На какое-то время я погрузился в собственные мысли и мог только машинально смотреть вперед. Охваченного сомнениями и печальными воспоминаниями, меня тем не менее не покидало чувство изумления.

Зрелище, открывшееся мне, потом было так необычно, что какое-то время мне представлялось, что я все еще погружен в сумятицу собственных мыслей. На фоне господствующего зеленого цвета появился бесконечный поток мягко сиявших небесных тел, каждое из которых было окружено дивной красоты чистыми облаками. Они тянулись над и подо мной неизмеримо далеко и не только не заслоняли света зеленого Солнца, но добавляли к нему мягкое свечение, заливавшее все вокруг. Ничего подобного я не видел ни до, ни после.

Вскоре я заметил, что эти светила были в какой-то мере прозрачны, как если бы состояли из облачного кристалла, слегка светящегося изнутри. Они непрерывно следовали мимо меня, неспешно плывя вперед, ведь перед ними лежала вечность. Сколько я ни смотрел, конца им не было видно. Иногда я как будто различал в разрывах облачного покрова лица, неясные, словно сотканные из тумана.

Я безучастно ждал, и во мне зародилось чувство удовлетворения — я больше не испытывал невыразимого одиночества от сознания того, что пробыл здесь несколько кальп. Чувство удовлетворения росло, я был бы рад вечно плыть в сопровождении этих небесных шаров.

Проносились века, и я все чаще и яснее видел туманные лики. Возможно, потому, что душа моя стала более созвучна окружающему, — не знаю. Но как бы то ни было, сейчас, постепенно осознав окружавшую меня новую тайну, я убедился в том, что действительно проник за грань таинственного неуловимого пространства, или за рамки иного вида существования.

Мощный поток светящихся шаров продолжал струиться мимо меня с неизменной скоростью — их были неисчислимые миллионы, и поток не кончался…

Плывя в беспредельном эфире, я вдруг ощутил внезапный сильный толчок вперед, к плывущему мимо шару. В секунду я оказался рядом с ним. Затем я скользнул сквозь облачную пелену внутрь, не испытывая ни малейшего сопротивления. Какое-то время я ничего не видел и с любопытством ждал.

Невообразимую тишину нарушил звук, напоминавший глухой рокот моря в безветрие, дыхание спящего моря. Постепенно туман, застилавший мне глаза, стал рассеиваться, и моему взгляду открылась тихая поверхность Моря сна.

Я смотрел и не мог поверить своим глазам, а огромный шар, пылающий бледным огнем, плыл, как и прежде, невысоко над туманным горизонтом. Слева, далеко за морем, я увидел неясную линию, как бы легкий туман, и догадался, что там был берег, где я встретился с моей любовью в чудесное время блужданий души, которое было даровано мне в давние земные дни.

У меня мелькнуло тревожное воспоминание — о не имевшем формы существе, обитавшем на берегах Моря сна. О хранителе этого тихого, лишенного звуков пространства. Я вспомнил другие подробности и уверился, что, вне всяких сомнений, смотрю на воды того же самого моря. Меня переполняло безмерное удивление, радость и волнующее ожидание, я чувствовал, что могу снова увидеть мою любовь. Однако и следа ее не было видно. Меня охватило отчаяние. Я горячо молился, в волнении глядя по сторонам. Как тихи был воды моря!

Внизу, глубоко под водой, я видел шлейфы меняющегося огня, которые в прошлый раз привлекли мое внимание. Раздумывая о их природе, я вспомнил, что хотел расспросить о них мою Дорогую, о них и о многом другом, — и вынужден был покинуть ее, не сказав и половины того, что хотел.

Вдруг эти мысли оставили меня. Я ощутил какое-то прикосновение и быстро обернулся. Боже, ты и вправду милостив, — это была она! В ее взгляде читалось страстное стремление, я вложил во взгляд всю свою душу. Я хотел обнять ее, но прекрасная чистота ее лица удержала меня. Затем из обвивавшей ее спиралью дымки она простерла ко мне руки. Я услышал ее шепот, нежный, как шелест пролетающего облачка. «Дорогой мой!» — сказала она. И все, но я услышал и тут же привлек ее к себе — именно об этом я молился — навсегда.

Она рассказала мне о многом, а я слушал. Я бы охотно провел так все века, которые еще должны были наступить. Временами я шептал что-то в ответ, и мой шепот вновь вызывал на ее одухотворенном лице неописуемо тонкий румянец любви. Затем я стал говорить свободнее, и она вслушивалась в каждое мое слово, и прелестно отвечала, и я ощущал себя в раю.

Ничто, кроме одиночества и тишины, не наблюдало за нами, и только тихие воды Моря сна слышали нас.

Плывущие в облачных покровах шары уже давно исчезли. Мы глядели в сонные глубины и были одни. Одни, Боже, я был бы рад, если бы так продолжалось и дальше, я никогда больше не чувствовал бы себя одиноким! Я был с ней, и, что еще важнее, она была со мной. Со мной, прожившим неисчислимые столетия; и только с этой мыслью и с несколькими другими я надеялся просуществовать несколько лет, которые еще могли оставаться нам.