16

Когда солнце стало садиться, едва передвигавшие ноги пленники наконец увидели силуэты приземистых построек. Потянуло дымом очагов, лошади конвоиров встрепенулись и пошли бодрее, однако успеть к окраине Датцуна засветло не получилось, солнце село, и спустилась темнота. Тем не менее ехавший первым Теллир уверенно держал курс на огоньки масляных светильников.

— Дошли, хвала небу, — произнес кто-то.

— Эй вы, собаки-шакалы! Встать плотнее, знаешь! Если кто побежит — остальным головы срубим, знаешь! — пригрозил конвоир, однако никто сбегать в ночи не решался, ведь вокруг все еще была пустыня.

Появилось эхо от стука копыт — невольников гнали по узкой улице, ограниченной с обеих сторон высокими глинобитными заборами. Теллир остановился, слез с лошади и, подойдя к воротам, несколько раз ударил по ним кулаком.

Вначале никакого ответа не последовало, но затем послышались шаркающие шаги, ворота со скрипом отворились, и в проеме заплясал слабый огонек светильника. Теллир обменялся с незнакомцем несколькими фразами, ворота распахнулись шире, и предводитель первым вошел во двор, ведя в поводу лошадь.

— Пошли! Пошли скорее, собака-шакал! — стали кричать конвоиры, тыкая пленников в спины. Спотыкаясь в темноте, они вошли во двор, человек со светильником открыл дверь в сарай, куда и загнали невольников.

В сарае оказались сухие глиняные полы и, самое главное, царила приятная прохлада.

Дверь закрыли, но ненадолго, скоро явились двое охранников с зажженным факелом и пересчитали пленников.

— Воды бы, ваша милость, — выразил Эрик общие чаяния.

Охранник зло на него посмотрел и, выйдя из сарая, буркнул:

— Будет вам вода, собака-шакал.

И действительно, вскоре он вернулся с полным бурдюком, поставив его у двери. Все было кинулись к нему, но Эрик остановил беспорядок:

— Стойте! Будем пить по десять глотков!

— А кто ты такой, чтобы командовать? — начал злиться Биркамп.

— Я хочу, чтобы до утра дожили все и чтобы в толкучке мы не раздавили бурдюк. Я буду раздавать воду, но пить буду последним.

Все согласились с доводами Эрика, и он велел построиться у стены и на ощупь давал сосок бурдюка, а все вместе считали количество глотков.

Досыта пленники не напились, но жажду утолили все, можно было ложиться спать. Питер и Эрик выбрали место в углу и быстро заснули. Питеру снова снились великаны, а проснулся он от брани вечно злых конвоиров — требовалось вставать и выходить во двор.

Потягиваясь, невольники появлялись во дворе, озираясь по сторонам. В этот день их разбудили не слишком рано, поскольку спешить было некуда. Солнце уже поднялось над горизонтом и красило глиняные стены оранжевыми лучами.

— Слушайте меня внимательно, знаешь! — Охранник прервался, чтобы поймать за пазухой блоху, и продолжил: — Если кому надо облегчиться, собака-шакал, иди туда. — Он указал на отгороженный стеной закуток. — Вода в большом кувшине, там, у стены, знаешь. Будете черпать ковшом, и чтоб порядок был, собака-шакал!

— А сколько можно пить? — спросил кто-то.

— Сколько нальется в твой живот, знаешь. — Конвойный усмехнулся.

— Прямо сейчас можно?

— Можно сейчас.

Толкаясь, пленники стали толпиться у обложенного саманными кирпичами кувшина, такого большого, что в нем мог поместиться человек.

Трое конвоиров благодушно на это взирали, лишь позевывая и почесываясь. Когда невольники напились, старший из конвойных продолжил объявления:

— Значит, так, всем надо почиститься, знаешь. А еще бриться надо, собака-шакал. Воду тратить понемногу, знаешь.

— А чем бриться?

— Я нож дам острый, знаешь.

Питер с Эриком отошли в сторону и, присев, стали разматывать обмотки.

— Ну вот, я же говорил, что будут откармливать, чтобы мы на торгах хорошо выглядели.

Принесли блюдо с высокой стопкой черствых лепешек, пленники побросали бритье и стали делить еду.

— Не толкайтесь, собаки-шакалы, сейчас еще принесут, знаешь! — прикрикнул старший конвоир, и действительно его помощники принесли еще лепешек, а потом и целый мешок высохшего прошлогоднего инжира.

— Живем, братцы! — воскликнул подобревший Биркамп.

После еды зачастили на яму, даже очередь образовалась, но потом все вернулись к стирке и бритью.

Питеру удалось счистить с башмаков свернувшуюся кровь, а еще под руководством Эрика он выстирал обмотки. Когда наступила жара, все спрятались в сарай — там все еще было прохладно, к обеду выспались и снова стали пить воду, жевать лепешки и инжир, а они все не кончались.

Эрик побрился, Питеру это еще не требовалось.

На другой день все повторилось — много воды, много еды. В обед во дворе появился Теллир, конвойные построили пленников, и хозяин остался доволен видом товара.

На сытый желудок о плохом думать не хотелось, все надеялись, что они еще сумеют устроить собственную жизнь.