102

После плотного завтрака во дворе перед казармами капитан устроил бойцам трех рот небольшую тренировку. Отрабатывали уже знакомые построение и повороты. Делать это в сапогах, кирасах и шлемах, да еще с полновесным оружием, в полтора раза более тяжелым, чем учебные жерди, было нелегко. За полчаса все взмокли, однако капитан не разрешал снимать шлемы и кирасы, он знал, что невольникам необходимо пообмяться в новых мундирах и амуниции.

Особенно тяжело приходилось защитникам, ведь вместо легких дощатых щитов им выдали щиты, обитые коваными пластинами, которые были и шире, и выше учебных.

— А что же вы хотели?! — распекал их капитан, когда защитники падали от изнеможения или не могли подняться с колена под тяжестью щита и утяжеленной дубинки. — Большой и прочный щит вам пригодится, когда придется защищать ваших товарищей из второй и третьей шеренги от стрел и арбалетных болтов.

Фон Крисп не рассчитывал на такое оснащение, обычно казенных людей вооружали чем попало — плохонькими деревянными щитами, вместо кирас — кожаными простежками. А уж какие они несли потери от стрел — и говорить было нечего, капитану приходилось видеть десятки убитых в голову стрелами, пробивавшими войлочные каперки под раскатанной медью.

«Знать бы, что так вооружат, учил бы их чуть иначе», — досадовал капитан.

Еще не прозвучал обеденный гонг, когда со стен увидели возвращавшееся войско.

— Отдыхайте! — махнул рукой капитан и направился к штабу, ожидая новостей. По дороге встретил сэра Хендрикса, тот выглядел бодро, хотя признался, что тоже плохо спал в эту ночь.

— Пришлось утром размяться, помахали с сэром Рутгером мечами.

Едва они подошли к крыльцу резиденции барона Литвара, тот появился верхом в сопровождении пяти офицеров — было видно, что они спешат. Увидев капитана и сэра Хендрикса, барон махнул им рукой:

— Очень кстати! Поднимайтесь ко мне — важные новости!

Следом за остальными капитан вошел в комнату, почему-то подумав, что стульев на всех не хватит, однако садиться никто и не собирался.

— Итак, господа, для тех, кто не знает, — мурпаза Эльдерсай подошел к деревне, что в двух милях от реки на противоположном берегу. Это означает, что завтра рано утром он перейдет реку напротив трех холмов и будет готов принять бой. Сведения точные, получены от лазутчика, услугами которого я давно пользуюсь.

— Значит, завтра генеральное сражение? — спросил фон Крисп.

— Да, капитан. Думаю, завтра около полудня все и произойдет. У Эльдерсая больше нет времени, ему на смену идет другой мурпаза.

— А не может он напасть ночью, господин барон? — спросил сэр Хендрикс. — Или перейти реку в другом месте?

— Выше и ниже по течению река значительно уже и потому глубока. Что касается ночи, она столь же небезопасна для войска Эльдерсая, что и для нас.

— Но я думал, они союзники, — удивился сэр Хендрикс. — То есть я имел в виду туранов и чудовищ, что шастают по ночам.

— Возможно, слуги Хиввы и не преследуют войска туранов, однако при случае сожрут туранского кавалериста вместе с лошадью. Во всяком случае, Эльдерсай не станет испытывать на себе их лояльность.

— Итак! — Барон снял шлем и положил рядом с собой на карту. — Порядок расстановки войск у нас уже есть, кое-что уточню ночью, и с первыми лучами солнца, когда войска Эльдерсая только выступят из деревни, мы двинемся к трем холмам. Если имеются какие-то вопросы — задавайте, потом времени не будет. Капитан фон Крисп и вы, сэр Хендрикс, не стесняйтесь.

— Господин барон, а не может Эльдерсай ударить по Аруму, пока мы будем на позициях у трех холмов? — спросил капитан, этот вопрос не давал ему покоя.

— Все подходы к крепости открыты, а на стенах у нас восемь баллист калибра восемьдесят фунтов. Все участки вокруг них пристреляны и занесены в прицельные назидания: когда баллиста заряжена гранитной дробью, это весомый аргумент. Поэтому на приступ Арума Эльдерсай пойдет лишь в крайнем случае, да и то днем, а коли сразу не получится взять крепость, будет на ночь убираться за речку.

Ответив еще на несколько вопросов, барон отпустил офицеров к солдатам. В компании сэра Хендрикса капитан возвращался на казарменный двор и думал о том. как все это непохоже на те кампании, в которых он участвовал. Там все было понятно — полевой лагерь, маневры кавалерии, оборонительные построения пехоты. Здесь же все переворачивалось с ног на голову, но, странное дело, это почти не беспокоило капитана. А уж донимавшие его прежде угрозы военного суда, боязнь расправы карсаматов и упущение выгоды от «золотого пленника» казались какими-то пустяками, сущей ерундой.

«Надо проведать коня», — решил капитан и, распрощавшись с сэром Хендриксом, направился к конюшням.