Глава 34
А тем временем туман, предвестник перемещения, продолжал сгущаться вокруг поезда, а неясный гул и возрастающее беспокойство становились сильнее. В который раз состав, а вместе с ним и потерянные во времени, готовились отправиться в неизвестность.
– Что будем делать? – помолчав, спросил Роберто. – Мы не можем оставить людей тут. Надо вернуть их в поезд.
– Как ты это себе представляешь? – осведомилась Мишель, кивая на происходящее вокруг поезда.
– Мы обязаны что-то предпринять для спасения пассажиров, – упрямо заявил граф Суардо, сурово поглядев на женщину. – Оставить их здесь – значит предать!
– Хорошо, – сдалась Мишель, тяжело вздохнув. – Видимо, Шайла была права. Будь что будет. Такова моя судьба…
Журналистка молча взяла зеркало из его рук и, присоединив оборотную половинку, легко легшую в ложбинку, к предмету, зажмурилась.
– Muzita nama Bapa ny Fanahy Masina membuka tatau Infern! – громким голосом произнесла Мишель, представив ту самую поляну, где находился поезд в настоящий момент.
Молодая женщина подняла зеркало над головой как раз в тот момент, когда стрелки часов слились воедино. Луч солнца пронизал зеркало насквозь, спроецировав на траву поляну, поезд и молодых людей, стоявших на ступеньках. Внезапно туман полностью окутал поезд, скрыв небесное светило от путешественников, которых охватил сильнейший страх. В воздухе заметно похолодало и сильно запахло озоном, так же, как после грозы. Мишель и Роберто, стоя на подножке, видели, как мощные электрические разряды буквально прожигали пепельно-серый туман, оставляя на нем черные линии. Слышали, как раскаты грома сотрясали эфир. Молодая женщина в ужасе прижалась к Рокко, ища у него защиты. Тот обнял Мишель, стараясь успокоить, хотя и сам был изрядно напуган случившимся светопреставлением.
Все разом прекратилось, застав молодых людей врасплох. Они неподвижно стояли, прижавшись друг к другу и боясь пошевелиться.
– Мы остались в том же времени? – неуверенным голосом спросила Мишель, прервав молчание.
– Вероятно, – хрипло произнес Роберто, оглядываясь.
Затем он повернулся к журналистке и, заглянув ей в глаза, проговорил:
– Энергии зеркала хватает только для перемещения туда и обратно. По-моему, ведьма говорила именно так. Ты уже использовала его один раз. Значит, если мы вызволим пассажиров поезда и вернем их обратно, ты никогда не сможешь попасть домой. Я прав?
Мишель кивнула головой. Женщина уже сама подумала об этом. Если им удастся вернуть людей обратно в поезд (хотя на самом деле Мано не представляла, как), а потом и в Рим, то она навсегда застрянет в начале двадцатого века. И никто из друзей и родных не узнает, что журналистка жива и с ней все в порядке, хотя… Будущее настолько изменится благодаря ее вмешательству, что вряд ли в ТОМ будущем кто-то будет знать о Мишель Мано. Впрочем, тогда молодая женщина сможет остаться с Роберто. Но вот захочет ли он этого?
– Зачем ты так поступила? Ведь могла просто вернуться домой. У тебя была такая возможность. Почему ты не воспользовалась этим шансом?
– Я хотела помочь… Для тебя было очень важным помочь родным и соотечественникам. Поэтому я не смогла поступить иначе… Все, не будем об этом. Следует пойти в город и разузнать у сеньора Торреса, куда делись люди из поезда. Он такой проныра, что обязательно должен все знать.
– Что ж, будь по-твоему, – согласился с журналисткой Роберто. – Полагаю, что необходимо чем-то одарить нашего нового знакомого. Так у него язык развяжется быстрее… У меня вот остался портсигар. Как ты считаешь, вещица понравится потомку ацтеков?
– Весьма и весьма возможно, – грустно ответила Мишель и, спустившись со ступенек, пошла по направлению к городу, на ходу убирая в мешок зеркало из опасений, что с ним может что-то случиться.
Граф Суардо, закрыв дверь вагона, пустился догонять молодую женщину. Отвязав насмерть перепуганных коней, они сели верхом и поскакали в город, который нынче больше походил на улей, чем на спокойный сонный городок, каким и был Оахака в начале девятнадцатого века…
– Доктор Сансино, доктор Сансино! – послышались тревожные голоса за дверью, ведущей в кабинет Хосе Сансино, уважаемого доктора больницы. – Откройте, пожалуйста, дверь! Тут такое творится!.. Доктор Сансино!
Шум в коридоре становился все громче и громче.
– Что там стряслось, черт подери? – недовольно заворчал Хосе, отодвигая книгу французского психиатра Жан-Этьена Доминика Эскироля, первого из врачей, решившегося на преподавание этой науки во Франции. – Ни минуты покоя в этой Богом забытой дыре. Вот Дьявол!.. Лучше открыть дверь, пока ее не выломали.
Сансино неспешным шагом направился к входу и резким движением открыл дверь.
– Что за шум? – закричал врач, увидевший перед собой несколько взволнованных лиц. – По какому праву вы нарушаете покой больницы, беспокоя меня и пациентов криками? Это недопустимо! Нет, это более чем недопустимо! Это неприемлемо! Очистите немедленно помещение! Пошли прочь!
– Но сеньор Сансино, там такое… такое… – затараторили взволнованные граждане города. – Пойдемте с нами, пожалуйста! Там… непонятно… там творится что-то… Доктор… сеньор Сансино!..
– Хорошо, – коротко ответил Хосе Сансино, которому уже изрядно надоели доносившиеся со всех сторон вопли. – Но только я предупреждаю: если я напрасно потрачу на вас время…
– Ну что вы, сеньор, – замахали люди руками, – да вы в жизни не видели и не слышали ничего подобного!
– Ну ладно, ведите!
Надевая на ходу шляпу и продолжая вполголоса чертыхаться, сеньор Хосе последовал за взвинченными до предела гражданами городка, которые привели мужчину на главную площадь, где собралась большая толпа людей. Одни, одетые в странную одежду, с опаской оглядывались вокруг, другие (к ним относились местные аборигены) с изумлением разглядывали чужестранцев.
– Как хорошо, что вы пришли, – с облегчением поприветствовал дон Сантьяго, алькад городка Оахака, подошедшего к нему доктора Сансино. – Признаться, я в полной растерянности. Около девяти утра ко мне прибежали местные жители и начали кричать на все лады о каких-то людях, непонятно и диковинно одетых, в нелепых шляпах и с загадочными предметами в руках, которые столпились на окраине города. Естественно, я вначале не поверил им, но потом… Решив самолично все проверить, я присоединился к нашим гражданам, к моим избирателям и пошел вместе с ними… Вот кого я увидел. Признаюсь, мне стоило огромного труда привести их сюда. Да и то это все благодаря священнику, точнее, его облику: облачению и кресту в руке.
– Они что-нибудь говорят? – пристально всматриваясь в потерянные лица людей, спросил сеньор Хосе. – Например, кто они? Откуда?
– Вот то-то и оно, что городят всякую чушь, – растерянно развел руками алькад Сантьяго. – Бормочут, что они итальянцы и приехали сюда на поезде.
– И что из сказанного вам кажется странным? – доктор перевел внимательный взгляд на градоначальника. – Первый паровоз, изобретенный Джорджем Стефенсоном, был построен в 1814 году… А к 1830 году железные дороги появились и в Америке.
– Но они приехали СЮДА на поезде, – алькад Сантьяго попытался внести ясность. – Понимаете: не в Балтимор, не в Элликоттовы Мили, а СЮДА. Насколько мне известно, у нас пока нет железной дороги, и уж тем более такой, которая соединялась бы с Италией.
– Что??? Вы, часом, не сошли с ума, сеньор Карлос? – с изумлением глядя на градоначальника, спросил Хосе Сансино.
– Это они утверждают, что прибыли на поезде из Рима!
– Как? Что? Они ВСЕ об этом говорят?
– Вот то-то и оно. Признаться, я впервые сталкиваюсь с массовым помешательством… Я опасаюсь, что оно может быть заразительным… Как вы думаете?
– Обескуражен, не скрою, – в задумчивости уставился на толпу доктор. – Массовое помешательство… Интересно…
– Но это еще не все, – потупился алькад Сантьяго. – Нет, право, вы опять скажете, что я не в себе…
– Что еще? – прервал мычание градоначальника сеньор Хосе. – Перестаньте говорить со мной загадками!
– Хорошо, хорошо, – согласился с ним дон Карлос. – Я скажу все, а уж вы решайте: сошел ли я с ума или нет… Люди утверждают, что сегодня 14 июля…
– Они могли перепутать дату, – перебил собеседника доктор Сансино.
– Возможно, дату – да, но нет год!
– Я не понимаю, – наморщил нос сеньор Хосе.
– Они убеждены, что сейчас 1911 год… И что вы теперь скажете?
– ВСЕ настаивают на этом? – спросил озадаченный новостью сеньор Сантино.
– Все до единого, – подтвердил алькад Сантьяго.
– Я считаю, что их надо срочно изолировать от остальных. Немедленно!
– Но в больнице вряд ли найдется нужное количество кроватей.
– О больнице не может быть и речи. Люди опасны для окружающих.
– Уж не хотите ли вы посадить их под арест?
– Именно, – многозначительно поглядев на градоначальника, ответил доктор. – Причем я настаиваю на этом.
– Но наша тюрьма еще меньше, чем больница.
– Придется потесниться. Самых буйных я, так и быть, запру у себя в клинике. В больнице, точнее, в ее подвальном помещении, есть специально оборудованные комнаты. Остальных пока подержите в тюрьме. Мне следует тщательно обследовать незнакомцев, только потом можно будет решить, что делать с ними дальше…