Глава 20
Генерал Климов
Полное сканирование памяти психоаналитика тюремного комплекса в Даланге оказалось пустой тратой времени: человек, работавший с сознанием господина Горана Штикса, не оставил ни одной зацепки, которая позволила бы напасть на его след.
Единственное, что можно было сказать со всей определенностью, — так это то, что в процессе накладывания матрицы на сознание «донора» использовалась «Мозголомка». И что использованная методика здорово отдавала силовыми структурами.
О самой процедуре Горан Штикс не помнил абсолютно ничего. Выбрался из флаера, поднялся в квартиру своей любовницы, нежно поцеловал ее в щеку, потерял сознание… и пришел в себя в ее душе. Насвистывающим какую-то веселую мелодию и вспоминающим отдельные моменты только что завершившегося свидания…
Надо ли говорить, что все эти воспоминания были «липой»? В памяти мисс Эйприл Доде этого промежутка времени просто не было!
…Матрица, наложенная на психолога, была высочайшего качества: даже ассоциативно-логический блок АСК ПСПЗ, постоянно анализирующий поведение сотрудников тюремного комплекса, не заметил в нем ничего необычного. Ни в этот день, ни на следующий.
Да что там АСК! По уверениям жены Горана, закатившей неслабый скандал «задержавшемуся» на работе супругу, «несмотря на то, что от него за километр несло бабой, этот мерзавец опять умудрился мне доказать, что мне это только кажется!!!».
Прилетев на работу, Горан привычно довел до белого каления своего «любимого» недруга — старшего смены охраны тюремного комплекса капитана Монтала, — потом «заправился» двумя чашками крепчайшего кофе, пофлиртовал с секретаршей начальника медслужбы и отправился к себе в кабинет. Правда, только тогда, когда получил нагоняй от своего непосредственного начальника. И начал работать…
Согласно логам системы безопасности ТК, подтверждение готовности психолога принять первого пациента «упало» во внутреннюю сеть комплекса в десять часов сорок одну минуту по локальному времени. То есть и тут господин Штикс, никогда не отличавшийся особой пунктуальностью, не изменил своим привычкам.
Сканирование его кабинета на предмет наличия вещей, запрещенных к проносу на территорию ТК, проведенное сразу же после этого, не выявило ничего запрещенного. Поэтому АЛБ СБ подтвердил готовность медблока к приему арестанта, проконтролировал доставку последнего, разблокировал двери внутреннего лифта и, закрыв их за его спиной, выключил аудио— и видеодатчики…
…Закон о сохранении врачебной тайны, поставленный во главу угла, сыграл с разработчиками алгоритма работы системы контроля за посетителями медблока злую шутку: поручив контроль за арестантами десятку разноплановых сканеров, фиксирующих более тридцати параметров состояния биологических объектов, они упустили главное — возможность вмешательства в мозг пациента самого психотерапевта…
Понять, что именно Штикс делал со своим пациентом, не представлялось возможным: на записях биосканера оба силуэта ни разу не сокращали предписанного внутренними инструкциями расстояния. И даже почти не жестикулировали. А через два часа десять минут после сеанса господин Бенджамин Эванс, экс-министр обороны КПС, вернулся в свою камеру, вывел на локалку комма графический редактор и принялся рисовать.
Трехмерная картина, рождающаяся под его виртуальным пером, корректировалась АЛБ коммуникатора, поэтому то, что получилось на выходе, можно было смело называть шедевром. Если бы, конечно, это творение не было компиляцией из визуальных блоков, имеющихся в памяти программы…
Прокаленная беспощадным солнцем и потрескавшаяся от зноя земля… Жалкие клочки травы, пытающиеся спрятаться под изломанными «боками» камней от ослепительно-белого светила… Спутанные грязно-серые «шары» перекати-поля, в панике убегающие от угольно-черной полосы песчаной бури, уже сожравшей добрую треть небосвода…
Цепочка следов от босых ног, на глазах засыпаемая песком. В самом первом — маленькое серебристое пятнышко, виднеющееся из-под кучки красно-коричневых крупинок. Чуть поодаль — второе, заметное только потому, что от его ребра отражается солнечный луч. Еще дальше — целая россыпь. Штук из пяти или шести.
Это монеты: если приглядеться повнимательнее, то на первом, самом крупном кружочке можно заметить какие-то символы…
Чуть поодаль, там, где цепочка следов истончается в едва заметную нить, — деревце. Невысокое, когда-то бывшее белоствольным, оно в страхе пытается прикрыться от надвигающейся непогоды изломанными руками-ветками. И сгибается все ниже и ниже. А пожухлые грязно-зеленые листики, все еще цепляющиеся за его ветви, вот-вот сорвутся вниз. И, подхваченные ураганным ветром, отправятся в последний полет…
В статичном режиме воспроизведения в картине не было ничего особенного: ну, неплохо переданное ощущение безысходности и страха перед будущим. Ну, неверие в собственные силы. Да при желании в Сети можно было найти не один миллион таких «творений»! А вот в динамике картина меняла настрой. И из депрессивно-суицидальной превращалась в… торжествующую: тень дерева вдруг раздваивалась, одна из двух его половинок начинала биться в конвульсии, и изумленный зритель вдруг понимал, что там, по другую сторону от ствола, вершится Правосудие.
— Весьма вольное изображение картины самоубийства Иуды Искариота, — с кривой усмешкой прокомментировал этот образ капитан Мергель. — Вот этих монет в следах Иуды не могло быть по определению, так как перед самоубийством он возвратил все тридцать сребреников первосвященникам. Далее, дерево со стволом такого диаметра не выдержало бы веса тела повешенного… и так далее.
А вот самому Климову на эти нестыковки было наплевать: главное, что герой картины получал воздаяние за свои грехи еще в этой жизни. Так же, как его прообраз, господин Бенджамин Эванс, покинувший этот бренный мир через десять минут после завершения своего последнего шедевра.
То, что это убийство — дело рук Моисея, не сомневались ни генерал, ни его подчиненные: в этот раз, кроме набившей оскомину фразы «Око за око», самый неуловимый преступник современности оставил еще и ссылку на бесплатный файлообменник. С кодом доступа к хранящейся там информации, состоящим из семи слов: «И да воздастся каждому по делам его…».
Естественно, информацию, содержащуюся на нем, скопировали. И, ознакомившись с ней, порядком удивились: в полутора сотнях файлов, собранных в папке, содержался компромат чуть ли не на все руководство ВКС!
Сто сорок семь человек. В звании от майора и выше. Начальники управлений, округов, командующие флотами, сотрудники Генерального штаба… Объединяло всю эту разношерстную компанию только одно — все эти личности оказались обязаны «хлебным» местом лично экс-министру обороны. Лежащему в центре камеры с собственноручно нарисованной на шее странгуляционной бороздой и бледным, как бумага, лицом…
«Адский труд. Даже для любого отдельно взятого отделения МБ… — наскоро проглядев парочку досье, подумал Климов. — Какой сыскарь пропадает…»
А в последнем файле, названном Моисеем «Пожелание», обнаружился… таймер! И еще две о-о-очень многозначительные фразы:
«Кто прощает преступление — тот становится его соучастником» и «Даже когда виновных слишком много, воздаяние должен получить каждый».
— Мне кажется, что он передал нам эстафету, сэр, — криво усмехнулся Дамьен, не отрывающий взгляда от сменяющих друг друга цифр. — Он ждет нашей реакции… с плохо скрываемым нетерпением.
— Не тебе одному это кажется, — криво ухмыльнулся генерал. — Если мы не воспользуемся этой информацией в течение десяти суток, то в лучшем случае он ее просто опубликует…
— …а в худшем добавит к списку своих жертв еще и… э-э-э… некоторых сотрудников Министерства Безопасности.
— Ты хотел сказать, меня? Не добавит: я обязательно воспользуюсь всем тем, что он нам так любезно подготовил. И… совсем не из-за этого таймера…
Глава 21
ГЕНЕРАЛ ХАРИТОНОВ
Подполковник Забродин спал. Сидя. Оперевшись грудью о край столешницы и подложив под голову предплечье левой руки.
Полюбовавшись на трехдневную щетину, впавшие щеки и след от браслета комма, отпечатавшийся на его лбу, Харитонов мысленно пообещал себе в ближайшее время заняться обустройством личной жизни одного из лучших аналитиков ВС Лагоса. А потом, вздохнув, легонько потряс его за плечо:
— Паша! Подъем!!!
Забродин отреагировал. Но совсем не так, как это обычно делают нормальные офицеры: вместо того чтобы рефлекторно вскочить на ноги и принять стойку «смирно», он улыбнулся во сне и тихонечко засопел…
«Та-а-ак! Этот раздражитель не годится…» — подумал генерал. Потом кинул взгляд на слабенько мерцающий экран забродинской локалки и заорал:
— Паша! Данные пошли!!!
Аналитик мгновенно открыл глаза, бросил обе руки на виртуальную клавиатуру и… ошалело уставился на вспыхнувший экран, на котором медленно кружилась эмблема какой-то сети ресторанов быстрого питания.
— Добрый день, господин подполковник! — усмехнулся Харитонов. — Что, искал, где бы перекусить, и вырубился?
Забродин повернулся к нему лицом и виновато почесал затылок:
— Я что, опять выключил комм, сэр?
— Нет. Комм включен. Просто на вызовы ты почему-то не отвечаешь…
— А через бэкашку пробовали?
— Пробовал. Та же история…
— Не слышал… наверное… — Аналитик зачем-то подергал себя за нос, а потом ткнул пальцем в сенсор вывода меню. — А! Понятно: громкость на минимуме. Хм… И в бэкашке — тоже. И когда это я умудрился?
— Ладно, бог с ней, с громкостью… Ты мне вот что скажи: что там у тебя с программой «Студент»?
Забродин мгновенно перестроился в рабочий режим и возмущенно затараторил:
— Автор методического курса по экономике клана Саат’Нар — клинический идиот! Вы представляете, сэр, в своем учебнике он на полном серьезе утверждает, что сорок два процента ВВП этого сектора создается… — вы только вдумайтесь, сэр!!! — …в добывающей и перерабатывающей промышленности!!! А на самом деле там все не так…
Увидев, каким фанатичным огнем загорелись глаза аналитика, и сообразив, что вот-вот услышит развернутый анализ экономики одного из четырех крупнейших кланов Циклопов, Харитонов выставил перед собой ладони и взвыл:
— Паша!!! Ты что, решил переписать учебники Академии Бейт’Ло? Зачем?!!
Забродин вскинул подбородок и пожал плечами:
— А зачем парням забивать голову всякой ерундой?
— Чтобы НЕ ВЫДЕЛЯТЬСЯ среди своих однокашников! Чтобы сдать выпускные тесты с высшим баллом!! Чтобы получить назначение в Метрополию!!!
— Да, но…
— Паша! Основная задача третьей части операции «Невод» — это обеспечение оптимальных условий внедрения агентуры в структуры Бейт’Ло. Вдумайся в то, что я только что сказал: «оптимальных условий внедрения», а не «защиты докторской диссертации по экономике кланов Вел’Арров» перед комиссией из преподавателей этой самой Академии. Ты должен был выпотрошить мозги Циклопам, доставленным с Дейр’Лос’Эри, и разработать программу обучения, которая позволила бы нашим агентам НЕ ВЫДЕЛЯТЬСЯ…
— Для того чтобы не выделяться, сэр, им надо научиться косить под идиотов. И вызубрить весь тот бред, который Вел’Арры высокопарно называют аше’т’айир’дерр… — угрюмо пробормотал Забродин.
«Аше’т’айир’дерр… — Светоч Знаний для Посвященных, — автоматически перевел транслятор. — Или Наука для Тех, кто Знает…»
— Так! Давай заново… — стараясь держать себя в руках, выдохнул генерал. — Вы составили список тех дисциплин, которые изучают в этой чертовой Академии?
— Да, сэр… — кивнул аналитик.
— Определили тот объем информации, который потребуется найти подполковнику Тишкину и его подчиненным для того, чтобы вы смогли подготовить программы обучения по этим дисциплинам?
— Программы по математике и естественно-научным дисциплинам уже давно готовы; по психологии Эли’н’ра и Кор’н’ури…
— Паша!!! — перебил его генерал. — У меня нет времени вникать в подробности. Скажи коротко: сколько вам нужно времени, чтобы довести программы обучения до ума? Вернее, не так: когда я смогу начать подготовку первой партии курсантов?
— Программы будут готовы через пару недель. А начинать обучение в принципе можно уже сейчас: то, что Вел’Арры проходят за первые два оборота, мы дав…
Увидев, как стекленеет взгляд Забродина, Харитонов скрипнул зубами, набрал в грудь воздуха… и вдруг понял, что тот с кем-то говорит…
Забродин «отсутствовал» в реальности секунд десять. Потом отключился от абонента и, забыв (!) про начальство, встревоженно развернулся к своей локалке:
— Та-а-ак… Папка — вот она… Файл — э-э-э… этот… Открыва-а-аем… Блин!!!
Первое, что появилось на экране, — это четыре алых слова на черном фоне. «Теперь Циклопы атакуют НАС». А через мгновение под ними протаяла иконка запуска воспроизведения — обычный треугольник, без всяких там стилизаций, анимации и тому подобной дребедени.
Харитонов удивленно приподнял бровь: судя по отсутствию зарезервированных мест для рекламы и аватарок создателей ролика, его авторам было плевать как на возможных спонсоров, так и на авторские права. Что выглядело более чем странно.
Потом буквы исчезли, на экране возник незнакомый рисунок созвездий, и генералу стало не до раздумий…
— Мертвая система в шести световых годах за Рантаилом. Шестое ноября сего года, восемнадцать двадцать три по общегалактическому. Запись ведется с борта геолого-разведывательного корабля «Сизиф», находящегося в поле астероидов…
Голос за кадром был тих и спокоен. Но это его спокойствие ощутимо отдавало отчаянием.
— Обратите внимание вот на этот сектор экрана…
В черной тьме, усыпанной мерцающими искорками звезд, возник криво очерченный овал.
— Вот появилась первая метка… Две… Двенадцать… Сорок девять… Двести четыре… Триста пятьдесят восемь… Четыреста двадцать шесть… Четыреста сорок три… Четыреста семьдесят девять…
Количество меток продолжало увеличиваться чуть ли не с каждой секундой. Но скорость их появления постепенно уменьшалась. И вскоре автор ролика решил нанести coup de grace: вывесил под картинкой горящую алым пиктограмму системы «свой-чужой». Несколько мгновений тишины — и за кадром снова раздался тот же голос:
— Да, вы не ошиблись. Это — Циклопы. И они уже здесь. Совсем рядом с нами… «Что им тут надо?» — спросите вы. Я не отвечу… А покажу…
Короткая пауза — и таймер даты на экране окрасился тревожным красным цветом:
— Вот как выглядит система через сутки… двое… трое… Кстати, смотреть надо не на все увеличивающееся число кораблей, а на появляющуюся инфраструктуру! Если кто не видит — покажу: вот эта точка — верфь… Эта — горно-обогатительный комбинат… Вот сборные орбитальные крепости, заправочные терминалы, спутники связи…
Голос сделал небольшую паузу, за время которой картинка на экране «прыгнула» к планете и уткнулась в спиральный вихрь чудовищных размеров…
— Вот эти торнадо в атмосфере — результат действия наземных ТФ-комплексов. А вот эти точки, — картинка повернулась градусов на двадцать пять и показала участок открытого космоса, — группа кораблей-разведчиков, отправляющаяся картографировать ближайшие системы… Прыгнем на три дня вперед… Они же — после возвращения… Заправляются и готовятся к следующему прыжку…
После этих слов на экране возник участок спирального рукава, правая часть которого была подсвечена зеленым, а в левой… В левой агрессивно распухало небольшое алое пятно…
— В файле, приложенном к этому головидео, подробный отчет о перемещениях Циклопов, анализ их методики исследования окрестных систем и расчетная дата появления кораблей-разведчиков в системе Октавии… Тем, кому не хочется перепроверять наши выводы, скажу просто: через четырнадцать дней вы увидите Циклопов над своими головами…
Картинка снова мигнула — и перед изумленным генералом возникло его собственное лицо:
— Генерал Владимир Харитонов. Создатель Проекта «Демон». Благодаря надуманным обвинениям, выдвинутым в его адрес руководством Конфедерации, лишился поста начальника отдела специальных операций штаба ВКС и улетел на Окраину… Экс-командующий ВКС бригадный генерал Курт Роммель. Та же история… Командующий Шестым флотом ВКС полковник Джон Ридли… Командир подразделения «Демон» подполковник Виктор Волков… Ирина Орлова… Гарри Форд…
Галерея лиц становилась все длиннее и длиннее, пока не стала напоминать Стену Почета в «Гнутой Подкове» Тома Чейза.
— Вглядитесь в эти лица, дамы и господа: стараниями наших политиков эти люди уже НЕ ЗАЩИТЯТ нас от Циклопов. Ну и что мы будем делать ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ДНЕЙ?
После этих слов на экране возник ярко-голубой шар Октавии. Потом на его фоне протаяла цифра 14, чтобы через секунду превратиться в 13, потом в 12, 11…
Цифры сменяли друг друга все быстрее и быстрее и наконец превратились в огромный 0… который вспух пламенем термоядерного взрыва.
— Откуда файл?! — не отрывая взгляда от пылающей планеты, спросил Харитонов. А потом сообразил, что может узнать интересующую его информацию напрямую. У оперативного дежурного по Бункеру…
Файл оказался сброшен в Сеть в системе Октавии чуть более четырех минут назад. Передача велась с борта эсминца «Варгас», приписанного к Тридцать Седьмому флоту ВКС «пачками» по несколько сотен тысяч адресов. При этом сервер корабля не был заражен никаким вирусом: перед каждой рассылкой шел антивирусный «пакет», подтверждающий отсутствие в содержимом каких-либо вредоносных программ.
Что интересно, для обеспечения такой плотности передачи эсминец отключил все «лишнее» оборудование, включая сервер обновления Галанета и каналы связи с командующим флотом!
Естественно, такое нарушение сетевой дисциплины не могло остаться незамеченным — уже через восемь секунд после начала передачи с эсминцем попытался связаться дежурный офицер СДО. Но… не смог: эсминец не отвечал ни на какие запросы. И игнорировал любые попытки удаленного отключения сервера рассылки.
Еще двумя минутами спустя с кораблем попытались связаться через коммы членов его команды. Увы, и этот способ не дал абсолютно ничего: корабль был глух и нем.
Видимо, кому-то из аналитиков местного штаба ВКС пришло в голову ознакомиться с тем, что сбрасывалось в сеть, так как через девять минут тридцать семь секунд с начала рассылки практически все серверы обновления Галанета, установленные как на кораблях Тридцать Седьмого флота, так и в наземных учреждениях ВКС, принялись блокировать еще не использованные адреса. А ближайшая к эсминцу патрульная группа сменила курс и на форсаже двинулась к сбрендившему кораблю.
Им не хватило каких-то четырех минут: чуть ли не сразу после завершения передачи эсминец ушел в гипер. Без разрешения командующего флотом. И проигнорировав прямой запрет диспетчера СДО!
Эта ситуация выходила далеко за рамки стандартных, поэтому АЛБ ПГМС «Шило» тут же провел экспресс-анализ содержимого рассылаемого файла и, выявив его отношение к вопросам высшего приоритета, тут же прекратил обработку всех второстепенных задач, сосредоточившись на поиске информации, в той или иной степени связанной с эсминцем «Варгас».
За время, потребовавшееся Харитонову, чтобы добраться до ЗКП, Большой Искин «Бункера» успел завершить предварительный анализ записи и даже выдал рекомендации по проверке кое-каких мелочей.
Нет, сомнения в том, что это головидео настоящее, у искина не возникло: характеристики выхлопов всех кораблей, заснятых СДО «Сизифа», однозначно свидетельствовали об их принадлежности к клану Зей’Нар, с которым ВКС Конфедерации не только никогда не воевало, но и не сталкивалось. Мало того, методика освоения новой системы, показанная в ролике, на девяносто семь и три десятых процента соответствовала новейшим разработкам ученых императорского клана, не так давно раздобытым подполковником Тишкиным. Получалось, что клан, объявленный вне закона, решил перекроить традиции. И сражался со своими «соседями» не за те преференции, которые можно будет получить от победителя при входе в его клан, а для того, чтобы дать возможность эвакуироваться основной части населения. И подготовить базу для будущей экспансии в секторе Галактики, до которого другие кланы доберутся ой как не скоро.
«Определенно, благими намерениями вымощена дорога в ад… — угрюмо подумал Харитонов, дочитав выводы Большого Искина. — Мы столкнули Циклопов лбами, чтобы отвести угрозу от Лагоса, и тем самым умудрились подставить под удар Конфедерацию. Причем не Метрополию, а незащищенную периферию. М-да… Шансов выжить у них нет. Или… есть?»
