100

О возвращении основной части войска барона Литвара можно было узнать по прозвучавшему с крепостной стены рогу.

— Что это, тревога? — спросил Питер, вертя головой. Переполошились и остальные новички, но пара местных солдат продолжали возиться с большой бочкой, надевая на нее соскочивший обруч.

— Это, должно быть, войско возвращается, — угадал Крафт.

— Пойдем посмотрим?

— Насмотримся еще, да и не велел Уэйт никуда ухолить, ты же слышал, барон должен на нас посмотреть.

Питер кивнул. Пока они были в пути, так хотелось куда-то прийти, а вот теперь, оказавшись в Аруме, он не мог даже отоспаться.

А у ворот происходило уже знакомое новичкам действо: подошедшая колонна уставших и запыленных солдат остановилась, над стеной выдвинулась мачта с блоком, с помощью которой наверх подняли самого барона-полковника. Удостоверившись, что это настоящий человек, а не колдовская иллюзия, под прикрытием которой в Арум хотят прорваться чудовища Хиввы, ворота открыли, и войско стало входить в город.

Пехотинцы и кавалеристы были в запыленных доспехах, то тут то там виднелись окровавленные перевязки, в хвосте колонны несли несколько носилок с ранеными, а также тело убитого офицера.

Барону сразу доложили о неожиданном прибытии пополнения, и эта весть его обрадовала, он не возлагал на пополнение больших надежд, но хороших новостей в последнее время было так мало.

Остановив коня у здания, где находилась служебная резиденция, барон тяжело выбрался из седла и, передав поводья сержанту, сказал:

— Позовите этого капитана и предводителя отряда рыцарей, я хочу с ними поговорить.

Капитан фон Крисп и сэр Хендрикс не заставили себя долго ждать и подошли к крыльцу резиденции в тот момент, когда туда же подъехали двое кавалеристов. Один из них вдруг качнулся и, вывалившись из седла, с грохотом тяжелых доспехов рухнул на мостовую. Его шлем откатился в сторону.

Второй офицер подскочил к нему, но, заглянув в лицо, распрямился.

Подошел часовой, фон Крисп и сэр Хендрикс остановились рядом — упавший лейтенант лежал с открытыми глазами, изо рта и откуда-то из-под кирасы вытекала темная кровь.

— Он получил арбалетный болт в бою у реки, — произнес второй офицер, — сказал, что неглубоко, в седле держался крепко, но вот...

Подбежали трое солдат и лекарь, но, поняв, что опоздали, встали молча.

Капитан и сэр Хендрикс поднялись по старым каменным ступеням. За дверями стоя дремал сержант. Заслышав шаги, он отсалютовал гостям обнаженным мечом, а потом проводил на второй этаж — к барону Литвару.

Тому стоило усилий подняться из кресла и, шагнув навстречу гостям, безо всяких церемоний пожать им руки.

— Рад видеть вас здесь, господа, искренне рад. Итак, прошу вас, садитесь. — Барон жестом указал на стулья вокруг застеленного картами стола. — Расскажите, с чем пришли к нам в крепость, честно говоря, мы уже никого не ждали — дорога перерезана.

Они сели, капитан предложил сэру Хендриксу начинать первым.

— У меня в отряде двадцать семь благородных рыцарей, все служили в гвардейских полках. Правда, один, сэр Нордик, сейчас ранен в шею. Еще имеются пятьдесят семь оруженосцев, опытные бойцы, хорошие наездники, и на мечах могут, и из лука или арбалета неплохо стреляют. Трое сейчас ранены — ходить не могут, у остальных лишь царапины. Лошадей хватает — четыре еще в запасе, оружие тоже все при нас, нуждаемся только в провизии.

— Это ценный вклад, сэр Хендрикс, спасибо. Что у вас, капитан?

— Со мной пятеро рейтар, девяносто три пехотинца четвертого ранжира и двести пятьдесят семь казенных людей, едва обученных до пехотинцев второго ранжира, знают только действия в оборонительном строю, так и экипированы.

— Я видел их во дворе. В отличие от окон в других зданиях у меня хорошие дубовые ставни, поэтому пока светит солнце, здесь светло... — Барон достал из ящика платок и отер запыленное лицо, потом взъерошил еще не высохшие после шлема волосы. — Выглядят они хорошо, издали можно принять их за колдстринцев.

— За колдстринцев?

— Это ведь их мундиры — пехота пятого ранжира, стена, а не люди были, но семь лет назад все полегли в битве с превосходящими силами паши Нигмана. Знамя было потеряно, и полк расформировали, а вот амуниция на шесть сотен солдат осталась. — Барон мечтательно вздохнул. — Хорошие были солдаты, случалось, противник отказывался атаковать их ряды, поскольку понимал бессмысленность попыток.

Барон еще помолчал, пригладил волосы и, извинившись, расшнуровал и снял кирасу, с глухим стуком опустил ее на пол. Встал, прошелся по кабинету, бросив взгляд в окно, потом остановился напротив застекленного книжного шкафа.

Странно было видеть человека, только что вышедшего из боя, рядом с золочеными корешками книг.

— Вам в некотором роде повезло, господа. Вы прибыли в момент, когда вот-вот состоится генеральное сражение, вы не испытаете того ужаса, в котором мы живем. С одной стороны, мы за стенами надежной крепости, а с другой — ночью мы в плену чудовищ Хиввы. Они проникают сюда по старым катакомбам, под Арумом остался целый подземный город, а карты его давно утеряны. Кажется, мы завалили уже все выходы, но они находят новые лазейки — эта война бесконечна, и мы несем потери.

— Прошу прощения, господин барон, в городке нас атаковали какие-то жуткие карлики — уж не их ли вы имеете в виду? — спросил сэр Хендрикс.

— О нет, те, о ком вы говорите, — горные карлики, они живут на границе Хиввы, они, конечно, ужасны, но сущие младенцы по сравнению с теми, кто охотится здесь на нас. Король карликов Ваанута потребовал от меня пятьдесят тысяч дукатов за лояльность, однако я ему отказал: у меня нет таких денег, да и не станет он держать слова — до Хиввы рукой подать, а мы ему чужие.

— Кажется, нам удалось его подстрелить, господин барон, — осторожно заметил фон Крисп.

— Подстрелить? Каким же образом?

— Я не уверен, что это был король, но кто-то находился в черном дощатом ящике на колесах...

— Это не король, это второй человек среди карликов — магистр Бромма. Он может управлять карликами, словно роем пчел.

— Именно так и было, господин барон, нашему сержанту удалось прострелить его убежище из барийского лука.

Барон Ливар помолчал, обдумывая услышанное. Капитан посмотрел в угол — там, словно отсеченная голова, валялся шлем барона с закрытым сетчатым забралом.

— Возможно, это на какое-то время остудит Ваануту.

— Разрешите задать еще один вопрос, господин барон? — спросил сэр Хендрикс.

— Конечно, господа, задавайте вопросы безо всяких церемоний. Так мне будет проще ввести вас в курс дел.

— В чем сейчас состоит инициатива императорских войск?

— Мы ежедневно выезжаем к реке, где солдаты мурпазы Эльдерсая пытаются переправить на наш берег Черный Камень — Каиппу. Если им это удастся, вся разрушающая мощь Хиввы вырвется наружу, и тогда ее не сдержать никакими легионами. По моим сведениям, камень весьма велик и для его переправки нужно ставить хорошую переправу, но вот навести ее мы Эльдерсаю не даем, вынуждая самому принять бой на выгодных для нас позициях тут неподалеку — на трех холмах. Потом, если ему повезет, мы отойдем в крепость и продолжим сопротивление.

— А почему нельзя поставить переправу в другом месте?

— Здесь единственное место, где Куиппа может пересечь реку, в других местах вода этот камень обязательно поглотит. Поэтому и стоит Арум на этом месте с незапамятных времен, запирая Куиппе вход на наш берег.

— А как же калхинуды, господин барон? Эти чудовища летают где хотят.

— Нет, не где хотят, они ненадолго залетают на этот берег и с рассветом спешат вернуться.

— Мы видели, как одна из них кружила у горизонта.

— Может быть, но днем они не опасны — при свете солнца они слепы.

— Господин барон, почему же Эльдерсай медлит, ведь у него численное преимущество? — спросил сэр Хендрикс. Его доспехи были наклепаны на новый жилет из бычьей кожи и слегка поскрипывали.

— У Эльдерсая двадцать тысяч, почти все это — кавалерия, однако он хитер и желает убрать нас руками Хиввы, а самому со свежим войском двинуться на разграбление севера. У нас едва набирается пять тысяч, но в основном это проверенные воины, и каждый может взять на себя троих, а то и пятерых туранов. Мы не прочь столкнуться с ними, однако он до сих пор избегал этого.

— Почему же теперь решился?

— Разведка докладывает, что туранский хан Шарындасай недоволен его действиями и послал другого мурпазу заменить Эльдерсая. Вот он и решил отличиться, дескать, победителей не судят. Это и нам на руку, мы изнемогаем в ночных схватках с чудовищами, сейчас стали опытнее, но поначалу пытались рубить их мечами, оттого и гибли.

— Как это так — рубить и гибнуть?

— Сюда проникают лишари и убуйны, так называли их жившие на реке лекари-травники. От них я много узнал, ведь моя служба в Аруме, с небольшими перерывами, длится уже двенадцать лет.

Барон улыбнулся каким-то далеким воспоминаниям. Видно, не всегда в Аруме жизнь была безрадостной.

— Лишари — это чудовища из Хиввы, у них черная кровь, они сильны и выносливы, их ладони похожи на рачьи клещи, подкопы и разборка стен — это их работа. Лишарь проворен, но не более чем человек, его можно зарубить хорошим ударом — панцирь его крепок, но от доброго меча не спасет. Правда, сталь от его крови чернеет, но ее можно поправить утренней росой.

Фон Крисп кивнул: точно таким способом слуга Корнелий исправил его собственный меч, после того как капитан зарубил им эртадонта.

— А вот убуйны опаснее, они мельче, не больше собаки среднего размера. В свете факела выглядят зеленоватыми и студенисто-прозрачными, такого так и хочется разнести хорошим ударом. И разносили, однако зеленая кровь убуйнов очень едкая, сталь сжигает так, что меч потом никуда не годится, но самое главное — воздух от этой крови делается ядовитым. Если разрубить убуйна в помещении, через час живых уже не останется, поэтому выход один — жечь их огнем.

— Как будто просто, — заметил сэр Хендрикс.

— Убуйны имеют сил на один-единственный бросок, вцепляются в жертву своими шестью крючковатыми лапами и вонзают в него полый стилет, чтобы впрыснуть яд. Потом через него же высасывают человека изнутри, оставляя лишь тонкую, будто нарочно выделанную кожу.

— Как паук с мухой?

— Вот именно.

— Откуда же они берутся?

— Лишари приводят их из нижних миров, они их проводники.

— Да где же смыкаются эти миры? — удивился фон Крисп.

— В кольце гор, зовущемся Хиввой.

— Господин барон, я хотел спросить о карсаматах... — произнес фон Крисп. — Они не могут вмешаться или в открытую перейти на сторону туранского мурпазы?

— Карсаматам мы уже преподали здесь несколько уроков, и засады были, и загоны. Они потеряли не одну сотню всадников и на время ушли в тень, им тоже хочется свалить нас чужими руками, и они ждут туранов.

Во дворе прозвучал гонг. Барон поднялся, поднялись сэр Хендрикс и фон Крисп.

— Это сигнал на ужин. Больше мы сегодня не увидимся, после ужина здесь прячутся, а часовые укрываются на башнях. До завтра, господа.