– Как вам мое творение, господин лейтенант? – осведомился Легардер, победоносно глядя на Строгова. – Прошибает, подобно хорошенькой дозе!

– Когда очухается, спросим. – Николай попробовал ремни, стягивающие тело Франка Кадиса. – Пока что он – единственный ценитель твоего творчества.

– Вижу, что ему понравилось.

– Ему-то, может, и понравилось, а как насчет «Сахая»? Ты уверен, что мы сможем разблокировать его системы?

– Не знаю. – Легардер сразу съежился. – Хотя информатика и увлекала меня всю жизнь, но эта программа была моей первой самостоятельной пробой… и… и… она как-то странно отразилась на центральном слите.

– Жулик ты, Виктор, а не полицейский, – усмехнулся Николай. – Первая программа, и сразу вирус!

Легардер с наигранным смущением опустил глаза.

– Ладно, чего стушевался? В крайнем случае, пустим 55-го на запчасти. Тоже нужное дело.

Шелест раздвижной двери заставил землян обернуться. В модуль вошла доктор Дэя в сопровождении Фельтона и Фалека. Камуфлированная униформа, усталые лица, оружие. Николай помнил их совсем другими…

– Добрый день, господа.

Тихий голос женщины был напоминанием о прошлом, в котором еще жили Марк, Такер, Жерес и многие другие. Они не виделись всего несколько дней, но за это время минула целая вечность. Протянутую руку Николай задержал в своей ладони дольше необходимого.

– Мне очень жаль… – только и смог он выдавить из себя. – Марк был и моим другом.

– Я знаю. – Лурийка, ища в себе силы, совсем по-земному закрыла глаза. – Он всегда будет с нами.

Разомкнув ледяные пальцы, она направилась к носилкам Кадиса. Место женщины тут же заняла грузная сутулая фигура.

– Живой, чертяка! – Фельтон сжал Николая в костоломных объятиях. – Когда нам сообщили, что толпа взбесившихся «Сахаев» набросилась на нашего проводника, я сразу догадался, что это ты. Знаешь, Кадис вел себя очень странно: говорил, словно автомат, ходил, как на протезах, да и узнавал далеко не всех. Сейчас, припоминая, можно много чего вспомнить.

– Я предупреждал тебя. В Кадисе таилась тьма. – Оттеснив инженер-лейтенанта, Фалек протянул Строгову свою когтистую лапу.

– Попробуй уследи за каждым, когда вокруг творится такое! На Агаве все странные, у всех психоз, галлюцинации и еще черт знает что. – Пьер опустил голову. – Хотя все же каюсь. Больше никогда не стану пренебрегать подсказками твоих инстинктов.

– Вот и договорились! – Николай по-дружески положил руки на плечи коллег. – Какие новости? Говорят, вы раздобыли живого свидетеля?

– Да уж! Это Тьюри постарался. Харририанин свалился, можно сказать, ему прямо на голову.

– Ты уверен, что это не подстава? – Строгов испытывающе взглянул на Фельтона. – После некоторых событий я перестал доверять подаркам судьбы.

– Все нормально. В объятия Мишеля его вышвырнула аварийная система биологической очистки города, включение которой спровоцировали мы сами.

Николай подозрительно посмотрел на своего старого товарища.

– Да-да, это точно! Чтобы сорвать нашу высадку, противник включил противометеоритную защиту. Для этого пришлось запитать город. Когда энергоснабжение восстановилось, система очистки включилась автоматически. – Пьер поморщился. – Видел бы ты, что там творится!

– Могу себе представить. Насколько я понимаю, последние три года у мусорщиков Ульфа был длительный отпуск.

– Ага! Такой длительный, что город потонул в останках сорока семи миллионов харририан. Их сейчас можно черпать карьерным экскаватором практически вдоль всех стен Ульфа.

– Там-то сержант Тьюри и обнаружил хранителя Дадека четырнадцатого, – Фалек продолжил рассказ за Пьера.

– Четырнадцатого? Он что, четырнадцатый сын своих родителей?

– Нет. На Агаве более ценна должность, чем индивидуум.

«Как это ново! – подумал Николай. – У нас в России этот принцип усвоили давным-давно».

– Дадек – это четырнадцатое поколение хранителей чистоты.

– Ассенизатор он. – Пьер расставил все на свои места. – И ты представить себе не можешь, как это замечательно!

Строгов ничего замечательного в этом не находил. Слабо соображая, куда клонит Фельтон, он выжидательно сложил руки на груди.

– Ты что, не понимаешь? У нас теперь есть ключи от города!

– Великолепно! – улыбнулся Николай. – Однако эта информация, судя по всему, радует только тебя. По виду Фалека не скажешь, что он счастлив.

Старый эктон действительно стал напоминать кота, которому только что надавали по морде. Его уши прижались к лысому черепу, а остатки рыжей шерсти встали дыбом.

– Я туда не полезу! – категорично заявил он. – Не могут жить эктоны в канализации. Обоняние наше…

– А люди, значит, могут? – инженер-лейтенант перебил его самым бесцеремонным образом. – И харририане тоже могут?

По тону Пьера Николай понял, что эта тема не нова и уже обсуждалась обеими сторонами.

– Стоп-стоп! – Строгов уловил главное. – Какие харририане? Вы что, мне не все рассказали?

– Расскажешь тут, когда некоторые только и норовят улизнуть, когда их помощь просто необходима.

– Свою позицию могу объяснить я. – Фалек бросил хищный взгляд в сторону инженер-лейтенанта.

– А может, вы оба заткнетесь? – не выдержал Николай.

Его окрик подействовал. Два спорщика затихли, хотя и продолжали буравить друг друга горящими глазами.

– Пьер, что ты имел в виду, говоря о харририанах?

– А то и имел… – Фельтон слегка расслабился. – Ты, наверное, уже догадался, что Дадек не единственный абориген Агавы, выживший в катаклизме. Несколько тысяч его соплеменников продолжают прятаться в подземельях Ульфа.

– Это по-настоящему хорошая новость, – обрадовался Строгов. – А что еще рассказал наш новый знакомый? Что здесь происходит? С кем мы воюем?

– С призраками, пришельцами из древних легенд, – хмыкнул Пьер.

– Не понял.

– Я тоже. Пока толком Дадек ничего не объяснил. Языковой барьер, знаешь ли. Дэя – единственная, кому удалось перемолвиться с ним несколькими словами.

Все трое посмотрели в сторону самодельного хирургического стола, возле которого колдовали Дэя с Легардером.

– А что же ты? – Николай удивленно вернул взгляд на товарища. – Ведь в отсутствие Грабовского лавры полиглота всегда доставались тебе.

– Не думай, что я не пробовал. – Фельтон кисло скривился. – На борту «Интеги» у меня не было проблем с языком фа-хри. Ты ведь знаешь, программа загрузки прошла успешно.

Строгов утвердительно кивнул:

– Да, но на практике все оказалось не так гладко. После первой же попытки контакта наш гость забился в угол, и вытянуть его оттуда смогла только Дэя.

– Чем же ты его так напугал?

– Какая-то оккультистская муть, связанная с подсознанием и тайным смыслом слов. – Офицер пожал плечами. – Скажи, пожалуйста, какой такой тайный смысл может быть заложен в фразе: «Я очень рад, что тебе не оторвали башку»?

– Действительно… – Николай широко улыбнулся. – Этой фразой я тысячи раз начинал знакомство с новыми цивилизациями.

– Господин лейтенант! – окрик Легардера привлек внимание Строгова. – Доктор Дэя хочет с вами поговорить.

– Что такое? – Николай с собеседниками подошел к столу. – Он пришел в себя?

– Еще нет. – Дэя укоризненно посмотрела на Виктора. – Виртуальный шок оказался необычайно глубоким.

– Но надежда есть?

– Надежда всегда есть. Только надо себе четко представить, что произойдет после того, как это существо очнется. И нужно ли нам, чтобы оно очнулось.

– Что вы хотите этим сказать?

– Все очень просто, – Дэя понизила голос. – Это не Кадис. Вернее, это то, что осталось от капрала Франка Кадиса после того, как в него забралась эта штука.

Николай молчал, ожидая продолжения.

– Я помню результаты обследований Катрин Рене: все странные отклонения в анализах, все аномалии реакций и рефлексов. – Готовясь к главной части, лурийка придала своему голосу твердость: – Так вот, в данном случае я вижу только их. Нормальные человеческие показатели напрочь отсутствуют.

В ответ на недоверчивый взгляд Строгова доктор категорично продолжила:

– Да, сейчас у меня нет медицинского оборудования. Да, мои выводы основываются на данных внешнего осмотра и показаниях индивидуального диагностера Кадиса. Но для медика моего уровня достаточно и этого. Я уверена, что при вскрытии мы найдем мозг капрала полностью измененным, если вообще найдем.

При слове «вскрытие» Фельтон поежился.

– Вы считаете, что одних подозрений достаточно, чтобы приступить, так сказать, к прямым исследованиям?

– К своим подозрениям я могу добавить еще кое-что.

Дэя подошла к изголовью самодельного стола и запустила руки в шевелюру Кадиса. Подобно пловцу, разгребающему воду, она ловко проделала в волосах капрала широкий пробор. Длинный розовый шрам стал полной неожиданностью для Николая. Это были уже не теории или подозрения. Это был факт, от которого стыла кровь.

– Спасибо, доктор, вы нас убедили, – лейтенант кивнул.

Для того чтобы окончательно закрыть тему, Дэя добавила:

– У Катрин тоже был шрам, но только этот не идет ни в какое сравнение с тем. Мадам Рене сделали небольшой надрез, а Кадису раскроили всю голову.

– Когда вы хотите сделать операцию? – Строгов тяжело вздохнул, понимая, что речь здесь идет не об операции. Капрала препарируют, как обычную лабораторную крысу.

– Разве у нас есть время для волокиты? Профессор Картен и доктор Ломэни уже спешат сюда по моему вызову.

– Стойте! Что вы делаете? – Пьер переводил непонимающий взгляд с Дэи на Николая и обратно. – Вы хотите искромсать живого пленного? Он ведь владеет столь необходимыми для нас сведениями!

– А как ты надеешься их получить? Будешь истязать тело несчастного Франка в надежде на то, что чужой разум смилостивится над ним и выложит все начистоту? Или у тебя есть другой способ?

– Не знаю, – Фельтон терзался сомнениями, – но лоботомия – это крайний метод!

– Все наши методы крайние. В этой войне не может быть полумер или компромиссов.

– Николай очень прав… – Тихий задумчивый голос Фалека заставил всех вздрогнуть. Пока шла перепалка, эктон подошел к телу капрала и простер лапы у него над головой. – Не поймем мы друг друга, сколько бы ни старались.

Протяжный рык старика напомнил Строгову вой бездомной собаки. Боль, тоска и безысходность посетили душу лейтенанта. Фалек не ошибается, с этим врагом невозможно договориться или достичь перемирия. Драка будет продолжаться вечно, пока проигравший не исчезнет с лица земли. И одному богу известно, сколько жизней еще заберет это безумие.

– Делайте свое дело, доктор. – Николай положил ладонь на связанные руки Кадиса. – Прощай, солдат. Не думал я, что смерть будет для тебя столь ужасной, но, видно, на твою долю выпало умереть дважды.