На холмах к северу от Соммерсет жили те, кто побогаче. В каждом третьем дворе здесь работали бригады ландшафтных дизайнеров в парусиновых комбинезонах и банданах – и это только в тех дворах, что были видны с улицы. А так в половине здешних домов за высокими стенами или живой изгородью наверняка трудились садовники. Это были «зимние дворцы» голливудской элиты – громадные особняки в испанском стиле, чье время постройки восходило к эпохе тишины, и солидные дома в южном плантаторском стиле почти вперемешку с вычурными хоромами нуворишей. Наверное, здешние обитатели как-то соревновались между собой в роскоши, но стороннему глазу весь квартал представал как жилье тех, у кого есть деньги. Хотя самим богатеям их хоромы наверняка казались слишком тонкой гранью, отгораживающей их от простых народных масс.

Проехав в глубь квартала, я остановился на обочине в тени живой изгороди, не выключая мотора. Не прошло и пяти минут, как на дороге появился экскурсионный автобус с открытым верхом, экскурсовод в мегафон указывал туристам на дома кинозвезд. Я пристроился впереди автобуса, чтобы слышать бодрый голос экскурсовода, потчующего завороженных слушателей сплетнями месячной давности, обычно вызывающими оживленный интерес у приезжих. Автобус медленно катил по узкой извилистой улочке, намереваясь не упустить ни дюйма мостовой, освященной магией сказочного киномира. Когда экскурсовод наконец упомянул имя Джона Старка, я нажал на тормоз и пропустил автобус вперед. Я был рад избавиться от него – денек и без того выдался изматывающий.

Дом Старка был хорошо виден с улицы. Просторная зеленая лужайка тянулась к нему от улицы вверх по склону. Круговая подъездная дорожка с улицы была не видна, отчего создавалось впечатление, что лужайка подступает к самым дверям дома. По обе стороны от главного входа архитектор водрузил две белые колонны, по-видимому, сочтя, что они придадут фронтону античности, на самом же деле выглядело это как фон на пятидолларовой купюре. Сам дом из-за этих колонн казался каким-то совсем уж маленьким. Он был выкрашен в белый цвет, а декоративные крылатые наличники на окнах – в черный. Такому дому очень подошла бы горящая свечка в каждом окне на Рождество и огромный венок на входной двери. Это было скромное жилище – комнат на тридцать.

Я подъехал к самому входу. Единственная ступенька вела на крыльцо из монолитной плиты. Я позвонил в дверь и услы шал, как внутри звякнул колокольчик. Яркий свет фонаря над входной дверью лупил прямо в лицо, и мне пришлось отворачиваться, пока я ждал, когда ко мне кто-нибудь вый дет.

Я уже снова потянулся к кнопке звонка, когда дверь открылась. На пороге стоял красивый парень с роскошной шевелюрой и идеальным, прямо-таки бронзовым загаром. Взрослый подбородок, взрослые глаза, и все же в его облике было что-то мальчишеское. То ли слишком чистая свежая кожа и намек на юношеский пушок на щеках, то ли гибкое, тонкое тело. На нем были голубые костюмные брюки, но ни пиджака, ни галстука. И было трудно вообще понять, кто он – гость или кто-то из прислуги. На лице его отобразилось легкое раздражение, когда он сказал:

– Да? Я вас слушаю.

– Я – Деннис Фостер. – Я протянул ему свою визитную карточку, но он ее не взял. – Меня наняли на студии по вопросам безопасности, и я хотел бы задать мистеру Старку кое-какие вопросы.

Выражение лица его сменилось на скучающее, и он, не проронив ни слова, закрыл перед моим носом дверь.

Поначалу опешив, я стал раздумывать над тем, не позвонить ли снова. Парень ведь так и не сказал, дома Старк или нет. Потом я обернулся и посмотрел назад на лужайку. Там не было никогошеньки.

Пока я размышлял над тем, как мне поступить, дверь снова открылась. На пороге стоял все тот же парень, только теперь скуку выражало не только его лицо, но и все тело, поэтому я решил, что он не может быть кем-то из прислуги. Посторонившись, он поманил меня рукой и сказал:

– Давайте, проходите.

Я переступил через порог, и он закрыл за мной дверь. Потолок в холле высоким сводом уходил под самую крышу. Пол был выложен серым мрамором, от которого исходило ощущение прохлады. Холл был просторным – можно собаку выгулять, не выходя из дома. По бокам – два огромных арочных проема, и почти от самого входа – массивная мраморная лестница, после первого марша расходящаяся направо и налево. Аккуратно обойдя меня, он направился к дальнему из арочных проемов. Шаги его эхом отдавались под сводами.

– А вы тут, я смотрю, не больно-то озабочены безопасностью, – заметил я.

– Да кому надо сюда соваться?

– А прислуга что же? Проблемы с ней?

Проигнорировав этот вопрос, он повел меня через желто-белую гостиную, через музыкальный зал с деревянными жалюзи на двух стенах от пола до потолка и потом через небольшую дверку вывел меня на крохотную верандочку.

– Вот, к тебе пришли, Джонни. – Молодой человек небрежно махнул рукой в мою сторону. Он прислонился к одной из белых колонн и скрестил на груди руки. Нет, этот парень, определенно, не был здесь прислугой.

Джонни Старк, любимец миллионов, в бермудах и лимонно-желтой рубашке, отдыхал в белом плетеном кресле, положив ноги на такой же точно белый плетеный диванчик. Рядом на полу аккуратно стояли кожаные сандалии. Его темные волосы, мужественный подбородок и белоснежные зубы были так же идеальны, как на экране. Он даже не казался меньше, чем на экране. На коленях его лежала раскрытая рукопись сценария. В стакане на журнальном столике был то ли холодный чай с лимонным соком, то ли холодный чай с водкой – со своего места мне было трудно разглядеть. Одарив меня широкой улыбкой, он вопросительно вскинул брови.

– Ваш человек доложил вам, зачем я здесь? – спросил я.

Мои слова возмутили молодого человека, стоявшего возле колонны. Боевито подбоченившись, он выпалил:

– Это как вообще понимать?!

– Грег!.. – Старк жестом предложил ему успокоиться, и по этому жесту я все понял.

– Значит, вы все-таки работаете здесь? – спросил я.

Грег негодующе всплеснул руками.

– Джонни!..

– Тише! – одернул его Старк.

Грег снова скрестил руки на груди и постарался изобразить на лице недовольное выражение. А Старк снова одарил меня неотразимой улыбкой, сводящей с ума мужчин и женщин по всей планете.

– Да, мистер Фостер, Грег здесь работает. На кухне. Но вся прислуга сегодня отпущена после обеда. Может, хотите чего-нибудь выпить? У нас обычно не бывает незваных посетителей…

– Даже при отсутствии ворот на въезде?

– Мистер Фостер, ворота у нас есть, только они невидимы и находятся гораздо дальше пределов моей подъездной дорожки.

– Большое спасибо, но я обойдусь без выпивки.

Он безразлично пожал плечами.

– Видите ли, мистер Старк, меня наняли на студии понаблюдать за Хлоей Роуз. Судя по всему, ее кто-то преследует, и она опасается за свою безопасность. Вот я и пытаюсь выяснить, не видел ли кто-нибудь человека, который ее преследует. Вот вы, например, случайно не видели никого постороннего на студии?

– Ну, в киносъемочном процессе так много людей участвует…

– Я имею в виду того, кто работает на студии, но не участвует в съемках вашей картины, или кого-то из вашей съемочной группы, кто мог бы по какой-то причине заставить мисс Роуз нервничать.

Он улыбнулся и посмотрел на Грега, который уже перестал выражать негодование, но по-прежнему стоял, скрестив на груди руки.

– Я сказал что-то смешное?

– А вы с Хлоей уже встречались? – не отвечая на мой вопрос, спросил он.

– Эл Нокс пытался нас познакомить сегодня днем, но не получилось.

На этот раз он рассмеялся, продемонстрировав свои белые зубы.

– Простите, мистер Фостер, просто для того чтобы заставить мисс Роуз нервничать, много не нужно.

– У нее есть причины нервничать?

– Разумеется. Как и у всех нас. У всех у нас есть причины. И у вас, и у меня. Но это не означает, что я нервничаю. А вы?

– Мне бы хотелось, чтобы вы ответили на мой вопрос.

При этих моих словах Грег цокнул языком, дернулся и снова скрестил на груди руки.

Картинно закатив глаза, Старк сказал:

– Нет, я не замечал никого такого на съемочной площадке. Я знаю, что Хлоя считает, что кто-то такой есть, но она никого мне не называла конкретно.

– То есть вы считаете, она все это придумала?

– Она может ошибаться, – дипломатично ответил он, потом перевел дыхание и продолжил: – Вот мне точно угрожали, и меня преследовали. Это цена славы. Но это все-таки случается довольно редко и на самом деле не так страшно. Хлоя просто страдает от излишних страхов.

– Хотите сказать, от нездоровой мнительности?

– У актрис свои тараканы в голове, – сказал он. – А можно спросить, почему на студии решили нанять для защиты Хлои частного детектива, вместо того чтобы просто привлечь собственные силы службы безопасности?

– Это вы спросите на студии, и если получите ответ, то заодно и мне расскажите.

– Вот видишь, Грег, мы уже друзья, – усмехнулся он.

Грег попытался избавиться от мрачной мины на лице, но у него не получилось.

– Что-нибудь еще, мистер Фостер? Или вы только хотели узнать, не видел ли я каких-нибудь подозрительных личностей на съемочной площадке?

– Нет, только это.

– А почему вы не хотите наняться к самой Хлое и, как сделал бы каждый разумный человек, брать деньги с нее?

– Спасибо за совет. – Я наклонился и положил свою визитную карточку на столик рядом с его бокалом. – Уверен, мы еще увидимся. Выход я смогу найти сам.

Я не стал дожидаться, когда кто-либо из них двинется с места, и, выйдя с веранды, направился к выходу. Только слышал, как за спиной у меня Грег запричитал визгливым голоском. Конечно, мне хотелось по дороге быстренько обыскать дом, но в таких больших хоромах личных комнат бывает обычно две-три, не больше, и чтобы найти их, нужно много времени. Поэтому я просто пошел к своей машине и, не нажимая на газ, выкатился по дорожке на улицу.