Глава 22
Сеппо Нюканен

Политическая позиция господина Этьена Ламарка была классическим примером популизма — стремясь избавиться от приставки «врио», временно исполняющий обязанности председателя КПС декларировал себя защитником экономических интересов обычных людей и в то же время обещал налоговые послабления представителям крупнейших корпораций. Ратовал за постепенное расширение политических и личных свобод — и за введение неких институтов власти, которые бы могли ограничить вброс в Галанет «идей, разрушающих традиционные моральные, семейные и религиозные ценности». Призывал к консолидации общества вокруг неких «общечеловеческих ценностей» и параллельно поддерживал право на самоопределение любой планетной системы, этнической группы или остатков так называемых «малых народностей»!

Разбираясь в хитросплетении его программы, Сеппо то и дело вспоминал поговорку эпохи Темных Веков «свято место пусто не бывает»: кресло, нагретое одним Флюгером, готовился занять другой. Еще более вертлявый. Видимо, чтобы вести Конфедерацию во все стороны одновременно!

Что самое смешное, даже при такой идиотской программе у господина Ламарка были весьма неплохие шансы на победу: почти для каждого из действительно сильных игроков он был лучшей альтернативой, чем «воцарение на троне» любого из более значимых противников.

«Выставить его на посмешище не составит никакого труда, — решил Нюканен через десять часов каторжного труда. — Но сделать это надо будет только тогда, когда падут все остальные монстры».

«Монстров», которых следовало бы опасаться, в КПС было немного: Блохин не терпел конкуренции и давал возможность «дышать» только тем политикам, которые знали свое место и не пытались прыгнуть выше головы.

Исключений из этого правила было всего четверо: действующий президент Кальтора Филипп Чанг, глава корпорации Future Дональд Краун, бывший мэр столицы Ньюпорта Стивен Стинсон и представитель системы Ротанз в КПС госпожа Стелла О’Лири, в теле которой Сеппо имел несчастье оказаться.

Освежив в памяти политическую программу господина Чанга, Сеппо открыл его досье, вгляделся в лицо… и замер: один из самых молодых президентов современности, впрочем, как и любой другой из этой троицы, мог оказаться той самой «подводкой», о которой говорил Александр Филиппович! А значит, планировать кампанию по их дискредитации следовало только после консультации с их предполагаемым создателем…

Дозвониться до «Григория Гладышева» удалось без особого труда: он ответил на вызов буквально через секунду. И пообещал прилететь после обеда.

Прилетел. В великолепном настроении. И, ворвавшись в кабинет, рухнул на диван. Нещадно сминая модный костюм от Клауса Тотти:

— Ну?

Спрашивать о том, отключены ли оптические датчики в его кабинете, Сеппо не стал — последнее время Блохин делал это систематически. Поэтому автоматически поправил выбившийся из прически локон и улыбнулся:

— Я закончила анализ политической программы господина Ламарка и пришла к выводу, что убирать его с пути следует только после завершения работы с игроками классом повыше… Таковых у нас трое: Филипп Чанг, Дональд Краун и Стивен Стинсон. Убрать можно каждого. Но прежде чем тратить время на разработку стратегии их устранения, мне надо определиться с вашими планами в отношении каждого из них. В частности, убедиться в том, что они не являются вашей подводкой…

Дослушав его монолог до конца, Блохин нехорошо прищурился:

— Почему вы решили, что они — «подводки»?

Легкая угроза, прозвучавшая в голосе Александра Филипповича, не могла быть ничем, кроме очередного теста. Поэтому Сеппо не обратил на нее никакого внимания. И, вывесив перед «гостем» еще один экран, вывел на него один из выстроенных графиков:

— Ось абсцисс — годы, ось ординат — условные ступени политической карьеры. Или степень известности. Под графиком — фамилии пятидесяти самых известных политиков Конфедерации. Каждая обозначена цветом…

Блохин с интересом проглядел список и перевел взгляд на пучок кривых. Вернее, на ту его часть, которая загибалась книзу:

— И что?

— К власти все эти люди шли по-разному. Кто-то полз, скакал вверх-вниз, кто-то бежал. И это абсолютно нормально, ибо скорость продвижения к вершине зависит от безумного количества факторов, начиная от полученного образования и заканчивая наличием влиятельных родственников. Но стоило каждому из них преодолеть во-о-от эту условную черту, как он попадал в некую аномалию. Или в зону влияния, которая быстренько отправляла его в забвение. Эта судьба постигла всех, кроме десятка ничего не значащих пустышек, этой троицы и госпожи О’Лири, то есть меня.

— Что ж, весьма образно и не лишено смысла, — задумчиво пробормотал Александр Филиппович. Потом криво усмехнулся и посмотрел на Сеппо: — Да, они мои «подводки». Все трое. Проголосуют тогда, когда надо, и так, как надо. Поэтому не тратьте времени на изучение их политических платформ, а лучше займитесь поиском изъяна, который позволит нам уронить… вас!

Нюканен мысленно поздравил себя с очередной победой, зачем-то прикоснулся к кольцу на безымянном пальце и изобразил на лице гримасу сожаления:

— Изъянов, которые позволили бы нам уронить Стеллу О’Лири до завершения срока ее полномочий, нет: госпожа О’Лири бредила Большой Политикой чуть ли не с рождения. Поэтому держала себя в руках всегда и везде. Так, как будто находилась под прицелом оптических датчиков ботов круглые сутки. Прогонять ее досье через программы типа «Spot» бесполезно — этим занимались все ее политические противники с самого начала ее карьеры и ничего не нашли.

— Идеальных людей не существует! При должном усердии…

Перебивать начальство Сеппо не любил. Однако сделал это, не задумываясь:

— Я очень подробно просмотрел все имеющиеся у меня видеоматериалы, сэр, и не нашел ни единой зацепки! Железная Стелла вела себя безупречно как на светских приемах, так и в ночных клубах, отелях, клиниках и даже в собственной ванной! Я мог бы перечислить все то, что она могла, но НИКОГДА НЕ ДЕЛАЛА, но не хочу тратить ваше и свое время. Просто поверьте, что она не позволила себе ни единой слабости, ни единого промаха, который можно было бы использовать против нее.

Блохин поморщился:

— Материалы, которые мы вам передали, — еще не вся ее жизнь. Существуют личные архивы ее близких, однокашников… Недоброжелателей, в конце концов!

— Мне кажется, что тратить время на поиск «жареных» фактов нерационально. Ибо, находясь в ее теле, я могу создать изъян на любой вкус. И подкрепить его любым количеством доказательств.

— Пожалуй, так будет даже лучше, — задумчиво пробормотал Александр Филиппович. — Если о нем будем знать только мы, то в нужный момент он произведет впечатление разорвавшейся бомбы…

Ужинать Блохин не остался, сославшись на то, что у него пара серьезных встреч в столице. Сеппо не протестовал: каждая минута общения с этим человеком выматывала его больше, чем утренние косметические процедуры или беседы с «родственниками». Поэтому, проводив Александра Филипповича до лифта, он отправился в тренажерный зал.

Процесс переодевания в то, что О’Лири считала спортивной формой, прошел на удивление спокойно: стринги, зачем-то надеваемые поверх шорт, оказались не такими уж и узкими. И в этот раз не врезались в задницу. До смерти надоевшая грудь удобно упаковалась в топик с первого (!) раза. А длиннющие волосы получилось собрать в любимую прическу Стеллы за каких-то пять минут.

Кроме того, процесс осмотра себя в зеркале окончательно перешел в привычку, и Сеппо провел перед ним обычные пять минут, придирчиво изучая состояние своего макияжа и обдумывая варианты возможных изъянов:

«Что может скрывать Стелла от широкой публики? Зависимость от алкоголя? Этим сейчас никого не удивишь. Да и не видно по ней этого… Пристрастие к наркотикам? Сомнительно. Хотя в принципе она может пристраститься к ним после трагической гибли мужа. Любовь к женскому полу? Не оригинально, поэтому вряд ли вызовет хоть какой-то резонанс. Опять же, в постановочные ролики никто не поверит, а заниматься любовью с какой-нибудь девушкой, находясь не в мужском теле, мне будет не особенно приятно. Что еще?»

Разобравшись со своим внешним видом, он зашел в кардиозону, забрался на велотренажер, активировал авээску и с тоской уставился на точеную фигурку Алисии Ри, возникшую в центре зала: «Вот ее грудь наверняка не болтается из стороны в сторону на дорожке, не давит на легкие, когда лежишь на спине, и не требует ни LasCo, ни PushUp, ни KLD. И бедра у нее нормальные. Не то что у меня… Хотя… нет, все равно они шире, чем у любого мужика…»

Мысль, промелькнувшая в голове, была настолько дикой, что он чуть не упал с велотренажера. И, пытаясь удержаться в седле, пребольно приложился грудью к предплечью собственной руки.

Боль оказалась такой острой, что он на некоторое время выпал из реальности и смог связно размышлять только тогда, когда подействовало обезболивающее.

«Она может мечтать стать мужчиной! С самого детства! Поэтому-то и рвется к власти! Только вот менять пол телу, жить в котором остается месяцев семь-восемь, — идиотизм! Прежде всего потому, что все время до переноса мозга в „подводку“ я должен работать и появляться на людях. Опять же, смена пола — это подготовительный период, куча операций и длительный период восстановления… За которым начнется новый цикл. Оно мне надо?»

«Нет. Но это — тот самый изъян, который ты ищешь! — не сдавался внутренний голос. — Политик, который втайне мечтает быть мужчиной и при этом выходит замуж, ненормален по определению. Стоит тебе кинуть недостаточно анонимный запрос в любую из клиник, как тебя сожрут с потрохами…»

«Сожрут… — мысленно усмехнулся Нюканен. — Но от врачей меня уже тошнит. Поэтому НЕ ХОЧУ. И баста…»

Внутренний голос приводил доводы еще довольно долго. И затих только тогда, когда пискнул таймер велотренажера, и Сеппо, закончив крутить педали, вывел на экран комма программу сегодняшней тренировки.

Аватар «КиберТренера» — гипертрофированно-мускулистый и донельзя слащавый юноша — призывно помахал рукой, высветил первую строчку программы… и уступил место аватарке Блохина.

«Что-то случилось?» — удивленно отметив наличие рядом с аватаркой пиктограммы высокой срочности звонка, подумал Сеппо. И тут же дал согласие на подключение:

— Добрый вечер, Гриша! Ты забыл мне что-то сказать?

— Да, мэм… — кивнул Блохин. — Я буду через семнадцать минут. А вы, пожалуйста, посмотрите последние новости.

Сортировать новости по количеству запросов не было никакой необходимости: первую позицию всех информационных лент Галанета занимал один и тот же ролик. Сопровождаемый тегами один страшнее другого. Ознакомившись с пятком самых экспрессивных, Сеппо открыл ссылку, отключил режим комментариев и… поежился: возникшая на экране фраза «Теперь Циклопы атакуют НАС» вызывала очень нехорошие ассоциации. А первые же слова, прозвучавшие за кадром, заставили изо всех сил сжать пальцы на руле тренажера:

Появление Циклопов в непосредственной близости от Октавии было катастрофой: все известные человечеству Расы Иных обитали по другую сторону занятого им сектора. А звездные системы, прилегающие к этой системе, всегда считались пустыми. Поэтому главы большинства обитаемых планет этой части Конфедерации не считали нужным тратить средства на покупку орбитальных крепостей или обновление парка боевых кораблей. Да что там кораблей — в некоторых системах дежурные диспетчера Башен пользовались данными, полученными от гражданских СДО!

А ведь из-за материальных преференций, положенных первопоселенцам, и желания некоторых жителей Окраины переселиться как можно дальше от Циклопов население большинства обитаемых планет сектора составляло от двух и до шести миллиардов человек. То есть количество, для эвакуации которого требовался не один месяц.

Далее, в связи со сравнительно невысоким темпом роста экономики и сравнительно небольшими объемами экспорта транссистемные транспортные корпорации предпочитали гонять туда транспорты только при необходимости. Поэтому кораблей, способных взять на борт хотя бы пятьдесят тысяч человек, на большинстве этих планет просто не было.

А еще транспортное плечо к большинству из них было довольно большим. Скажем, расстояние от той же Октавии до Ньюпорта составляло шесть суток в гипере, а от Октавии до Лагоса — аж одиннадцать…

Воспоминания о сети «Игл», уничтоженной руководством НСЛ, заставили Нюканена взвыть от бессилия: возможность получать информацию и принимать решения в режиме реального времени в случае с Октавией позволила бы выиграть целых двенадцать суток! И эвакуировать хотя бы треть ее населения!

Подсчитать количество кораблей, которые за оставшееся до Вторжения время можно успеть перебазировать на Октавию, Сеппо не успел: в коридоре раздался звук шагов, и в зал ворвался злой, как собака, Блохин:

— Чем занимаетесь, мэм?

— Пытаюсь понять, какое количество военных кораблей можно успеть перегнать на Октавию, — отметив его «мэм», ответил Нюканен. И привычно посмотрел на себя в зеркало.

— На Октавии всего один Ключ. Поэтому сколько бы кораблей мы туда ни нагнали — она обречена. Давайте не будем тратить время на всякую ерунду, а займемся делом…

— Каким именно?

— Как я понимаю, выступление Ламарка вы пока не смотрели?

— Н-нет… Даже не видела упоминаний о том, что он где-то там выступал.

Блохин оглянулся по сторонам и, не найдя ни одного кресла, сел на скамью ближайшего тренажера. Потом рванул ворот рубашки, ослабил узел галстука и нервно забарабанил пальцами по коленям:

— Эта тварь решила взять пример с Квидли, Арлина и Дабога… и упасть под Лагос… НА ЛЮБЫХ УСЛОВИЯХ!!!

— Бред!!! — вырвалось у Сеппо. — Председатель КПС при всем желании не может принять такого решения, так как не имее…

— Он уже объявил о созыве внеочередной сессии Комиссии!!! — заорал Александр Филиппович, вскакивая на ноги. — На повестке дня — один-единственный вопрос! Этот!!!

Первый раз за все время личного знакомства с Блохиным Нюканен видел проявление таких сильных эмоций. Поэтому решил не высказывать свою точку зрения и выждать время, чтобы понять, на что тот готов пойти, чтобы удержать уплывающую Власть. Однако молчать было нельзя, и он задумчиво пробормотал:

— Ламарк свое мнение уже высказал, значит, все его сторонники сделают то же самое… Следовательно, за присоединение будут как минимум шестеро. Точно «против» — от силы трое. Еще троих можно купить. Одного — переубедить. Если он, конечно, не упрется… М-да, ситуация неоднозначная…

Александр Филиппович сложил руки на груди, насупил брови… и очень нехорошо улыбнулся:

— Если мне не изменяет память, то в недавнем прошлом у вас были прямые выходы на Усова, Мацкявичуса и Штайра?

— Да, мы дружили семьями. Но теперь я мертв, поэтому воспользоваться теми отношениями будет затруднительно.

— Вам — да… А ваша сестра до сих пор преподает их детям. Если о встрече попросит она, они согласятся?

Вмешивать сестру в Большую Политику Сеппо не хотел. Поэтому сделал вид, что действительно задумался, а через пару секунд нейтрально пожал плечами:

— Штайр — наверное. Остальные — сомневаюсь: на моей памяти в колледж не прилетал ни один…

Глаза Блохина заволокла пелена бешенства:

— Ответ НЕПРАВИЛЬНЫЙ!!! Мне нужен подход ко всем троим! И у вас сутки на то, чтобы придумать, как его обеспечить! Ясно?

— Да, сэр, — с трудом сохранив невозмутимость, ответил Нюканен. — Я сделаю все, что смогу. Только мне нужна более четкая информация по месту, длительности и крайней дате встречи.

— Конфиденциальный разговор у нее дома… длительностью не менее часа… Гарантия отсутствия при них сотрудников личной охраны, сканеров и тому подобной дребедени. Срок — ближайшие трое суток.

— Вы хотите создать очередные «подводки»? — вырвалось у Сеппо.

— Ваша догадливость делает вам честь, — усмехнулся Блохин. Потом встал и, не попрощавшись, вышел.