53
Намаявшись накануне, капитан спал очень крепко, и слуге опять пришлось его трясти.
— Все, хватит! — воскликнул фон Крисп, отталкивая от себя Корнелия. Потом сел и взъерошил волосы. — Всё достал?
— Так точно, ваше благородие, двадцать два ярда котики, сговорились на четырех рилли.
— Хорошо. Топор?
— Вот.
Слуга продемонстрировал старый колун с длинной, перемотанной веревкой рукоятью.
— Это ты им, что ли, дрова колешь?
— Нет, ваше благородие, мы хворостом топим, в этой местности деревьев нет, рощи не в счет.
— Ну, что деревьев нет, я и без тебя знаю.
Капитан поднялся и, подойдя к окну, выглянул во Двор. Сытый и вычищенный мардиганец ждал под седлом, рядом стоял какой-то уродец.
— Это мул, что ли?
— Так точно, ваше благородие, Трубачом кличут.
— А чего его кликать — мул он и есть мул. Я вон и лошадям никогда кличек не даю. — Капитан сел за стол. — Давай чаю, что ли. Булок-то небось не успел принести?
— Как же не успел — вот они! — Довольный собой Корнелий поставил на стол несколько ароматных, еще горячих булочек. Рядом пристроил баночку со сливочным маслом.
Потом побежал за чаем.
— А почему у него кличка такая — Трубач?
— Так он, ваше благородие, того... пердит очень.
— Пердит? — изумился капитан. — А с чего же?
— Так никто не знает, и хозяин его, здешний плотник, тоже не знает.
— Зачем же ты взял такого мула, нельзя было найти обыкновенного? Ведь он нам помешать может, каждый на нас внимание обращать будет!
— Так уж сложилось, ваше благородие, что все остальные мерины и мулы заняты — только этот остался, зато недорого.
— Вот незадача.
Капитан вздохнул. По его задумке Корнелию, а значит, и мулу, требовалось сидеть в засаде, а какая же засада, если это животное начнет эдакие рулады выдавать?!
— Ваше благородие, да вы не переживайте, он негромко пердит, я уже слышал.
— Хорошо, раз так. Собирайся, пора выезжать.
Через четверть часа они уже отбыли. Довольный, что удалось выехать на прогулку, слуга все время улыбался, однако заткнутый за пояс топор придавал ему вид дорожного грабителя. Со встречных телег на него с опаской косились возчики, и только присутствие офицера смягчало ситуацию.
На место прибыли вовремя. Когда капитан остановил коня, слуга удивленно огляделся — всю дорогу он радовался солнцу, не вполне понимая, куда и зачем они едут.
— Вот мы и приехали, Корнелий. Видишь эти два дерева — с одной и другой стороны дороги?
— Вижу, ваше благородие, как не видеть.
— Между ними нужно натянуть кованку.
— Так ведь дорога-то проезжая, ваше благородие, а ну как упадет кто?
— Для того и натягивают, чтобы падали. Кованку натянешь в двух футах от земли, чтобы лошадь на нее обязательно набежала.
— И кого же мы так поджидать будем? — Слуга начал бояться. Одно дело догадываться о делах хозяина, и совсем другое — в них участвовать.
— Не спеши, слушай дальше. Кованку сначала надобно спрятать в пыли, но так, чтобы можно было быстро потянуть и прихватить к дереву.
— А зачем так? Чтобы люди не спотыкались?
— Чтобы я не спотыкался. Я поскачу первым, а те, кто за мной, должны полететь из седел.
— А куда вы поскачете, можно спросить?
— Оттуда, со стороны старых мельниц, и туда. — Капитан повернулся, указывая в сторону Хаски. — Домой, одним словом.
— А я останусь?
— Нет, не останешься, я же тотчас вернусь, чтобы проверить, не остался ли кто живой.
— Ваше благородие, да кто это будет?!
— Карсаматы, Корнелий, злые и жаждущие отмщения, если, конечно, у меня все получится.
— Ваше благородие, а может, ну его — уедем домой подальше от этой напасти? Ведь карсаматы и убить могут!
— Эти могут, — согласился фон Крисп. — Только отступать уже поздно, и если ты хочешь увидеть своего хозяина живым, придется немного постараться.
— Для вашего благородия я постараюсь.
— Вот и хорошо. — Капитан огляделся, дорога была пуста. — Повторяю: как только я проскачу, ты поддернешь кованку и прихватишь ее к дереву. Несколько оборотов, и она будет крепко держаться.
— И чего же потом, ваше благородие, когда они полетят из седел?
— А вот для потом ты и взял топор. Если кто из них к тебе близко окажется, так и дай ему по башке. Ну ладно, долой с коней.
Они спешились, и мул издал звук, за который получил свое прозвище. Мардиганец фон Криспа настороженно повел ушами.
— Совсем негромко, ваше благородие.
— Негромко, — согласился капитан, — но все же поставь его подальше. Кто знает, как он сможет, если постарается, а тебе нужно сидеть в засаде тихо. Все, начинай натягивать кованку, а я пойду дорогу разведаю. Через полчаса вернусь.
— Понял, ваше благородие, — кивнул слуга и повел мула в глубь рощи.
