Глава 27
Элечка все-таки была суперпрофессионалом. Как она умудрялась сохранять нейтральное выражение лица при всей этой ситуации, можно было только гадать. Выдавали ее только глаза: большие и удивленные. Мягко говоря…
– Все будет хорошо, – постарался успокоить ее Донкат. – Они вообще-то мирные. Добрые и хорошие.
В глазах Элечки проступило такое недоверие, что Степе стало ее жаль. Он искренне понадеялся, что все слухи о ее близких отношениях с начальством так и останутся слухами. А если и нет, то пусть это будет не Засятин.
– Они просто поговорить зашли, – добавил он.
Секунду Элечка смотрела на него, как будто пытаясь связать его слова с двумя фигурами, скрывшимися за массивной дверью и приказавшими беспокоить только в случае галактической войны. А потом маска невозмутимости дала трещину, и Элечка прыснула в кулачок, в одно мгновение превратившись в обыкновенную девушку. Пусть и очень красивую.
Ура, это не Засятин. Степа искренне порадовался за Элечку. А потом соотнес свои слова с общей картиной, как она выглядела со стороны, и тоже рассмеялся.
Да уж, не совсем похоже на правду. Выглядело это, надо признать, несколько… как бы это правильнее сказать… необычно.
Насколько пустынны были коридоры офиса, когда он его покидал, настолько же переполненными они оказались при их возвращении. Но вопреки Степиным ожиданиям, никаких расспросов или дурацких приветствий не было. Тишина сопровождала их всю дорогу от приземлившегося на парковочной площадке «Пионера» до дверей исполнительного директора.
Не задавала вопросов охрана, формально имевшая право пропустить в офис важных гостей, если они идут в сопровождении сотрудника корпорации. Хранил молчание раздавшийся в стороны от лифтовой площадки народ. Набрали в рот воды и случайные попутчики в панорамном лифте. И только Элечка храбро поднялась навстречу фантасмагорической процессии.
Степа попросил Декстера с Соловьем только об одном. В офисе он должен идти первым. Потому что брести за двойкой, состоящей из Соловья в мундире космоштурма с бесконечными рядами орденских планок на груди и громыхающего Декстера, светящегося разбойничьей рожей из открытого забрала убээса, было очень уж унизительно. А наоборот – очень даже и ничего.
Вот такую команду и узрела Элечка, когда двери лифта остановились на последнем, директорском этаже. Надо отдать ей должное, она честно пыталась их остановить…
– Мы к Анатолию Васильевичу, – сообщил Степа, стараясь сохранять подобие делового тона, насколько это было возможно в данной ситуации.
– Он занят, – Элечка немного опешила. Опешишь тут. – У него сеанс гала-связи.
– И мы с удовольствием в нем поучаствуем, – Декстер чуть перегнулся через Элечкин стол, блеснув начищенным боевым скафандром.
Степа вздохнул про себя. Хорошо хоть сакс оружие не нацепил. А ведь собирался. Насилу его Соловей уговорил.
Элечка подалась назад на стуле.
– Но ведь…
– Не переживайте, – тоном опытного обольстителя прожурчал сакс. – Такая красивая девушка не должна лишний раз волноваться из-за совершенно никчемного начальства.
Элечка только глазами хлопнула, а Декстер уже повернулся к Донкату.
– Степан Афанасьевич, могу я вас попросить об одном одолжении? – он подмигнул Степе, чтобы Элечка не видела. Такой способности к лицедейству Степа за ним раньше не замечал.
– Несомненно, – Донкат кивнул, стараясь не ухмыляться во весь рот. Шойс, паразит, заканчивай.
– Я попрошу вас дать нам с коллегой возможность поговорить с ним, – он кивнул на кабинет исполнительного директора, – наедине. Мы постараемся быть максимально убедительными.
– Хорошо, – кивнул Степа. – Поговорите.
Это тоже было обговорено заранее. «Нечего тебе опять в эту помойку соваться», – придержал его тогда, в баре, Соловей. «И нам без тебя проще будет, и тебе лишнего расстройства не нужно. Разберемся, не переживай». Вот теперь они и разбирались.
Пока Декстер общался сначала с Элечкой, а потом со Степой, Соловей открыл дверь и молча показал саксу на вход.
– Вернем в целости и сохранности, – пообещал Шойс почему-то Элечке и скрылся за дверью.
– Девушка, – от тона Соловья веяло космическим холодом, – нас беспокоить только в случае галактической войны.
Дверь кабинета бесшумно закрылась.
И вот теперь им осталось только ждать. Прошло уже минут десять, как в кабинете Засятина шел «разговор», но из-за массивной двери не доносилось ни звука.
Степа посмотрел на Элечку, открыл было рот… Но сказать ничего не успел.
Из распахнувшейся двери кабинета выступил Декстер. По его лицу не разобрать было, что там произошло. Степа встал с диванчика, стараясь не делать это слишком быстро. И хрен с ними уже, с деньгами, ему просто очень не хотелось, чтобы сакс с космоштурмом вышли из этого кабинета с тем же чувством, что испытал он.
– Все в порядке, – барственно кивнул Декстер и повернулся к Элечке. – Готовьтесь, красавица. Теперь у вас будет новый руководитель.
– Какой? – опешила Элечка.
– Не знаю, – пожал плечами сакс. – Пришлют кого-нибудь, галактика большая. Но не этот точно.
– Что с ним? – Элечка начала подниматься со стула.
Степа и сам не на шутку встревожился. Как-то странно Декстер упоминает Засятина. Слишком в прошедшем времени.
– Не переживайте, – из кабинета вышел Соловей, поправляя рукав мундира. Степины подозрения стали приобретать маниакальный характер. – Анатолий Васильевич сейчас несколько занят. Ему предложили новое место, и он готовится сдавать дела.
Но никаким дурацким подозрениям сбыться было не суждено. Коротко пропищал вызов на столе у Элечки, и надтреснутый голос Засятина произнес:
– Эльвира Семеновна, зайдите ко мне, пожалуйста. Срочно. Спасибо.
Соловей взял Степу под локоть.
– Пошли, все в порядке, комментарии позже.
– Вы идите, я догоню, – попросил вдруг Декстер каким-то необычным голосом.
Степа хотел обернуться, но Соловей нажал на его руку, советуя уважить просьбу сакса. И только возле лифта он заговорщицки поднес к губам палец, улыбнулся и показал назад. Степа глянул через плечо. И обалдел. Декстер нависал над столом Элечки и, судя по голосу, сладко улыбался.
– Позвольте представиться, Шойс Декстер. В прошлом вольный «пес космоса», а сейчас владелец клуба… э-э, «Мамкин Валик». Прошу, моя визитка.
Степе было видно, как неуверенно улыбнулась Элечка (а Степа его предупреждал, что название дурацкое), но визитку взяла.
– Эльвира Сем… – опять позвал голос внутренней связи.
Шойс одним движением накрыл своей лапой пискнувший интерком.
– Вы позволите позвонить вам как-нибудь, когда вы будете более свободны, нежели сейчас?
У Степы упала на грудь челюсть.
– Всего лишь номер. Ваш номер и вашу улыбку. О большем не смею и мечтать. И я тут же испарюсь.
Если бы над ним нависала эдакая туша в убээсе, Степа и номер бы дал, и улыбался бы минут двадцать как сумасшедший, только бы это чудовище убралось куда подальше.
– Вы позволите? – не унимался Декстер.
И вот тут Степина челюсть рухнула уже на пол со стуком, слышным, наверное, даже на первом этаже: Элечка взяла свою сумочку, достала оттуда какую-то визитку и протянула ее саксу.
– Ну, попробуйте.
Остаток времени до выхода из здания они провели в полном молчании.
А на улице Степа не выдержал.
– Шойс?!
– А? – блаженно улыбающийся Декстер перевел мутный взгляд на Степу.
– Шойс, что это было? – Донкат показал рукой назад.
– Ты тоже заметил, да? – восхищенно протянул сакс. Если бы он так разговаривал на Бойджере, никого из присутствующих здесь в живых бы не было. – Какая женщина.
– Я уже давно ее заметил, – набычился Степа. – Года три как.
– И мне не сказал, – укоризненно пожаловался Декстер.
– Ты с ума сошел? – поинтересовался Степа.
– А что? – не понял сакс.
Соловей откровенно потешался, глядя на этот разговор.
– Да она же… ты же… – Степа никак не мог подобрать слова. – Тебе лет сколько?
– Сорок шесть, – проснулся Декстер. – И что?
– Да ты же ей…
– Что? – возмутился сакс. – Да у меня здоровья на половину баб этого шарика еще хватит.
Он гордо выпятил грудь и тут же обратно впал в свою летаргию.
– Но мне уже никто не нужен. Только она… Эльвира. Согласись, прекрасное имя?
– Ты сумасшедший, – помотал головой Степа.
Элечка и Декстер. Это не укладывалось в голове. Нет, такого не бывает. Донкат посмотрел на Соловья. Тот, не изменяя своей привычке, ехидно усмехнулся.
– Ты просто завидуешь.
– Я? – Степа возмутился до глубины души. – Завидую? Да ни капли. У меня через два дня Селена приезжает. Какой тут завидуешь?
– Так и отстань от человека.
Донкат разозлился на Соловья. При чем тут Селена? Какая Элечка? Он просто не может себе представить… Ведь Декстер… Ну, он же… Это же его работа… А он… А она… Да ему-то, Степе, собственно, какое вообще дело?
Степа запутался окончательно. Нахмурился и полез за сигаретами. Курить на парковке запрещалось категорически, но после сегодняшнего на него вряд ли распространялись корпоративные правила.
Нарушение запрета вернуло мысли Донката в конструктивное русло. О, так он даже не узнал, чем все кончилось. Ну Шойс, ну старикан… Степа поднял глаза на Соловья.
Космоштурм не стал дожидаться его вопросов. Он опять взял Степу под локоть и повел к недалекому уже боту.
– Хочешь урок? – загадочно спросил он.
– Э-э, пожалуй, – Степа все же сообразил, что Соловей не просто так решил в школу поиграть. Хотя после фонтана гормонов Декстера он уже ничему бы не удивился.
– Тогда слушай, – Соловей показал Степе раскрытую ладонь и принялся загибать пальцы. – Первое: если ты неправ. Второе: если ты еще не убежал. Третье: если у тебя нет письменного приказа твоего непосредственного начальника… Я тебя не утомил? – вдруг поинтересовался он.
– Не-ет, – помотал головой совершенно сбитый с толку Степа.
– Тогда продолжаем и заканчиваем. Если у тебя нет вот этих трех пальцев, – Соловей опять показал ему ту же ладонь, – то, во-первых, – он взялся другой рукой за один из незагнутых пальцев, – не воруй.
Палец загнулся.
– А во-вторых, – космоштурм загнул последний палец. – Никогда не спорь с контрразведкой.
И получившимся кулаком аккуратно прикрыл разинутый Степин рот.
– Все понял?
– Все, но без подробностей, – выдавил из себя Донкат.
– Подробности позже, – пообещал Соловей и вдруг гаркнул на всю парковку. – Шойс, очнись, наш бот следующий.
Он посмотрел на Степу и делано пожаловался:
– Как дети, честное слово. На секунду оставить нельзя. Ну что, пошли грузиться?
– Ага, – Степа посмотрел в спину удаляющемуся Соловью.
Да уж, день сегодня задался. Нечего сказать.
Вечерело. Вечерел Бойджер внизу, и вместе с ним вечерел орбитальный астероидный поселок. Сумасшедший, совершенно нереальный день заканчивался. Степа, с удовольствием шаркая ногами по теплому полу, набулькал в огромную кружку «VV Цефея», он теперь, как «совладелец бара», мог выбирать себе напитки, и побрел к прозрачной стене любоваться вечерними звездами. Подошел, с наслаждением отхлебнул из бокала пиво и стал пытаться подвести итоги, глядя на неподвижные созвездия.
Однако думать не хотелось категорически. Чего тут думать? Урезанный бонус оказался личной инициативой Засятина. Деньги Степе заплатят полностью. Это Соловей обещал проконтролировать, а верить ему, естественно, было можно. Ходить на работу после сегодняшнего представления – глупо. Да и Декстер расстрадался. Партнера ему, видите ли, под боком не хватает. Хотя он прав. Там интереснее.
Донкат хмыкнул. Кстати, Декстер. Ну надо же. Х-ха…
С Шойса мысли тут же перепрыгнули на завтра. Сегодняшний день почему-то вымотал всех, и космоштурм с саксом предложили отдохнуть. Тем более у всех обнаружились какие-то дела. А уж завтра, с новыми силами… Короче, завтра планировалась «встреча друзей», и Степа на полном серьезе решил сегодня отоспаться, чтобы подготовить печень, да и весь остальной организм тоже, к предстоящим подвигам.
Жизнь, кажется, налаживалась. Завтра у нас… э-э… вот что. Потом день на отходняк. А потом… От этого «потом» у Степы чуть не перехватило дыхание. Сердце забилось сильнее, звезды стали ярче, ночь стала прекраснее.
Потом приедет Селена. Селена, Селена, Селена, Се-е-ле-е-на-а!
Короткий сигнал от входной двери сбил Степино восхищение. Донкат удивленно поднял брови. Кто это там?
На экране двери, показывающем вход, стоял немолодой крепко сбитый мужчина с короткой стрижкой. В руке мужчина держал какой-то пакет. Степа присмотрелся к лицу звонящего. Кого-то оно ему напоминало. И, кажется, с этим «кем-то» у него были связаны не самые лучшие воспоминания.
– Кто там?
– Степан Афанасьевич? – поинтересовался мужчина. Голос у него был под стать. Такой же крепкий, густой и напористый. – Добрый вечер. Я ваш сосед, Иван Платонович Тисич. Я хотел бы с вами поговорить.
Сосед! Глаза Степы вылезли на лоб. Мать моя! Он-то, дурень, думал, день закончился. Хрена там. Сосед!
И что теперь делать? Первым, самым постыдным желанием Степы было сбежать. Вторым, не менее постыдным, – позвонить Соловью с Декстером. Но у обоих этих вариантов был существенный недостаток. Они никак не решали проблемы соседства. Соловей рано или поздно уедет, домой придется вернуться. А сосед… Ну, что сосед. Ну, входи, сосед, поговорим.
Степа стукнул по контакту, отпирающему дверь во внутренний коридор поселка.
– Прошу вас, Иван Платонович.
Сосед-федерал-космоштурм неторопливо вошел. Встал на пороге, цепко обежал глазами комнату и остановился на Донкате.
– Штурм-пилот? – ровно поинтересовался он.
– Нет, – Степа старался быть кратким.
– А «мамкин валик» где отращивал?
Степа пожал плечами. Если не знаешь, что говорить, – молчи. Если не знаешь собеседника – дай сказать ему. Люди сами тебе все расскажут. Надо только уметь их слушать.
Сосед немного помолчал, а потом неожиданно улыбнулся довольной улыбкой.
– А здорово ты меня сегодня сделал. Я аж молодость вспомнил. Хорошо кровь разогнал.
Степа был готов… Ко всему… Почти…
К этому готов не был.
– Я… э-э…
Иван Платонович прошел в комнату, мягко ступая по теплому полу. Поставил на легкий журнальный столик глухо стукнувший пакет. Обернулся к Степе.
– Прошу простить за вторжение. Я, собственно, познакомиться зашел. Уж совсем было думал, сгнию тут среди этих… обывателей. А как одного из космоштурмов увидел, так прямо сердце возрадовалось. Я уж и не думал, что ты из наших. Смотрю, молодой больно.
Он вытащил из пакета объемистую бутылку коньяка. Если Степу не обманывали глаза, стоила эта бутылка как половина его (ха, уже вчерашней) месячной зарплаты. Тисич остро глянул на Степу.
– На чем последнем летал?
– На «Жабе», – автоматически ответил Степа.
– Ха, – удовлетворился сосед. – То-то я и смотрю…
Он хекнул, прочищая горло.
– А за гараж ты уж меня прости, не со зла, от скуки баловался.
Донкат только руками развел. Что тут скажешь, когда так извиняются?
– Да ладно, чего там…
– Ну, тогда… – Тисич поднял бутылку, – уважишь старика? За знакомство?
Степа посмотрел на широкие плечи бывшего космоштурма, вспомнил своих двоих «ветеранов» и мысленно вздохнул: к приезду Селены он, похоже, только-только оклематься успеет. И задорно улыбнулся.
– С удовольствием. Вы что в качестве закуски предпочитаете?
