Следующие двое суток отряд двигался по совершенно безлюдной местности. Черныш специально вел их рощами, неудобьями и заброшенными полями – лишь изредка на горизонте появлялись фермы или старые, окруженные парками, усадьбы. Тогда проводник брал в сторону, подальше от людских глаз. Ночевать приходилось на лесных полянах, завернувшись в одеяла и укрывшись попонами. Впрочем, ночи были теплыми, так что никто не жаловался. Черныш добился своего: за все это время они не встретили ни единой живой души.

К закату третьего дня леса остались за спиной. Поднявшись на вершину невысокого холма вслед за Чернышом, Арвел удивленно провел рукой по лбу – внизу, сколько хватало глаз, простиралась зеленая низина, и где-то далеко, чуть правее, поблескивала в оранжевых солнечных лучах речная волна.

– Это Вааль-Данг? – спросил Хадден, соображая, где они находятся.

– Здесь река относительно узкая, но глубокая. Дальше, – проводник указал рукой направо, – начинаются Большие Петли. Там почти сплошные болота, и нам придется их обходить.

– Почему не переправиться в Рилце?

– Мы обсуждали это, – негромко усмехнулся Черныш. – Потому, что нам придется переправляться дважды… А небо парит, и ночью, боюсь, придет дождь.

Арвел достал из седельной сумки подзорную трубу. Ему казалось, что отсюда, с холма, он уже видит печные дымки города. Мощная оптика придвинула горизонт, и Хадден смог разглядеть не только струйки угольного дыма, но и несколько храмовых шпилей.

Рилц был прямо перед ним.

– В город нужно успеть до темноты, – решил Хадден. – Если я помню карту, дорога в лоне от нас? Или еще ближе?

– Мы рядом с ней, – отозвался Черныш и, не говоря более ни слова, поскакал вниз с холма.

Через десять минут они выбрались на широкую, плотно убитую колесами и копытами дорогу. Впереди виднелась почтовая станция, у бронзового столба коновязи уныло жевали солому две оседланные лошади. Когда отряд проезжал мимо, на крыльцо двухэтажного здания почты вышел мужчина средних лет в неполном мундире офицера королевской артиллерии и очень пристально посмотрел на Арвела. Хадден ответил ему безразличным взглядом, и тот отвел глаза, но долго еще пялился в спины солдат. Хаддену это не понравилось, однако он отнес этот тяжкий взгляд на счет близости фронта и неизбежной сейчас всеобщей подозрительности.

Скоро впереди показались крыши предместий, за которыми темнела в вечерней тени каменная стена крепости. Задумчиво щурясь, Арвел рассматривал недавно отремонтированные навесные башенки с узкими крестообразными бойницами и характерную для Южной Пеллии бикрам – острую крышу над самой стеной, выложенную тщательно обожженной черепицей. В принципе бикрам можно сбить артиллерией, но пока она цела, защитникам не страшны горящие дротики, выпускаемые метательными машинами и летящие сверху вниз на внутренние оборонительные галереи.

Четыре – по числу сторон света – огромные круглые башни, нависающие своей каменной мощью над стенами, также выглядели самым лучшим образом, из чего Хадден сделал вывод, что восстановлением старинной крепости занимались знающие люди. Очевидно, здешние владетели готовились противостоять Претендентам всерьез, иначе откуда бы взялись деньги на всю эту роскошь, включая длинные стволы пушек на верхних площадках башен? Пушки эти, как видел Хадден, изготовили совсем недавно, под использование новейших порохов князя Квитцена, и четыре такие батареи могли простреливать всю долину реки на очень большое расстояние.

На въезде в дальнее предместье дорога оказалась перегорожена стеной из мешков с песком; возле узкого – такого, чтоб пропустить одну фуру, – прохода стояли трое солдат и сержант пехоты с бронзовым караульным жетоном на груди. Издалека завидев приближающихся людей, сержант выступил на середину дороги, а его подчиненные проверили замки своих ружей. Солдатики выглядели совсем детьми, но по их движениям, по манере держать оружие сразу чувствовалось, что первый бой для них уже давно позади.

Не доехав до сержанта пяти шагов, Арвел остановил лошадь и спешился. Из плотной кожаной сумки, что висела у него на боку, он аккуратно достал сложенный вчетверо лист с красной печатью на шелковом шнуре. Сержант внимательно прочитал документ и задумчиво подергал себя за ус.

– Боюсь, ваша милость, что мне придется позвать начальника караула.

– Это твой долг, – Арвел был раздражен, но постарался ответить вежливо и мягко, так, как полагалось человеку его положения при общении с нижними чинами.

Усач отправил куда-то одного из своих мальчишек, и спустя пару минут тот вернулся с лейтенантом – таким же юным и розовощеким. Заглянув в черные глаза офицера, Хадден коротко поджал в досаде губы. На этом благословенном острове, кажется, воевать начинали с пеленок. Такого он еще не видел, хотя и знал, что в последние годы королевская армия очень помолодела…

Представившись, лейтенант дважды изучил бумагу, после чего вернул ее хозяину и вздохнул:

– Вашей милости, как я понимаю, будет необходимо отметиться у военного коменданта?

– Нас ждут кое-какие припасы, – кивнул Арвел. – До рассвета мы уже должны быть в пути.

– Комендант вместе со своими людьми квартирует в северной башне, – офицер указал большим пальцем себе за плечо, – и сейчас он, как я понимаю, должен быть на месте. Прошу меня простить, но выделить провожатых я вам не смогу.

Арвел только махнул рукой в ответ. Когда он взобрался на лошадь и двинулся вперед, Черныш немного отстал. Краем глаза Хадден вдруг увидел, что проводник свесился со своего коня и что-то спрашивает у лейтенанта, на что тот удивленно приподнимает плечи, – но эта ерунда господина инженера уже не интересовала, ему хотелось скорее закончить с комендантом и получить наконец нормальный горячий ужин с кружкой вина.

Ворота крепости оказались распахнуты, вокруг валялась солома и всякий мелкий мусор. Две торговки курами, сидящие в окружении клеток с одурелым на жаре товаром, проводили отряд любопытными взглядами – похоже, чужие люди теперь посещали Рилц нечасто. До северной башни ехать пришлось узкой улочкой, застроенной домами когда-то солидных торговцев и ремесленников. Арвел с усталой тоской смотрел на резные ставни, краска на которых давно облупилась, однако про ремонт здесь уже и не думали, а ведь до войны любой цеховой мастер предпочел бы треснуть напополам, нежели допустить такое безобразие. Но здесь, по крайней мере, еще не было ни осад, ни обстрелов – город выглядел сильно обедневшим, и только.

До голода и крыс было еще далеко, хотя эти две черные тени уже маячили где-то там, на юге.

Жилые кварталы закончились резко и даже неожиданно. Выехав на круглую площадь с несколькими торговыми павильонами, Арвел увидел впереди стену из глыб серо-коричневого камня, сложенную, судя по всему, совсем недавно. Стена достигала высоты в три человеческих роста, немного скрадывая величие громадной северной башни, что нависала над всем кварталом. У стены виднелись остатки некогда пышного сада, и Хадден не сразу разглядел прямоугольные ворота, перед которыми торчали четверо стражников с укороченными кавалерийскими ружьями.

Здесь документы проверяли еще более дотошно, чем на дороге. Лейтенант вызвал капитана, а тот пожелал проверить содержимое седельных сумок и баулов. Отказать ему было нельзя, так что досмотр занял еще четверть часа, заставив Арвела позеленеть от раздражения. Солнце уже почти село, времени оставалось все меньше, и он стал чувствовать, как ноет измученная за последние дни спина.

Закончив шарить по сумкам, капитан махнул рукой, приказывая следовать за ним. В седло уже никто не садился, лошадей повели в поводу. Двор за стеной произвел на Арвела хорошее впечатление, здесь явно следили за порядком с тщанием, обычно несвойственным маленьким провинциальным гарнизонам. Никто не шатался без дела, брусчатка выглядела тщательно выметенной, и, главное, – во дворе нечему было гореть. Несколько пристроенных к стене навесов имели кирпичные столбы и черепичную крышу, каких-либо деревянных строений Хадден не увидел вовсе. У тяжелых железных дверей башни капитан остановился, покрутил головой и кликнул солдата, возившегося неподалеку с продырившимися кузнечными мехами. Арвел не расслышал, о чем они говорили, однако солдат умчался куда-то за башню, а капитан так и остался возле дверей, раскуривая с самым невозмутимым видом трубку.

– Я уже ничего не понимаю, – вздохнул Трир, стоящий рядом с инженером. – Нас так и будут здесь мариновать до рассвета?

Арвел провел рукой по лбу, сморщился:

– На беспорядок тут не пожалуешься… не знаю.

Солдат вернулся очень скоро, и не один. В шаге позади него спешил толстоватый коротышка лет сорока с раскрасневшимся лицом, на ходу вставляющий руки в синий мундир полковника королевской пехоты – сзади, суетясь и спотыкаясь, ему помогал старенький лакей, словно вчера покинувший традиционную помещичью усадьбу. На лбу полковника красовался узел свернутого жгутом полотенца.

– Э, – выдавил Трир, не желая верить своим глазам. – Ой.

– Вечер добрый, господа мои, – закашлялся полковник, подойдя, наконец, к Арвелу и Триру. – Я, с вашего позволения, – комендант Скил, князь Тарниц. А вы, как я понимаю, те самые люди, о которых мне велел позаботиться Дастен? Где он? Он не с вами?

– Дастен погиб, – Арвел сунул руку в сумку и протянул Скилу письмо от Марцела. – Здесь все о нас, ваша милость: извольте ознакомиться.

Комендант ловко сломал печать и пролетел глазами по тексту, после чего сунул письмо в боковой карман и повернулся к капитану, который привел отряд сюда:

– Живо людей разгрузить лошадей! Овес, навес, старшего конюха с учениками! Живо дежурную смену поваров, баню, виночерпия наверх, прачек со свежим бельем, приказчика третьего склада! Две минуты!

Капитан крепко стиснул зубами свою трубку, кивнул – и исчез. Просто растворился, будто его здесь и не было. Арвел посмотрел на смешного коменданта с искренним уважением. Похоже, что задавать вопросы он своих людей отучил раз и навсегда, особо не разбирая, где солдат, где офицер…

– Гро, – позвал Трир, – останетесь с лошадьми. Потом, наверное, вас проведут к нам, но за лошадей отвечаешь головой.

– Это ясно, ваша милость…

– Прошу вас наверх, господа мои, – комендант с чуточку детской улыбкой заглянул в глаза Хаддена и Трира, – ужин будет разогрет через несколько минут. Вижу, вы устали с дороги? Признаться, я не ждал вас так скоро! Впрочем, все, что мне было велено подготовить, я собрал в самом лучшем виде, так что уж здесь никакой задержки не будет, вы сможете выступить, когда сочтете нужным.

– К рассвету, господин князь, – ответил ему Арвел, поднимаясь вслед за Скилом по крутой каменной лестнице.

– Так рано? – обернулся тот. – Хотя да, я понимаю. Вы ожидаете дождя… что ж, дождь начнется завтра ровно в полдень.

– Вы так уверены?

Они остановились в широком зале на третьем этаже, и комендант распахнул дверь своей резиденции.

– Моя семья держит окрестные земли уже пять столетий, – просто ответил он на вопрос Арвела. – И поверьте, я ощущаю себя земледельцем в куда большей степени, чем солдатом, хоть и отдал королевской службе без малого двадцать лет. А земледелец, да будет вам известно, зависит не только от кредиторов, но и от погоды.

Обиталище коменданта представляло собой просторную комнату с двумя высокими узкими окнами-бойницами, которые изнутри можно было закрыть сдвижными ставнями из толстого железа, способного выдержать по крайней мере шрапнель. Едва войдя, Скил бросился разжигать масляные лампы, а старик-лакей, неотлучно следовавший за своим хозяином, заботливо выдвигал стулья, окружающие длинный овальный стол. Закончив с лампами, комендант извлек из кармана еще один ключ и отпер здоровенный буфет в торце комнаты. Его лакей только и успел вытащить оттуда стопку серебряных тарелок, как в помещение толпой повалили прачки с корзинками, повара, несущие салаты и фрукты, жутко потный виночерпий с тремя огромными кувшинами и, наконец, складской приказчик в круглых окулярах, скромно застывший у двери.

Глядя то на юных разбитных прачек, которые, ни на что не обращая внимания, уже вертели Трира и Черныша, подбирая им свежие рубахи по размеру, то на виночерпия, определившего кувшины возле стола и затеявшего какой-то спор со старичком лакеем, Арвел вдруг понял, что все это значит, – его тотчас разобрало на хохот, но он все же сдержался.

Опрятные и вежливые солдаты, молниеносно-исполнительный капитан, равно как весь этот удивительный порядок в крепости, означали только одно: комендант Скил превратил доверенный ему участок обороны в усадьбу старого землевладельца с ее раз и навсегда заведенным укладом бытия. И фермеры-арендаторы, и свора приказчиков, отвечающих за хозяйский доход, и вся многочисленная домашняя прислуга – все знают свое дело, свое место и свой час. Двор всегда выметен, конюхи пьяны, но в меру, повара не опаздывают с обедом ни на секунду. Лень и нерасторопность караются штрафом, сами же хозяева как минимум полдня проводят то в полях, то в расчетах с поверенными, не чураясь лично планировать ремонт оросительных систем или проверять амбары. Такая усадьба дает «и доход и почет», однако ж стоит чуть отпустить вожжи, как сгорит под солнцем урожай, уйдут к ростовщикам фамильные реликвии, а потом падет и дом, любовно выстроенный поколениями предков.

Прачки, немного замешкавшись с Дали, наконец выдали всем хрустящее крахмалом белье и, подмигивая офицерам, убежали. Очкарик-приказчик тихонько переговорил с комендантом, который вдруг принял ужасно строгий вид, и тоже ушел, остался только виночерпий, уже занявший свое место у стола, да поваренок с большим ножом, готовый нарезать холодную говядину.

Устало вздохнув, полковник – хотя сейчас, не столько комендант, сколько радушный князь, принимающий гостей, – махнул рукой и попросил всех садиться. Согласно этикету, Дали уселась по правую руку от него, заставив Скила слегка покраснеть от удовольствия. Слева сел Арвел, по бокам – невозмутимый лекарь Сач и Эйно Морил, почти засыпающий от усталости, а за ним Черныш. Трир занял место напротив хозяина, так как три стула остались за старшинами, которые пока еще возились с лошадьми.

– Прошу отведать, господа мои, – уютно улыбнулся комендант. – Впереди, боюсь, вас ждет не самый легкий путь. Уже к послезавтрашнему утру дороги начнет размывать.

– Дождь сильно задержался в этом году, – заявил Черныш, наблюдая за тем, как виночерпий наполняет его бокал.

– Такое бывает раз в два десятилетия, старшина, – ответил Скил. – Но «солнечной смерти» не будет, для урожая воды хватит вполне. Хотя какие сейчас урожаи…

– Мы видели множество брошенных земель, – пробормотал Арвел. – Хотя здесь, как мне говорили, местность пока безопасна. Куда делись все эти люди?

На лице князя появилось страдание столь острое, что Хаддену самому стало больно.

– Остров покинули тысячи людей… десятки тысяч. Виной всему – слухи о невыразимых жестокостях, творимых войском Претендентов… хотя слухи эти, в общем-то, небеспочвенны, так что винить беженцев не в чем. Выпьем за Трон, господа! – с какой-то безнадежностью в голосе произнес комендант. – Другого солнца у нас не будет.

Как только бокалы вернулись на стол, в дверях появился Гро со своими людьми. У каждого под мышкой торчал белый сверток: очевидно, прачки добрались и до них.

– Лошади размещены наилучшим образом, ваша милость. Здешние конюхи знают свое дело как надо, так что волноваться нам не о чем. Запасы овса на дорогу я принял под роспись.

– Отлично, – проворчал Трир, – мы только что пили за Трон, так что садитесь и не теряйте времени.

– Ваши люди производят впечатление настоящих молодцов, – заметил Скил, вежливым кивком повторяя распоряжение капитана. – У меня опытных вояк совсем немного, по большей части молодежь. Впрочем, на лучшее рассчитывать не стоило. Хвала богам, дворянство провинции собрало хорошие деньги на ремонт этой старой развалюхи и, главное, на пушки. Когда неприятель приблизится, сюда зайдут отряды моих соседей, а там найдется пара знающих артиллеристов. Думаю, мы сможем продержаться достаточно долго.

– С такими пушками вы легко можете контролировать всю долину вокруг Больших Петель, – сказал Арвел. – Особенно, если твердо принять в расчет тот факт, что наступать через болота Претенденты не смогут.

– Вы хорошо разбираетесь в этом деле? – блеснул глазами комендант.

– Достаточно, господин князь, достаточно. Мне довелось учиться фортификации у самого Форана, и помучил он меня изрядно. Я полностью одобряю выбор тех, кто заказал именно эти орудия. Надеюсь, вам известны их преимущества, и у вас хватит боеприпасов: если так, приблизиться к Рилцу осмелится только самоубийца. Для начала я рекомендовал бы не тратиться на шрапнель, а припугнуть неприятеля с дальней дистанции при помощи фугасных гранат, выставляя трубку на небольшую задержку. Очень может быть, что такая стрельба вовсе отобьет у них желание штурмовать вашу крепость.

– Спасибо за совет, господин Хадден. Все может быть; в общем-то, наших войск на острове предостаточно, и в случае осады нам обещали немедленную помощь с севера. Успеют ли – вот вопрос. К югу от нас творится подлинный ужас. С дисциплиной дела у Претендентов обстоят крайне дурно, линия фронта условна, и по «серой полосе» рыскают банды то ли диверсантов, то ли дезертиров, от которых нет никакого спасения. Командиры наших постов высылают по две-три сотни конных на поиски этих мерзавцев, однако толку от такого дела немного. Там, на огромных пространствах, вы можете не встретить ни единой души, хранящей верность Трону, только разбойников да запуганных фермеров, что не успели или не смогли дать ходу в сторону моря. Дело это становится нестерпимым, скоро уже остров не сможет прокормиться, а ведь еще недавно мы поставляли первосортный товар на все стороны света. Ко мне приходят несчастные люди, задающие один и тот же вопрос: «Когда может закончиться эта проклятая война?», но я не знаю, что им ответить. Впрочем, этого не знает никто.

– Скоро она не закончится, – угрюмо выдавил Хадден.

– Вы так считаете?

– Увы, да. В данный момент доступные ресурсы Претендентов превышают наши. Мы упорно делаем вид, что война – дело только и исключительно Трона, тогда как Претенденты, наоборот, поставили на свою победу все, до последнего гроша. Именно поэтому их солдаты безжалостно вырезают всех и вся, не щадя ни малых, ни великих. Им просто уже нечего терять, они не рассчитывают на какое-либо примирение. Таких войн Пеллия еще не видела. Мы считаем, что война началась из-за нелепого казуса, раздутого в обиду болезненными амбициями, а они утверждают, будто бы виной всему презрение Трона к самим основам, к фундаменту, на котором выстроено здание пеллийских свобод и тысячелетних традиций. Хуже того, для них сторонник Трона – и не человек вовсе, а так, скотина, лишенная почтения к законам и обычаям.

– Да, я читал те гнусные листки, что распространяют их наемники, – вздохнул комендант. – Читал и не мог понять: разве когда-то пеллиец был несвободен? Разве у нас были в ходу те отвратительные порядки, что мы наблюдаем у варварских народов? О каких, будь я проклят, традициях и обычаях они твердят? Право Слова, равно как и Право Воли были и остаются так же незыблемы, как и тысячу лет назад, – а права на Трон, ну извините, на то есть Сенат и жречество, им и решать. Так нет же, кому-то показалось мало. Они хотят перевернуть все вверх дном? Пусть – но зачем? В нашей истории уже бывали случаи, когда простой народ, лишенный даже владетельных вождей, сносил, как лавина, и троны, и дворцы. Это они хотят видеть итогом своей победы? Или им нужна Пеллия – пустая от людей, покрытая вместо пшеницы кровью?

Комендант раздраженно стукнул своим бокалом по столу, и виночерпий тут же взялся за дело.

– Ты лучше ступай себе, голубчик, – мягко, но повелительно сказал ему Скил. – Мы уж тут сами… Старшина, – повернулся он к Гро, – не передадите ли вы мне оба кувшина? Вино сегодня я буду наливать сам.

Атвиц вскочил и чуть смущенно перехватил кувшины из рук виночерпия, чтобы передать их князю.

– Если вам будет угодно, я всегда к услугам вашей милости, – пробормотал он.

– Не дело солдату прислуживать за столом, – оборвал его комендант, – тем более такому вояке, как вы, старшина. Садитесь и предоставьте это мне… Сейчас я передам вам карту, о существовании которой не следует знать никому. Не то, чтобы я перестал доверять своим слугам, но в случае осады возможно всякое.

Князь Скил поднялся, прошел за свой письменный стол, находившийся в углу кабинета, и, повозившись с ключами, распахнул дверцу правой тумбы.

– Вот, – сказал он, передавая Арвелу пакет из плотной серой бумаги. – Посмотрите на привале. Карта эта – крупномасштабная, ее заказывали для земельного ведомства, и я отметил на ней те поместья, где вы с полной уверенностью можете рассчитывать на приют и защиту. Верных людей, обладающих достаточной силой, осталось немного, но все же они есть. Вам достаточно будет показать эту карту, и вас примут самым лучшим образом.

– Это большая удача, – с благодарностью поклонился Хадден. – Кто знает, что ждет нас впереди?

– Боюсь, что ничего хорошего, – покачал головой комендант и поднял бокал с вином. – Но такие люди, как вы, способны одолеть этот путь. Будь я жрецом – вложил бы душу в благословение, но так как я – это всего лишь я, то примите, по крайней мере, мои пожелания!.. Хочу, чтоб вы дошли и чтоб вы все вернулись.