– Он умрет! – повторял Бруно снова и снова, пока ехал с мамой в машине вслед за каретой скорой помощи.

Мальчик говорил спокойно, как рассказчик, сообщающий неминуемую правду.

– Этого не избежать! Пока мы доедем до больницы, он умрет.

– Пожалуйста, перестань! – воскликнула Хелен, так и не отважившись вплотную следовать за «скорой помощью» мимо расступившихся автомобилей.

После захода солнца вечер принес прохладу, и Бруно содрогнулся.

Когда они приехали в больницу, к удивлению мальчика, выяснилось, что его отец не умер.

В комнате ожидания Бруно и Хелен все ждали и ждали. Мальчик наблюдал за человеком, который выглядел как инспектор Морс в последних сериях. «Даже лучшие детективы умирают», – подумал Бруно. Инспектор Морс как раз направился к автомату, чтобы выпить кофе. Глаза мальчика начали закрываться, и он размышлял о том, будет ли инспектор Морс по-прежнему пить кофе, когда он проснется.

Бруно заснул в объятиях мамы. Такого не случалось уже много лет. Мальчик, удобно устроившись, тихо посапывал. Хелен была очень этому рада. Если Бруно при таких обстоятельствах мог спать, значит, в его сердце оставалась хоть капля безмятежности.

Появился врач, и Хелен очнулась – то ли от сна, то ли от своих мыслей, она так и не поняла. Ее преследовало дежавю.

– Идите домой, – сказал врач, объяснив, что у Джима не было второго сердечного приступа. Врачи сошлись на мнении, что у него, скорее всего, вытекла желудочная кислота, но пока еще рано о чем-либо говорить. Точнее станет известно утром. – Мы позвоним вам, если будут новости.

– Я могу его увидеть? – спросила Хелен.

– Сейчас это ни к чему, – ответил врач. – Ваш муж будет у себя в палате и завтра утром.

– Обещаете?

– Да! – твердо заверил ее мужчина.

Хелен неохотно вышла из больницы, ведя за собой по темной парковке полусонного ребенка.

– С папой все нормально? – спросил Бруно, когда Хелен пристегнула его ремнем безопасности. – Это снова сердце?

– Он в порядке, и его сердце тоже в порядке.

Хелен вела машину по пустынным улицам Брайтона. К этому времени закрылись даже ночные клубы. Улицы замерли, повсюду царила тишина, нарушаемая лишь парочкой заблудших пьяниц да развозчиком молока, мчащимся между зданий.

Женщина остановилась на пустой автобусной остановке и заглушила мотор. Затем опустила стекло, желая провести несколько минут в рассветной тишине.

– Где мы? – спросил Бруно, завозившись на сиденье.

– На автобусной остановке, где твой отец сделал мне предложение.

Мальчик завертел головой, видимо, оценивая романтическую составляющую этого места.

– Завтра будет лучше, чем сегодня! – уверенно провозгласил Бруно.

– С чего ты взял?

– Потому что завтра я раскрою преступление!

Хелен не хотелось говорить на эту тему.

– Я сделаю это для папы. Если во всем виноват стресс, я уберу его из папиного сердца. И ему станет лучше, правда?

Хелен не могла разочаровать сына, смотрящего на нее полными надежды, широко раскрытыми глазами.

– Конечно, ангелочек, – сказала она как можно убедительнее.

– И еще я спасу твой летний отпуск!

– Как мило, что ты об этом подумал, Бру!

– Но это правда, – ответил он, зевая и потягиваясь.

– Давай купим картошку фри, – предложила Хелен. – Я знаю, где в это время открыто.

В ночном кафе, о котором знали только местные жители, мать и сын, окруженные дальнобойщиками, поедающими ранний завтрак, и дрожащими любителями, потягивающими чай, разделили на двоих тарелку картофеля с сыром. Ел в основном один Бруно.

– Я в такое время еще никогда не ложился, – сказал мальчик, посмотрев на часы. – Жаль, что у меня нет с собой блокнота.

– Почему?

– Мне нужно кое-что вспомнить.

– Расскажи мне! – попросила Хелен, пока Бруно извлекал ломтик картошки из-под растаявшего сыра.

Но на этот раз мальчик отказался поделиться мыслями.

Уже светало, когда мать и сын добрались домой. Милдред тоже вернулась и прикорнула возле локтя Бруно.

Хелен упала на кровать, не раздеваясь. Она решила проспать сколько сможет, надеясь, что ее не разбудят неожиданным звонком.

Так и произошло. Когда женщина проснулась, часы на прикроватном столике показывали начало двенадцатого.

Спустившись на первый этаж, Хелен включила электрический чайник и позвонила в больницу. Виной всему была изжога. Возможно, Джим по ошибке принял жжение в желудке за сердечный приступ, и это послужило причиной панической атаки. Небольшое количество желудочной кислоты пролилось на легкие, и сейчас врачи занимались этим вопросом. Пока пациент не готов принимать посетителей.

Хелен приготовила кофе, а затем сок и тост для Бруно, хоть еще и не слышала возни сына на чердаке. Женщина решила зайти к нему. За дверью спальни царила тишина.

– Завтрак, – сказала Хелен, постучав, прежде чем войти. – Мы поедим и поедем к папе. У тебя еще есть время на то, чтобы принять душ.

В спальне не было ни Бруно, ни кошки. Простыни уже остыли.