Глава 35
Виктор Волков
Не успели мы всплыть в системе Рантаила, как в ОКМе начался жуткий гвалт: сотни три Демонов и Демониц, перебивая друг друга, пытались нам что-то сообщить. Пришлось потребовать тишины и внятных объяснений.
Ребята замолкли. И в наступившей тишине раздался ехидный голос Харитонова:
— Разрешите бегом?
— Если верить древней армейской мудрости, то генералам бегать не положено, — поворачивая корвет носом к планете, напомнил я. — В мирное время это вызывает смех, а в военное — панику.
— Ну, паникеров среди вас нет, так что можно, — хохотнул генерал, а потом посерьезнел: — Через девять часов двадцать три минуты у нас всплывут гости.
— Одноглазые? — радостно воскликнула Линда.
— Они самые.
— Вау! Чур, я первая на дозаправку?
— Сколько вымпелов, сэр? — приглушив ее голос, спросил я.
— Две тысячи пятьсот шестьдесят два, — усмехнулся генерал. — Так что, как мне кажется, тебе придется припахать и группу «Гамма»!
Группа «Гамма», на восемьдесят пять процентов состоящая из Демонов пятой очереди, восторженно взвыла. А я, представив количество ребят, которые захотят показать себя во всей красе, мысленно схватился за голову.
Видимо, мое молчание было очень красноречивым, так как «молодежь» довольно быстро смолкла. А потом «дала слово» парламентеру:
— Мы все помним, сэр! И сделаем все, чтобы выжить самим и не уронить других.
— Ладно, — выдохнул я. — Уговорили. Тогда всем, кроме патрульных групп и командиров рот, — отбой.
Особой необходимости перепроверять модели различных вариантов боя у меня не было: по прикидкам аналитиков, работая «от обороны», четыре сотни «Беркутов» при поддержке четырех Ключей должны были порвать флот тысяч из пяти кораблей. И при этом потерять не более восьми процентов личного состава. Только вот то, что для «яйцеголовых» было цифрами, для меня являлось живыми людьми. Теми, которые пришли в Проект потому, что не могли поступить иначе. И которые для меня являлись олицетворением понятия «Долг». Поэтому, загнав свой «Беркут» в трюм «Посейдона», я на пару с Иришкой завалился в кают-компанию, вывел на большой экран изображение из кабинета оперативного дежурного по Бункеру и принялся терзать Большой Искин.
Минут через пять к процессу присоединились Семенов, Вильямс, Кощеев и Харитонов. Последние двое, естественно, виртуально.
Каждую имеющуюся модель выворачивали наизнанку, делили на части, объединяли с другими и спорили, спорили, спорили.
Первые минут сорок — безрезультатно: модели казались идеальными и не требующими дополнений. Потом Алексей нашел небольшой изъян в первой, Игорь предложил дополнить третью одним из тактических решений второй, а я… я вдруг понял, что их объединяет. И постучался к Харитонову в ПКМ:
— Это — еще один промежуточный раунд Большой Игры, сэр?
— Можно сказать и так.
— И вы опять просчитали все на несколько шагов вперед?
— По крайней мере мне так кажется.
— А какова конечная цель?
— Зачем задавать вопрос, на который ты можешь ответить сам? — ехидно поинтересовался Владимир Семенович.
Я стушевался:
— Я не о глобальной вроде мира и процветания, а о текущей.
— Помнится, курсе на втором ты штудировал «Искусство Войны»?
— Да, сэр!
— Тогда должен был понять основную мысль этого трактата.
— «Высшее пресуществление войны — нарушить планы врага… — процитировал я. — Наилучшая война — это война, которая дает максимум выгоды при минимуме вреда». Поэтому «тот, кто умеет вести войну, покоряет чужую армию, не сражаясь, берет чужие крепости, не осаждая, сокрушает чужое государство, не держа своего войска долго…».
— Так и есть. Поэтому я собираюсь нарушить планы врагов. И получить максимум выгоды при минимуме вреда.
Зачем Харитонов поставил слово «враг» в множественное число, я понял не сразу. А когда сообразил — охнул:
— Вы… о Конфедерации?
— И о ней — тоже.
— Да, но…
— Никаких «но»: «тот, кто преуспел в использовании армии, не набирает людей дважды».
Флот Циклопов всплыл на одну а. е. дальше, чем мы предполагали. И, с ходу перестроившись в защитку, принялся сканировать систему. Я представил, каково им смотреть на рукотворное «поле астероидов», не так давно появившееся возле орбиты Рантаила-три и фонящее блоками идентификаторов только одной стороны, и ухмыльнулся.
Видимо, командующему флота Вторжения оно очень не понравилось, так как он быстренько перегнал линкоры и крейсера в центр ордера. Так, чтобы максимально прикрыть их от возможных атак.
— Ну вот, начинается… — возмутилась Горобец. — Они вообще биться собираются или как?
— Пока ты в системе — нет, — «успокоил» ее Шварц. — Они же не самоубийцы! Вот увидишь — сейчас они начнут тупить, а потом вообще свалят.
Словно услышав его слова, командующий флотом отправил шесть десятков истребителей… к тощенькому и почти «прозрачному» поясу астероидов, висящему между орбитами третьей и четвертой планеты!
— Охренеть! Ищут засадный флот из спасательных шлюпок!!! — прыснула Вильямс. — Как выражается Пушной Зверек, их рейд-лидер — редкая нубасина!
— «Береженого Бог бережет», — сказала монашка… — поддакнул ей Гарри. И целомудренно замолчал.
Найти «засадный флот» Одноглазым не удалось: то ли потому, что не хватило разрешения сканеров СДО, то ли потому, что его там просто не было. Этот факт их здорово удивил: дождавшись возвращения разведчиков, их Онг’Ло медленно увел армаду… к Рантаилу-четыре!
— Кажись, в этом году их можно не ждать, — пошутила Елена Гордиенко. — Пока они исследуют все газовые гиганты, пока осмотрят сектора космоса за пределами системы…
— Скажешь тоже! — возмутился Краузе. — Они просто пытаются использовать массу Рантаила-четыре для офигенного разгона!
— А-а… Тогда буду ждать.
Засадного флота в атмосфере планеты не оказалось. На поверхности, в литосфере и астеносфере — тоже. Поэтому Циклопы, более-менее успокоившись, двинулись к Рантаилу-три. Но… о-о-очень не спеша. Так, словно прибыли на свидание «на сутки раньше».
Ребята изгалялись как могли, а я снова и снова обдумывал слова Харитонова, сказанные им во время беседы в ПКМ:
— Прыжок клана Зей’Нар по эту сторону нашего сектора — подарок судьбы. Если мы воспользуемся им с умом, то обеспечим себе мир и благоденствие на много-много лет. Если нет — исчезнем, как гиперборейцы, лемуры и атланты.
Мира мне хотелось. Очень. И благоденствия — тоже. А исчезать — нет. Поэтому я был готов лечь костьми, чтобы воспользоваться этим подарком так, как надо.
— О, зашевелились! — ликующий вопль Линды, раздавшийся в ОКМе, заставил меня отвлечься от мыслей о будущем и сосредоточиться на флоте Одноглазых. — Нет! Я не хочу этого видеть!! Опять «Двойной Конус»!!!
— У нас всего четыре Ключа и две сотни видимых истребителей! Что тут тормозить-то? — «удивился» Гельмут. — Один молниеносный удар — и победа у них в кармане…
— Победа — штука тяжелая. Не каждый карман ее выдержит, — пошутила Иришка. Потом заметила, что флот Одноглазых замедляет ход, и замолчала.
Сосредоточенный залп двух с лишним тысяч вражеских кораблей вымел добрых десять процентов МОВов, вывешенных в секторе подхода Ключа-четыре. Второй — приблизительно столько же. А вот третий пропал почти впустую: управляемые мины, находящиеся на границе зоны поражения Одноглазых, сдвинулись назад и вывели вражеские БЧ в зону досягаемости наших Ключей. Но не очень глубоко — так, чтобы соответствующим образом запрограммированные «Мурены», запущенные с оружейных пилонов орбитальных крепостей, «дотянулись» только до самых ближних. И усеяли минное поле сотнями «потерявшихся» боевых частей.
Оценив диаметр зоны досягаемости Ключей, Онг’Ло перестроил флот Вторжения в плоское «зеркало» и подвел его к ней вплотную. А потом приказал перенести всю мощность двигателей на щиты и продолжить работу по МОВам.
— Группе «Гамма»: сектор всплытия два-три-семь! — рявкнул я в ОКМ, запустил соответствующий таймер и дал полную тягу на маршевые движки.
Со стороны атака групп «Альфа» и «Бета» должна была выглядеть жестом отчаяния: истребители срывались с «мест» по одному. И неслись к ордеру Циклопов как бог на душу положит. При этом в эфире творилось хрен знает что: дежурные офицеры Ключей пытались запретить атаку, самые отморозки типа Гельмута и Вольфа подбадривали себя воинственными криками, а отдельные любители умереть красиво врубали любимые музыкальные композиции и принимались им подпевать.
— Дени’Ард’Ветт’Ша-ас… — хмыкнул Онг’Ло. — Горей’Т’Ай-н’Осс…
— Выбирая путь к Славе, убедись, что сможешь его пройти… — перевел транслятор. — Жертвовать собой тоже надо с умом…
— Золотые слова! — хихикнула Горобец. — Хорошо смеется тот, кто смеется последний раз.
Перестроение в «Карусели», или, как выражался Шварц, «финт ушами», все Демоны выполнили точно в расчетное время — за две секунды до контакта с БЧ Циклопов. И, порезав их щитами, рванули по заданным векторам.
Выглядело это очень эффектно: «облако» из хаотически движущихся «Беркутов» вдруг превратилось в десять ярко-зеленых клинков, которые, с легкостью прорвав брошенную им навстречу бледно-розовую «сеть», вонзились в алую стену флота Вел’Арров.
Истребители и эсминцы Одноглазых среагировали на наше перестроение быстро и вполне адекватно: разбились на пары, прикрылись щитами и рванули в контратаку. А вот крейсера и линкоры, обладающие не в пример большими массами покоя, не успели: глядя на приближающиеся «клинки», они терзали эволюционники, тщетно пытаясь успеть повернуться носом.
Естественно, при этом и те, и другие усиленно сбрасывали торпеды, противоракеты и обманки, а также использовали все имеющиеся у них системы подавления. Только вот толку от всего этого было немного: «Карусели», защищенные многослойными косыми щитами, продолжали движение и неотвратимо приближались к их ордеру.
…Волна взрывов, прокатившаяся по фронту «Зеркала», ввергла Онг’Ло в состояние шока — на тактическом экране гасли метки только его кораблей! А наши продолжали движение так, как будто играли в режиме бога.
Решив, что СДО линкора поражен каким-то боевым вирусом, командующий приказал перезагрузить ПО. И, дождавшись появления первых меток, ошалело выдохнул:
— Бьердин варт койсса…
Я его понимал: за тот небольшой промежуток времени, который потребовался системе «свой-чужой» для определения принадлежности всех потенциальных целей, в системе успела всплыть группа «Гамма». И не где-нибудь, а прямо за его «Зеркалом»! Ну и для полного счастья проснулись «потеряшки» — БЧ торпед из первого залпа наших Ключей.
Скрежет хитина, сопровождавший это выражение, почему-то проассоциировался со скрипом зубов. И не только у меня: в ОКМе раздалось многоголосое хихиканье. А Линда, по своему обыкновению, забыла про требование соблюдать тишину во время боя и умоляюще затараторила:
— Мей’Ур’Синчик! Солнышко! Ботик ты мой криворукий!! Только не вздумай сваливать, ладно?!!
Сваливать Вел’Арр не собирался: по его команде флот Вторжения начал перестраиваться во что-то экзотическое — ордер, похожий на сферу с торчащими из нее двумя разнонаправленными отростками.
Перенос большей части мощности со щитов на двигатели мы приняли «на ура» — лидеры семнадцати «Каруселей» развели свои ордера в разные стороны и принялись валить всех, до кого дотягивались их «Москиты». А я, Вильямс и Семенова ломанулись к линкору Онг’Ло и принялись рвать его эскорт.
Оценив опасность для командующего, защитники Онг’Ло — восемь крейсеров, девятнадцать эсминцев и пятьдесят шесть корветов — принялись вывешивать МОВы. Причем в таком количестве, что кто-то из ребят, представив, в каком режиме работают элеваторы подачи, восхищенно присвистнул.
Я тоже восхитился. Но по другой причине: знал, чем все это закончится. И, дождавшись выхода мин на боевой режим, дал команду на пуск «Мурен».
«Мурены», запущенные с Ключей, добрались до «Сферы» Одноглазых очень вовремя. За две секунды до того, как вирус «Шепот Смерти», активированный нашими «яйцеголовыми», перепрограммировал вражеские МОВы и те на пару с «потеряшками» продавили щиты почти всего эскорта. Я даже слегка испугался за Онг’Ло, так как его гибель в наши планы пока не входила. Но быстро успокоился: БЧ «Мурен» разнесли почти все крейсера и эсминцы, повредили добрую треть корветов, а линкор «рейд-лидера» так и не зацепили.
Как и предсказывали аналитики, увидев, что их Онг’Ло в опасности, все Циклопы до единого забыли про все и вся и рванули ему на помощь. Те, кто обладал хоть каким-то боевым опытом и смог оценить «неуязвимость» наших «Беркутов», старались выбирать траектории похитрее. Те, у кого его не было, — летели напрямик. И не долетали…
Только я подумал, что эйфория от такого удачного начала боя может сказаться на поведении молодежи, как Джад Лю переоценил свои возможности и атаковал группу из восьми крейсеров и четырнадцати эсминцев. Первый заход получился идеально: сброшенные им «Москиты» развалили сразу три машины и повредили четвертую. А на втором заходе он слегка замешкался… и вбил одну из контролируемых машин в обломок корпуса собственноручно взорванного корабля.
Уход в сторону и разрыв дистанции у него получился на одних рефлексах. Только вот толку от этого было немного: его щитовик, засмотревшись на погасшую метку товарища, «зевнул» одну-единственную боеголовку. Которая, по закону подлости, воткнулась в пилотскую кабину корабля, только что вернувшегося из «мерцания».
Обсуждать чьи бы то ни было ошибки в бою я не мог. Поэтому приказал «Каруселям» группы «Гамма» выходить из боя и заняться развешиванием МОВов… и в компании с Элен и Игорем отправился буйствовать к линкору Онг’Ло. И сделал это не потому, что бесился из-за того, что недосмотрел за ребятами, а из-за необходимости сфокусировать все внимание Циклопов на наших кораблях.
Момента, когда Ключи наконец добрались до заранее оговоренных позиций, я не уловил: вел свою «Карусель» через жуткую кашу из обломков, возникшую в ордере Одноглазых стараниями Семенова и Горобец. Поэтому, увидев, что линкор и три крейсера, пытавшиеся продавить мои щиты несколькими десятками БЧ, вдруг превратились в пыль, почему-то решил, что это — результат атаки кого-то из молодежи, нарушившего мой приказ.
Однако оказалось, что все «Карусели» продолжают работать в своих секторах. А эти взрывы — последствия первого залпа орбитальных крепостей.
Второй залп оказался еще более результативным: операторы орудийных комплексов, получив по ушам от Харитонова, сменили приоритеты и начали выжигать подвижную мелочь — истребители, корветы и эсминцы.
За каких-то пять минут они разнесли такое количество машин, что я, пару раз чуть было не наткнувшись на их обломки, приказал Игорю и Элен выбираться «наружу».
Вильямс и Семенов вынырнули из гибнущего ордера практически одновременно со мной. И, сообразив, чем занимаются остальные «Карусели», тоже принялись вывешивать МОВы. А я подумал и загрузил АЛБ бэкашки поиском наиболее вероятных векторов прорыва.
Как оказалось, этим занимался не один я: когда Онг’Ло сообразил, что его флот в ловушке, и попытался уйти в прорыв, операторы оружейных комплексов орбитальных крепостей перенесли огонь на сектор, расположенный в первой трети расстояния от ордера Циклопов до Ключа-четыре. Потом туда же стянулись ближайшие МОВы, и флот Вел’Арров, брошенный в самоубийственную атаку, начал таять, как снег на экваториальном солнце.
Ключи разгонялись медленно-медленно. Груженые «Богатыри» — тоже. Поэтому проанализировать ошибки молодежи я успел задолго до ухода в гипер.
Увы, генерал Харитонов, отключившийся сразу же после уничтожения последнего Циклопа, на вызовы не отвечал. Поэтому я скинул файлы на его почтовый сервер и ответил на вызов Иришки.
— Ну, как ты там? — тихонечко поинтересовалась она.
Я пробормотал что-то невразумительное.
— Это война, Вик! Все предусмотреть невозможно. И потом, у нас не так много пилотов, способных контролировать двадцать машин!
Я пожал плечами, потом сообразил, что она меня не видит, и попытался ее успокоить:
— Я в норме, Ириш!
— В норме? Да я же чувствую, как ты летишь!!!
«Беркут» шел по прямой, с постоянным ускорением и без какого-либо вмешательства с моей стороны. Поэтому я недоверчиво приподнял бровь… и тут же ее опустил: Иришка действительно чувствовала. Иначе не реагировала бы на мои маневры чуть ли не раньше, чем я их начинал.
Решив, что мое молчание подтверждает ее вывод, она привела еще один аргумент:
— Все ошибаются, Вик, и даже ты! А Лю просто не повезло.
Записи с «Беркутов» «Карусели» Джада я просматривал раз пять. Поэтому точно знал, чем вызвано это «невезение»:
— Нет, Ириш! Он просто почувствовал себя неуязвимым и заигрался.
— У-у-у… И что теперь?
— Не знаю. Скорее всего смонтирую ролик, в котором будет видно, как менялась манера его пилотирования с каждым сбитым Циклопом. А после возвращения на Лагос устрою коллективный просмотр… и включу его в список учебных материалов для шестой очереди.
— Бедный…
— Джад?! — вырвалось у меня.
— Ты! — грустно вздохнула Ира. — Представляю, как тяжело делать то, что должен.
Первые полчаса после ухода в гипер я ломал голову, пытаясь найти альтернативу созданию ролика. И не нашел: перспектива потерять кого-нибудь еще по вине очередного «героя» пугала меня намного сильнее, чем самая негативная реакция Джада. Поэтому, мысленно повторив Иришкино «делать то, что должен», я стянул с себя «Страж» и завалился спать. Чуть не забыв выставить таймер на время пробуждения.
Несмотря на то что сон, вызванный с помощью бэкашки, обычно не давал сновидений, в этот раз я спал просто омерзительно: мне снились взрывающиеся «Беркуты», бесконечные ряды голографий на Стене Памяти Томми Чейза и тому подобная хрень. Поэтому из гипера я вывалился злобным, как тысяча чертей.
— Привет, Викки! А тут ниче так: есть, с кем позабавиться! — срисовав метку моего «Беркута», заверещала Линда.
Я кинул взгляд на счетчик целеуказателя и оскалился: он показывал семнадцать с лишним тысяч меток.
«Прилетело еще несколько сотен…» — механически отметил я. А потом вслушался в начавшуюся пикировку.
— Слышь, Зверек, ты вроде девушка, а прекрасное не видишь даже в упор! — вздохнул Гельмут.
— Че это вдруг?
— Ну, если ты сожжешь всю эту кучу Одноглазых, то после нанесения рисунков твой «Беркут» превратится в одно сплошное черное пятно. Оно тебе надо?
— Рисунки — это ерунда! Главное — драйв!!!
— Уважаемые драйверы и ценители красоты! — разом приглушив все бэкашки, скомандовал Харитонов. — Попрошу занять места согласно купленным билетам. И побыстрее.
Мы перестроились в «Туман» за считаные секунды. Потом сорвались с места, пролетели половину астрономической единицы, снизили скорость до нуля и… разлетелись в разные стороны, изобразив цветок с семью лепестками. Или, если быть более точным, Лар’Н’Фейт — традиционный символ светила материнской планеты Циклопов.
Минута ожидания — и в эфире прозвучала ритуальная фраза древних переговорщиков Вел’Арров:
— А’Лар’Н’Фейт’Лэйти’Т-т’Э…
Гам, воцарившийся на частотах флота Вел’Арров сразу же после нашего всплытия, мгновенно затих.
Мысленно повторив ее перевод — «Да будет Лар’Н’Фейт свидетелем чистоты моих помыслов», — я прибавил громкость транслятора и превратился в слух.
— Кто ты такой?
— Имеющий право вещать от имени своего клана.
— Почему я должен тебя слушать?!
— Сейчас покажу.
«Богатыри», подлетающие к «ромашке» чуть «ниже» плоскости эклиптики, выдали в эфир мелодичный сигнал, потом одновременно развернулись боком к флоту Вел’Арров, заглушили движки и… вывалили в открытый космос тысячу с лишним обломков с активными блоками идентификации, собранными в системе Рантаила…
Тот, кто говорил от имени клана Зей’Нар, молчал минуты полторы. А потом прошипел:
— Что тебе надо?
— Ты пришел в мое ущелье и выронил свой топор. Значит, по праву сильного я могу сжечь мать твоего клана, осквернить память о твоих предках и оборвать твой Путь в Темное Безмолвие… — бесстрастно произнес синтезированный голос транслятора. — Или, говоря современным языком, добить немногие оставшиеся у тебя боевые корабли, сжечь заправщики, вбить в кору планеты ваши терраформеры, а потом оставить тут машин двести, чтобы уничтожать прилетающие флоты… Однако, как говорили ваши предки, «тепло последнего вздоха врага может согреть Воина лишь однажды»…
— Что ты предлагаешь?
— Свою руку… И несколько ущелий там, где я скажу…
Циклоп замолчал. Надолго. А я вспомнил самый конец последнего разговора с генералом Харитоновым:
— Твой любимый Сунь Цзы утверждал, что тот «кто-то определяет форму сил противника, в то время как его войска неразличимы, сможет собрать свои силы тогда, когда силы врага разделены». Как видишь, у нас такая же ситуация — мы знаем о клане Зей’Нар все, а они о нас — ничего…
— Ну да… — согласился я. — Знаем, что к нам прыгнул флот из двух с половиной тысяч кораблей. Мы сделали все, чтобы подготовиться к его появлению. Соответственно, можем быть уверены, что уничтожим его так же, как и первые восемьсот пятьдесят бортов.
— Это как раз мелочи! — усмехнулся генерал. — Гораздо важнее другое. То, что из восемнадцати тысяч кораблей, прилетевших на эту Окраину, боевых БЫЛО всего четыре. Что флоты, которые прибудут в ближайшее время, вероятнее всего, будут ГРАЖДАНСКИМИ. Что у Циклопов жуткий дефицит топлива и НЕТ СВЯЗИ с материнскими планетами. И что уничтожение уже развернутых ТФ-комплексов поставит жирный крест на будущем их клана.
— Уничтожение «банок» — тоже! — добавил я. — Без топлива их ТФ-комплексы не проработают и пары недель.
— Ты заглядываешь в будущее… только на один шаг. И ищешь сиюминутную выгоду. Подумай еще раз!!!
Я подумал… и улыбнулся:
— Мы победим практически без потерь.
— Нет. Мы поставим Циклопов в условия, в которых у них будет один-единственный выход.
— Какой, сэр?
— Увидишь.
…В эфире было тихо минуты полторы. Потом раздался какой-то непонятный хруст, а за ним — торжественный голос Одноглазого:
— Я принимаю твою руку, кэйшэмэр! А’Лар’Н’Фейт’Лэйти’Т-т’Э…
