Туман густым киселем упал на лес, превратив окружающие деревья в причудливых монстров, тянущих свои изогнутые лапы к усталым путешественникам. Поднявшееся над горизонтом светило бледным пятном висело где-то среди ветвей, практически не согревая. Изредка по верхушкам деревьев пробегал легкий ветерок, заставляя их пригибаться, обрушивая со своих ветвей на землю противную изморось.

Гондола дирижабля врезалась в склон горы, свалила несколько деревьев и, разломившись на несколько частей, замерла причудливой грудой металла. От шара осталось лишь несколько кусков ткани, запутавшихся в кронах деревьев и трепещущих на ветру, словно полотнища гигантских флагов.

Выжившие в крушении члены экипажа копошились среди обломков, вытаскивая тела погибших товарищей или пытаясь спасти хоть что-нибудь ценное. К сожалению, с каждой минутой сделать это становилось труднее, так как внутри полуразрушенной гондолы вспыхнул огонь, который разгорался все сильнее и сильнее, а попытки его потушить ни к чему не приводили.

Адрия Сагер сидел рядом с поваленным стволом дерева, над которым Баркин с Лексом сделали некое подобие навеса из куска обшивки гондолы, отрешенно наблюдая за происходящим. К счастью, все пассажиры «Тракнии» отделались лишь легким испугом да ушибами, так что среди них он был единственным серьезно пострадавшим. К последствию легкого сотрясения, полученного им во время урагана, добавился ушиб голени и еще один удар головой о столик в каюте. Как результат: на ногу наступать можно было с большим трудом, голова болела, в ушах постоянно позвякивали маленькие колокольчики, а сознание изредка плыло, погружая Сагера в состояние короткого беспамятства. Постоянно клонило в сон, и молодой ученый с трудом перебарывал желание рухнуть в сырую траву. Иногда к нему подходил Баркин, интересовался самочувствием и, убедившись, что все в порядке, вновь спешил к обломкам, в надежде отыскать хоть что-то из снаряжения экспедиции и своих вещей. Один раз рядом возник Лекс и, присев на корточки напротив, долго смотрел на него, затем зачем-то показал растопыренную пятерню, поинтересовавшись, сколько на ней пальцев, – к большому удивлению Адрия, их оказалось семь. В ответ тот только молча покачал головой и что-то сказал подоспевшему Баркину, волокущему на своем горбу огромный тюк с каким-то барахлом. Гном сбросил груз на землю и, выслушав Лекса, согласно кивнул, указав рукой куда-то в сторону гондолы. Сагер с удивлением смотрел на своих спутников, пытаясь понять, почему они общаются беззвучно, и даже хотел спросить об этом гнома, но не успел. Мир перед глазами вдруг завертелся, стал мутнеть, и молодой ученый потерял сознание.

Укрыв Сагера вырезанным из остатков шара куском прорезиненной ткани, Дворкин с кряхтением поднялся с колен и, посмотрев на стоявшего позади него Баркина, покачал головой.

– Увы, мой друг, но мои познания в магии, а тем более в медицинской, слишком ничтожны. Глубокую царапину или порез я еще заживить могу, однако тут необходима помощь настоящего целителя, у молодого человека, похоже, сломана нога, да и рана на голове вызывает опасение.

Он устало вытер ладонью испачканное грязью и сажей лицо, едва успев при этом подхватить соскользнувшие с носа очки, и, бросив взгляд на застонавшего Адрию, добавил:

– Впрочем, он человек довольно крепкий, так что особо беспокоиться, думаю, не стоит.

Гном понимающе кивнул и ободряюще похлопал старого друга по предплечью.

– Не переживай, дружище, ты сделал все, что мог, теперь его жизнь в руках богов. Давайте лучше решим, что делать дальше нам?

– А что тут решать, – сказал сидевший около небольшого костра капитан Гувер. – Считаю, господин Баркин, что нам надо уходить отсюда, и как можно скорее.

Он одним резким движением переломил о колено палку, которой до этого ковырялся в углях и, кинув ее в огонь, посмотрел на гнома усталым взглядом.

– Возражаю, – подал голос Дворкин. – Господину Сагеру нужен покой. Думаю, что нам лучше остаться тут и начать обустраивать лагерь. К тому же, – он нравоучительно воздел указательный палец вверх, – здесь нас проще будет отыскать спасательной экспедиции.

– Нападавшим нас тут будет проще отыскать, – буркнул капитан в ответ. – И поверьте мне, господин ученый, они найдут нас куда быстрее, чем возможная экспедиция, которая если и отправится на наши поиски, то никак не раньше чем через пару месяцев.

– Но… – Дворкин явно хотел что-то возразить, однако, бросив взгляд на угрюмое лицо Гувера, замолк и вопросительно посмотрел на стоявшего рядом гнома.

– Я вполне согласен с капитаном, – неожиданно вмешался в разговор Лекс, до этого времени стоявший чуть в стороне от костра и что-то внимательно рассматривающий в вершинах деревьев. – Причем делать это надо как можно быстрее.

– Что-то заметили? – покосился на него Гувер.

– Не уверен. – В голосе Лекса сквознули нотки сомнения. – Просто видел пару подозрительных птичек в небе.

– Понятно. – Капитан резко поднялся на ноги и, повернувшись к троим выжившим матросам, скомандовал: – Ланк, Дорс, подготовьте носилки для господина Сагера. Уитни, помоги остальным господам собраться, выходим через полчаса. Господин Лекс! – Он поднял лежащую рядом винтовку и кинул ее проводнику. – Постоите на страже?

Тот ловко поймал оружие, с явным интересом во взгляде повертел его в руках и, повесив через плечо стволом вниз, коротко кивнул. Развернувшись, он неторопливым шагом направился в сторону стоявшего неподалеку разлапистого дерева и вдруг одним прыжком оказался среди его ветвей, быстро скрывшись в густой кроне.

Дворкин почувствовал, как его челюсть непроизвольно устремилась вниз. Он посмотрел на Баркина обалдевшим взглядом, но тот только пожал плечами и с невозмутимым видом отправился собирать свои вещи. Историк пару минут в нерешительности топтался на месте, растерянно наблюдая за развернувшейся вокруг суетой, затем вздохнул и последовал примеру друга.

Эндрис Варк раздраженно откинул письмо в сторону и, нервно дернув бровью, рванул тесный воротник форменного камзола. Золотистая пуговица стукнулась о мраморный пол и, легонько подпрыгнув, скрылась где-то под столом. Рассеянно проводив ее взглядом, Варк тяжело вздохнул, подумав, что если уж что-то пошло не так, то через некоторое время начинает сыпаться все. Сперва дикая выходка сына, грозящая крупными неприятностями, затем вызов в столицу и неприятный, полный непрозрачных намеков разговор с кардиналом. Теперь еще это письмо от его человека в совете.

Эндрис поднялся из-за стола и, заложив руки за спину, несколько минут ходил по кабинету, растерянно рассматривая выложенную на полу разноцветную мозаику. Пересмотр дела грозил крупными неприятностями, причем не только ему, но и весьма нужным влиятельным людям. Император очень не любил, когда кто-то наживался на смерти его людей, – такие уж у молодого властителя были принципы. Этим он явно пошел не в отца. Тот для достижения своих целей шел буквально по головам верноподданных, причем порой по их отрубленным головам, и сквозь пальцы смотрел на подобные деяния остальных. Варк снова вздохнул и, замерев у окна, отодвинул тяжелую портьеру, окинув рассеянным взглядом полупустую площадь перед канцелярией. Дела принимали не очень хороший оборот. Ведь если докопаются до истинных причин катастрофы, в которой погибла не только семья Элайс, но и несколько других влиятельных господ, то это может бумерангом отразиться и на его карьере. Кардинал уж точно подобного случая не упустит. Щека Варка нервно дернулась. Вся загвоздка в сестрах, не будь их, никто не стал бы ворошить прошлое. Впрочем, еще не все потеряно. О том, что девочки живы, знают лишь несколько человек. Эндрис плотно сжал губы и, вернувшись к столу, опустился в кресло, устало откинувшись на его спинку. Следовало еще раз все хорошенько обдумать, взвесить все «за» и «против» а не рубить сплеча. К тому же младшая довольно ценный экземпляр, и жалко без толку расходовать такой материал – еще бы пару годиков, чтобы плод дозрел. Да и для старшей можно найти применение, тем более что девчонка довольно сильна – очень сильна, главное, ее обуздать. Хотя вот с этим как раз и могут возникнуть определенные проблемы. Сынок постарался сделать все возможное и невозможное, чтобы она возненавидела их семью. Конечно, в открытую она этого не показывает, но когда он видел ее в последний раз, то ясно почувствовал клокочущую внутри ее злость. Теперь вся ее верность держится лишь на осознании того факта, что благополучие ее сестры полностью в его руках. Стоит только ей выкинуть что-нибудь – и та сразу же окажется в ближайшем борделе или канализационной яме с перерезанным горлом. Ситуация… Варк раздраженно пробарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

– Господин прокурор, к вам статс-советник Ривз.

Эндрис вынырнул из пучин раздумий и вопросительно посмотрел на осторожно заглядывающего в приоткрытые двери секретаря рассеянным взглядом.

– Статс-советник, – повторил тот.

– Господин Ривз? Конечно же зови!

Секретарь кивнул и, широко распахнув двери, склонился в почтительном поклоне, пропуская внутрь невысокого пожилого мужчину в дорогом костюме.

– Господин советник! – Варк поднялся из-за стола навстречу. – Проходите, садитесь, что привело вас…

– Давайте без этого, господин Варк, – резко прервал его вошедший, поморщившись. – Вы и так прекрасно догадываетесь о причинах моего визита.

Эндрис понимающе кивнул:

– История с вашей дочерью.

– Вот именно. Я пришел узнать, есть ли какие подвижки в деле?

– О да, господин советник, имеются, и большие. Мало того, можно сказать, что дело практически раскрыто.

– Неужели?

Варк подошел к стоявшему позади стола шкафу и, достав с полки нужную папку, протянул ее Ривзу. Тот бросил на него быстрый взгляд и, отодвинув стоявший у стола стул, опустился на него, принявшись быстро перелистывать страницы дела.

– Как видите, мы выяснили, кто изнаси… – Густые брови Ривза сошлись к переносице, заставив Варка сбиться и, прокашлявшись, продолжить: – Извините. Мы выяснили, кто напал на вашу дочь. Это некий Уврий Штрыба – двадцать три года, в город приехал из деревни после смерти родителей. Последнее время постоянной работы не имел, пару раз привлекался за мелкие кражи, один раз за драку, но, в принципе, ничего серьезного.

– И что же сподвигло этого юнца на подобное преступление? – хмуро поинтересовался советник.

– Кто знает, – пожал плечами Эндрис, опускаясь в свое кресло. – Возможно, просто был пьян.

– Ясно. Надеюсь, его уже поймали?

Варк несколько минут молчал, не обращая внимания на пронзительный взгляд своего собеседника, в котором с каждым мгновением все сильнее разгорались огоньки гнева, затем отрицательно покачал головой.

– К сожалению – нет. Увы, ваша дочь дала нам слишком мало зацепок, и, когда мои люди вышли на его след, выяснилось, что Урвий Штрыба покинул территорию нашего государства. Мы опоздали буквально на пару дней.

– Господин прокурор! – Ривз резко поднялся и, опершись руками о стол, сверху вниз посмотрел на Варка. – Вы должны поймать этого подонка, просто обязаны!

– Но что я могу сделать? – развел руками Эндрис. – Я всего лишь прокурор небольшого городка. Могу лишь порекомендовать обратиться в столицу лично к его преосвященству, его паладины действуют…

– Перестаньте, господин Варк, – стукнул кулаком по столу Ривз, заставив упасть стоящую на нем небольшую фарфоровую статуэтку демона. – Я достаточно наслышан о ваших связях с темной ложей и думаю, что при желании вы можете мне помочь.

– Возможно, – оскалился Эндрис, поднимая глаза на советника. – Только готовы ли вы заплатить нужную цену?

В кабинете неожиданно потемнело, словно свет окна закрыла чья-то незримая тень, а глаза прокурора заполнила багровая мгла, заставившая Ривза невольно отшатнуться.

– Да… – наконец выдавил он. – Любые средства, главное, чтобы этот гад понес заслуженную кару.

– Ну хорошо.

Варк открыл ящик стола, вынул из него белоснежный кристалл тлантира размером с кулак и положил его перед собой. Проведя над ним левой рукой, он нараспев произнес заклятие активации, заставившее тот замерцать ярко-синим светом. Некоторое время ничего не происходило, затем посреди кабинета возникла легкая дымка, которая тут же уплотнилась, превратившись в полупрозрачную человеческую фигуру в просторных одеждах. Голову незнакомца скрывал широкий капюшон, открывая взору лишь тяжелый подбородок, украшенный короткой седой бородой. Эндрис поднялся со своего места и, встав напротив фигуры, приложил ладонь правой руки к груди, коротко поклонившись.

– Рад видеть вас, энрарх.

Голова незнакомца легонько качнулась вверх-вниз, однако в ответ он не произнес ни звука.

– Хочу просить вас отыскать одного человека, дабы он понес заслуженное наказание.

Снова легкий кивок.

– Послушник прибудет вечером, – раздался из-под капюшона тихий голос, и тут же образ энрарха расплылся клочками тумана, которые медленно таяли в воздухе.

– Это… это, – наконец смог выдавить из себя Ривз, все время просидевший с ошарашенным видом.

– Глава ордена «Сумеречных», – кивнул Варк, с легкой улыбкой смотря на растерянного советника. – Думаю, теперь-то, господин Ривз, вы понимаете, во что хотите ввязаться. Подумайте, время отказаться еще есть. Сумеречники дорого берут за свои услуги… очень дорого.

– Плевать, – упрямо бросил Ривз. – Моя дочь опозорена… Просто скажите, сколько вам надо денег, и поверьте, через пару часов они у вас будут.

– Деньги. – Варк усмехнулся и, подойдя к окну, плотно задернул приоткрытую штору. – Что деньги, господин Ривз – тлен и обманчивое ощущение могущества. Моя цена будет несколько другой.

Он резко развернулся, а его глаза вновь заполонила багровая мгла.

– Вытяните руку вперед, советник.

– За-а-ачем, – дрожащим голосом спросил тот, пытаясь подняться с кресла и ощущая неожиданную слабость в ногах, заставившую его буквально рухнуть обратно.

– Чтобы расплатиться.

Ривз покорно вытянул руку, непроизвольно поморщившись, когда острый край перстня Эндриса, полоснул его по ладони. Рана тут же заполнилась кровью, которая вдруг стала собираться в шар, увеличивающийся с каждой секундой. Достигнув размера крупного яблока, шар вдруг стал видоизменяться, пока не превратился в карикатурное подобие человека. Кровяной человечек ловко перепрыгнул на протянутую Варком руку, а рана на ладони советника тут же затянулась.

– Ну вот и все, – сказал Эндрис, возвращаясь на свое место и ссаживая «человечка» в небольшую баночку, которую тут же убрал в ящик стола. – Будьте уверены, господин Ривз, что насильник вашей дочери получит по заслугам.

Он пристально посмотрел на своего собеседника, лицо которого покрывала мертвенная бледность, а его черты неестественно заострились, сделав похожим на пугающую маску. Тот несколько минут сидел неподвижно, затем с заметным трудом поднялся и, проведя ладонью по лбу, медленно, словно преодолевая какое-то невидимое сопротивление, направился к двери.

– Да, господин советник, чуть не забыл… – бросил Варк вслед, прищелкнув при этом пальцами. – Думаю, у меня для вашей дочери найдется прекрасная партия. Надеюсь, вы не против моего сына?

Ривз замер на месте и, не поворачиваясь, выдавил из себя сиплым голосом:

– Как будет угодно… хозяин.

Ствол винтовки то и дело заезжал мне куда-то под колено. В конце концов мне это надоело, и я, остановившись, принялся регулировать ремень, одновременно продолжая мониторить окружающее пространство. Пока все было тихо. Пару раз над верхушками деревьев проносились какие-то тени, но что это такое, разобрать было практически невозможно. Оставалось только надеяться, что неведомый враг удовольствовался подбитым дирижаблем и оставил выживших на произвол судьбы.

Догони он нас, не думаю, что наш маленький отряд смог бы оказать хоть какое-то серьезное сопротивление. Более чем за полдня пути по нехоженому лесу все вымотались и устали, так что мои спутники уже не шли, а в буквальном смысле плелись, спотыкаясь практически на каждом шагу. Короткие остановки на передышку уже не помогали. Даже вечно балагурящий крепыш гном и тот выглядел каким-то согнувшимся и понурым, что уж тут говорить о бедолаге историке. Дайк буквально тащил профессора на своих плечах, хотя у самого вид был такой, что краше в гроб кладут. Более-менее крепилась команда дирижабля, но даже в сравнении с ними я выглядел просто бодрячком. И все же усталость давала о себе знать: ноги гудели, спина ныла, а лицо онемело и припухло от постоянных укусов мошкары. Хорошо еще, на нашем пути попалась небольшая, но довольно бурная речушка, вдоль берега которой лес был не столь густым, а порою растительность вообще сходила на нет, и наш путь пролегал по широким каменистым косам. Идти стало легче. К сожалению, продолжалось это недолго, берега стали топкими, и пришлось вновь углубляться в лесную чащу.

Я вздохнул и растерянно потер натертое ремнем плечо. «Самозарядная винтовка Барклада» (так полностью называлось переданное мне капитаном оружие) была раза в два тяжелее того же «калаша», который я в свое время вдоволь натаскался в армии. Навскидку в ней было килограммов шесть, если не больше, так что плечо она оттягивала порядочно. Конечно, я бы вполне обошелся без нее, но, во-первых, какой настоящий мужик не любит повозиться с оружием, а во-вторых, его тяжесть за плечами все же придает дополнительную уверенность в собственных силах.

Я закинул винтовку на плечо и, бросив последний взгляд во все еще хмурившееся небо, поспешил вслед за своими спутниками. Следовало уговорить капитана остановиться и разбить лагерь. Люди были измотаны вконец, и дальнейшее наше продвижение наугад было просто бессмысленно. От места катастрофы мы уже удалились на порядочное расстояние и если за нами не следили, то отыскать нас сейчас будет затруднительно. Теперь нужно было остановиться и провести рекогносцировку, чтобы хоть примерно понять, где мы находимся. Гувер захватил с дирижабля уцелевшие навигационные инструменты, что-то типа морского секстанта и еще какой-то непонятной мне фиговины, с помощью которых обещал приблизительно вычислить наше местоположение. Следовало только дождаться ночи и молить богов о чистом небе. К тому же день уже перевалил далеко за середину, и пока разберемся с обустройством лагеря, как раз начнет темнеть.

Гувер шагал вслед за шедшим впереди матросом, который изредка останавливался и принимался работать небольшим топориком на длинной ручке, прорубая дорогу в особо плотном сплетении ветвей или кустарнике. Я обогнал наш небольшой отряд и, пристроившись сбоку от капитана, коротко кашлянул, привлекая его внимание.

Тот посмотрел на меня усталым взглядом и вскинул руку вверх, приказывая остановиться.

Этот приказ вызвал вздохи облегчения, особенно у матросов, несущих раненого Сагера. Аккуратно пристроив самодельные носилки с все еще находящимся в беспамятстве ученым под раскидистым кустом, они буквально попадали на землю рядом с ними. Гном, бросил свои тюки и завалился прямо поверх них, а Дворкин даже не стал выбирать себе место, рухнув прямо там, где стоял. Оглядевшись, он остановил свой взор на довольно подозрительном, на мой взгляд, возвышении земли и, видимо, решив устроиться со всеми удобствами, улегся головой прямо на него. Я только озадаченно хмыкнул и замер в предвкушении. Через пару секунд выражение блаженства слетело с лица историка, и он, шустро вскочив на ноги, с дикими воплями принялся носиться вокруг нашей спонтанной стоянки, хлопая себя ладонями по всем возможным частям тела. Вслед за ним с причитаниями устремился Дайк, который явно не понимал, что происходит с его хозяином. Остальные некоторое время недоуменно наблюдали за этой беготней, не понимая, как на это реагировать. А вот я уже не мог скрыть идиотской улыбки, упорно наползающей на мою физиономию. Сидевший неподалеку гном покосился в мою сторону и, поднявшись на ноги с натужным кряхтением, доковылял до «места приземления» незадачливого ученого. Бросив взгляд на изрядно помятую возвышенность, обильно покрытую сухими веточками и листьями, он неожиданно звонко расхохотался. Найдя в траве палку, он ткнул ею в помятую кучу, затем продемонстрировал остальным ее улепленную маленькими черными телами поверхность. Через минуту над нашим отрядом стоял дружный гогот.

– Да уж, жилище лесных муравьев не самая лучшая подушка, мой друг, – сказал он, отсмеявшись, наконец-то остановившемуся Дворкину. – Я, конечно, знаю о твоем увлечении всяческими букашками, но как-то не думал, что ты испытываешь к ним столь теплые чувства, что даже решишь лично наведаться в гости. Правда, они этот визит явно не оценили.

– Я не специально, – буркнул профессор, взъерошивая свою шевелюру и одновременно отплевываясь. – Это все от усталости. – Он вздохнул. – А кочка такой мягкой казалась.

– Бывает, – с сочувственным выражением лица кивнул гном, с трудом пряча улыбку в бороду. – К тому же говорят, яд лесных муравьев полезен, особенно для цвета лица. Оно у тебя вон как раскраснелось.

– Врут, – отмахнулся историк, высовывая язык и соскребая с него приклеившееся мертвое тельце бедного насекомого. – Даже в рот попали, – пояснил он жалобным голосом. – Невкусно.

Это вызвало новый взрыв смеха.

Стоявший рядом со мной капитан, прислонившись плечом к стволу дерева, с улыбкой наблюдал за происходящим, но вдруг посерьезнел и, хлопнув меня по плечу, жестом предложил отойти в сторону.

– Вы что-то хотели мне сказать, господин Лекс? – спросил он, едва мы удалились на десяток метров от стоянки.

Я отрицательно мотнул головой:

– Ничего секретного, просто хотел предложить разбить лагерь. Люди устали, и если мы сейчас не остановимся, то просто начнут валиться с ног. Да и с местоположением надо немного определиться, чтобы понять, куда двигаться дальше, а то как бы не пришлось возвращаться.

– Согласен, – не стал возражать Гувер, – сам об этом уже подумывал. Карты, слава богам, сохранились, теперь осталось дождаться звезд. – Он посмотрел вверх, где среди вершин разлапистых деревьев виднелось мутное небо, и добавил: – Надеюсь, что к ночи прояснится.

Я понимающе кивнул.

– Впрочем, в сторону я отозвал вас не для этого, – продолжил он. – Спрошу прямо, вы один из бывших имперских сундунов?

Имперские сундуны? Это еще кто такие? Я постарался придать своему лицу невозмутимое выражение, не зная как реагировать на сказанное, а вслух поинтересовался:

– Почему вы так решили?

– Просто мне как-то посчастливилось попасть во дворец, и там несколько воинов из личной гвардии императора демонстрировали свое искусство. Так вот, один из номеров заключался в восхождении на крепостную стену – очень похоже на то, что вы продемонстрировали сегодня утром.

Я неопределенно повел плечами и отвел взгляд. В конце концов, пусть понимает как хочет, душу свою изливать я не намерен, хотя, конечно, тут сам виноват – сдурил. Однако информация интересная, выяснить бы еще, что это за сундуны такие. Помнится, в свое время даже многие из моих учеников так и не смогли освоить подобные подъемы. Для этого приходилось входить в состояние ускорения, а на такое был способен один из ста. По слухам, подобное могли вытворять и некоторые сумеречники, но за всю свою прошлую жизнь я их так и не встретил, хотя мне всегда было интересно, кто же они такие.

Некоторое время мы с капитаном молчали. Не знаю, что он от меня ожидал, каких признаний, но пауза явно затянулась.

– Пожалуй, нужно немного осмотреться, – сказал я, чтобы разрядить обстановку. – Тут место не самое удачное для лагеря, попробую пройти вперед, может, попадется что лучше.

Гувер окинул меня внимательным взглядом и согласно кивнул:

– Согласен с вами, господин Лекс, только далеко не удаляйтесь.

– Хорошо. Вернусь где-то через полчаса.

Я скинул винтовку и протянул ее капитану.

– Пусть у вас побудет, мне она пока без надобности, да и легче будет.

– В лесу могут быть хищные звери, – возразил Гувер.

Я только улыбнулся и, щелкнув пальцем по торчавшей из-за спины рукояти катаны, сорвался с места, сразу же переходя в режим ускорения. Долго я так, конечно, бежать не смогу, сказывается давнее отсутствие практики, да и устал порядочно, но все равно смогу пройти куда большее расстояние, чем в обычном темпе.

Я мчался по лесу, ловко петляя между деревьями и перепрыгивая через различные преграды в виде поваленных стволов, небольших ямок и завалов валежника, а затем мои ноги как-то неожиданно стали ватными, и я едва не упал, споткнувшись о так не вовремя подвернувшуюся корягу. Пришлось переходить на обычный темп, а затем останавливаться и ругать себя за дурацкую идею, в которой было больше выпендрежа, чем логики, – мог бы спокойно пройтись по лесу обычным шагом. Надо признаться, что и в прошлой своей жизни ускорение дольше семи минут давалось мне с заметным трудом (правда, я мог его повторить после минутного передыха), а уж сейчас тем более. Я явно переоценил свои силы, за что и расплачивался. Сердце бухало в груди как оглашенное. Я прислонился плечом к стволу ближайшего дерева и несколько минут стоял так, ожидая, пока оно успокоится. Судя по всему, старею, причем во второй раз. Я нервно хохотнул, затем глубоко вздохнул и огляделся. Судя по хорошо ощущаемому наклону земли, я находился на склоне небольшой горы, чья вершина уже просматривалась среди деревьев, так как лес впереди стал ощутимо реже. Вот и хорошо, лучшего места для рекогносцировки не придумаешь, к тому же всегда интересно, что находится по другую сторону. Я усмехнулся своим мыслям и уже шагом направился вверх по склону. Несмотря на кажущуюся близость вершины, подниматься пришлось минут десять, но зато добрался я туда без каких-либо приключений. Растительности здесь практически не было, если не считать редкого кустарника, зато под ногами захрустел мелкий камень. По другую сторону холм резко обрывался, обнажая серый сланец и уходя вниз отвесной стеной. Я осторожно приблизился к краю и, бросив взгляд вниз, тихонько присвистнул. Метров тридцать тут было точно, если не больше. Я бросил взгляд в обе стороны, однако в пределах видимости тянулась все та же отвесная скала. В паре мест обрыв становился более пологим, но не слишком. В любом случае без веревок и специального снаряжения тут делать нечего. Придется возвращаться в лагерь и сообщить своим спутникам не очень радостные новости, а уж потом решать, что делать дальше: идти назад, топать в обход или же рискнуть и попробовать спуститься. Я уже собирался в обратный путь, как неожиданно мой взгляд зацепился за видневшиеся внизу среди деревьев развалины каких-то строений. Я озадаченно хмыкнул и принялся уже более внимательно всматриваться в раскинувшийся внизу лес, с каждой минутой находя все больше признаков некогда существовавшего здесь города. Очертания строений едва угадывались, ибо от многих остались только полуразрушенные стены, поросшие мхом и густо покрытые какими-то вьющимися растениями. Появилось желание спуститься и рассмотреть все поближе, но я быстро подавил в себе праздное любопытство. Времени прошло уже больше чем полчаса, и следовало спешно возвращаться назад, пока капитан не отправил кого-нибудь на мои поиски. Я еще раз окинул колышущееся на ветру лесное море, мельком отметив в качестве возможного ориентира видневшиеся вдалеке горные кряжи, и принялся спускаться. Надо сказать, что давалось это куда с большим трудом, чем подъем. Ноги постоянно скользили на все еще влажной траве, и приходилось постоянно хвататься за ветви деревьев, чтобы не упасть. И все же один раз я не удержался и, приземлившись на пятую точку, съехал несколько метров по склону, затормозив ногами о ствол поваленного дерева. Чертыхаясь, я уже собирался подняться, как вдруг моя рука уперлась во что-то плоское, твердое и явно рукотворное. Подцепив это пальцами, я осторожно извлек из травы небольшую проржавевшую и потемневшую от времени металлическую пластину. Судя по всему, некогда она была овальной формы, но теперь превратилась в нечто корявое и почти бесформенное, так что оставалось только гадать, что это такое. Повертев ее в руках и в который раз озадаченно хмыкнув себе под нос, я уже хотел выкинуть ржавую железяку, но тут мой взгляд зацепился за идущие по краю едва видимые буквы.

«…емна… ая имп… … ерия Арании … ий квад… Во … ву … ла … айся … ри»

Ржа постаралась на славу, и слова пестрели пробелами, но мне это было уже неважно. Я понял, почувствовал, что там написано: «Семнадцатая имперская энтерия Арании. Третий квадрант. Во славу Акмила. Сражайся или умри».

Не может быть! Я буквально взлетел назад на вершину и впился глазами в разрушенный город. Я знал это место, черт побери! Знал! Мало того, подобная пряжка хоть и недолго, но украшала и мой плащ. Третий квадрант Аранской Империи некогда практически полностью был уничтожен таинственными некроводами, а из всего его состава удалось спастись лишь единицам. К счастью, я был в их числе.

Как же давно это было. Я грустно усмехнулся. Тогда мы с Дарниром, Ри и Таиль поступили на службу к имперцам, дабы добраться до своей цели. Кто ж знал, что нам суждено попасть в подобную мясорубку. Я вздохнул.

Артангель – вот как назывался тот город, чьи развалины лежали сейчас внизу передо мной. А это означало, что горы вдали были Карголымской грядой, сплошной стеной протянувшейся от Зеленого моря до Кармонерского залива. Что ж, примерный маршрут теперь был ясен, только вот оптимизма мне это как-то не внушало, слишком уж я хорошо помнил свой поход по этим местам с остатками квадранта. Из двадцати трех воинов, выживших в бою с некроводами, до гряды добрались только четверо. Я практически ласково погладил ржавую пряжку и бережно сунул ее в карман рубашки, зябко поведя плечами. Ветер тут ощущался куда сильнее, чем в лесу. Да и к вечеру наверняка похолодает, погода вон и не думает улучшаться. Я с тоской посмотрел в хмурившееся небо, после утреннего дождя одежда была еще влажной, а мокнуть по-новому не было никакого желания. Следовало срочно раздобыть какую-нибудь куртку, иначе только насморком не обойдешься, а от банальной простуды порой никакие супер-пупер умения не помогают – уже проверено. Еще раз окинув взглядом практически поглощенный лесом город, я неспешно стал спускаться с горы, но хлесткий звук винтовочного выстрела, донесшийся с той стороны, где остались мои спутники, заставил меня замереть. Еще один и еще, затем более тихий щелчок пистолетного. Черт, неужели кто-то все же нас смог выследить?! Я на всякий случай проверил, хорошо ли катана выходит из ножен и, набрав полную грудь воздуха точно перед прыжком под воду, сорвался с места.