Часть II
Пятнистые дьяволы

Говорят, в жизни бывают моменты, когда ты осознаешь, как тебе фантастически везет. Некоторые приписывают это высшим силам или, как правило, своим собственным. Не знаю, как все обстоит на самом деле, но я знал, кому обязан своим спасением — Чену Лу, могущественному координатору из Синдиката Роуз. Нас всех — меня, моих людей, Роба с его спецназовцами и механизированный корпус первого лейтенанта Джея Кора — грязно подставило военное министерство, тайно разработав так называемую операцию «Север». Наш безумный удар малыми силами по одному из хорошо защищенных монастырей был всего лишь отвлекающим маневром, который перемолол нас в порошок, зато дал командованию возможность скрытно ударить по настоящим целям в разломе. Подняв позади нас бучу приготовлений, организовав утечку дезинформации и собираясь нанести удар вслед за нами, командование блестяще оттянуло значительные силы гозорцев к нашему участку. Дождавшись, пока противник решит, что главный удар производится на юге, и посильнее увязнет в схватке, штаб незаметно ввел в бой крупные силы на севере, почти без сопротивления захватив глубинные монастыри и города. Наш монастырь был тоже ценен, но ради захвата остальных им решено было пожертвовать, как и нами. Пока мы, как последние идиоты, смело штурмовали монастырские стены, захлебываясь кровью в надежде на помощь, Северная группа войск спокойно вошла в разлом с его противоположной стороны и захватила важнейшие объекты.

Эта новость для меня стала сродни ушату ледяной воды на голову и всерьез пошатнула веру в Империю, которая и без того была истонченной, как никогда.

Лежа на кровати в военном госпитале, я уже час смотрел головизор. Тяжелые, словно гранит, безликие лица солдат в красных беретах, марширующих на фоне заляпанных грязью гусениц танков. На экране мелькали гозорские иероглифы — названия монастырей, городов и поселков, захваченных и очищенных от противника. Дурень-комментатор, захлебываясь слюной от восторга, вещал о крупной победе:

— Мы находимся среди солдат триста сорок шестого полка планетарного десанта на Гозоре Четыре. Разлом — этот нечестивый камень преткновения и последний оплот мятежников на планете — наконец-то выломан! Конфликт, начавшийся полгода назад, подошел к финалу, когда крупные армейские части окружили врага в его логове и окончательно разбили в одном решающем сражении. Операция «Север» стала шедевром тактического гения командования…

Плотно сжав губы, я гневно отключил головизор и откинулся на подушку. В груди шевелилось мерзкое чувство, появляющееся, когда тебя предают.

— За мужество и стойкость, проявленную в бою, мастер-сержант Ингвар Грин, легионер Империи Тысячи Солнц, награждается внеочередной медалью «Северная звезда» за наземную операцию и платиновой планкой почета за участие в операции «Север». Достойно несите службу и верно служите родине, отдавая себя без остатка во славу и процветание Империи!

Голограммная фигура полковника, одетого в безукоризненную форму, стояла рядом с моей кроватью. Он много чего говорил, но я его не слушал. Это была обычная запись, отправленная ко мне в госпиталь согласно заведенному порядку. Если уж говорить начистоту, то эти штабисты были вообще несказанно удивлены, что после столь самоубийственной операции кто-то остался в живых. Для них было бы лучше, если бы не осталось ни одного свидетеля их позорного поступка. Как и пророчил Чен Лу, мое дело быстро замяли и не стали даже интересоваться, как меня занесло на полярный остров почти в тысяче километров от места операции. Я был единственным, кто уцелел, а подробности никого не интересовали. Не было больше ни механизированного корпуса первого лейтенанта, Джея Кора, который уничтожили крупные силы гозорцев, зашедшие в разлом вслед за нами. Ни Роба с его самоотверженными храбрецами из специальной части воздушной разведки «Клинки». Их останки до сих пор откапывали в руинах Гандсса и рухнувшей монастырской башни, которая под собственным весом провалилась в подземную реку. На ее месте осталась лишь дыра в скале да горы обломков. Роб знал об этой авантюре, а если и не знал, то догадывался, поэтому и просил меня и моих людей уйти куда глаза глядят, пока не поздно. Жаль, что я его не послушался…

С другой стороны, выведи я свое подразделение из города, мы угодили бы в западню. Теперь не важно, как нужно было поступить в той ситуации. Все в прошлом, и ничего нельзя изменить, смерть — необратимый процесс. Роб дураком не был, решив остаться. Для него было лучше погибнуть с честью, чем умереть с позором поражения. Он был верным сторожевым псом Империи и даже умер, защищая ее предательство по отношению к самому себе.

Маленькая черная коробочка с выдавленной на крышке многолучевой звездой покоилась на столике в изголовье моей кровати. На красной бархатной подушечке лежала титановая медаль «Северная звезда» за операцию и маленькая платиновая планка почета. Мне еще полагалась позолоченная нарукавная нашивка как участнику планетарной операции. Империя не остановилась на этих «благодарностях», меня уже оповестили, что после госпиталя я возвращаюсь нести службу на Зеус II, в чине старшего сержанта. К счастью, других «наград» не было.

Какая злобная ирония! Когда я впервые услышал о своем назначении на Зеус II, внутри у меня что-то оборвалось и разочарование затопило душу. Неужели мои унижения на этом не закончились? Как они могли так со мной поступить? Это благодарность или изощренное наказание? Бескрайние леса Зеуса — это почти стопроцентный билет в один конец, и все об этом знали. Я был там и едва уцелел в первый раз, и вот теперь меня отправляли вновь. Хороший подарочек, нечего сказать. Планета переживала не самые лучшие дни. Она была идеальным местом для человека, который находился в курсе предательства и подлости на Гозоре. Восстание зайстов было в самом разгаре, и вполне понятно, что туда требовались ветераны, имеющие боевой опыт. Там, на мятежной планете, в глухой изоляции, я как раз протяну достаточно мало, чтобы о чем-то успеть рассказать.

— К вам важный посетитель!

Я не сразу заметил вызов, только после второго напоминания кибердоктора. Над дверями моей палаты мигал голографический треугольник срочного вызова. Действительно, посетитель.

Я промолчал, мне было все равно, кого на этот раз ко мне принесло. Важный гость мог и сам зайти без всякого приглашения, а остальные могли подождать. Мне сейчас меньше всего хотелось видеть лощеных курьеров из штаба флота.

Дверь с тихим шорохом растворилась, в палату шагнул атлетического вида незнакомый мужчина в дорогом костюме, с офисным кейсом в левой руке. Квадратная челюсть, словно выточенная из камня, дорогие очки в золотой оправе, лысый череп, ничего не выражающие льдистые глаза и хищный острый нос. На вид ему было около сорока. Мощную фигуру бойца не мог скрыть элегантный костюм. В его приветливой улыбке было какое-то беспощадное очарование, свойственное лишь абсолютно неискренним людям. Это добавляло его облику что-то неуютное и холодное.

— Доброе утро, мастер-сержант! — поприветствовал меня мужчина, плавно подходя к кровати и протягивая руку для рукопожатия. Его череп блестел в свете ламп, раздражающе действуя на мои и без того расшатанные нервы. — Надеюсь, вы не имеете ничего против гостей?

— Смотря каких, — неприязненно ответил я, игнорируя протянутую руку.

— Меня зовут Алекс Фролов. Я пресс-секретарь человека, с которым вы хорошо знакомы…

Говоря это, он подвинул стул к моей кровати и поставил на него кейс.

— Я со многими знаком. Кого конкретно вы имеете в виду?

Мужчина достал из кейса тонкий букет красных орхидей — вероятно, с одной из растительных планет внутреннего кольца, — вслед за цветами появилась коробка конфет. Все это он молча положил на столик, прямо поверх коробочки с моими наградами.

— Я пока еще не мертв. Вы немного поторопились с визитом, — съязвил я.

— Поначалу я хотел взять хорошего коньяка, но мой босс это не одобрил. Он против любых алкогольных напитков, а жаль.

— И мне жаль! — раздраженно сказал я, ощущая волну гнева. — Что вам угодно?

Откинув крышку кейса, Фролов развернул его в мою сторону. Там оказался матовый экран монитора. Прикоснувшись к сенсорам, он встал в стороне и застыл, как изваяние. По экрану пробежалась тонкая рябь, и появился логотип — круг, разделенный ломаной линией.

— Следовало сразу догадаться…

— Мистер Чен пожелал немного пообщаться с вами, вот и все, — спокойно пояснил Фролов. — Если бы мой визит был иного характера, мы бы с вами не разговаривали.

Значит, я не ошибся в его оценке. Этот тип — наемный убийца, работающий курьером Синдиката. Интересно, это все его таланты или есть еще что-то?

На экране появился знакомый кабинет. Человек, сидящий ко мне лицом в кресле, был также хорошо знаком. На нем опять был френч, но на этот раз однотонного серого цвета, с расстегнутыми верхними пуговицами. Это создавало обманчивое впечатление доверительной неофициальности беседы, но покупаться на такие дешевые фокусы я не собирался. Достаточно и того, что он был незваным гостем.

— Я рад вас видеть снова. Хорошо, что вы целым и невредимым выбрались к своим. Я всерьез начал волноваться, что вас не довезут до госпиталя. На улице прохладно в это время года…

Призрачная улыбка промелькнула на лице Чена Лу, но никакой издевки в ней не было. Маловероятно, что он решил устроить встречу ради злорадства.

— Надеюсь, вы не в обиде на охранников мистера Громова, которые, как я узнал позже, проявили излишнюю мнительность и избили вас в лифте? Уверяю, они сразу же по возвращении понесли заслуженное наказание. Мне, право, очень жаль.

— Очень сомневаюсь в этом. Зачем вам наказывать собственных дуболомов только за то, что они чуть не убили чужака, который вторгся в их среду обитания? Разве это не их работа?

— И зря сомневаетесь, — мягко ответил Чен. — У нас неповиновение наказывается смертью. Мы серьезная организация, и у нас один закон для всех.

Иначе наступит анархия, а нам она не нужна. Не думаю, что вам сейчас захочется увидеть их головы.

— А почему бы и нет? Думаете, меня смутят две пустые головы?

— Хорошо. Я это предвидел, — вздохнув, не сразу отозвался Чен. — Алекс, покажите мистеру Грину наших штрафников. Надеюсь, вы устроили все в лучшем виде?

— Как можно сомневаться, милорд?! Прошу… Невозмутимый пресс-секретарь вынул из внутреннего кармана пиджака белые квадратики и протянул мне. Это были стереоснимки. На одном из них мужчина средних лет с почти отделенной головой лежал на бетонном полу в луже крови. Вторая фотография была почти такой же, только мужчина был другой, с выпирающей челюстью, и, так же, как и первый, с перерезанным от уха до уха горлом. Меня замутило от четкости снимков. Протягивая их обратно Фролову, я уже жалел, что спросил об этом. Фролов настойчиво положил снимки на коробку конфет:

— Я сожалею, что вы захотели это увидеть. Оставьте их на память. Наши законы распространяются не только на чужаков, но и на своих. Особенно на своих. Мне будет приятно, если вы будете думать о нас как о людях дела, которые никогда не бросают слов на ветер.

— Я не собираюсь делать вам приятно, расточая комплименты. Что вам нужно от меня? — еле сдерживая гнев, процедил я.

Фролов что-то быстро достал из кармана пиджака и протянул мне.

— Что это такое? — осторожно спросил я, беря в руки запечатанный конверт из настоящей плотной бумаги с гербом правящего дома на лицевой стороне. Золотой феникс. Знак Императора.

— Это небольшой подарок лично от меня! — улыбнулся Чен, потирая переносицу. — Вы сдержали свое слово и не пытались на военной комиссии даже заикнуться о том, что вы видели и слышали. Клянусь желтым драконом Дзяо, мне это по душе…

Я разглядывал конверт, искренне изумленный происходящим. Мне это не нравилось, а когда мне что-то не нравится, я замыкаюсь и с подозрением отношусь к любому сказанному слову.

Фролов кивал, внимательно слушая шефа, как будто соглашаясь с каждым словом.

«Да что ему, черт возьми, нужно от меня, за что я удостоился подобного внимания?! — в смятении думал я. — Нужно поскорее распрощаться с ними и забыть, как дурной сон».

— Вы держите в руках уникальный документ в другую жизнь! Откройте, прочитайте, и все поймете. К сожалению, время поджимает, мне нужен ответ прямо сейчас.

Осторожно надорвав конверт, я достал сложенный втрое гербовый документ с подписями и пустой графой в центре. Документ был составлен Имперской военной канцелярией. В нем говорилось о зачислении в какую-то офицерскую Академию номер два. Род войск был слишком туманным — войска стратегического назначения, расквартированные на планете Эпилон в системе Эриана. Никогда прежде я не слыхал ни о каких Академиях стратегического назначения, хотя про Эпилон что-то слышал от Роба.

— Это пропуск в иную жизнь! Побегав два года по тамошним лесам и поучившись в уютных классах Академии, вы получите лычки первого лейтенанта и отправитесь не в бой, а в тыл. Сможете перевестись на Гиди Прайм, к семье, и раз в год брать отпуск за счет армии. Хорошая зарплата, а главное — спокойная служба до седых волос обеспечена. После госпиталя все равно попадете обратно в легион, который снова первым бросят в мясорубку, где вам может уже не повезти, как прежде. Все граждане Империи являются пожизненными военнослужащими, которых еще не призвали, но вы-то уже в системе и никуда из нее не уйдете…

То, что он говорил, прекрасно совпадало с тем, что меня ожидало после выписки из госпиталя. Я даже знал место, где мне уготовано сложить голову, — Зеус II. Мое будущее было слишком зыбким и расплывчатым. Я понятия не имел, как долго проживу на Зеусе, прежде чем моей головой украсят вершину пирамиды в честь бога зайстов. Это предложение было слишком заманчивым, чтобы от него можно было отказаться.

— Хорошенько подумайте об этом, такой шанс выпадает лишь раз в жизни. Не упустите его. Вы выберетесь из пешек в ферзи и начнете новую жизнь. Мы никогда больше не свидимся, но это достойный подарок для смелого и удачливого солдата!

Чен лукавил, и я прекрасно это знал. Вот только в какую игру он меня втягивал и для чего?

— Просто впишите свое имя и отдайте мистеру Фролову, он сам все уладит в штабе сухопутных операций. Когда выйдете из госпиталя, вас и еще пару местных курсантов доставят в Академию через ряд звездных систем. А теперь прощайте. Не теряйте голову понапрасну…

Изображение погасло, монитор стал темным. Держа авторучку в правой руке, а гербовый документ в левой, я больше всего на свете желал порвать его. Но возможность переехать к семье была слишком заманчивой, не говоря уже о том, что в словах Чена была доля правды. Выбора у меня и вправду не было — или проклятые леса Зеуса, или офицерское звание и служба при штабе. Помедлив, я вывел свое имя и фамилию в пустой графе и приложил палец к серебристому кружку датчика ДНК. Тот сразу стал красным.

Алекс Фролов бережно взял документ и спрятал его во внутренний карман пиджака.

— Вы приняли правильное решение. Босс мог и обидеться, если бы вы отказались. Выздоравливайте скорее, сержант. Думаю, мы больше никогда не встретимся, но внутреннее чутье подсказывает, что в будущем наша встреча неминуема. Прощайте.

Сухо раскланявшись, он вышел из палаты.

— Идите вы все к дьяволу со своими подарками! — не в состоянии более сдерживать скопившийся гнев, заорал я на всю комнату, одним движением руки сметая все, что было на столике рядом со мной.

Красные орхидеи кровавыми пятнами разметались на полу среди конфет и выпавших из коробки наград.

— Мне ничего от вас не нужно! Просто оставьте меня в покое! Все!

Я чувствовал, как горло перехватил спазм обиды. Я давно не мог плакать — после того, как слезные железы пострадали на водяном планетоиде Северус-И, мне их так и не вернули. В душе я рыдал по ребятам из моей роты, по Робу и его людям и даже по бессмысленно погибшим жителям Гозора IV, которых мы убивали, не считая и не задумываясь над тем, что мы делаем и для кого. Империя жила в нашей крови, как смертельный вирус, оправдывающий все, что мы делали во имя ее славы. На самом деле она была бескомпромиссная, жестокая, кровавая. Такая, какой ее хотел видеть верховный владыка людей, решающий за всех. Власть порока и крови.

Спустя неделю после того, как я подписал бумагу Чена, судьба повернулась ко мне передом. Армейские адъютанты из штаба сухопутных операций поздравили меня с зачислением в Академию и отдали электронные файлы выписки из штаба наземных войск. Посадив на военный гравилет, они с комфортом доставили меня в космодромный ангар по станционным пневмотрубам транспортных сообщений. На космодроме в ожидании взлета скучали двое курсантов. Отдав на прощание честь, адъютанты оставили меня с ними, сообщив, что отныне мы в надежных руках.

— В чьих это мы руках? — крикнул им вслед один из курсантов, но адъютанты уже растворились в суете посадочной площадки.

Звездный лайнер «Пакс Магеланик» был по-настоящему роскошным, пятизвездочного класса люкс, не чета тем свинарникам, на которых летали простые солдаты. Плавные обводы корпуса медленно перетекали в блин. От этого лайнер напоминал сигару, в которую воткнулась огромная монета, но выглядел он все равно красиво — ослепительно белый, с куполообразными выступами неизвестного назначения. Огромная золотая эмблема звездного флота на обоих бортах украшала корабль ничуть не хуже, чем золотой феникс Императора. Широкий трап, обшитый дорогим ковровым покрытием, зазывал внутрь корабля, обещая незабываемый полет. А внутри был роскошный холл, больше напоминавший гостиницу, чем корабль. Не знаю, как остальным, а мне подобной красоты видеть еще не приходилось.

— Это мы удачно приземлились! — потирал ладони чернокожий гигант Эндрю Брас с жаркой планеты, носившей интригующее название Утопия. Бывший рейнджер и участник боевых кампаний разглядывал роскошное окружение, словно чудный сон, от которого не хочется просыпаться.

— Нет, это больше, чем удача! Наша звезда взошла в самый зенит! — завопил длинный, как каланча, Лекс Бьёрн. — Это наша судьба! Карма!

— Для тебя, может, и судьба, ты из богатых, а вот я, кроме заводских цехов своего мира, ничего и не видел. И те гостиницы, где мы останавливались, до нас хорошо обработала орбитальная авиация. Ха-ха! — Брас рассмеялся, восхищенно оглаживая позолоченные поручни лестницы.

— Ну, конечно, вы же их и разбомбили, а потом на еще теплых руинах насиловали местных колонисточек! — ухмыльнулся Лекс, толкая Браса в литой бок.

— Заткнись, кретин! Я не потерплю подобных насмешек…

— Добро пожаловать на борт, господа! — приветствовал нас насмешливый голос.

Оглянувшись, мы увидели ухмылявшегося громилу в форме второго пилота.

— Старский, Эдмонд! — важно представился он, видя, как мы щурим глаза, стараясь прочитать бирку на его форме. — Второй пилот. Вы из тех парней, ради которых нас наняли? Негустой улов, но все равно поздравляю. Куда бы вы ни летели, успеете вкусить прелести сладкой жизни в качестве посошка на дорожку. По виду вы не похожи на миллионеров, способных оплатить перелет…

— То, за что заплочено, должно быть проглочено. А то вы сами не знаете, куда нас должны доставить! — съязвил Лекс.

— Интересное турне намечается. Будем болтаться от планеты к планете, пока не соберем всех ваших друзей. После этого приказано доставить вас на планетоид Галактика, где вас и заберут…

— Планетоид Галактика? — чуть не упав, радостно воскликнул Лекс. — Это же известный игровой центр с лучшими казино в Галактике! Там лучшая выпивка во Вселенной. Ха! Вот теперь я не жалею, что поступил в Академию!

Лекс радостно заулюлюкал и прыгнул на шею Брасу, чуть не сбив того с ног.

— Отвали, голубятня! — зарычал тот, собираясь отшвырнуть Лекса подальше от себя.

В этот момент раздался голос диспетчера:

— Лайнеру «Пакс Магеланик» разрешается взлет. Борт номер один-один-три-пять-восемь освобождает третий шлюз. Лайнеру «Пакс Магеланик» разрешается взлет. Военный борт семь-один-один прибудет через пятнадцать минут к двенадцатому шлюзу…

— Ну что, бедолаги? — снова улыбнулся Эдмонд, направляясь к лифту. — Сами разберетесь, что почем? Если заблудитесь, просите помощи у стюардесс, а мне некогда с вами болтать. Займите свои места, мы взлетаем через пять минут.

— Уж мы-то попросим у них «помощи», не сомневайся! — крикнул Лекс.

Сидя в роскошном кресле и потягивая экзотический коктейль, почти не ощущаешь легкой вибрации при взлете…

Плотный ужин подошел к концу, и все мы разбрелись по своим каютам, устав смотреть по сторонам и восхищаться роскошью отсеков. Лекс, прижимая руку к наливающемуся под глазом синяку, который поймал от стюардессы, когда ущипнул ее за зад, недовольно бурча, ушел спать раньше нас.

Приглушенные экраны в моей каюте без устали показывали по столичному каналу горячие новости. Каюта, обставленная чуть скромнее, чем капитанские апартаменты, была немаленькой, с огромной двуспальной кроватью по центру и настоящим мини-баром. Сидя в кресле за откидным столиком, я тупо смотрел новости, изредка отхлебывая холодное пиво «Бетельгейзе». В душе плавало полузабытое чувство, которое я испытал в подземной реке под поверхностью Гозора. Когда мощный поток тянул меня в глубь разлома, я ощущал бесполезность всякого сопротивления. Здесь было нечто подобное.

— Глава совета директоров корпорации «Транс-Галактика» мистер Крис Браун уверил Императора и Консула, что повышение тарифов на использование транспортной ветки никоим образом не связано с боевыми действиями, по сути, являясь плановым повышением. В этом году было задействовано еще три тысячи новых врат на самых перспективных направлениях, к сожалению, расположенных на значительном расстоянии и требующих огромных энергозатрат…

— А в столице прошел очередной конкурс «Мисс Вселенная», уже третий в этом сезоне, на котором победила скандально известная Риана Руж. Напоминаем, что на предпоследнем конкурсе мисс устроила драку со своей соперницей, скинув ту с подиума…

— В системе звезды Барнарда задействовано десять новых станций солнечного света «Альфа». Энергетический кризис с этого момента становится пережитком прошлого. Новые станции будут снабжать энергией всю планету, заменив морально устаревшие станции холодной плазмы «Бета».

— Сегодня с космодрома на острове Блэкстоун стартовал экспериментальный галактический грузовоз «Экстенсиор», способный перевезти за один рейс двести миллионов тонн руды. Цель его миссии — туманность Ангелов, где недавно открыты новые астероидные пояса, богатые трилитием и бериллием, необходимыми для строительства транспортной ветки Монасарас — Кассиопея…

Щелкнув пультом, я устало завалился спать. Не было ни сил, ни желания смотреть новости.

Минуя одни врата за другими, лайнер стремительно двигался в космическом пространстве, без устали отматывая миллионы километров. За ним тянулся еле заметный инверсионный след сверхсветовых двигателей маршевого хода. Он пролетал мимо вооруженных до зубов звездных баз и форпостов, внимательно наблюдавших за порядком в системах.

Первой станцией прибытия стала звездная база «Айс Рубин», которая являлась скорее космическим городом, нежели базой в полном смысле этого слова. «Айс Рубин» была названа в честь ее первого коменданта, заложившего основу базы еще лет триста назад. Злые языки приписывали ему пьянство, прелюбодеяния и еще много всего интересного, но мне это не казалось чем-то выходящим за рамки. Было бы странным, если бы он являлся образцом добродетели. На подобных станциях стать алкоголиком мог любой нормальный человек, не выдержав психологических нагрузок и отсутствия поверхности планеты под ногами. Город «Айс Рубин» дрейфовал на орбите вокруг мертвой планеты Тау Сигма-7, которая когда-то была одним из самых крупных центров добычи бериллиума. Со временем рудоносные жилы на планете истощились, но город так и остался болтаться над ней, потому что никому не хотелось буксировать станцию на новое место. Со стороны она напоминала огромное колесо с множеством спиц, сходящихся в центре. Двенадцать пристроек располагались с внешней стороны громадного колеса. Это были спальные помещения, бытовые отсеки, мастерские и цеха, а также маневровые электромагнитные двигатели летучего титана.

Лайнер стал сближаться со станцией для стыковки. Мертвая Тау Сигма-7 бледно искрилась замерзшим аммиаком в районе терминатора — лишенное воздуха каменное ядро, изломанное трещинами и покрытое метеоритными кратерами. Ледяной шар закрывал половину обзора.

Стыковочные захваты надежно захватили лайнер и стали втягивать в один из внешних шарообразных доков. Блестящая поверхность станции едва отражала бледную звезду. Красный карлик явно умирал.

— Словно кровавый глаз! — фыркнул Лекс, прохаживаясь от одного иллюминатора к другому. Это на самом деле были экраны, которым искусно придали вид старых иллюминаторов.

Брас, надев китель с медалями, щеголял у шлюза, готовясь выйти на станцию, чтобы поискать сомнительные удовольствия в компании с Лексом. Они звали и меня с собой, но я отказался, мотивируя это тем, что станции дальнего космоса меня ни капли не интересуют и свободных баб здесь сроду не водилось, также, как и приличной выпивки. На что Лекс ответил, что если бабы все же есть, то его и это устраивает, а в выпивке он неприхотлив — пьет все, что горит. После этой фразы Брас с сомнением окинул Лекса взглядом и назвал желторотым маменькиным сынком, умеющим только чесать языком.

Лекс был кадровым офицером в звании лейтенанта, с богатым папочкой и солидным семейным доходом. Соблазнив дочку своего начальника в штабе округа, он был вынужден спасаться бегством от женитьбы, а также от разъяренного родителя девушки. Лекс не нашел ничего умнее, как попасть при помощи отца, надавившего на все кнопки влияния, в новую Академию войск стратегического назначения. Туда без папочкиной помощи в иное время ему путь был заказан. Наверное, он и своему отцу успел порядком надоесть, если тот спровадил его подальше от себя.

— Я побуду там, пока все не уляжется. Все эти Академии и созданы для того, чтобы, получив чины, спокойно себе доживать дальше при теплой кухне штаба! — объяснил свой поступок Лекс. — Это вам не по грязным окопам ползать при артобстрелах и не возиться с сопливыми колонистами во время восстаний во внешних мирах…

— Заткнись, сучье вымя! — взревел побагровевший Брас, хватая Лекса за горло. — Не зли меня, подонок! Вот из-за таких штабных крыс, как ты, наш дивизион терял своих лучших парней! По мне, так уж лучше в окопах в солдатских обносках мерзнуть, чем блистать твоей штабной помпезностью в грязных играх интриганов!

— Браво, мои друзья дикари! — со второго уровня холла залился смехом наш старый знакомый пилот Эд, на этот раз одетый в оранжевый комбинезон с откинутым щитком на шлеме. — Чего шумим, да еще так рано? Думаете, здесь вас ждут с распростертыми объятиями? Ошибочка. Мы здесь от силы полчаса простоим, пока не заберем семерых головорезов из вашей шайки. Не вешайте носы, девчонки. Будут вам развлечения по дороге. До планетоида Галактика путь неблизкий, еще успеете погулять…

— А вот хамить не надо… Полчаса? Это издевательство!

— Ну, извини, не моя прихоть, а решение капитана. Заправимся жидким кислородом и закроем нашу лавочку. Потерпите немного и встречайте новых финалистов. — Эд скрылся в лифте, не дожидаясь, пока Брас перенесет свою ярость на него.

— Ненавижу умников! — насупился Брас, отпуская посиневшего Лекса, застывшего в беззвучном крике с открытым ртом. — Они думают, что раз нацепили на себя пилотские цацки, так сразу же познали суть мироздания. У меня за боевые операции своих наград навалом.

— Мать твою! — придя в себя, выдохнул Лекс, глядя на уходящего Браса. — Клянусь черными дырами, этот чертов баклажан не знает собственной силы. Так и задушить недолго…

— Конечно. Поэтому в следующий раз будь осторожней со своими комментариями.

Через пять минут после стыковки с «Айсом Рубиным» шлюзовые двери, украшенные изнутри и снаружи причудливыми вензелями правящего дома, открылись, и из них выдвинулся трап. Мы с любопытством встречали первых новоприбывших. Они точно так же, как и мы поначалу, открывали рты в немом изумлении и восхищении. Их окружали стюардессы и тут же провожали по каютам.

— Я что, уже на том свете? — восхищенно крутил головой рыжеволосый крепыш неопределенного возраста с глубоким тонким шрамом на щеке.

— Обычное корыто, такое же, как и остальные. Глянуть бы на его двигатель, — мечтательно протянул высокий парень лет тридцати пяти в потертой оранжевой майке, на которой была изображена голограмма обнаженных красоток, томно извивающихся в танце. Зауженные книзу штаны из темно-зеленой джинсы и легкие полуботинки заканчивали образ голодранца.

Заметив нашу тройку, они переглянулись и решительно подошли ближе, несмотря на протесты стюардесс, которые вели остальных пятерых крепких парней. Мы не успели их даже как следует разглядеть.

— Рон Славский, — лениво протянул долговязый — Вы из корабельной прислуги?

— Нет, приятель, мы не из корабельной прислуги, — прогрохотал Брас у меня за спиной. — Мы такие же заключенные, как и вы. Забудьте про увольнительные. Про баб, кстати, тоже. Выпускать наружу нас, по-видимому, никто не собирается, а эти стюардессы хуже мегер! А у вас как с этим?

— Да в этом паршивом городишке и баб нормальных нет, а выпивка дорогая, — грустно сказал рыжеволосый парень со шрамом на щеке. — Не думаю, что ваши корабельные порядки будут строже, чем были у нас. Кстати, я Стас Юрген.

— Лекс Бьёрн, а эта горилла — Эндрю Брас… — начал Лекс.

— Я и сам могу представиться! — рявкнул на него Брас. — Эндрю Брас. Держитесь подальше от этого падалыщика, если не желаете попасть под трибунал или того хуже. Я ведь тебя предупреждал, чтобы ты меня не злил. Ты еще долго будешь испытывать мое терпение?

— Ингвар Грин, — пожимая руки новичкам, представился я. — Кем ты был на станции, Рон?

— Механиком. Прилетевшие годом раньше трое офицеров флота завербовали меня, — ответил долговязый Рон. — В армии уже шесть лет. Я из полка планетарных пехотинцев. Когда понадобился хороший механик, меня направили сюда. Холост. Родных и близких нет. Еще я до смерти ненавижу орбитальные станции и офицеров…

— У меня примерно такая же биография. Мы с Роном вместе служили, — добавил Стас. — Только я был охранником. Охранял склады с провиантом и оружием. Двинув своего командира по зубам за… да это и не важно, за что, я был вынужден принять предложение вербовщиков, навестивших меня примерно в то же время, что и Рона. Хотя мне и на станции жилось неплохо…

— Не преувеличивай! По-твоему, нам лучше было и дальше там дурака валять? — возразил Рон.

— Я из первого легиона. Бывшая команда «Зеро-восемь», — спокойно сказал я. — После ранения на Гозоре Четыре направлен в Академию на повышение. Есть семья на Гиди Прайм…

— Я из рейнджеров, — буркнул Брас. — Холост. Сирота. Коротко и ясно.

— А почему бывшая команда «Зеро-восемь»? — спросил меня Лекс.

— Потому что, канцелярская ты крыса, бывшими называют только части, полностью уничтоженные в бою, — сказал Брас. — И вот такие офицеришки командуют в штабах, даже не зная, какие части называют бывшими! Хватит о биографиях. Я голоден. Предлагаю пойти в бар и накатить за знакомство как следует, пока здесь еще все бесплатно.

Эта идея пришлась всем по душе, и мы впятером отправились по красным, пружинящим под ногами мохнатым коврам в бар. Поднявшись на лифте на третий уровень лайнера, мы очутились в мире стекла и стали. Помещение было рассчитано на большие многолюдные мероприятия и отличалось простотой. Впятером устроившись за силовым столиком, мы с грехом пополам разобрались с электронным меню и в ожидании заказов начали шумно обсуждать всякую всячину под идиотские комментарии Лекса. Когда его все были готовы убить, к нашему столику подъехала тележка с красиво сервированными прозрачными тарелками. Многорукий официант на резиновых колесах ловко накрыл на стол и так же бесшумно укатил прочь. Кроме нас, никого здесь больше не было, и мы быстро почувствовали себя как дома.

— Предлагаю тост за новые возможности и новые перспективы! — поднимая рюмку, торжественно провозгласил Рон. — Когда станем офицерами, тут же…

— Не спеши! — перебил его Стас. — Что-то нечисто с этой Академией. Мы все небогаты и незнатны, но тем не менее прошли отбор, про который даже не слышали. Неспроста все это. С каких пор в Империи штабисты стали альтруистами? В жизни не поверю, что меня, или тебя, или нас всех выбрали, чтобы вознаградить за службу или за какие-то личные заслуги.

— Тогда что? — нахмурился Брас, отодвигая от себя белесые щупальца в синей подливке, украшенной зелеными овощами. — Нас кинут? Думаешь, мы летим не на Эпилон?

— Думаю, мы туда все-таки попадем, хотя в Галактическом справочнике нет никакой системы под названием Эриан, и уж тем более нет никакой планеты Эпилон. Я проверял несколько раз в разных информационных директориях…

— Это может быть или только что открытая система, еще не внесенная в регистры, или закрытая для посещений система под полным контролем армии. Мне второй вариант кажется более правдоподобным, — тихо сказал я.

— Мне тоже, — чавкая сочным желе, встрял Лекс. — Мой родитель рассказывал, что транспортный отдел ИГРУ каждую вновь открытую систему передает армии, и та решает, что с ней делать дальше: отдавать или не отдавать «Транс-Галактике».

— Все это пустые домыслы! — возразил Брас. — Позвеним рюмками, господа. Сейчас я не хочу думать об этих странностях, пускай все идет, как идет. Хуже, чем было, все равно не будет.

— Твоя правда, громила. Ваше здоровье! — выдохнул Рон и опрокинул в себя рюмку.

Под потолком включилась объемная голограмма. Потолок стал прозрачным, показывая нам темноту космоса и город «Айс Рубин», уплывающий прочь на фоне мрачного каменного ядра Тау Сигмы-7.

— Прощай, древний старец. Плакать по тебе не стану! — пропел Рон, пригубив рюмку вина с планеты Эльбрус. — Что было — забыто, что будет — туманно. Важен текущий момент.

Стас Юрген молча выпил, не закусывая, терранской водки «Млечный Путь». Я тоже. Сия марка существовала не одну тысячу лет и была не по карману обычному смертному. Но здесь, где все оплачено, можно было есть и пить что угодно. Говорят, древние сенаторы Московии в Ассамблее миров так любили этот напиток, что принимали его перед каждым серьезным мероприятием. Вкус был не похожим ни на один известный мне напиток. В желудке возник огненный ком и разлился живительной волной, снимающей напряжение. Выпив вторую рюмку, я ощутил приятное головокружение и волны жара. Подцепив с тарелки аппетитный кусок копченой грудинки, я принялся за трапезу.

— А ты за что пьешь, Ингвар? — толкнул меня локтем жующий Брас.

— Не за «что», а за «кого»… — чуть помедлив, пробормотал я немного заплетающимся языком.

Водка творила со мной странные вещи. Глубокая тоска и душевная боль сменились обманчивым ощущением теплоты и уюта. Это, конечно, ложное чувство. Мои воспоминания всегда останутся со мной, и никакой напиток на свете не сможет помочь их забыть.

— Я пью за теперь уже бывшую команду «Зеро-восемь», которая никогда не увидит яркого солнца и холодного блеска звезд. А также за наших ангелов-хранителей, за разведывательно-диверсионную роту капрала Роба. Сколько с ним был знаком, ни разу не поинтересовался его полным именем… а ведь это такой пустяк, поинтересоваться именем. Этого я себе никогда не прощу…

— Все в прошлом, Ингвар. Мы все теряли друзей и бывали в таких передрягах, что вспоминать тошно. Жизнь продолжается, и если мы сидим и нажираемся водкой «Млечный Путь», на которую у меня никогда не хватило бы денег, это что-то да значит. Предлагаю не портить настроение тяжелыми воспоминаниями, а просто, без изысков нажраться! За самых больших везунчиков Галактики! — Брас поднялся в полный рост, вскидывая хрустальный бокал, доверху наполненный водкой. — За то, чтобы нам и дальше так везло в жизни. Я не собираюсь ее покидать раньше нашего, будь он трижды проклят, Императора, устроившего эту бойню!

— Ох, Брас, — тихо сказал Лекс, осторожно поставив рюмку и поднявшись из-за стола. — Знаешь, почему ты такой счастливый? Потому что у тебя в голове всего одна извилина, и та — отпечаток от каски. За такие слова тебя могут порвать на части, а нас вместе с тобой…

Последнюю фразу Лекс кричал уже на бегу, когда за ним, опрокинув столик, кинулся Брас, мгновенно вспыхнувший, словно порох.

— Они всегда так обедают? — удивленно вскинул брови Рон, счищая с одежды подливку и запеченные водоросли. — Если так, я вряд ли захочу с ними ужинать.

Стас, вовремя поднявший рюмку с водкой, невозмутимо выпил ее, отдышался, встал с силового стула, вытирая руки о штанину.

— На этой оптимистичной ноте и закончим трапезу. Сейчас позвольте откланяться! — весело сказал он. — Пора и нам осмотреть наши каюты, пока лучшие еще не расхватали. Рон, ты идешь?

Капитан, которого мы так и не видели, по внутренней связи объявил точку прибытия. Планета Лидия, туманность Севрила в звездной системе Белостар, куда мы должны были долететь за восемь часов. Ближайшая станция врат дала разрешение на вход в сияющий тоннель перехода. Солнечный ветер, испытывая нашу противорадиационную защиту на прочность, как будто выталкивал нас, озаряя силовые щиты яркими всполохами. «Пакс Магеланик» летел сквозь красные и ядовито-желтые облака газовых туманностей, подсвеченных галактическими прожекторами двух местных солнц, прячущихся за ними.

Пройдя тоннель, мы оказались окруженными неописуемой красотой, которая радовала глаз яркими цветами. После ущербной и совершенно неинтересной звездной системы с ее единственной мертвой планетой Тау Сигмой эта система тонула в жизнерадостных цветах, словно создателем был безумный художник, выплеснувший в космос ведра с красками.

Я застал Рона и Стаса в оранжерее в тот момент, когда они пытались кормить с рук хищное растение с Альдебарана. Эта парочка угомонилась лишь тогда, когда плотоядный куст с огромными зубами покусал Рона за руку, а Стасу чуть не отхватил кончик носа.

— Забавная штучка! — глупо посмеивался Стас, выбираясь из-за ограждения, за которым бешено извивалось растение, сворачиваясь в кольца. — Эта зверюга с Фтора, один мой приятель лишился там двух пальцев, притом от подобного фрукта…

— Нужно было продолжить традицию и позволить ему откусить твою голову.

— Какую из двух? — мгновенно парировал Стас.

Капитанский сигнал вызова застал нас в обсерватории лайнера.

— Внимание! Всем занять свои каюты и не выходить в коридор до особого распоряжения. На борт поднялись представители таможни планеты Лидия. Курсантов попрошу привести себя в должный порядок и вспомнить о хороших манерах. По требованию представителей быть готовыми подтвердить личность, предъявив идентификационный документ.

Зайдя в каюту, я первым делом достал документы и умылся в ванной комнате, кое-как соскребя вибробритвой щетину с лица. Я едва успел накинуть на себя китель, как раздалась мелодичная трель и в каюту вошли два солдата с включенными парализаторами. Настороженно оглядев меня с ног до головы, они встали по обе стороны двери. Следом за ними вошла невысокая стройная женщина лет тридцати пяти. Ее светло-карие глаза цепко осмотрели каюту и оценивающе остановились на мне. Она была одета в безукоризненно сшитую и выглаженную военную форму архаичного образца, которая постепенно выходила из обихода. Я непроизвольно встал по стойке «смирно», разглядев ее лейтенантские знаки различия.

— Мастер-сержант Ингвар Грин? Вольно! — тепло улыбнулась она, польщенная тем, что я так отреагировал. — Лейтенант Лин О'Хара. Таможенная служба Лидии. Надеюсь, вы не будете кидаться на нас с кулаками, как ваш нетрезвый сосед?

— Никак нет. Прошу простить его поведение, мисс О'Хара, он просто был рад вас видеть. Если хотите, то принесу от него извинения! — напряженно ответил я, пытаясь понять, кто мог кинуться на нее в нетрезвом виде. Кроме Браса, на ум никто не приходил.

— Не стоит. Мои помощники вмиг уложили его на пол. Не в первый раз на меня кидаются нетрезвые курсанты, восторженные моим появлением. — Лейтенант О'Хара мило улыбнулась. — Ваши документы, пожалуйста.

Я несколько поспешно протянул идентификационный бокс с магнитными файлами:

— Так, значит, это не первый транспорт с курсантами? Присаживайтесь, мисс.

— Благодарю. Совершенно верно, вы у нас не первые.

Улыбнувшись, она присела на краешек кресла и стала внимательно просматривать мои документы, изредка в удивлении вскидывая тонкие брови. Магнитные файлы были тонкой пленкой, которая превращалась в один экран из жидких кристаллов, выдающий обо мне исчерпывающую информацию. Также в боксе хранились электронные сертификаты и пропуска. Два таможенных полицейских опустили оружие, потеряв ко мне всякий интерес, когда поняли, что я не из буйных парней.

— Сержант!

— Да, мисс?

— У вас на удивление хороший послужной список. На Гозоре IV воевали? О, даже засветились на Зеусе II. Отвратительная планета, полная кровожадных дикарей и умопомрачительных лесов…

— Да, мэм. Я бы и то лучше не сказал, — смиренно согласился я.

— У меня там старший брат служил, сейчас служит в каком-нибудь другом месте. Жду не дождусь, когда он даст о себе знать. От него не было вестей больше полугода. Насколько я слышала, в том мире война закончилась и их отправили на переподготовку. Так мне сказал его командир, правда, не стал уточнять, куда именно. Странно…

— Так точно. Закончилась, — без всякого выражения ответил я.

Зачем разрушать ее уверенность в этом и разубеждать? Пускай лучше думает, что все идет так, как надо. Я сильно подозревал, что ее брата давно нет в живых. Я не знаю, как в остальных частях и подразделениях, но «переподготовкой» у нас в легионе мрачно называли пластиковый мешок в морге. Черный юмор у нас всегда был в почете.

— Ваши файлы в полном порядке! — улыбнулась лейтенант, возвращая документы. — Удачной посадки на Лидию. Только не попадайте в неприятности. Служба безопасности космодрома не дремлет и строго карает нарушителей общественного спокойствия.

— Так мы все же будем садиться?

— Ну, конечно. У нас нет космических доков на орбите, способных вместить в себя ваш лайнер. Будете садиться на центральном космодроме столицы. Выйти в город вам, конечно, не дадут, но тем не менее побыть на самом космодроме тоже приятно, особенно после долгого перелета. Удачи, сержант! — Подмигнув на прощание, лейтенант О'Хара выпорхнула из каюты, а вслед за ней вышли двое угрюмых полицейских.

Задумчиво спрятав документы в ранец, я сел в кресло и налил себе сока из высокого графина. Мне не очень понравилась мысль гулять только по космодрому. Хотелось выйти в город и хоть на миг окунуться в мирную жизнь, которой я был так долго лишен.

Посадка на Лидию обошлась почти без тряски, хотя нам пришлось пройти сквозь ураган, несколько недель терроризирующий все восточное побережье единственного континента планеты. Столица Лидии раскинула свои металлические иглообразные башни высотой от двух километров и больше в глубине континента, и ей этот ураган не особо досаждал. «Пакс Магеланик» величественно выполнил маневр приземления, сопровождаемый флотом кораблей, начиная от пожарных и заканчивая медицинскими флиттерами. Пассажиры столпились в главном гостевом отсеке рядом со шлюзовыми дверьми. Все не отрывали горящих глаз от огромных экранов, на которых, заполняя их собой, вырастала столица. Ее великолепные куполообразные постройки из блестящего стекла и стали вздымались к самым небесам, утопая в завихрениях серых туч и красиво мерцая в свете полыхающих молний. Приближавшаяся поверхность главного космодрома была целиком покрыта зеркальными корпусами не только торговых космолетов крупных корпораций, но и более мелкими кораблями частных предпринимателей, активно торгующих на Лидии. Как правило, торговали продуктами с ближайших миров; перевозка оттуда была дешевле. Здесь умели считать свои деньги. Туманность Севрила была богата кислородными планетами и лунами, пригодными для жизни людей. Все миры туманности являлись курортными бизнес-центрами, куда слетались не только богатые туристы и миллионеры, но и могущественные Триумвиры Императорского дома. В отличие от промышленных систем, расположенных в стратегически важных точках, которые во время войны начинало лихорадить в первую очередь, здесь сроду не гремели бои. Даже в смутное время падения древнего Галактического Содружества здесь не прозвучало ни единого выстрела. Крупнейшие в Галактике банки Лидии гарантировали надежную защиту вкладов. Громить свои денежные заначки противоборствующим сторонам не было никакого резона. Я всегда мечтал увидеть эту систему в живую, собственными глазами. И мечта эта стала явью.

— Жаль, что мы здесь пробудем недолго! — с сожалением сказал Зет. — С удовольствием поплавал бы в местных водах.

— Как и все мы, — согласился Лекс. — Говорят, здесь отличные пляжи. Как на Калипсо в Кассиопее, но туда лететь и лететь — ни денег не хватит, ни терпения. Да, не только рыбам присуще желание плавать в воде…

— Нет, кретин, рыбам присуще плескаться в воде, а людям присуще желание промочить горло! — войдя в зал нетрезвой походкой, вмешался в разговор Брас. — Или вам местные пейзажи дороже доброй выпивки? Да что с вами такое? Какие вы все романтические натуры, аж тошно! Предлагаю устроить хороший паб-крол по пивнушкам. Кто со мной?

Толпа тут же возбужденно загалдела, разделившись на два лагеря. Интересы у всех были разные, и местные пейзажи кого-то интересовали намного меньше, чем выпивка и женщины.

— Даже если мы скинемся, никаких денег не хватит на приличное пойло! — переорал толпу бледнокожий, как утопленник, Крос Тэнон, невысокий планетарный десантник. На космической станции «Айс Рубин» он пользовался славой заядлого игрока, способного просадить в карты последние штаны. — Предлагаю рвануть в ближайший игорный дом и там с помощью хороших ставок и Единого выиграть себе на выпивку.

— Только не с тобой! — ехидно рассмеялся Рон. — С тобой потеряешь последние трусы и залезешь в долги. Если куда и рвать, так это к бабам.

Смекаете? Предлагаю разделиться на четыре группы. Первая — бабники, вторая — алкоголики, третья — любители красот…

— А четвертая — педики? — выкрикнул Лекс, и все расхохотались.

— Да пошел ты со своими педиками.

— Сам иди! Они не мои!

Пока шел спор о том, куда в первую очередь следует идти, опоры лайнера коснулись поля космодрома. Под рев десятков посадочных двигателей и вой антигравитационных стабилизаторов огромный корпус низко просел под собственным весом. Мы благополучно приземлились.

— Господа! Минутку внимания! — переорал всех громовой голос капитана из скрытых динамиков. — Выходить в город строго запрещено.

Курсанты недовольно загалдели, а капитан продолжал:

— Вы можете на космодромном комплексе делать все, что хотите, не нарушая, разумеется, при этом законов. Пока будут заправлять корабль, проводить комплексный технический осмотр и пока мы ждем остальных курсантов из вашей группы, можете гулять до восьми часов вечера. Ровно в восемь мы стартуем и держим путь на Роксолану в системе Регула. Мы взлетим вне зависимости от того, придете вы или опоздаете. Я не буду вам говорить, что ваше опоздание будет автоматически считаться дезертирством в военное время со всеми вытекающими последствиями. Включите фантазию и представьте наказание сами. Опоздавшими займутся специальные полицейские подразделения Лидии с последующим военным трибуналом. Тут дело попахивает чем-то более интересным, чем пожизненные штрафные дивизии штурмовиков «Викинг» и бираниево-циркониевые рудники за дальним рубежом. Удачно прогуляться по космодрому, господа. Жду вас на борту не позже, чем за час до взлета. Все свободны.

Приунывшие курсанты, расстроенные столь строгими мерами, сгрудились у главного шлюза, с неудовольствием перешептываясь.

— Ты идешь? — окликнул меня Стас.

— Иду, — сказал я, направляясь в свою каюту. — Вы что, собрались идти под дождем в одних комбинезонах? Тогда вы настоящие экстремалы.

Створки шлюза открылись, и внутрь проник теплый влажный воздух с запахом моря. Громовые раскаты и блеск молний напомнили нам, что снаружи не просто гроза, а сам сатана в ее обличье.

— Я так пойду! — смело заявил Лекс и быстро спустился по трапу под ливень, но через миг вбежал обратно, пытаясь отдышаться. С него стекали водопады, скапливаясь в обширные лужи у ног. Все, кто стоял с ним рядом, залились смехом, держась за животы.

— Никогда такого не видел, словно из ведер поливают, одновременно обрабатывая феном.

— Идиот! — бросил ему Брас. — Что за блажь постоянно демонстрировать свою глупость. Я иду за плащом.

Я надел новенький водонепроницаемый комбинезон, который мне выдали при выписке из госпиталя вместе с остальной формой, положенной военнослужащему, сменив тонкие туфли на высокие ботинки на толстой резиновой подошве. Накинув капюшон, критично осмотрел себя в зеркало. В нем отражался жилистый парень лет тридцати в темном комбинезоне с сержантскими лычками на плечах, целым рядом нарукавных нашивок за военные кампании и тонкой платиновой полоской на груди. Из-под просторного капюшона напряженно сверкали глаза, а губы были плотно сжаты. Надев под капюшон черную пилотку легионера, я вышел из каюты, не забыв прихватить с собой полновесные империалы, мои командировочные — последние сбережения.

Идти под нескончаемыми потоками воды было настоящим испытанием. Можно было, конечно, вызвать космодромный автобус, но никто не захотел платить за него. Впереди невозмутимо вышагивал аргонианин Зет, одетый в плотно облегающий костюм из водонепроницаемой ткани. Он чувствовал себя как рыба в воде, ничуть не смущаясь дождя. Позади него бежали Лекс с Роном, оба были одеты в глухие мешковатые плащи с капюшонами, которые их не сильно спасали от потопа на земле. За ними, едва поспевая, шлепали Брас, я, Крос Тэнон и Стас, замыкающими шли веганин Тас Леон и двое имперцев, познакомиться с которыми мне пока не удалось. Они боролись со стихией, боясь отстать от остальных.

Через пару километров, мокрые насквозь, мы вышли к стеклянным пирамидам терминалов. Двери приветливо раскрылись нам навстречу, и мы с облегчением ввалились в зал ожидания, до отказа набитый людьми, чужими и дроидами всех видов и размеров. Вся эта разномастная толпа неслась по своим делам мимо нас, не замечая на своем пути никого и ничего. Интригующие звуки музыки в новом стиле «галактик» и шум многоголосой толпы возбуждали страсть к действию и новым приключениям. Мы были на месте, теперь каждому предстояло самостоятельно решить, чего он хочет.

— Эй, глядите, какие леденцы! — заорал Стас, возбужденно хлопая Тэнона по плечу.

Мы не сразу, но разобрались, что его так привлекло. По залу плыла группа небесных созданий неописуемой красоты. Все как одна длинноногие и стройные стюардессы коммерческих лайнеров корпорации «Транс-Галактика». Разодетые в светлые обтягивающие одежды, они словно магнит притягивали всеобщее внимание и похотливые взгляды. На их светлых шляпках чудного фасона виднелся позолоченный символ корпорации: комета, облетающая планету. Толпа восхищенно расступалась перед ними, провожая удивленными взглядами. Проводили и мы, правда, у некоторых из нас они были не столько восхищенные, сколько раздевающие. Сами того не замечая, мы терялись в толпе, откалываясь от общей компании, влекомые в разные стороны всякими соблазнами. Очень скоро рядом со мной остался только Стас Юрген, который еще не нашел ничего, достойного его внимания. Мы с ним долго бродили по залам, изредка останавливаясь, чтобы поглазеть на разные чудеса. Катались по этажам на гравитационных лифтах и движущихся дорожках, пока не увидели за толпой синих аркизианцев, разлегшихся прямо на своих чемоданах, заинтересовавшую нас вывеску. На стене светилась голограмма бара с названием «Юрий Гарин — первый среди равных». Неоновая вывеска с картинками голых красоток в круглых шлемах, томно извивающихся во тьме космоса рядом с мускулистым крепышом в космическом скафандре, завлекла и нас. Привлекло не столько название, сколько большая надпись под ней: «Самые низкие цены во всей туманности! Блюда тысячи миров!»

Осторожно шагнув сквозь колышущиеся голограммные шторы, мы очутились в уютном баре, стилизованном под открытое космическое пространство. Стены были звездным небом, из-за стойки бара как раз выплывала красивая голубая планета, а сквозь главный зал, выпущенный, словно из пушки, нам навстречу летел призрачный аппарат. На его округлом борту был нанесен невиданный мною ранее герб — красный квадрат с каким-то крючковатым иероглифом в верхнем углу и рядом повторяющихся цифр. Если применить имперские буквы, то получится примерно следующее: РССС «Восток».

— Что это за знак?

— Где? — не понял Стас.

— На корпусе. Ты где-нибудь такой видел?

— Ерунда какая-то. Первый раз вижу. Чудной голограммный аппарат, промчавшись сквозь нас, влетел в стену и бесследно растворился в ней. Через какое-то время все повторилось. Похоже, в этом баре все привыкли к бесконечному полету, так как на него никто не обращал никакого внимания, как и на нас. Посетители были заняты едой и разговорами.

— Что будете заказывать, господа?

Над нами склонился трехметрового роста гуманоид с огромными миндалевидными глазами и лысой головой. Он был хрупким, затянутым в обтягивающий комбинезон, с черной бабочкой на шее. Цефалопод. Любопытная работа для одного из расы мыслителей.

— Вы впервые в нашем заведении?

— Так точно! — весело отозвался Стас, одергивая китель. — Меню, пожалуйста. Хотелось бы взглянуть на самые низкие цены во всей туманности.

— У нас сегодня необычный день, господа! — доверительно сказал гуманоид, почти не открывая своего маленького, как у ребенка, рта. — Хозяин заведения, достопочтимый господин Циргел Сол, отмечает юбилей открытия ресторана. В честь этого события он распорядился о снижении цен на спиртное, легальные наркотические напитки и блюда почти всего меню. Если вы не из корпоративных экипажей, привыкших ко всему, у вас есть шанс попробовать нашу кухню по умеренным ценам. Присаживайтесь за любой свободный столик и спокойно ознакомьтесь с меню. В каждый стол встроен чуткий сенсор ментальных волн. Он определит ваши вкусы и поможет выбрать блюда с ментальной демонстрацией вкуса. Просто приложите руку к крышке и выбирайте, что вам по душе.

Удобно устроившись за подсвеченным снизу столиком, я первым делом засек время на наручных часах, чтобы, не дай бог, не засидеться и не опоздать на корабль. В нашем распоряжении было всего четыре с половиной часа. Убедившись в доступных ценах, мы решили не искать лучшего бара и отдать дань уважения местной кухне. Едва мы успели сделать заказ, как две зеленокожие девушки той же расы, что и бармен, принесли его нам, порадовав быстротой и сервисом. Маленькая круглая сцена, осветившись в центре, явила нам чудо в виде большого, белого, архаичного вида полутораметрового скафандра с огромным зеркальным лицевым щитком. Заструились разноцветные лучи света. Под завораживающую мелодию, нарушаемую всполохами искр и тонких молний, упали тяжелые рукавицы, обнажив тонкие запястья женских рук, затем на пол полетел шлем. Под ним в свете лучей и искр явилась нашему взору обнаженная человеческая девушка. Томно танцуя, она скидывала на пол свой неуклюжий скафандр деталь за деталью. Посетители, оживившись, позабыли о своих разговорах. Они с нескрываемым любопытством смотрели на девушку.

— Ничего себе куколка. Вроде ничего особенного, а глаз не оторвать! — тихо присвистнул Стас, налегая на блюдо — желтый желеобразный конус с мягкими сладкими иголками. — Смог бы ее соблазнить? — азартно спросил он, пожирая глазами стриптизершу.

— Ничего особенного. Таких полно вокруг…

— Ну, не скажи. По-твоему, я ослеп от любви? Она очень красива и грациозна…

Девушка, исполняя чувственный танец, лукаво поглядывала в нашу сторону, изредка посылая воздушные поцелуи. Уже заканчивая выступление, она сделала эффектную растяжку на сцене, скрестив руки в свете мерцающих лучей. Зал разразился аплодисментами и гулом восхищения. Девушка встала со сцены и неожиданно попала в инфракрасный луч прожектора. На ее правом плече на мгновение проявилась подкожная татуировка. Я чуть не подавился куском мяса. Опять этот чертов символ Синдиката.

— Нет! — пробормотал я еле слышно. — Не может быть!

— Почему нет? — Стас даже перестал жевать. — У тебя проблемы с девушками?

— Нужно уходить отсюда.

— Почему? — не на шутку удивился Стас. — Все так здорово началось, классная жратва, выпивка, даже эта девчонка на нас пялилась весь танец. Может, даже повезет с ней, а?..

— Извини, Стас, но мне нужно идти. Свой заказ я оплачу сам! — решительно сказал я, вставая из-за столика.

Стас неодобрительно покачал головой, но препятствовать мне не стал:

— Ладно, тогда увидимся на корабле. Не опаздывай.

Я подошел к бармену, доставая бумажник:

— Сколько с меня?

— Какая жалость, но вы не можете сейчас уйти! С вами хочет поговорить господин Циргел Сол. Он не хотел вас беспокоить во время трапезы. Вы знакомы с ним?

— Нет, не знаком. Я спешу и намерен дать отрицательный ответ. Может быть, в другой раз…

— Нет, нет, господин… э… Грин! — Бармен, прочитав бирку с именем на моем военном комбинезоне, заступил дорогу. — Вы не должны уходить…

— А то что?

Я все больше заводился и был готов схватить бармена за тощую шею и как следует встряхнуть. Сейчас мне меньше всего на свете хотелось оставаться в одном помещении с девицей из Синдиката. Достаточно я натерпелся от этой организации.

— Перестаньте, Джас! — раздался позади меня тяжелый баритон. — Если молодой человек спешит, не нужно его задерживать. Прошу простить, мистер Грин, за это недоразумение. Это я попросил вас придержать, опасаясь, что вы успеете уйти, пока я доковыляю до вас.

К стойке, прихрамывая на левую ногу, подошел дородный мужчина, обладатель шкиперской бородки и седых усов. Большие архаичные очки в платиновой оправе сидели, точно влитые, на его прямом носу. На нем был безупречный вечерний смокинг и красивая трость из зеленого дерева, украшенная резьбой, с платиновым набалдашником в виде головы химеры.

— А с какой целью? Или вы всегда так встречаете новых гостей? — раздраженно поинтересовался я.

— Право, мистер Грин, не нужно обижаться! Я видел вас по новостям на планете, не помню ее названия. Но это были точно вы, в этом нет сомнения. Вы один из горстки уцелевших, еле живых легионеров, смело оборонявших морскую базу от нападения мятежников.

— Это был планетоид Северус-И. Вообще-то мы не защищались, а штурмовали. Так почему меня задерживают? Я как раз собирался расплатиться…

— Да, именно Северус-И! — воскликнул он. — А ведь захваченной руды хватило бы, чтобы защитить от нападок Империи ряд миров, мечтающих о независимости. Но вы отбили ту руду, и надежды миллионов рухнули. Вы многого не знаете о нашем мире, и вас трудно в чем-либо обвинять. Но то, что сделали вы, иначе, как глупостью, не назовешь. Вы проявили чудеса выдержки и странным образом не погибли, хоть и получили тяжелые ранения. В новостях целая передача была посвящена тому конфликту…

Сузив глаза, я посмотрел на него, ощущая поднимающуюся волну раздражения. Издевается он надо мной, что ли? Да что он вообще может знать о той операции? Кто он такой, чтобы читать мораль и давать оценки моим действиям в легионе?

— Ваши заказы за счет заведения, как же может быть иначе! Меня зовут Циргел Сол, я владелец ресторана. Я хотел перекинуться с вами парой слов. Обещаю не задавать вопросов по службе. Просто встретить вас в своем скромном заведении — это немного необычно. Герои Северуса-И — редкость. Странно, что вокруг вас еще не вьются эти стервятники журналисты…

— Скажите, мистер Сол, что это за корабль все время летает по залу? Он меня раздражает!

— Сейчас немногие помнят его, а ведь когда-то знал каждый. Вы не поверите, но это одно из немногих уцелевших терранских изображений первого космического корабля с первым человеком на борту. Он первым вышел на орбиту Земли, тем самым открыв эпоху полетов в ближнем космосе. — Циргел Сол присел за стойку и жестом пригласил меня последовать его примеру. — Джас, две рюмки коньяка, что я недавно привез из Солнечной системы.

— Вы большой любитель старины, мистер Сол? Сейчас мало кто помнит те далекие времена. Лично для меня это все равно что слушать дремучие предания о начале эпохи колонизации…

— Я скорее любитель и немного знаток. Когда-то все звездные системы от самой Земли и до Тринидада, что в звездной системе Соликс, были владениями Содружества. Такой след невозможно стереть из истории, он слишком значителен, в отличие от захватнической политики Империи. Легендарная Солнечная система находится в плачевном состоянии, и пусть их внутренние планеты, включая материнскую, не сильно пострадали, они давно утратили прежний статус. Мне повезло, я нашел кое-какие мелочи на планете Марс, внутри последнего командного бункера землян. То, что вы пьете, — настоящий коньяк эпохи Галактического Содружества. Торговец внутри меня умоляет продать его и заработать кучу денег, но любитель не дает этого сделать, потому что только в моем баре можно попробовать подобную редкость.

— Вы не боитесь говорить о нынешней Империи, как об агрессоре, поработившем все звездные системы? — спросил я, осторожно делая глоток золотистой жидкости. — Мы как раз находимся в ее центре. Вы же не хотите сказать, что моя служба, мои раны, боль и смерть моих лучших друзей были во имя всеобщего зла?

— Истина в том, что мы люди, которые забыли, кто они на самом деле. Мы были не просто частью космоса, но и частью содружества миров. Галактическое Содружество было во много раз больше нынешней Империи. Оно было более гуманным, не способным использовать детонацию ядра и массоперегонщики, чтобы бомбардировать беззащитные планеты и взрывать их изнутри. Это даже хуже, чем просто преступление. Это тотальный геноцид! Люди активно сотрудничали как с менее, так и с более развитыми цивилизациями, давно ушедшими из нашей Вселенной. Будь проклят тот день, когда терранский грузовик «Танго Судьбы» открыл умирающий от старости мир Императора. Судьба действительно станцевала печальное танго.

— Но всем известно, что Империя существовала всегда, а Галактическое Содружество было нашим союзником и партнером…

— Выбросьте эту чушь из головы! Вы же умный человек, подумайте вот о чем: наша общая проблема состоит только в том, что мы уже родились в Империи. Обманутые и ассимилированные. Но мы все еще в глубинах своей древней крови терране, такие же непокорные и любящие решать трудные задачи, как и тысячелетия назад. И нет ничего хуже, чем быть честным человеком, уверенным в своей правде. Свято верующим в то, что ему сказали такие, как наш Император. Именно такие люди, как вы, готовы идти до конца, когда нужно отступить и задуматься над поступками. Такие, как вы, вершат судьбы миров, порой не задумываясь о том, правильно это или нет. Судьба обожает жонглировать небольшими обстоятельствами, которые со временем рушат даже самые сильные и могучие Империи.

— Я побывал во многих боях и видел много смерти, но, поверьте мне, у меня ни разу не возникало чувства, будто судьба или могущественное энергетическое поле вершат наши судьбы. Политика — это единственная магия, которую я никогда не пойму…

— У вас есть то, за что многие продали бы душу темным силам, как сказали бы наши пастыри Единого. Везение — основа жизни. Я знаю про тот бой на планетоиде Северус-И больше, чем вы думаете. Вы еще легко отделались, в отличие от остальных. Везение — это не просто слово, это живая сила. Она или есть, или ее нет. У вас она есть, и от этого никуда не денешься. Вы все время ходите по очень хрупкому льду. Пока она вас хранит, но когда лед под вашими ногами треснет и вы провалитесь, «там» вас будет ждать ужасная правда. Только будет поздно. Народ в массе своей глуп и невежествен, так им проще управлять. Государству не нужны мыслители. Империи нужны воины — раса завоевателей, без стыда и совести!

От этих слов мне стало совсем не по себе. Не хотелось попасть за такие разговоры в Имперскую службу безопасности по подозрению в предательстве. Нельзя затрагивать подобные политические вопросы, тем более с незнакомым человеком! А вдруг он провокатор и специально старается меня подловить? Сейчас спокойно записывает, а потом отнесет результаты куда нужно.

— Скажите, мистер Сол, кто эта очаровательная девушка, что танцует на сцене? — спросил я, чтобы уйти от неприятного для меня разговора.

На сцене танцевала все та же девушка, из сольного номера с древним скафандром. Только теперь ее голое тело было раскрашено неописуемым, светящимся в полутьме бодиартом. Она, словно живой огонь, летала над сценой, изредка раскрываясь, как цветок.

— Очаровательна и красива, не правда ли? — поскучнел Сол.

— Конечно! Наверное, настоящая звезда в вашем заведении. Вам не кажется, что она слишком молода для подобных танцев? Есть ведь определенные ограничения…

— Да уж! — фыркнул Сол, протирая набалдашник трости салфеткой, услужливо поданной барменом. — Примите совет: не связывайтесь с ней. В наше время, если у тебя нет покровителей, тебя живьем съедят конкуренты и даже не заметят. Она не исключение.

— Как ее зовут?

— Катрина. По крайней мере так мне ее представили люди Синдиката, приглядывающие за территорией, на которой я открыл свое заведение. Брать ее было не обязательно, никто не настаивал, просто сказали, что она очень талантливая личность. Как выяснилось, это оказалась чистая правда, и на нее приходят посмотреть даже мои злейшие конкуренты, которые, кстати, сидят вон в том углу за зеленым столиком.

Сол вежливо раскланялся с пожилым мужчиной, сидевшим в компании ослепительной дамы за столиком у самой сцены. Они в ответ приподняли высокие бокалы с шипучим напитком и отпили по глотку, отдавая хозяину дань уважения.

— Идиллия, не так ли? Но конкуренты есть конкуренты. При случае они не моргнув и глазом так же съедят и меня под звон бокалов. Я давно понял, как порой внешнее благополучие бывает обманчивым и лицемерным. А теперь душевно простите меня, дела не позволяют даже спокойно посидеть в своем собственном заведении. Мы очень хорошо поговорили. Заказывайте любые блюда и любые напитки за мой счет, Джаса я предупредил. А теперь я вас оставлю.

Постукивая тростью по блестящему полу, он направился к светящейся арке выхода.

— Не потеряйте свою душу, мистер Грин! — не оборачиваясь, сказал Сол. — Тело без души долго не проживет. Это путь к забвению…

— Спасибо, постараюсь не потерять. Спасибо за коньяк! — крикнул я вслед, допивая рюмку восхитительного коньяка и заедая долькой кисло-соленого фрукта, что придвинул бармен.

— Это не по-товарищески, пить без меня, да еще в сомнительной компании!

Рядом со мной за стойку бара шумно плюхнулся тепленький Стас в обнимку со смазливой бледнокожей девчонкой, которую я, окинув оценивающим взглядом, тут же забыл.

— Это был приватный разговор. Только тебя здесь для полного счастья и не хватало.

— Не угостите ли меня чем-нибудь прохладительным, а то эти танцы так выматывают! — раздался позади меня мелодичный, как колокольчик, томный голос. — Возможно, господа военнослужащие любят сидеть в одиночку и предаваться воспоминаниям?

Одновременно обернувшись, мы увидели тихо подошедшую к нам нимфу-танцовщицу в наброшенной на плечи накидке, скрывающей разрисованное светящейся краской тело. Ее лицо было красивым, хорошо загоревшим под светом двух местных солнц. Вблизи она была еще прекраснее, чем на сцене. Обычно я сдержан в общении с женщинами, но в этот раз ощутил, что таю перед ее застенчивой улыбкой. Сердце сладко сжалось, когда она положила руку мне на плечо.

— Конечно! — приветливо и чуть сконфуженно улыбнулся я, пока Стас набирался храбрости для достойного ответа. — Вы замечательно танцевали. Чего бы вам хотелось?

— Пожалуйста, самую большую кружку альдебаранской водки, если можно! — невозмутимо сказала девушка и, не выдержав, рассмеялась, увидев наши со Стасом выпученные глаза. — Не нужно делать такие удивленные лица, это же бодрящий коктейль. Все альдебаранцы поголовно трезвенники, и водкой у них называется любой крепленый лимонад. Это не будет для вас накладно! — добавила она, окидывая взглядом заляпанный соусом китель Стаса.

Стас отчаянно покраснел и нетрезвой рукой попытался стереть с одежды пятна. Пока мы лихорадочно шарили по карманам, пытаясь дотянуться каждый до своего бумажника, танцовщица непринужденно уселась между нами. Беззастенчиво наслаждаясь моим замешательством, она с улыбкой прижалась голым бедром к моей ноге.

— Брысь! — брезгливо сказала она подружке Стаса.

Та покорно встала и молча растворилась в полутьме бара.

— Да… э-э-э… а зачем Арен прогонять? — заплетающимся языком возмутился Стас.

Он вскочил, намереваясь догнать девушку.

— Не люблю присутствия проституток в приличной компании! — заявила Катрина, поймав Стаса за рукав кителя и почти силой усадив обратно за стойку бара. — Джас, налей господам еще раз то, что они пили. Вы пользуетесь расположением господина Сола, раз он угощает своим напитком, над которым так дрожит. А оказывать такую честь первому встречному он никогда не станет. Вы, случайно, не его внебрачные дети, вернувшиеся домой после затяжного блуда?

— Нет, мисс Катрина! — сдержанно ответил я. — Мы дети войны.

— Вот как?! Уже и имя мое узнали? Можно просто Катрина. — Девушка засмеялась. — Я не люблю эту приставку «мисс». А сами вы забыли представиться. Это невежливо!

— Меня зовут Ужас, а его Кошмар, и мы разрушители миров! — тут же заявил Стас.

— Правда? Вы командоры звездных линкоров?

— Нет… боюсь, что мы простые курсанты военной Академии… А вы давно танцуете голой? — невпопад брякнул Стас, откровенно пожирая глазами ее крепкие грудки.

— Очень приятно, мистер Ужас и мистер Кошмар. А танцую я не так уж и давно. Мне нравятся танцы под светом лучей, когда восхищенная публика по достоинству ценит зрелище! — Девушка улыбнулась, пригубив синий напиток из бокала, что ей подал молчаливый бармен.

— Забавно, я тоже своего рода танцор и тоже умею танцевать под лучами. Только лучеметов! — с придыханием сказал Стас, беря ладонь девушки в свою руку. — Мы очень похожи, и нам необходимо узнать друг о друге как можно больше. Как только я вошел сюда, то сразу заприметил твои изумрудные глаза… и зубы, как жемчуга…

— Но когда вы вошли, меня еще не было! — хитро прищурилась девушка. — Не стоит вам больше пить эту ужасную водку терран, мистер Ужас, она очень крепкая. Не каждый день к нам приходят военнослужащие нашей доблестной армии. Они предпочитают хорошей компании эти третьесортные забегаловки на первом уровне и дешевых шлюх, поголовно болеющих фиолетовой чесоткой. Прямо как ваша ненаглядная Арена. Вы разве не заметили ее синеватую кожу? Как будто в жизни ничего больше не существует, кроме как только поставить девушку в коленно-локтевую позицию и начать…

— Катрина! — чуть резковато оборвал я ее. — Мы все в увольнительной и имеем право на любое времяпрепровождение. Наш лайнер ждет нас, чтобы доставить на планету, где мы девушек вообще, возможно, не увидим долгие годы. Вполне понятно, что многие из нас ищут то, что им нужно больше всего на свете. Я вообще-то пришел сюда перекусить и отдохнуть от полета, так что не стоит обвинять нас в чем-то, что вы себе вообразили, мисс!

— Ну, хорошо! — скисла девушка, сбрасывая накидку на пол и демонстрируя свой восхитительный бодиарт. — Можете пожирать меня глазами, сколько хотите, но не рассчитывайте на большее.

Я все сильнее и сильнее чувствовал себя не в своей тарелке. Она решила смутить нас, но зачем? Я пытался понять ее мотивы. Хорошо, если она просто высокообразованная острячка-интеллектуалка со стервозным характером, любящая пошутить и вогнать в краску. А если снова провокация? Проклятие! Опять моя паранойя разыгралась.

— Вы так и не представились своими настоящими именами! — обиженно фыркнула Катрина, поворачиваясь на вертящемся стуле ко мне лицом и слегка раздвигая бедра.

— Сержант Инвар Грин из первого легиона к вашим услугам, — стараясь не смотреть вниз, ответил я, но глаза предательски опускались, чтобы хоть краем зацепить ее гладко выбритую промежность с нарисованными огненными губами.

— А я Стас Юрген. Капрал. Бывший сержант! — ответил из-за спины Катрины гордый Стас.

Указав пальцем на мои нарукавные нашивки, Катрина, игнорируя приунывшего Стаса, сказала:

— Вы из тех счастливцев, что прошли не одну кампанию, сохранив свою голову на плечах. Может быть, расскажете девушке пару эпизодов из своей бурной жизни?

— Простите, Катрина, а у вас есть подруги, такие же очаровательные, как вы? — спросил Стас после мучительного молчания, обиженного сопения и устав вертеться позади нее на стуле.

— Ну, конечно же, милый капрал Юрген. Мы как раз идем к ним, не так ли, сержант Грин? Если вы такие снобы, что разговаривать с девушкой не можете спокойно, перед этим хорошенько ее не подолбив, я вам легко организую это. А потом мы снова попробуем поговорить. У меня как раз есть две подруги, для вас, сержант, и для вас, капрал, за них я ручаюсь полностью. Я сегодня свое отработала, сейчас быстро переоденусь и буду готовой. Ну что, идем? — Она с вызовом улыбнулась.

На секунду прикрыв глаза, я понял, что крепко попал в сети, которые она так искусно забросила. Взяв со стойки сдачу, я решительно встал, проклиная себя за слабость.

— Идемте, Катрина. Тут хорошо, но я не прочь посмотреть и другие заведения. Стас, ты как там, живой? Только не падай на пол, не позорь армию…

— Нормально, иду на дно! — ухмыльнулся пьяный Стас, тяжело слез с вертящегося стула и обнял Катрину за талию. — Идем, милая. Поглядим на твоих очаровательных подружек…

Оставшиеся три часа показались мне бредовым калейдоскопом со сверкающими лучами баров и развлекательных центров, расположенных глубоко под космодромом. Они, словно спрут, пустили щупальца не только на поверхности, но и под землей. Вместе с двумя смазливыми подругами Катрины — шатенкой Люси и брюнеткой Джинджер — мы носились по подземным барам, где Катрину встречали темные личности с распростертыми объятиями, ну, а нас, как ее спутников, просто вежливо терпели. Иначе ни за что не пустили бы в те бары, рядом с которыми стояли длинные очереди желающих туда попасть. Потеряв от проб местных напитков счет времени, когда гремучая смесь в животе начала действовать, я в один из моментов обнаружил себя целующимся одновременно с Люси и Джинджер, а потом в небольшой нише — стягивающим блестящую курточку с Катрины. Стаса поблизости не было видно, вокруг нас под ритмичные электронные звуки танцевали сотни безликих существ. Слепящие огни голограмм и лазерные лучи проносились сквозь нас, словно радужные привидения, исчезая во тьме зала, высвечивая стонущую в нише Катрину, сидящую на небольшом бордюрчике. Ее крепко сбитые маленькие грудки с крашеными сосками полыхали всеми цветами радуги, когда на них падали лучи голограмм и ультрафиолетовых прожекторов. Оплетая меня ногами, она упиралась руками в стену позади себя и раскачивала себя и меня в такт мелодии до тех пор, пока я, почти оглушенный музыкой и полуослепший от лучей, с очередной вспышкой прожектора не взорвался в ней новой вспышкой.

Потеряв равновесие, я упал на колени, совершенно утратив понимание, где я и для чего. Я пытался подняться на ноги, Катрина прижимала мое лицо к своим светящимся в темноте губам. С трудом вспоминается мое дальнейшее поведение. За столиком гулял Стас в обнимку с полуобнаженными Люси, Джинджер и еще какой-то незнакомой блондинкой. Он, в расстегнутом до пояса кителе, испорченном пролитой выпивкой, с огромным бокалом оранжевого веганского виски в руке, неудержимо клевал носом у них на коленях, пытаясь рассказывать пошлые анекдоты.

— Теперь вам лучше думается, сержант? — засмеялась Катрина, кутаясь в курточку и усаживаясь вместе со мной за круглый столик напротив сонного Стаса и трех девушек.

— По правде, намного хуже.

— Расскажи мне что-нибудь, чурбан оловянный! — сказала Катрина, дергая меня за погоны и сбив на пол мою пилотку. И тут же надела ее себе на голову. — Вы были такие напряженные, ребята, хоть вешайся. Сбылись ваши маленькие мечты, а что дальше?

— Извини, от этой обстановки и всего произошедшего в голову ничего путного не приходит! — заплетающим языком ответил я, с трудом забирая непослушными руками пилотку.

— Что лишний раз доказывает мою правоту в отношении мужчин. Пока ты не отдалась ему, он будет тебя развлекать, но как только получит свое, тут же потеряет к тебе интерес, — отпив из высокого бокала, притворно загрустила Катрина, лукаво наблюдая за мной.

— Несправедливое замечание! — возмутился я. — Эти бары… все эти люди… выпивка… лично мне это в новинку. Еще месяц назад вокруг меня грохотали взрывы и…

На руке отчаянно запищали наручные часы, пронзая болью до самых зубов. Они ужасно и отвратительно завибрировали, сбрасывая всякое опьянение. Стас, тоже прочувствовав сигнал своих часов, резко проснулся. Ошалело вскочив на ноги, облил китель оранжевым виски. Выпучив глаза, со стоном плюхнулся в кресло, чуть не придавив своих девушек.

— Бог мой, больно-то как! Святые угодники! — завопил он, отключая дрожащими руками зубодробительный сигнал часов. — Проклятие, зачем мы их вообще с собой взяли! Нам пора на корабль! Только будь я проклят, если знаю, где мы сейчас находимся.

— Не нужно так волноваться, мы вас проводим! — решительно заявила Катрина, поднимаясь с диванчика. — Пойдемте, девочки, проводим мужчин на ратные подвиги. А это вам, мой бравый и несгибаемый оловянный солдатик! — рассмеялась она, надевая мне на палец широкое кольцо с маленьким, красным, как капля крови, камнем в виде черепа. Кольцо тускло мерцало на пальце, намертво прилипнув к нему.

— А мне такое же можно? — обиженно заканючил Стас, завистливо поглядывая на подарок Катрины.

— Но за что? — удивился я. — Спасибо, конечно, только я думал, все должно быть наоборот…

— Никаких «но», сержант! — строго сказала Катрина. — Это тебе память обо мне. С ним ты будешь всегда под защитой Синдиката.

Будь я трезвее, я поостерегся бы принимать подобные подарки, но в этот момент девицы со смехом подняли меня и Стаса из мягких кресел и потащили к выходу. Кольцо, заметно покалывая кожу, пульсировало у меня на пальце, но мне было не до этого. Мы влились в бесконечный людской поток и стали в нем маневрировать, словно древние парусники в бушующем океане. Пробегая по зеркальным коридорам, мы в буквальном смысле летали на лифтах, натыкаясь в переходах на прохожих. Я начинал серьезно беспокоиться. Наша компания, подпирая друг друга со всех сторон, неслась к выходу на взлетное поле космодрома. У нас со Стасом оставалось меньше получаса, так что нам было о чем волноваться. Попав в знакомый зал ожидания, мы вывалились из него наружу.

Вдали, оставляя за собой огненные дорожки, в небо стартовал звездолет корпорации «Транс-Галактика». Из репродукторов на весь космодром диспетчер крыл руганью какого-то нерасторопного капитана, медлящего с взлетом. В небе гремел гром, сверкали молнии, но дождя, слава богам, не было. Иногда налетали тяжелые порывы штормового ветра, чуть не сбивая с ног.

— Бегите, олухи, пока не опоздали! Ваш корабль должен стоять на шестой стартовой площадке. Иначе и быть не может. Это в той стороне, — закричала Катрина, показывая, куда нужно бежать. — С вами все-таки было весело. Если еще раз прилетите, заходите снова в бар, я там работаю по средам и пятницам.

Скинув с себя всякое опьянение, мы минут десять как угорелые бежали по взлетному полю, разбрызгивая лужи. Ноги слушались с трудом, и мы по разу упали на землю, рассадив колени и локти. Страх перед неминуемым, как нам казалось, трибуналом толкал вперед надежнее, чем если бы нас подгоняли штыками в спины.

— Эй, мужики! Вас не подбросить?!

Оглянувшись, мы с облегчением увидели нагонявшую нас антигравитационную платформу космодромного автобуса. Из открытых окон, свешиваясь по пояс, торчали Рон и Тэнон. У последнего физиономия была не слабо разукрашена свежими синяками и кровоподтеками. Из других окон торчали пьяные в стельку Брас и Лекс с таким видом, будто их в любой момент могло вырвать. Внутри салона на мягких сиденьях развалились остальные горемычные участники похода. Автобус остановился перед нами, открывая стеклянные двери. Мы запрыгнули внутрь и с облегчением упали в кресла.

Автобус, набрав скорость, летел над землей, лихо маневрируя меж толстых туш космолетов. Через стеклянный потолок можно было видеть сверкание молний в небесах и резкие росчерки атмосферных истребителей. Дикое веселье накатило на меня, и страх как захотелось загорланить песню, но это иначе чем дурацким порывом не назовешь. Я просто закрыл глаза и стал ждать, пока мы прибудем на место.

— Не опоздаем? — словно заклинание, сипел разбитыми губами Тэнон. — Будь я трижды проклят, если опоздаем. Не должны! Времени еще вагон и три тележки…

— Не опоздаем! — заорал Рон, чуть не вывалившись из окна наружу. — Вон за той остроносой яхтой виднеется носяра нашего летучего члена. Кто последний сел, тот и оплачивает проезд. Это Ингвар и Стас! Попрошу поддержать их всеобщими аплодисментами!

Рядом с кораблем застыл бронированный полицейский автомобиль на воздушной подушке, вращая на крыше мигалками и угрожающе жужжа двигателями. Из него двое дюжих полицейских вытаскивали одного из парней, которых я пока не знал, но уже видел в нашей группе. Придерживая под руки, полицейские втащили его внутрь корабля и, выйдя оттуда, поспешно залезли в машину. Хлопнули на прощание дверьми, и автомобиль сорвался с места.

— Дом, милый дом! — неожиданно растрогался Брас, с трудом взбираясь по трапу.

Не удержавшись на ногах, он упал, скатившись к подножию корабля. Подхватив его, я помог ему подняться и вместе с Роном втащил его тушу в космолет, по корпусу которого уже бежала первая предполетная вибрация. Снаружи раздавался всевозрастающий гул: корабль готовился продувать дюзы перед стартом. В холле лайнера все попадали кто куда, демонстрируя полное бессилие — кто в кресло, кто на диван, а кто прямо на пушистые ковры на полу.

— Ваше поведение просто отвратительно и в дальнейшем недопустимо. В следующий раз я поостерегусь выпускать ваше дикое и необузданное стадо наружу без вооруженного до зубов конвоя! — раздался из динамиков презрительный голос капитана. — Тех девчонок, которые не могут удержать в себе при взлете свой желудок, попрошу вооружиться бумажными пакетами и скрыться у себя в каютах, дабы не омрачать своим нелицеприятным видом команду и не вводить в искушение слабых духом. Следующая остановка на планете Роксолана. Ваша команда уже пополнилась пятью десятками новых курсантов, сейчас располагающихся на третьей и четвертой палубах. Если кого увижу спящим вне каюты или блюющим на ковры, лично вышвырну в космос через шлюзовую камеру. Конец связи, девчонки!

— Боже, дай мне спокойно умереть, — пробормотал Брас, когда корабль медленно стал преодолевать гравитационное поле планеты. — Подайте еще пива, грязные животные…

Когда я на следующий день проснулся у себя в каюте, меня нестерпимо мучила головная боль. Только после литра холодного сока стало полегче. В моей душе бушевала буря из вины и раскаяния, щедро приправленных не выветрившимися алкогольными парами. Было нестерпимо стыдно за опошленный поход в бар, превратившийся в банальную пьянку, за оргию со стриптизершей и утрату почти всех своих наличных. Если бы сейчас меня могла видеть жена, она бы прокляла тот день, когда мы познакомились. Глядя на свой испорченный китель, жалко валявшийся на полу каюты, измазанный и залитый пятнами выпивки, хотелось неудержимо провалиться сквозь землю или повеситься. И лишь отсутствие веревки и потолочной балки над головой препятствовало этому желанию. Осторожно выглянув в пустой коридор корабля, я услышал только громоподобный храп из соседней каюты да еле слышный гул корабельных двигателей. Плюнув в душе на все, я вернулся к кровати и, забравшись под одеяло, через пару минут провалился в глубокий сон без сновидений.

За исключением новоприбывших с Лидии, все остальные курсанты пластом пролежали почти сутки, мучаясь от похмелья, не заметив даже короткую остановку среди ночи по корабельным часам на орбите полностью покрытой песочными дюнами Роксоланы. С планеты забрали еще тридцать пять человек и, не задерживаясь ни минуты, полетели к ближайшим вратам. На следующий день, за обедом, когда я, пробираясь средь незнакомых курсантов, занявших все свободные столики, наткнулся на знакомые опухшие рожи, мне захотелось сменить направление, но меня заметили. Мне очень не хотелось общаться со своими товарищами по несчастью или по счастью — это как посмотреть. Не общаться до самого Эпилона, до которого, я уже стал думать, мы никогда не долетим.

— Эй, Ингвар! Сержант! Падай к нам! — крикнул на весь зал Рон. — Для тебя стул забили.

Нехотя я подошел к ним с подносом, уставленным тарелками с едой, и обреченно плюхнулся за столик между жующим Роном и лениво ковыряющим салат Брасом.

— Короче, я прилежно воткнул этой кобыле под хвост, — увлеченно продолжал рассказ Тэнон с опухшими, как сосиски, губами, разукрашенный синяками и зашитыми ранами, даже не заметив моего прихода, — и начинаю ее как бешеный долбить. Вдруг, под конец, вваливается в комнату толпа здоровенных парней. Выдернули меня из нее на самом интересном месте и начинают молча дубасить! А потом их главарь мне и говорит: ты, мол, хоть понял, на чью жену забрался? Это тебе будет дорого стоить! А я ему и говорю: мол, я и не знал, что твоя жена проститутка.

— И что дальше? — азартно блеснул глазами Рон. — Неужто муж?

— И дает своим головорезам команду меня чуток разукрасить ножами. Ну, я ждать не стал, понятное дело. Высвободил правую руку и двинул его кулаком в переносицу, второго достал носком сапога по его орешкам и сиганул в открытое окно. И приземлился на нижнем эскалаторе, прямо на головы двух патрульных полицейских, которые тащили нашего Ковенгтона…

Брас, поперхнувшись пивом, разразился ухающим хохотом, заглушив рассказ Тэнона о его приключениях на Лидии. Вокруг меня все помирали со смеху, позабыв про остывающий обед. Слушая душераздирающую историю Тэнона, от которой слеза пробивала, невозможно было остаться безучастным и не расхохотаться вместе с остальными. Наверное, это общее свойство людей. Тебе становится лучше, когда у других дела идут хуже, чем у тебя.

По общим слухам, лайнер после Роксоланы летел совсем уж в какую-то дыру — в недавно колонизированный мир, не успевший пройти элементарного терраформирования с пометкой «ПС». И все это ради шестерых будущих курсантов. Как я помнил, такие миры были весьма неприятным местом. Сами посудите: флора и фауна там остались в изначальном, неизмененном состоянии, а такие планеты чрезвычайно опасны для любой инопланетной формы жизни. Эта имела пометку «ПС» — «первоначальное состояние». На подобные планеты посылали лишь опытные геологоразведочные и шахтерские команды, и то, если имперские разведывательные конторы обнаружили в этом мире по-настоящему редкие элементы. Людям давали надежную армейскую охрану, группу профессиональных ксенологов и целый флот малых кораблей для поддержания жизнеобеспечения. Работать на планете, где все максимально чужеродно для тебя, было почти невозможно. Работы велись только в герметичных скафандрах повышенной биологической защиты, вне зависимости от того, был ли этот мир кислородный или с ядовитой атмосферой. Можно было только гадать, что эти планеты собой представляют. До прибытия на Старлифтер оставалось меньше десяти часов.

— Название планеты полностью оправдывает себя. Вот чего не ожидал, того не ожидал, — удивленно протянул Лекс, прижавшись лбом к экранам обзора.

На сленговом имперском название планеты переводилось как «Звездное дерьмо».

— Наверное, его придумал какой-нибудь ревностный к точным определениям разведчик, открывший ее. Что-то не верится, что это придумал разведывательный зонд! — растянул губы в усмешке веганин Тас. — Он бы до такого не додумался.

Наша сдружившаяся группа — я, Рон, Брас, Тэнон, Стас, Зет и Лион — шумно переругивалась из-за права встать ближе к визору. Мы столпились у овального экрана, проецирующего вид с носовых камер корабля. Прямо перед нами висел нестерпимо голубой мир вечной мерзлоты и льда, обладатель спиральных облаков. Даже на таком расстоянии было видно, как они быстро кружат над планетой в смертоносном хороводе. О скорости ветра на поверхности можно было только гадать.

— Не хотел бы оказаться прямо в центре того урагана! — поежился Рон.

— Дерьмовая планета! — согласился Брас. — Бывала наша команда в похожем мире — на Зимере XII. Врагом номер один стал не противник, а холод. Было множество случаев обморожения. Морозу плевать на утепленные скафандры. Чертов лед, отражая сигналы сканеров, скрывает пропасти, километровые разломы…

— Согласен. Меня тоже не тянет проводить десантную высадку на этой ветряной мельнице. Как бы мне ни было жаль, а наш поход по местным барам стоит под сомнением, а, Рон?

— Только не разбивай мое чувствительное сердце откровениями о том, что даже выход на поверхность накрылся медным тазом. Мне этого не пережить.

— Вам мало Лидии?

— Сынок, Лидия была сродни тренингу. Что было — прошло.

— Если этот мир перспективная колония, тогда я балерина, — веско заметил Рон, теряя к планете всякий интерес. — Такой ветерок, как там, может за считаные секунды содрать мясо с костей. Очередная дыра, которую не хочется видеть, чтобы не расстраиваться лишний раз. А лучше сразу залить эти неприятные воспоминания доброй порцией горячительных напитков.

— А я бы вышел. У меня вот где этот лайнер и этот полет. Мне ветер не помеха! — не согласился Стас, бравируя перед всеми.

— Если тебе так свербит, иди в корабельный бар и накати как следует.

— Бар для слабаков. Я не успокоюсь до тех пор, пока не разведаю здесь все злачные места.

Пока Рон спорил со Стасом, убеждая того не дурить и оставаться на борту, а Брас, ругаясь на чем свет стоит, готовился начистить рыло Лексу за то, что тот упомянул его мать всуе, планета заметно приблизилась. Теперь ее можно было рассмотреть без всякой увеличительной оптики.

— Если это не космические подъемники, тогда я не аргонианин! — воскликнул Зет, указывая чешуйчатой рукой на экран.

Лайнер вышел на орбиту в самых верхних слоях атмосферы. Там кружили огромные космические терминалы, похожие на тарелки. От них на поверхность тянулись еле видимые на фоне белых спиралей облаков, натянутые как струна нити кабелей, соединявших терминалы с поверхностью. По силовым нитям вверх и вниз сновали бесчисленные шары грузовых лифтов. Шары с невероятной скоростью появлялись, а потом падали вниз за новыми грузами. Между терминалами летали космоботы, воскрешая в памяти рои мух. Они внимательно следили за тем, чтобы ни один из шаров не застрял на силовой линии и не заблокировал общее движение.

— Может, не все потеряно и тут есть хоть какая-нибудь космическая станция с паршивым баром на борту. Пускай даже с мерзкой выпивкой, я это переживу! — радостно произнес Стас.

— Тебе было мало на Лидии? — повторил я.

— Это было давно и неправда! И дело даже не в выпивке, а в новых приключениях!

Лайнер вздрогнул, когда к нам пристыковался серый шаттл. Выяснив схему расположения палуб, мы легко вычислили стыковочный узел шлюза и всей толпой устремились встречать последних курсантов из нашей группы. Их и в самом деле оказалось шестеро, все молодые парни примерно лет двадцати пяти — тридцати. Все как один были закутаны в полярные комбинезоны с откинутыми капюшонами, утепленные натуральным мехом. У всех в руках чемоданчики из светлого металла с тянувшимися за спину белыми проводами. У открытого шлюза их встречал наш знакомый, второй пилот Эд Старский в неизменном оранжевом скафандре. Надежно блокируя шлюз, он терпеливо объяснял новоприбывшим, как пройти в каюты, в которых можно поселиться, если только не горел датчик, показывающий, что каюта уже занята.

Первого нордического блондина звали Тор Рид, а его брата — Мэтью Рид. Остальные четыре курсанта были немногословными хмурыми урбанитами, держащимися особняком. На Старлифтере они работали всего четыре недели, прилетев из соседнего звездного скопления Ямато. Они оказались сержантами-взрывниками. Участвовали два года назад в специальных операциях на планете Корке, где сражались с ледяными гигантами. Потом планово были переброшены на Старлифтер в качестве инженеров-взрывников. С помощью направленных взрывов они пробивались к замерзшему в глубинах океана веществу под названием гиацинтовый нанокатализатор. Из нанокатализатора делали первосортные детонаторы для нейтронных торпед, ручных гранатометов, ракет и снарядов. Оружие, в котором использовался нанокатализатор, можно перечислять бесконечно. Взрывоопасный при высоких температурах, он в замерзшем состоянии залегал на глубине почти пятнадцать километров подо льдом. На Старлифтере, как мы и предполагали, это вещество осторожно резали на куски и отправляли из глубоких шахт на орбитальные терминалы. Там нанокатализатор проходил обработку и в готовом виде отправлялся на оборонные предприятия.

За прощальным ужином все были в приподнятом настроении, так как следующая остановка должна была произойти всего через двадцать два часа на планетоиде Галактика — центре азартных игр, а заодно базе переброски на далекий Эпилон. Тэнон, заранее подзаняв денег, у кого смог, мечтал о том, как повеселится на полную катушку, пока, по его словам, остальные, как ослы, будут ожидать курьера с Эпилона. Именно на планетоиде нас должны были встретить люди из Академии и доставить на своем корабле до конечной остановки в системе Эриана.

В корабельном ресторане собрались все — сто один курсант. Сдвинули столы образовав из них огромный квадрат. Столы ломились от разнообразной снеди и спиртных напитков. Этот вечер прощания с лайнером «Пакс Магеланик» был согласован с капитаном. Трем курьерам от нашей банды, пришедшим в капитанскую рубку вымаливать разрешение, сначала отказали. Среди курьеров был скользкий как слизень и ловкий на руку Лекс, благодаря которому удалось добиться разрешения опустошить ресторанные закрома. Поначалу капитан и слышать ничего не желал, но потом сдался под напором Лекса и его доводов. Но лишь при одном условии: если мы будем вести себя достойно и не допускать дебоша и пьяных выходок. Все согласились на это условие. А как же иначе?

— Господа, минутку внимания. Заткнулись все! — встав на стул, проревел на весь зал уже поддатый Брас, переорав даже самых громких горлопанов. — Многие из нас, а точнее, мы все — ветераны боевых кампаний, не раз проливавшие свою кровь в самых отдаленных точках Галактики… Конечно, кроме тебя, балбес! — склонившись над сидящим Лексом, тихо добавил он. — Так вот, я не любитель долгих речей! — продолжал чернокожий гигант, сжимая лапами огромную кастрюлю, доверху наполненную ярко-зеленым вином. — Я хотел бы выпить за всех вас, отдавая дань уважения тем, кто дожил до этой минуты! Но больше всего я хотел бы выпить за тех, кого с нами нет. За героев и храбрецов! За мужчин с отвагой в сердцах…

— Хватит уже! — зашипел Лекс, пытаясь стянуть его со стула. — Слезай, старый пьянчуга. Довольно болтовни.

— Братья мои по оружию! — взревел Эндрю Брас, у которого даже уголки глаз подозрительно заблестели. — Выпить все, что есть на этих столах, ваша первоочередная боевая задача! Сдвинули кружки и выпили до дна, стоя! За боевое братство! За элиту!

Все с ревом вскочили с бокалами, чашками и армейскими кружками в руках, не обращая внимания на то, что часть их содержимого уже пролилась на кители. Тост Браса так понравился, что многие, растрогавшись, принялись петь военные песни. Всем непременно хотелось дотянуться до Браса, который купался в лучах славы.

— Пускай этот вечер станет таким, чтобы нам было что вспомнить… — проорал Брас и отхлебнул из своей внушительной посуды.

Под общий рев курсанты стащили его со стула и принялись подкидывать тушу Браса под самый потолок, словно тот ничего не весил. Это продолжалось до тех пор, пока Брас не переорал всех, вырываясь из крепких рук:

— Хватит! Отпустите меня, олухи… Бесспорно, рейтинг Эндрю Браса в тот вечер был как никогда высок. Все нюхом чуяли в нем прирожденного вожака и старались не отставать от него по количеству выпитого. Рядом со мной гуляла незнакомая компания молодых парней в темно-синих кителях и фиолетовых беретах — полицейский спецназ, — собрав вокруг себе потрясающее количество напитков всех цветов радуги. Был там и сириусский ром, обладающий полунаркотическим воздействием, молодые вина знакомых и незнакомых звездных систем, много водки. Парни веселились на полную катушку, как будто завтра собирались помирать.

По правую руку от меня сидел мрачный урбанит в однотонном коричневом комбинезоне инженерных войск. На кителе блестели скромные планки медалей да еще значок его дивизии — кирка, скрещенная с лучевой винтовкой. Заметив мой заинтересованный взгляд, он попытался улыбнуться, но из этого ничего не вышло. Сразу было видно, что улыбаться ему приходилось крайне редко.

— Кен Нагава. — Помедлив, он протянул мне руку.

— Ингвар Грин, — крепко пожимая его руку, ответил я. — Замечательная вечеринка.

— Да, — после короткой паузы согласился Кен. — Но для меня непривычны столь шумные возлияния. Как бы чего плохого из этого не вышло. Здесь много тех, кого сажать за один стол друг с другом не стоило.

— Пускай веселятся, — беззаботно сказал я. — Скоро нам будет не до того…

Вечеринка затянулась далеко за полночь, корабельные часы показывали почти четыре утра. Самые крепкие или, точнее, самые стойкие все еще орали военные гимны и громко рассказывали соленые случаи из своей жизни под оглушительный смех остальных. Некоторые ухитрялись при этом вывалиться из глубоких кресел, и следовал новый взрыв хохота. Ситуация медленно, но верно выходила из-под контроля. Ресторан лайнера представлял собой еще то зрелище. Все столы были завалены объедками и огрызками. На гладком сером полу блестели целые лужи и озера спиртного, пролитого подвыпившими курсантами. У дальней переборки кто-то пытался рвать на груди китель, доказывая свою пьяную правоту группе потешавшихся курсантов. В противоположном углу валялись чьи-то бренные тела, не выдержавшие употребления такого количества спиртного. Нужно отдать должное, почти все оставались здесь и не собирались расходиться по каютам. Кто-то сполз под столы, но большинство крепко держало бокалы, провозглашая тосты — порой самые банальные, вроде: «За ту хорошо поджаренную ящерицу на блюде, чтобы нам никогда не попасть на ее место» или: «За жен и любимых. Чтобы они никогда не встречались».

Затем на нас, словно саранча, налетела целая стая кибернетических официантов и медиков. Официанты мини-ковшами сгребали объедки с пола, расчищая подходы к столам, сушили лужи пролитых напитков. Медицинские дроиды растаскивали по каютам курсантов, не способных самостоятельно передвигаться, на ходу вкалывая им успокоительные средства. Поначалу этого никто не замечал, а когда заметили, то с пьяными воплями возмущения кинулись выручать друзей из лап дроидов. Неподалеку от меня разъяренная группа курсантов, с трудом держась на ногах, воевала с механической ордой, отбиваясь кто здоровенным окороком, а кто почти невесомым стулом. Когда медицинские дроиды навалились всем скопом, используя усыпляющие баллончики, к курсантам на помощь пришла орущая толпа, возглавляемая Брасом. Она смяла группу сердито жужжащих дроидов и с ревом стала крушить их хрупкие манипуляторы, с корнем выдирая из корпусов сенсорные приводы и провода.

Когда один из дроидов кинулся ко мне в объятия, я, хорошенько разогретый спиртным и общим азартом, обхватил его овальную голову и с жутким хрустом сломал механическую шею под одобрительный рев остальных. В зале началась баталия, в считаные мгновения охватившая весь ресторан. Все считали наипервейшим долгом отличиться в мнимом бою и продемонстрировать недюжинную храбрость. Это выглядело забавно, дико и нереально, но после выпитого всем было море по колено.

— Круши железо! Бей ублюдков! — орал на весь зал пьяный в дым Рон, с трудом держась на ногах, зато лихо размахивая стулом.

Его одним из первых сбили с ног — вкололи в зад приличную дозу успокоительного и уволокли в каюту. Я с удивлением обнаружил и себя в самой гуще сражающихся, с куском манипулятора в руке и с неудержимым желанием все крушить. Отмахиваясь от дроидов, я ругался самыми отборными словами, какие только мог вспомнить, но о сдаче в плен не помышлял. Ударив изо всей силы по яйцеобразной голове одного дроида, прыгнул на спину другому и начал крутить ему шею, пока не сломались сервоприводы. Остальные наконец поняли слабую сторону дроидов — хрупкие шейные шарниры, — взяли на вооружение мой метод, и дела пошли на поправку. Мы выигрывали.

Но тут последовал укол в спину. Наступила тьма…

Я не помнил, как очнулся у себя в каюте, но прекрасно запомнил выволочку, устроенную нам разгневанным капитаном за недопустимое поведение и порчу корабельного имущества.

— Поздравляю, господа, эта победа, вне всякого сомнения, войдет в историю, как не имеющая себе аналога. Позвольте, я поаплодирую вашей храбрости. Сегодня чествуем героев, мать вашу! — как сквозь вату, раздавался громовой рык капитана, готового разорвать нас на части. — И для вас, конечно же, не имеет совершенно никакого значения, что дроиды являлись чужим и притом не дешевым имуществом, которое вы с такой легкостью превратили в гору металлолома без возможного восстановления. Знаете, сколько стоит один такой дроид? Я вам скажу. Двадцать тысяч риалов! Вы обули армию на полмиллиона, не считая убытков, нанесенных ресторану! Вы представляете себе эту сумму? Я лично — нет…

Стоя перед сидящим капитаном по стойке «смирно», мы только сейчас поняли, в какую дурацкую историю вляпались, поддавшись общему порыву. Я в сотый раз проклинал себя за то, что принимал участие в этом всеобщем безумии. Среди виновных виднелись опухшие рожи Тэнона, Браса, Тора, Лекса, а также мрачные как тучи лица Рона и Мэта. Остальных я не знал. Стас по чистой случайности избежал нашей участи, когда, поскользнувшись в луже спиртного, ударился головой о пол и мгновенно попал к дроидам в плен. Он до сих пор сокрушался и посыпал голову пеплом, считая свой поступок предательством по отношению к остальным.

— Будь я проклят! — с новой силой заорал капитан. — Зачем я поддался на ваши уговоры устроить этот гнусный бардак в ресторане, Лекс Бьерн. Будь моя воля, я бы вас всех вышвырнул в космос через шлюз, но я бессилен даже в такой мелочи, как наказание на собственном корабле. Мои руки связывает обещание доставить вас на место в целости и сохранности.

— Простите их, милорд капитан, они просто злоупотребили выпивкой, тут с любым могла произойти авария, — попытался защищать нас Эдмонд.

На этот раз он был одет по уставу, в ослепительно белый комбинезон с голубыми шевронами космофлота на рукавах, блестящими эполетами старшего помощника на плечах и в белой фуражке с кокардой в форме спирали Галактики. Стоя позади капитана, он изредка позволял себе улыбаться, наблюдая за нашими свекольными физиономиями. Как офицер, он поддерживал капитана, но как человек простой и открытый, стоял за нас.

— Заткнитесь, Старский, и не мешайте вести разъяснительную работу. Кого вы взялись защищать? Пьяных дебоширов, подравшихся с дроидами-уборщиками? Дикость! Вы, господа, позорите военную форму, которую носите с такой гордостью. Такого с вами не должно было произойти ни в коем случае. Скажите мне, сержант Грин, какого черта вы летите в Академию, когда по вам штраф-рота плачет? Вы, кажется, из легиона, так? Из группы «Зеро», говорите? Ах, вот даже как. Значит, падать ниже некуда. И вы считаете, что вам все с рук сойдет? Ну, а вы… да, да, именно вы, Славский, не мотайте удивленно головой, словно вас здесь нет. Зачем напялили форму, если еще из детского возраста не вышли? Вам же самое место в специализированном учреждении для полных идиотов. Или взять хотя бы вас, мое великовозрастное дитя Эндрю Брас. В вашем маленьком мозгу есть хоть один работающий крошечный предохранитель? Или вы всегда кидаетесь на кухонных работников со стулом в одной руке и бутылкой в другой?

— Нет, милорд. Только когда напьюсь, — виновато пробурчал Брас, опустив глаза.

— Через два часа мы прибываем на планетоид Галактика. Я с огромной радостью сдам вас курьерам Академии с глаз долой. Это худший фрахт в этом году! Нет! Худший в моей жизни! Не могу сказать, что мне доставило удовольствие собирать вас по всей Галактике, а потом катать на своем судне, словно чертовых туристов. Я надеялся, вы достойные молодые люди, не зря отобранные в Академию, но вижу, что был не прав. Наверное, вы лишь по нелепой случайности угодили в списки Академии. С этого момента и до самого планетоида вы все, как зачинщики безобразия, считаетесь под домашним арестом. Забудьте про бары и рестораны. Вы что-то хотите сказать, мистер Славский? — иронично обратился капитан к непринужденно зевнувшему Рону.

— Простите, милорд, никак нет, то есть я что-то не пойму…

— Что именно ваш маленький мозг не может переварить?

— Так завтрака не будет, что ли? — брякнул удивленно Рон, тут же пожалев о своих словах, когда капитан подскочил, словно подброшенный невидимой пружиной.