Глава 56

Ланкастер и Джеймисон сидели напротив Декера в школьной библиотеке. Они ждали досье Леопольда. Амос уже посвятил Мэри во все, что они узнали.

– Богарт думает, что Белинда могла не подавать заявление в полицию, – сказал он. – Он считает, что ее родители могли не позволить ей этого.

– Мерзавцы, – гневно сказала Ланкастер.

– Суть в том, что ее травма оставила ей безупречную память. Она могла запомнить напавших на нее людей.

– Она могла и до того знать их, – заметила Джеймисон.

– Маленький городок в Юте, – ответил Декер. – Все знают всех.

– А в институте Белинда ничего не говорила? – спросила Ланкастер.

– Почти ничего. На групповых сессиях она никогда не упоминала о том, что с ней случилось. Я не знал, пока нам не рассказал доктор Маршалл. И, вполне возможно, на нее напали именно потому, что знали о ее интерсексуальности.

Ланкастер помотала головой.

– Я ни разу не слышала этого термина, пока ты мне не рассказал. Не могу представить, на что это должно быть похоже. Ты говорил, Маршалл сказал, что у нее один яичник и один семенник?

– Да.

– Полное дерьмо в школе. Какая-нибудь девчонка в раздевалке спортзала замечает ее интимные места – и тут же расходятся слухи… Просто кошмар.

Декер уставился на документ, лежащий перед ним на столе. Он только что заметил факт, который не соответствовал другому.

Ланкастер была хорошо знакома с таким взглядом.

– Ну, что?

Амос взглянул на нее.

– Доктор Маршалл сказал, что у него в документах есть адрес родителей Белинды пятнадцатилетней давности. Но она была в институте двадцать лет назад.

– Ну, может, они по какой-то причине поддерживали связь. Вряд ли Белинда пробыл там пять лет. Должно быть, новый адрес.

– Но Маршалл говорил, что Уайетты ни разу не навестили дочь в институте. Зачем ему вообще понадобился их новый адрес? Они переписывались?

Он достал телефон и набрал номер. Доктор Маршалл был на встрече, но перезвонил через пять минут.

– Да, Амос, вы правы, – сказал он. – Уайетты переехали, но мы поддерживали с ними связь еще примерно семь лет. И они прислали мне свой новый адрес, чтобы я мог время от времени писать им.

– Вы не упоминали об этом, когда мы вас расспрашивали.

– Я знаю. Простите. Но я очень серьезно отношусь к врачебной тайне. Я старался помочь вам, но не забывать о своем профессиональном долге.

– Вы сказали, они никогда не приезжали в институт. Поэтому я предположил, что их вообще не интересовала забота о ней. Кроме того, вы говорили, что применительно к состоянию Белинды относите их к категории невежественных людей.

– Совершенно верно.

– Почему у вас сложилось такое мнение? И как она вообще попала в институт, если ее родителей не заботило, что с ней случится?

– Я не думаю, что это была их инициатива.

– Тогда чья?

– Точно не знаю. Возможно, ее направил кто-то из врачей, когда стало ясно, что ее когнитивное состояние соответствует нашей области исследований. Даже двадцать лет назад у нас была национальная репутация, – с гордостью сказал он. – И достаточно средств, чтобы оплатить все ее расходы.

– Хорошо, но если Уайетты не причастны к ее появлению у вас, зачем они с вами переписывались?

Декер полагал, что знает ответ, но хотел услышать его от Маршалла.

– Ну, потому что они были напуганы. Амос, они боялись Белинды. По крайней мере, так они мне сказали. Вернувшись домой, в Юту, она совершенно изменилась. И не в лучшую сторону. По-видимому, наша работа в институте ей не помогла. Вскоре после этого Белинда ушла из дома. Но они получали от нее письма. Страшные письма. И потому они боялись.

– Что она… причинит им какой-то вред?

– Мне бы не хотелось строить предположения на этот счет.

– Тогда выскажите обоснованное умозаключение.

Он услышал, как Маршалл тяжело вздохнул.

– Хорошо. Я думаю, они боялись, что она собирается убить их.

«Ну, тут они не ошиблись», – подумал Декер.

– Вы можете продиктовать мне их старый адрес? В Юте? Он у вас есть?

Маршалл зачитал ему адрес. Амос поблагодарил и отключился. Затем открыл ноутбук и запустил поиск старого адреса по спутниковым картам. Он развернул ноутбук, чтобы Ланкастер и Джеймисон видели экран.

– Ну, обычный дом в обычном районе, – заметила Ланкастер. – Похож на мой.

– И на мой, – сказал Декер. – Но вопрос в другом. Новый дом Уайеттов в пять раз больше, с бассейном и отдельным четырехместным гаражом, набитом шикарными машинами.

Ланкастер наморщила лоб.

– А чем Уайетты зарабатывали на жизнь?

– По информации, которую откопал Богарт, он работал заместителем заведующего Департаментом регистрации транспортных средств. Миссис Уайетт была официанткой в закусочной.

– Серьезных денег они не заколачивали, однозначно, – сказала Джеймисон. – Как же они завели себе такой дом?

– Ну, для этого нужно проследить деньги, – ответил Декер.

Он снова достал телефон и озадачил Богарта. Закончив разговор, посмотрел на Ланкастер.

– Он проверит и сообщит.

– Амос, как по-твоему, что происходит? – спросила Ланкастер.

– Я думаю, Мэри, скоро мы выясним мотив, который лежит за этими событиями. И как только мы это сделаем, все начнет приобретать смысл.

– Хорошо. Потому что до сих пор смысла тут не было. Вообще никакого.

– Нет, смысл был всегда. Для Уайетт и Леопольда. Нам это кажется бессмысленным только потому, что мы мало знаем.

– Откуда может взяться смысл в убийстве стольких людей? – горячо возразила она.

– Для нас смысла нет. Он есть только для тех, кто это сделал.

– Я ненавижу этот мир, – расстроенно сказала Мэри.

– Я не испытываю к нему ненависти, – ответил Амос. – Я ненавижу только некоторых людей, к несчастью, живущих в нем.