Глава 14

– Сергей Петрович, а вы уверены, что мы сможем добраться на этом аппарате до места? – в третий уже раз поинтересовался Петрухин.

Вышедший из своего анабиоза профессор уже не раз и не два пожалел о том, что согласился принять предложение Соловья отправиться в Сатаваку на найденном боте. Старая посудина и в самом деле оказалась очень старой. Потому ее и бросили. Летать она, конечно, летала, но где-то раз в полчаса ее двигатели издавали такой звук, что пассажиры начинали мелко вибрировать от страха. Рвущиеся тросы орбитального лифта в эти моменты казались чем-то мелким и обыденным.

– Без сомнения, – поддержал манеру профессорского общения ведущий грузовичок Соловей. – Диагностические системы показывают вариант нормы, а наш специалист в области движущихся аппаратов это подтверждает. Не верить им двоим у меня лично оснований нет.

Сидящий по правому борту «специалист в области движущихся аппаратов» осклабился в белоснежной улыбке, продемонстрировав отличные зубы, поднял ладонь и игриво пошевелил толстыми пальцами. Все вместе это скорее пугало, чем успокаивало, но выбора не было. Декстер осмотрел «старичка-грузовичка», как он его обозвал, еще в ангаре. Излазил двигатель настолько, насколько смог, проверил все, до чего смог дотянуться, и вынес вердикт: годен. За время путешествия его переспрашивали, уверен ли он в этом вердикте, раз уже двадцать. Он неизменно подтверждал.

Вот и сейчас все закончилось так же. Петрухин посмотрел на безмятежно улыбающегося сакса, неодобрительно поджал губу и попытался найти поддержку у Донката. Без толку. Степа чисто технически не был сейчас способен ничего обсуждать.

В силу старой конструкции и сугубой функциональности сидячих мест в грузовике не было. Кресло пилота – и все. Все остальные разместились на каких-то тюках в кузове. От пилота кузов отделяла всего лишь тонкая перегородка, не доходящая до верха. Профессор с Селеной уселись слева, Декстер со Степой – справа. Учитывая разницу в массе объектов, крен выходил изрядный. Но останавливаться или тем более перемещаться во время движения никто не захотел. Ну его от греха… Вот и сидели, страдая. Откровенно говоря, «сидел и страдал» один профессор. Декстеру было море по колено, он в старую посудину верил. А Степа просто-напросто не замечал вокруг ничего.

В его браслете среди кучи электрических импульсов покоился набор, позволяющий в любую минуту связаться с одной очаровательной нимфой, а сама нимфа сидела как раз напротив него. Чего еще желать? Поэтому он просто молчал, изо всех сил пряча идиотскую улыбку, все время норовящую выползти наружу, и смотрел на Селену.

Она уже раз пять делала ему большие глаза, взглядом обещая все кары небесные, если он не перестанет пялиться. Но то ли в атмосфере Бойджера было слишком много помех, то ли «большие глаза» она делала без души, но на Степу вся ее злость не производила ровным счетом никакого впечатления. Он продолжал смотреть, и отвлечь его от этого занятия не могло ничто из окружающего мира.

Декстер было попытался, но быстро понял бесперспективность этого занятия. Схохмил что-то, получил хмурый взгляд от Селены и бросил. Соловью, понятное дело, тоже было не до шуточек. Оставался профессор, но его снедали другие страсти. Так что через полчаса Степе уже никто не мешал любоваться своим ангелом. Кроме самого ангела, но, как уже говорилось, мешала она без особой страсти. Женщина, что взять…

Двигатель бота вдруг издал какой-то особо противный визг, не похожий на те, что были раньше. Из двигательного отсека донесся глухой удар. Не сильный. Но тут же повторившийся.

– Сажай! – Декстер сорвался со своего места, подскочил к перегородке и чуть ли не влез через нее к Соловью. – Сажай сейчас!

Встрепенулись все. Даже Степа оторвался от созерцания Селены. Грузовик дернулся, его мотнуло в сторону, но Соловей поймал его маневровыми. Сбросив скорость, космоштурм повел бот на снижение.

– Надеть шлемы, – донесся его голос из-за перегородки.

В кузове защелкали фиксаторы. Лифт научил многому, и паники не возникло. Да она и не нужна была. Соловей аккуратно оттормозился, перевел двигатели в вертикальный режим и посадил бот на небольшой поляне посреди цветущего сада.

– Приехали, – после надсадного гудения старых турбин его голос, раздавшийся в наушниках шлемов, прозвучал неестественно громко.

Непривычную тишину прорезал недовольный голос.

– Это мне кажется или кто-то только что заверял меня в непременной надежности данного средства передвижения?

Декстер сделал каменное лицо, отчаянно сожалея, что забрало шлема не поляризовано.

– Не кажется, профессор, – отозвался после паузы принявший огонь на себя Соловей. – Он сломался.

Петрухин великодушно не стал напоминать, сколько раз он интересовался техническим состоянием бота. Но Соловей его жертву не принял.

– Однако согласитесь, сейчас мы гораздо ближе к цели нашего путешествия, – в голосе космоштурма не было и намека на расстройство по поводу сломанного бота. Как будто сигарету докурил и выбросил. – И заметьте, при соблюдении полного радиомолчания. Это ли не плюс?

Степа подобрался, ожидая порции сарказма, но Петрухин просто согласился.

– Плюс.

И тут же задал встречный вопрос.

– Удовлетворенность радиомолчанием подразумевает опасения по поводу чего-либо. Вы ждете неприятных гостей?

Судя по тону, космоштурм пожал плечами.

– Может быть. В нашем положении все может быть.

Короткая пауза, посредством которой он показал, что продолжения не будет.

– И что вы теперь собираетесь делать? – поджал губы не дождавшийся комментариев Петрухин.

Вопрос был как-то не ко времени: что тут скажешь через минуту после почти аварийной посадки? Но у Соловья, как оказалось, план «Б» был наготове.

– А вот теперь я с удовольствием воспользуюсь вашим гостеприимством, профессор, и дождусь спасательной команды. Я ведь прав, вы можете ее вызвать?

Петрухин кивнул.

– Вот, собственно, и весь план действий, – космоштурм распахнул водительскую дверь. – Ну что, выгружаемся?

– Прямо даже не знаю, что выбрать, – осклабился Степа. – Все такое вкусное.

Выбор и вправду был не скуден: подкопченная курица, бифштекс, пицца, свиная рулька, лосось. Картофель гратен, рис, гречневая каша, овощи на гриле, паста – в качестве гарнира. И на десерт: клубничный джем, шоколадный мусс, миндальное печенье, шарлотка с яблоками. В общем, ешь, не хочу. Деликатесов типа гала-люксовского айтоди, правда, не было, но бойджи в округе и так было навалом: Соловей посадил грузовичок прямо посреди цветущего сада. Оказывается, она растет на деревьях. И цветут они в разное время. Типа, кто раньше готов, тот и зреет. Чудеса.

Так что с питанием проблем не было, кроме одной. Все это кулинарное великолепие, извечное из походного набора «псов космоса», трофейно добытого на истребителе, предлагалось исключительно в виде плоских дощечек размером с ладонь. Их предлагалось откусывать и разжевывать.

– Наугад, – посоветовал подошедший Декстер. – Они на самом деле все вкусные. Постарались тыловики в свое время. Я, правда, до сих пор так и не понял, это забота о нас была или издевательство?

Степа решил последовать совету сакса. Тем более что все равно другой пищи не предлагалось, а есть хотелось зверски. Он вытащил из одной пачки две дощечки с надписями «Beef steak» и «Pasta», снял упаковку и с усилием отодрал зубами угол «стейка». Разжевал. И удивленно поднял брови. И правда вкусно… Декстер не соврал.

Растворяющийся во рту кусок плитки превращался в почти настоящий стейк. Почти, потому что мозг, точно знающий, что никакого мяса Степа не откусывал, категорически отказывался подтверждать наличие во рту стейка. Хотя все остальные органы чувств говорили обратное. Донкат откусил еще и от плитки макарон. А что, неплохой обед.

– Нравится? – поинтересовался вездесущий Соловей, только что споривший неподалеку с Петрухиным по поводу настройки сигнального маяка.

– Угу, – промычал Степа с набитым ртом.

– Ну-ну, – одобрительно качнул головой Соловей. – А еще говоришь, что не хочешь быть космоштурмом. Все способности налицо.

Донкат закашлялся.

– Вот я всегда удивлялся, – Соловей тем временем оставил в покое Степу, достал сигарету и повернулся к Декстеру, – как они умудряются при абсолютно одинаковом составе подавать это как разные блюда?

– А у вас такие же? – заинтересовался сакс.

– Почти, – пыхнул сигаретой Соловей. – Только у нас еще есть такая штука, называется «перловка». На мой вкус – гадость. Ее никто никогда не ест, но в сухом пайке она всегда обязательна. Традиция, – объяснил он. – Пошла еще с догалактической эры.

Степа, дожевав обе плитки, поднялся на ноги.

– А наелся, – удивленно констатировал он.

– Да ты что? Это здорово, – обрадовался космоштурм.

Степе его радость показалась подозрительной. Обычно после такого безмятежного счастья в глазах Соловья следовала какая-нибудь пакость. Он не ошибся.

– Ну, раз ты у нас теперь накормлен, напоен и годен к строевой, самое время в караул заступить.

– Это как? – нахмурился Степа.

– Это так, – объяснил космоштурм. – Будешь сидеть и отслеживать ситуацию по сканерам убээса. Включишь дальнее обнаружение – и вперед. Только сильно не прыгай, чтобы заряд зря не расходовать, и батареи не забудь потом поменять.

– А почему я? – насупился Степа.

– А почему не ты? – резонно поинтересовался Соловей.

Донкат открыл рот… Подумал и закрыл. И встрепенулся. Он же хотел…

– А с Селеной потом поболтаешь, – наставительно перебил его порыв космоштурм. – После подписания контракта.

Он упер палец почти в нос Степе.

– Так сказать, премия тебе будет.

Вот тут Соловей перебрал. Донкат выпрямился.

– Я не нуждаюсь ни в премиях, ни в поощрениях подобного рода. И я сам буду определять, с кем и когда я буду общаться.

– Будешь, – Соловей понял, что неправ, но отступать не собирался. – Но только не в боевой обстановке и не в нарушение приказа.

– Чьего приказа? – сжал зубы Донкат. – Кто определял вас мне в начальники?

– Жизнь, – космоштурм и глазом не моргнул. – И производственная необходимость.

Он поднял ладонь, останавливая уже разогнавшегося Степу. И вдруг тем же тоном, не допускавшим возражений, сообщил:

– А про твою личную жизнь я был неправ. Извини. Это и вправду не мое дело, с кем и когда ты проводишь свободное время. Перебрал. Еще раз извини.

Степа не нашелся, что ответить. Слишком резок был переход. Он только хлопнул глазами и… остановился.

– Переключатель на дальние сканеры вот здесь, – Декстер, стараясь как можно быстрее закончить эту квази-ссору, прикоснулся к воротнику убээса, показывая клавишу.

– Спасибо, – поблагодарил Степа.

Соловей скорчил полуизвиняющуюся мину, кивнул и отошел.

– Вы не поможете? – Донкат повернулся к Декстеру. И в самом деле, от ругани сейчас точно никто не выиграет. Но Соловью он это запомнит. Начальник, так его…

– Конечно, – сакс ткнул толстым пальцем куда-то под ухо Степе, и убээс сник.

Сдулся, как будто из него подспустили воздух. Движения стали плавными и неторопливыми. Теперь, чтобы поднять руку, например, надо было приложить усилия.

– Ой, – удивился Степа.

– Ничего-ничего, – успокоил его Декстер. – Так и положено. Это включается экономный расход энергии, чтобы сканерам подольше хватило.

Он взял Степину руку и поднес к воротнику.

– Вот тут, чувствуешь, планка? Потяни.

Донкат честно потянул, где просили, и удивился еще раз. Из стойки воротника убээса выехала небольшая пластина, тут же дважды разложившаяся. Получился небольшой экран, располагающийся прямо напротив глаз. Абсолютно пустой.

– И что это? – Степа посмотрел на сакса.

– Монитор, – пожал плечами тот. – Сканер дальнего обнаружения. Тут показываются все движущиеся аппараты вокруг тебя. Видишь четыре сектора?

Степа пригляделся. И вправду, экран был разделен на четыре равные части.

– Много ты тут не увидишь: только наличие или отсутствие, но нам больше и не надо, – он хмыкнул. – Тебе еще повезло.

Донкат скептически прищурился. Он так не считал.

– Повезло-повезло, – уверил его Шойс. – Тут у нас вообще никого в округе. На моей памяти первый случай. А обычно весь экран залеплен всякими ботами. Причем где свои, где чужие, сразу не разберешь: идентификационный блок тут никакой. После часа работы наблюдатели с ног валятся. А тебе всего и задач, что сообщить, когда появится хоть кто-то. Ну, давай, неси службу, – напутствовал он Степу и побрел куда-то.

Донкат проводил его завистливым взглядом. Сейчас спать небось завалится. Потом вздохнул и уселся на землю. Смотреть.

Вернее, хотел усесться. На экран, висящий перед глазами, медленно выползла красноватая точка. Сканер коротко пискнул, привлекая внимание. Степа завертел головой, пытаясь рассмотреть, кто это летит, но небо оставалось чистым. Глюк аппаратуры? Точка чуть сдвинулась от края экрана к центру. И почти тут же за ней появилась вторая. Сканер пискнул опять. Нет уж, пора кому-нибудь рассказать.

– Шойс, – позвал Степа отошедшего сакса. Тот не услышал. – Шойс.

– Да? – повернулся сакс.

– Тут две точки, – неуверенно сообщил Степа. Вторая вдруг пропала с экрана. – Одна то есть.

Точка появилась вновь.

– Опять две.

– Точки?

Неуверенный тон Степы на мгновение ввел Декстера в заблуждение, но он тут же собрался.

– Подъем, – бросил через плечо Декстер лежащему на земле Соловью, поднимаясь. – У нас гости.

– Быстро что-то, – тут же сел космоштурм. Он повертел головой. – Профессор, вставайте, за нами прилетели.

– Уже? – не поверил издалека Петрухин.

– Степан Афанасьевич говорит, что да, – иронично подтвердил Соловей.

Он поднялся на ноги и поспешил за Декстером. К Степе они подошли одновременно.

– Где? – вопросительно глянул на него космоштурм.

– Вот, смотрите, – Степа повернул к ним экран.

– Хм, действительно, – пожевал губами Декстер. – Минут через пять увидим, кто это.

– А пока давайте будем надевать шлемы, заряжать убээсы и все такое прочее. Непонятные какие-то ребята. – Соловей распрямился. – Игорь Денисович, Селена. Надеваем шлемы, оружие к бою.

– Что случилось? – профессор уже был на ногах и спешил к ним.

– Позже, – отмахнулся Соловей. – Шойс, смени Степе батареи. Дальше наблюдать смысла нет.

– Есть! – Декстер коротко отдал честь на саксовский манер и посмотрел на Донката. – Повернись, пожалуйста.

Опять повернись. Степа неуклюже – скафандр двигался как раскормленный бегемот – повернулся, подставляя спину. Декстер щелкнул выключателем сканера на воротнике Степиного убээса, выудил из заплечных мешков заряженные батареи и ловко сменил одну за другой. Степа захотел почесать нос и чуть не поставил себе фингал. Движения стали гораздо быстрее. Ура, все вернулось. Донкат начал разворачиваться.

– Не дергайся, – остановил его сакс. – Надо старые вставить на подзарядку.

– Куда? – не понял Степа.

– На подзарядку, – пояснил Шойс и удивился. – А что, ты не знаешь?

– Не знаю про что? – переспросил Степа.

– Желторотый новобранец, – в очередной раз вступил переводчик сакса. – Вооружение и оборудование надо изучать. Сколько процентов движения скафандра обеспечивает батарея?

– Да не знаю я, – Степа попытался вырваться наконец из цепких лап «пса космоса» в отставке. Не получилось. – Кто мне это рассказывал?

– Тогда слушай дядю Декстера, – сакс засунул подсевшие батареи на место запасных и защелкнул крепления. – Батареи дают тебе только двадцать пять процентов от общего усилия, как правило, в начале каждого движения. И обеспечивают восемьдесят процентов работы сенсоров и систем жизнеобеспечения. Остальное вырабатывается за счет твоего кинетического движения. Оттуда же идет и подзарядка запасных батарей.

Декстер развернул Степу к себе лицом.

– Все, готово, – он сильно хлопнул по плечу. – Хватай оружие и пошли к командиру.

– А оружие тоже заряжается от движения убээса? – заинтересовался Степа.

– Чуть-чуть, – пальцами показал, сколько, Шойс. – У них своя история. Там такой заряд нужен, что ты сутки будешь без перерыва прыгать, чтобы их зарядить. Но немного идет и туда. Совсем немного. Так, чтобы в окружении было из чего застрелиться.

Донкат криво улыбнулся. Ха-ха-ха, очень смешно. Потом посмотрел на сакса и решил, что не очень. Декстер и не думал шутить.

Степа не знал, что и сказать, но тут внешние динамики скафандра наполнились жужжанием напополам с треском, и стало не до разговоров.

– Профессор, вы ждали таких гостей? – раздался в наушниках голос Соловья.

Степа прищурился, стараясь рассмотреть приближающиеся боты, и услужливая автоматика убээса, следуя за глазными мышцами, тут же немного увеличила картинку на забрале, перейдя на проекцию. Теперь Донкат знал, за счет чего это делается, и даже чуть-чуть потряс ногой, чтобы дать немного энергии батареям. Скосил глаза в сторону Декстера и решил, что перебирать с помощью технике все же не надо. На то и конструкторы, чтобы космоштурм в бою мог не думать о таких глупостях, как зарядка батарей.

Боты тем временем приблизились еще, и Степа смог наконец разглядеть гостей. Два бота шли один за другим. Первым шел небольшой верткий бот, постоянно рыскающий из стороны в сторону, словно собака, вынюхивающая добычу. Чего он вынюхивал, было не очень понятно, потому как маяк Петрухина работал исправно все это время.

Вторая машина выглядела солидней. Серо-зеленая, длинная, она летела точно по прямой, ведомая первым. Большие люки по бокам и в днище наводили на мысль о грузовике. Или транспортнике, учитывая, что перевозить нужно было людей. То есть их. Натыканные по бортам и на носу с кормой полушария, торчащие уродливыми нашлепками, выглядели сущими ситечками, если не знать (а благодаря витрансу Степа четко знал), что это бортовые плазменники. Эстетикой здесь и не пахло, зато подойти с враждебными намерениями к этому агрегату не решился бы никто. Степа так уж точно.

Интересные ребята живут тут, на Бойджере, если катаются на таких машинках. В голове у Донката тут же ожили все стереотипы, старательно высмеиваемые последние несколько дней что Соловьем, что Декстером. Профессор с Селеной тоже, помнится, хихикали в кулак, слушая Степины оценки. Ну-ну, вот вам, полюбуйтесь на «цивилизованных» жителей мира Авангарда.

– Шойс, тебе это ничего не напоминает? – Соловей стоял, расставив ноги. Вросшая в землю фигура в убээсе, подсвеченном всеми лучами послеполуденного солнца Бойджера.

– Нет, – гулко отозвался в наушниках сакс. В его голосе послышалась гордость. – Тут мне ничего напоминать не надо. Первый – это «Терьер», разведчик. Чистый атмосферник. Два пилота, два коспеха разведки. Плазменник, импульсник, сдвоенный пулемет. И туча следящей и поисковой аппаратуры. Второй – ТБКП-10 «Тревис», Транспортный Бот Космической Пехоты «Тревис»-10. В миру – «Крокодил», «десятка». Есть еще «двадцатка», но тот больше, и у него на морде пандус для наземных транспортов. Нашлепки на бортах – плазменники. Так что оба аппарата наши, саксонские.

Он чуть запнулся и добавил чуть менее гордо.

– То, как они идут, – это боевой порядок на поверхности.

– И зачем им такой порядок? – негромко, со значением, поинтересовался космоштурм, и Степе стало нехорошо.

Соловей может громко разоряться только тогда, когда все хорошо. А как только он понижает голос – жди беды. И та не заставила себя долго ждать.

«Терьер», как будто наконец увидев стоящих на полянке, рыскнул вперед и завис высоко над их головами, медленно поворачиваясь из стороны в сторону, не оставив привычку принюхиваться. А «Крокодил» затормозил над недальними цветущими деревьями и… взорвался. Вернее, конечно же, не взорвался, но Степе поначалу показалось именно так.

Створки люков на днище резко распахнулись, «Крокодил» оглушительно фыркнул в стороны и наискосок маневровыми двигателями, которые подбросили его на несколько метров. А на месте подпрыгнувшего транспортника тут же расцвел десяток огненных цветков – двигатели убээсов смягчали посадку отделению «псов космоса», вылетевшему из брюха «Крокодила».

Десять сверкающих на солнце фигур устремились к земле, прямо в воздухе разбиваясь на пары. Это было красиво.

– К бою! – Соловей, в отличие от Донката, эстетикой момента не впечатлился. Его атакой космической пехоты Англо-Саксонского Союза удивить было трудно. Он привык сам удивлять.

– Профессор, Селена! – рявкнул на бегу космоштурм. – Бегом к нашему грузовику! Тридцать метров от него. Ни больше ни меньше. Спрячьтесь и молчите. Ни звука в эфире, хоть нас на части резать будут. Вперед!

Хвала КосмоБогу, они послушались без лишних вопросов.

– Степа, оружие! – бросил Соловей, мгновенно оказываясь за спиной у Донката. Толчок в спину и клацанье контактов. В висящую на затылке подушечку уперлось что-то твердое. Вот оно зачем космоштурмам «украшение».

Степа судорожно подхватил с бедер обе трубы. Упер локти в бока, как учили, и на сей раз положил «Дырку» сверху «Озона». Русский он космоштурм или нет, в конце-то концов?

Мелькнувшая на лице Декстера слабая улыбка показала, что урок усвоен. Зачет, считаем. Но вот только это было все, что касалось веселья. Больше смеяться было не над чем.

– Шойс – в кусты, – скомандовал Соловей. – Пока не окружили. Уходи дальше, им за спины. Только оставайся на канале. Услышишь свое имя – вперед, круши, кого достанешь.

Он на миллисекунду запнулся.

– Ну, или не круши. Тут спасать-то, собственно, некого будет.

– Заняться с тобой любовью! – опять не справился с экспрессией сакса переводчик. – Придет время, командуй.

В голосе Декстера отчетливо слышалась обида. Он тяжело развернулся, почти как тот летающий «Крокодил», и потрусил к окружающим деревьям.

– Прости, – позвал его в спину Соловей. – Просто я хотел, чтобы ты остался жив. Это не твоя война. Мы тебя втянули.

Степа чуть не вякнул, что это война не только не Декстера. Он тут тоже… не совсем по своей воле. Эх, и черт его дернул поехать за этим контрактом. Ведь чувствовал, что дело нечисто. Да что уж теперь…

– Заняться с тобой любовью, – еще раз донеслось из наушников.

Донкат расплылся в довольной улыбке: обиды в голосе Шойса больше не было. Так, ворчание. И на душе стало вдруг тепло. Степа покопался внутри и с удивлением нашел: он был очень рад, что толстый коспех не попадет под раздачу. Что он выживет.

Степа откашлялся. Теперь осталось, чтобы еще выжили профессор с Селеной. В смысле, Селена. Ну, и профессор заодно…

А кому их защищать, кроме них? Некому. Степа расправил плечи и вдруг неожиданно даже для себя отчеканил в прижимающийся к скуле микрофон:

– Космоштурм Донкат к бою готов!

В наушниках раздались негромкие одобрительные возгласы. Он очень надеялся, что один из них принадлежит Селене.

– Принято. Прицел ровнее. Локти прижми, – придирчиво отозвался Соловей.

И вот только этот изверг никогда слова доброго не скажет.