…
Помещение, где они оказались, было просторным и почти совершенно пустым. Гладкие стены — ни тебе экранов, ни тебе шкафов, за которыми могли бы скрываться коммуникации. Вдоль стены изгибался невысокий пульт, на котором тоже, кроме нескольких рядов совершенно одинаковых клавиш, ничего не было. Перед пультом располагались три кресла. Самые обычные кресла, только форма их показалась немного странной.
Фил, шедший следом за Гусем, едва не споткнулся. Потому что все три кресла перед пультом оказались заняты.
Изя тоже замер. Тур с шумом втянул в себя воздух. Стрелка что-то негромко пробормотала. Сара с Крыской хором ойкнули вполголоса.
Неизвестно, сколько десятков (или сотен?) лет пролежали здесь эти тела. Одежда на них более или менее сохранилась, но кто знает, из какого материала она была изготовлена? От самих же людей осталось не много.
— Кто это? — громким шепотом спросила Крыска, хотя и так было понятно. Но Гусь все же счел нужным ответить.
— Прежний экипаж, — сказал он, и голос его тоже был тих. — Еще четверо должны находиться в каютах…
— И что с ними теперь делать? — Фил тоже старался говорить негромко — не хотелось сейчас почему-то громко разговаривать, ни ему, ни остальным. Одно дело — знать, что до тебя на корабле ходил экипаж, которого уже нет в живых (неприятно, не любит никто такого, но — терпимо хотя бы), и совсем другое — воочию убедиться в смерти прежних хозяев корабля.
— Давайте, пожалуй, уберем их… куда-нибудь… есть — куда, а? — Тур вопросительно посмотрел на Гуся.
— В реактор можно, — предложил Гусь. — Им уже радиация не страшна… где-то на складе мешки должны были быть…
— А склад где должен быть? — поинтересовалась Стрелка.
— Если не ошибаюсь, то где-то там… — Гусь неопределенно махнул рукой куда-то вниз. — Заодно и каюты проверим. Пошли…
Склад они обнаружили минуты через три, и мешки там действительно были громадные, темно-синего цвета, из какой-то неизвестной (очень тонкой, но и очень прочной) ткани. Все останки (и тех, кто находился в рубке управления, и тех, кто действительно оказался в каютах корабля) поместились в два мешка. Гусь с Изей взялись за один, Тур с Филом — за другой.
— Интересно, ребята, — пробормотал Изя, впихивая мешок со скорбной ношей в лифт, — это мы сейчас не сами себя таскаем?..
Тур вздрогнул и выпустил мешок, глухо шлепнувшийся на пол.
— Тьфу на тебя! — в сердцах сказал он.
— Изя, правда, заткнись ненадолго, а? — мрачно посоветовал Фил.
— Да я так просто… — пожал плечами Изя, скрываясь в лифте.
— Не себя, не себя, не волнуйся, — успокоил его вслед Гусь. — Себя… в смысле — нас… нас нашли позже… и совершенно другие люди…
— И на тебя — тьфу! — ответил ему Тур.
Когда мешки со скорбной ношей были спущены в реактор, все вернулись обратно в рубку.
— Значит, так, — тоном учителя произнес Гусь. — Здесь должно быть все просто… ну, не для меня — для вас. Я всего лишь историк… ну и по совместительству врач немножко… Изя. Садись вот сюда. Тур — давай вот в это кресло.
— Ты уверен, что я разберусь? — осторожно поинтересовался Изя, скользя взглядом по рядам клавиш с непонятными надписями. — А это что такое? — он ткнул пальцем в лежавшую на пульте груду перчаток — пары четыре, не меньше, черные, блестящие, словно бы в смазке, по всей поверхности ярким пунктиром идут серебристые прожилки.
— Сейчас и это объясню, — пообещал Гусь. — Тут все просто…
— Ты уверен? — издевательским тоном спросил Тур. — Где рычаги управления? Где экраны? Клавиатура где? Есть здесь хотя бы самая обычная клавиатура?..
— Конечно, — кивнул Гусь. — Вот, смотри, что здесь написано…
— Тут ничего не написано, — ядовито заявил Тур. — Тут только нарисовано — червячки какие-то, черточки-царапины…
— Нет, — Изя уставился на клавиши, и глаза его расширились. — Это не царапины, это слова… я знаю… Вот это значит: «Обзор»… да?
— Ну, не совсем так, — ответил Гусь, — но значение ты уловил точно.
— А вот это — «движение»… двигатель?.. Двигатели?.. — продолжал Изя.
— Ты что?! — удивился Тур.
— Это японский, — ответил Изя. — Во всяком случае, очень похож на японский язык… это называется иероглифами…
— На основе японского, — согласился Гусь. — Но тут еще есть некоторые нюансы…
Изя, не слушая Гуся, словно во сне ткнул пальцем в клавишу, вдавил ее; послышался хрустальный звон, и воздух над пультом управления осветился; тонкие разноцветные лучики соткали некое подобие многоячеистого куба, заполненного различными символами.
— Твою мать… — растерянно пробормотал по-русски Тур. — Это что за хрень?!
— Гусь… это… как ее… — Изя растерянно улыбался. — Как этой штукой управлять, а?
— Перчатки, — коротко ответил Гусь.
— Ага, понял! — обрадовался Изя.
Он схватил лежавшие на пульте перчатки, натянул их и коснулся рукой висящего над пультом изображения. Изя шевельнул кистью, словно бы пытался сдвинуть с места переплетение световых лучей. И это ему удалось — куб развернулся, наклонился…
— Здорово! — выдохнул Изя. — Это у нас, значит, будет экран радара… это — внешний обзор… это — передатчик… нет, не так… передатчик пусть будет здесь, а радар — здесь…
Все обалдело разглядывали Изю, запустившего руки в светящийся куб. Изя шевелил пальцами, что-то переставлял, что-то сдвигал, сжимал, крутил… и в воздухе возникали объемные цветные сферы, в которых отчетливо было видно и Нью-Рим (затянутые дымом улицы, бегущих людей, отсветы пожаров), и пространство (черная мгла, заполненная ослепительно яркими звездами, и Золотой Треугольник, каким он бывает виден с орбиты).
— Здорово! — восторженно повторил Изя. — Все понятно! Ребята, обалдеть можно, насколько здесь все просто!
— Ага, просто! — мрачно кивнул Тур. — Я ж японского не знаю!
— А вот тут, смотри… — Изя что-то поковырял в сияющем кубе, и второе, почти такое же, изображение повисло над пультом напротив Тура.
— И что? — скривился Тур. — Что тут ты мне хочешь… Блин! Ого!..
Иероглифы сменились привычными Туру латинскими символами.
— Как это ты сделал?! — восторженно заорал Тур. — Чего ты там нажал? Нет, нет! Давай обратно, — торопливо добавил он, — я по-русски надписи хуже разбираю… Во! Теперь все в порядке! Гусь! Перчатки мне! Быстрее! Та-а-ак! Это у нас двигатель — основной, да? Это — антиграв! Это —… Крыска! Где тебя носит?! Иди, запоминай! Ты второй пилот или куда?
— Здесь я, здесь, — Крыска уже стояла за спиной Тура, пожирая взглядом переливающееся изображение. — А это что такое? Вот это — гипердвигатель, да? Он для чего?
— Сейча-а-ас! — Тур вывел на отдельный, только что возникший экран вереницу параметров, и присвистнул. — Представляешь?! — он повернулся и с восторгом посмотрел на Крыску.
— Мгновенное перемещение… сверхсветовая скорость… — пролепетала Крыска. — А это что?
— А это и есть самое главное, — подал голос Гусь. — Эта штука управляет временем.
— Дата отправления… — бормотал Тур, — дата прибытия… что?! — он повернулся и обвел ошарашенным взглядом остальных. — Две тысячи сто пятидесятый год… — прошептал он.
— Апокалипсис, — сказала Стрелка и обхватила себя за плечи, словно бы ей неожиданно стало холодно.
— Не совсем, — поправил ее Гусь. — Примерно за полгода до Апокалипсиса… до Первого Апокалипсиса…
— Это что, специально так, да? — мрачно поинтересовался Фил.
— Не знаю, — помотал головой Гусь. — Может быть, случайно. Может быть, это приборы так… запомнили… не знаю.
— Ого! — подал голос Изя, до этого внимательно что-то изучавший на экранах. — Ребята, а тут скоро будут все наши. Глядите, почти все патрульные корабли заходят на посадку. И совсем недалеко отсюда. Кстати, они нас каким-то образом засекли… по работающему оборудованию, что ли?..
— Надо срочно взлетать, — Гусь явно занервничал. — Потом будет поздно. Тур, ты как, освоился? На орбиту выйти сумеешь или тебе помочь?
— Сумею, сумею, — проворчал Тур.
— Лейтенант, не забывайтесь, — голос Филиппа Кэссиди прозвучал как удар колокола.
Все вздрогнули и посмотрели на него.
— Что? — не понял Гусь.
— Во-первых, здесь есть старшие по званию офицеры, — сказал майор Кэссиди. — Во-вторых, этот корабль является собственностью генеральной прокуратуры Золотого Треугольника.
— Фил, не сходи с ума! — Голос Гуся сорвался.
— И в-третьих, лейтенант Густав Саневар, — майор Филипп Кэссиди медленно извлек пистолет и направил его на Гуся, — не забывайте о том, что вы все еще арестованы. И на вашем месте я беспокоился бы не о том, как бы завладеть этим кораблем, а о том, что следующие пятнадцать лет вам придется провести на каторге.
Все замолчали. В наступившей тишине было слышно лишь, как слабо попискивают какие-то приборы.
— Арестован?! — неожиданно спокойно улыбнулся Гусь. — Интересно, за что?
— Хотя бы за то, — отчеканил Кэссиди, — что вы изображали из себя полицейского!
— Пятнадцать лет! — расхохотался Гусь. — На каторге! С ума сойти! Пятнадцать лет! Это так много — пятнадцать лет! За то, что изображал из себя полицейского! Пятнадцать лет! Слушай, Фил, почему тебя не сажают, а?!
— Что?! — Рука майора Кэссиди, сжимавшая оружие, дрогнула.
— Ты изображаешь из себя полицейского всю жизнь, — пояснил Гусь, и улыбка его сделалась какой-то презрительной. — Ты всю жизнь стараешься показать, будто для тебя важнее не зажравшиеся прокуратурские генералы, а безопасность гражданского населения. Почему тебя до сих пор не посадили, а, Фил?
— Молчать, лейтенант! — рявкнул Кэссиди. — Прокуратура разберется, кто из нас преступник!
— Изя, — ровным и даже каким-то ледяным голосом произнес Гусь, — если не трудно, покажи мне последние распоряжения генеральной прокуратуры Золотого Треугольника.
Изя, словно бы догадавшись о чем-то, торопливо кивнул, запустил руки в светящийся куб чуть ли не по локоть, и над пультом возник белый прямоугольный экран с черными строчками текста.
— Принять к сведению всем постам, — громко начал читать Гусь, — что экипаж полицейского патрульного корабля номер ноль-пять… увеличь! На максимум!!! Обвиняется в убийстве полицейских, измене, дезертирстве!.. На максимум! — Гусь едва ли не кричал, срывая голос, но на сам текст он, кажется, даже и не смотрел, словно бы и так знал, что там будет написано. — Майор Филипп Кэссиди! Капитан Исана Кобо! Капитан Ирина Стрельцова! Лейтенант Густав Саневар!.. Видишь, Фил? — Гусь резко повернулся к Кэссиди. — Прокуратура разберется, кто из нас преступник?! Уже разобралась! Уже! Все преступники! Все мы! Вот тебе благодарность от генеральной прокуратуры! За все годы службы! За всю преданность! За всех твоих погибших друзей! Понял? Иди! Отдай им корабль! Исполни свой долг до конца! Сдай прокуратуре всех их! — Гусь широким жестом обвел рубку. — Всех тех, кто рисковал своей жизнью ради защиты Золотого Треугольника! И до конца своих дней, работая на каторге, и ты, и остальные сможете гордиться тем, что на совесть послужили своему правительству! Будешь гордиться этим, когда Золотой Треугольник начнет жечь города на Земле и Венере! Когда обратятся в пыль обитаемые астероиды! Когда будет развязана — наконец-то! — долгожданная и так обожаемая правительством Марса война! Давай, Фил! Давай, майор Кэссиди! Фил опустил оружие.
— Командир, он дело говорит, — в голосе Тура звучало возмущение. — Если мы сейчас сдадимся, нам кранты. Надо хотя бы на орбиту выйти, там уже можно будет разбираться, чего мы такого натворили… государственные преступники, блин… — он покрутил головой.
Фил молчал.
— Командир, — сказал Гусь. — У нас нет выхода. Ты никогда никого не предавал, не предавай и сейчас — нас всех. Нас всех — и тебя, кстати, тоже — и так уже предали…
Фил молчал.
— Командир… Фил… — Сара хотела что-то сказать, но запнулась.
Фил не произносил ни слова.
— Гусь, послушай, — сказал Изя. — Ну выйдем мы на орбиту, а потом? Все равно у нас нет времени толком ознакомиться с кораблем. Тут пяти минут мало, тут хотя бы месяц нужен — полетать, посмотреть, чего здесь и как…
— Нет времени?! — Гусь вытаращил глаза и уставился на Изю как на сумасшедшего. — Да в нашем распоряжении ВСЕ время этого мира!
— Черт, верно, — глаза у Изи загорелись. — Филя-сан! — Изя повернулся к Кэссиди. — Гусь прав!
— У нас здесь не профсоюзные выборы! — отрезал майор Кэссиди. — Мы — полиция! Полицейский патруль!
— Вот и давай вести себя как полицейский патруль, командир, — согласился Изя. — Только как живой патруль, а не как мертвый.
— Да пойми же ты, Фил! — заорал Гусь. — Сейчас от нас мокрого места не останется! Ты понимаешь, что сейчас начнется? Корабли уже заходят на посадку! Они не дадут нам взлететь! Через минуту будет уже поздно! Фил, чтоб тебя!!!
Филипп Кэссиди помотал головой, набрал полную грудь воздуха и неожиданно тихо произнес:
— Старт!..
