Золото моешь – себе могилу роешь. Так гласит старая старательская пословица. В ней весь смысл бытия сибирского промысла, наставление, предупреждение, убеждение. Во все времена с начала поисков драгоценного металла добыча золота связана с критическими факторами. Глухая тайга, суровые климатические условия, отдаленность населенных пунктов, нехватка продуктов питания, тяжелый физический труд были главными соперниками золотоискателю. Далеко не каждому мужику сопутствовал фарт-удача. Редко кому в жизни удается найти богатую золотую жилу или россыпной участок, где благородный металл находится на поверхности земли. Многие старатели всю жизнь обходят тайгу в поисках синекрылой птицы удачи, которая порхает призрачным облачком в тенетах матового горизонта. Многие силы, дух, а главное, здоровье оставляет человек взамен капризному, коварному золоту. «Добывая граммы, убиваешь годы жизни. Отмываешь килограммы – теряешь жизнь!» В этой мудрости истина правды. Если старатель приносит из тайги несколько золотников, это считается нормой. А как всплывут килограммы, здесь не миновать коварства и жадности. Золото не иголка, за воротник не заткнешь. Большой объем благородного металла всегда вызывает у завистников черные мысли. Велика Сибирь – а спрятаться некуда. Лишнее слово фартового бергало (старателя) за стаканом вина нередко несут хозяину россыпного участка смерть. И в этом кроется смысл ценности золота. Как много людей погибло из-за своего языка, знают только горы, реки да ветровалы. Никто во все времена не вел учет потерявшимся людям. Ушел человек в тайгу, сгинул – Царствие Небесное! Редко кто искать будет. Да и где искать? След человека в тайге – как росинка на заре. Вот она есть, а под солнечными лучами уже испарилась. Поэтому и ведется в глухих урочищах среди старателей незримая война. Богатое месторождение золота – наследный капитал. Нашел новое месторождение – стойко стереги. Набрел на разработанный участок – без оглядки беги. Не каждый старатель поделится с чужаком самым дорогим, что у него есть в этой жизни. Обычной платой за посторонний взгляд мог быть нож, топор или свинцовая пуля. Таковы жестокие, но справедливые законы старателей. И изменить что-то здесь невозможно.

Весело бежит вода по колоде. Холодные струи смело промывают желтый суглинок. Плотный поток давлением размывает золотоносную породу. Легкие камни и песок течение уносит за собой. Тяжелый металл осаживается в поперечных зарубках. Так моют золото.

Сергей подносит породу в торбе, вываливает ее в колоду. Маркел разбивает грунт в мелочь, прогоняет отмытый шлам по всей длине немудреного старательского изобретения царапулькой. Испытанному, дедовскому методу – вековая история. Предприимчивый, пытливый ум старателя подчинил воду во благо себе. Отмывать золото на колоде быстрее и продуктивнее, чем лотком.

После утомительного, напряженного дня работы вечером Сергей и Маркел делали съемку. Вытащив тяжелую, сырую шестиметровую колоду из ручья вагами, они долго и тщательно выбирали из зарубок осевшее золото. Больших самородков не было. Попадались разномастные, размером с ноготь «тараканы», рваные пластинки, лепестки, песчинки со спичечную головку и более мелкие кропали. За одну съемку они набирали до половины кружки благородного металла. По старательским меркам, для двоих это было богатое россыпное месторождение. Если учесть, что они работали по отмывам, любой таежник мог позавидовать их успешному труду.

Когда-то, восемь лет назад, здесь мыли золото убийцы Гришки Соболева. Золотой ключ между двумя белками Погорельцевы так и назвали – Соболевский. А господствующую в округе высоту – Гришкин белок.

Немного ниже по течению ручья на высоком пригорке находилась всегда ухоженная Софьей могила Григория. Каждый год, в день смерти, Софья приезжает сюда, чтобы почтить память любимого человека. Ее всегда кто-то сопровождает. Иногда это бывает Фома Лукич. В другой раз с ней едет Маркел и Татьяна. Всякий раз кто-то из мужиков поднимался сюда, на прииск, где стреляли в Григория. Цель интереса понятна. Староверы хотят знать, моет ли кто здесь золото или нет.

Восемь лет прошло со дня смерти Григория. Время сгноило, растлило в тлен старательский стан. Заросло травой кострище. Упал под тяжестью снега балаган. Вешняя вода размыла промытые отвалы песка. Молодая подсада тайги утопила в своих объятиях старые следы присутствия человека. Казалось, убийцы Григория забросили золотоносный участок навсегда. Однако мудрый в таежных делах Фома Лукич точно знал, что рано или поздно медведь возвращается на свою падаль. Соболь никогда не забывает место удачной охоты. Так и человек, когда-то придет проверить место убийства. Иначе не может быть. Так устроила природа: звери и люди однообразны в привычках, постоянны в характерах, хотя и находятся на разных ступенях развития. Может, – или даже точно, – убийца был здесь, проверял, моют ли на его территории золото, но решиться на продолжение работы не смог. Слишком много людей знают место, где убили Гришку Соболева.

На это место Маркел привел Сергея неслучайно. После случая с золотой статуей Погорельцевы относились к Сергею с недоверием. Можно было отмыть достаточное количество золота на своих россыпях, но где гарантия, что Маслов не вернется сюда опять с новыми товарищами? А золотая жила под Гришкиным белком в данное время ничья. Чтобы отмыть несколько килограммов драгоценного металла, разрешения спросить не у кого.

Седьмой день Маркел и Сергей моют золото по Соболевскому ключу. Дело спорится, и неплохо! Сергей доволен. Еще несколько дней работы, и можно уходить за кордон. Маркел настороже, быстрее бы прошли эти дни. Кто знает, что будет, если на прииск придут хозяева-убийцы?

После обеда Маркел отошел от костра в тайгу по нужде. Конец августа – золотая пора урожая в тайге. Богатое обилие кедрового ореха никогда не остается без внимания. Глухой, дикий кедрач наполнен множеством голосов лесных тварей. Там и тут кряхтят вездесущие кедровки. Сотни пернатых птиц снуют с дерева на дерево, собирая вкусные, маслянистые орешки. Полосатыми молниями снуют в корнях проворные бурундуки-полосатики. То там, то тут цокают, гоняясь друг за другом, игривые белки. Где-то на перевале, не таясь, трещит сучьями хозяин тайги медведь. За далеким урманом, на высоте альпийских лугов пробует голос старый марал.

Шумит тайга! Вот с кручи белка сорвался упругий ветер, налетел на высокоствольный кедрач, сорвал с веток шишки, рассыпал горохом по земле. От его мягкого прикосновения зашумела бумагой перестоявшая трава. Течение воздуха принесло мокрые порывы недалекого, говорливого ручья. С другой стороны прииска встревоженно заржала стреноженная лошадь.

Маркел насторожился: что это может быть? Уж не зверь ли рядом ходит? Однако опытная монголка замолчала, притихла на богатой траве, успокоила хозяина. Так, может, с горы медвежьей псиной напахнуло, или второй мерин отошел слишком далеко.

Задержался Маркел в чаще дольше обычного. Хорошо в тайге, просторно, светло! В такой благодати и о работе забываешь. Бросить бы все, лечь на спину, глаза в небо и слушать голоса Матери-Природы. Ан, нет. Сергей ждет. Время торопит. Еще неделя, снег пойдет, перевалы закроются. Надо помочь человеку выбраться из тайги до положенного срока. Иначе худо будет, зимовать придется.

Сделал Маркел шаг к стану, да так и замер на месте!.. За ручьем, в чаще, человек с ружьем в руках стоит, смотрит на прииск. Не видит бородатый мужик Маркела в густом пихтаче. И сам прячется в подсаде, думает, что его присутствия не замечают. Сквозь деревья и ветки Маркел видит Сергея, как тот, на открытом месте, у отвала набирает в торбу песок. До него около ста метров. Бородатый мужик стоит ближе к нему, поэтому узнать его не доставило большого труда. Да это же!..

Узнал Маркел человека, обрадовался, как родному. Да, так оно и есть, дальние родственники, дядька!.. А рядом, еще один мужик притаился. Маркел и его узнал. Немало удивившись их присутствию, он хотел крикнуть приветствие, напугать: вот потеха будет! Однако вдруг сообразил: а почему они прячутся?!

Неожиданное восприятие насторожило Маркела. Он притих, присел на корточки, чтобы не увидели, стал наблюдать.

«Гости» не торопились выдавать себя. Без резких, вызывающих движений они осторожно просматривая стан. Маркел понял, мужики проверяют, есть ли на прииске еще люди. А потом вдруг понял: они ищут его! Это было так ясно, понятно, что к лицу Маркела хлынула кровь со всего тела. Неожиданная, страшная мысль, как комок упавшей кухты за воротник, обожгла спину, пронзила сознание, заморозила сердце. Он понял, что все это значит! Маркел понял, почему прячутся дальние родственники… понял, кто они!..

Между тем старший неторопливо поднял ружье, поднес его к плечу и, недолго прицелившись, выстрелил в сторону Сергея. Это было так неожиданно, что Маркел не успел крикнуть, остановить убийц.

Бахнул громогласный выстрел. Сизое облачко сгоревшего пороха застило поляну. Ожидая неизбежного, Маркел видел, как Сергей бросил работу, встал во весь рост, удивленно посмотрел назад. Боковое зрение принесло некоторое облегчение. После выстрела мужики повернулись и… растворились в тайге. Ушли.

Переживая произошедшее, стараясь переосмыслить реальность, Маркел все еще сидел в подсаде, не желая вставать и выходить на чистое место. Настойчивый голос Сергея вывел его из подавленного состояния, призвал к движению. Точно зная, что теперь опасности не существует, Маркел встал, не таясь, пошел на прииск.

– Ты чего стрелял? – сердился Сергей. – Пуля вон мимо меня пролетела, в дерево ударила.

– Это не я стрелял, – подавленно ответил Маркел.

– А кто?! – удивленно вскинул брови тот.

– Они…

Сергей сразу все понял, бросился на стан за карабином. Неторопливой, теперь уже спокойной походкой Маркел прошел за ним, однако не за своим ружьем, а за топором.

– Что?.. Где?.. Откуда стреляли? – суетился Сергей, клацая затвором.

– Не бойся, они ушли. Сейчас пока стрелять больше не будут. Это был предупреждающий выстрел… – уверенно заверил Маркел и покачал головой. – Куда пуля ударила?

– Вон, в пихту… – показал Сергей.

Они прошли к пихте, на которой светилась свежая, еще не успевшая напитаться прозрачной смолой метка. Отверстие было одно, на входе. Пуля была в дереве. Маркел ударил топором, отколол положенную толщину болони, потом осторожно выковырял круглую, свинцовую пулю.

– Шестнадцатый калибр. Гладкий ствол, – рассматривая на ладони смертоносную каплю, пояснил он.

– Вот собаки! Сволочи! Что, не могли словами сказать, что это их прииск?! Обязательно надо выстрелить!.. Так и убить можно… – ругался Сергей.

– Они не покажутся на глаза.

– Почему?

– За ними еще одно убийство. Это они тогда убили Гришку Соболева.

– Ты уверен?! Вот гады! А что же мы тогда стоим? Поехали, перехватим на перевале! Я их сам лично перехлопаю!

– Не надо, пусть едут, – спокойно остановил Сергея Маркел.

– Так уйдут же!.. Не узнаем, кто…

– Зачем узнавать? Я видел, кто стрелял. Я знаю, кто это.