24
Бруно ожидал, что по пути домой отец все ему расскажет, но Джим был удивительно молчалив.
– Где мама? – спросил мальчик.
– Она поехала домой на такси.
Брайтон кишел местными жителями и туристами. Преступления были повсюду! Через окно автомобиля мальчик наблюдал за множеством правонарушений. Вот шайка карманников на скутерах нацелилась на бабулек. У церкви торговцы наркотиками проворачивали сделки с помощью ловких рукопожатий.
В окне верхнего этажа, над бюро по торговле недвижимостью, Бруно увидел женщину с бронзовыми плечами, продающую свое тело по Интернету.
На автобусной остановке зловещий бизнесмен с блестящим мобильным телефоном провернул международное мошенничество. В пекарне полная женщина ела пирожок с курицей, за который не заплатила. Возле строящегося здания стояли леса и было отчетливо видно, как воруют железо.
«Некоторые преступления столь очевидны, что становятся невидимыми», – подумал Бруно, пробуя на вкус новую броскую фразу.
По крайней мере шесть мотоциклистов допустили серьезные нарушения, хоть Бруно и признавал, что не настолько хорошо знает правила дорожного движения, как следовало бы.
Пока они стояли в пробке, Джим рассказал сыну о том, что произошло с Дином.
– Я позвоню ему сегодня вечером, – сказал Бруно. – У тебя есть телефон больницы?
– Нет, – ответил Джим.
– Его не так сложно будет найти.
– Да.
– Нужно закончить это расследование как можно быстрее. Ради безопасности Дина. Если Алан Любопытный не убийца, то следует расширить круг поиска. Поворачивай здесь налево, – сказал Бруно, заметив, что отец собирается свернуть вправо.
– Зачем?
– Потому что нам нужно зайти в «Пиццу и гриль от Джоя» и проверить алиби Терри Раттера. Я составил список вопросов.
Джим заехал на ближайшую парковку.
– Твое поведение переходит допустимые рамки! – сказал отец совершенно серьезно, и это означало, что Бруно попался. – Ты можешь это понять?
– Да, понимаю, – ответил мальчик, действительно понимая, что иногда проще всего согласиться с родителями. – То, что я сделал, неприемлемо! Но, пожалуйста, не отстраняй меня от расследования.
– Я категорически требую от тебя прекратить лгать! – заявил Джим. – Пообещай мне.
– Обещаю. – Бруно вытянул руку, словно давал клятву в суде. – Только не отстраняй меня от расследования!
Джим уставился на Бруно, а тот на отца, надеясь, что тяжесть взгляда сможет его убедить.
В пиццерии Джим позволил сыну вести беседу у прилавка, а сам отступил в сторону. Бруно пояснил женщине-турчанке, что они помогают полицейским проводить расследование. Сбитая с толку женщина, по всей видимости, подумала, что все это розыгрыш, устроенный управляющим.
Вышел управляющий и обратился к Джиму:
– Чем могу вам помочь?
– Мы хотим задать вам несколько вопросов об этом человеке, – сообщил Бруно, протягивая фото Терри Раттера и свои новые визитные карточки. Джим раньше их не видел. – Мы помогаем полиции, собирая сведения для того, чтобы раскрыть убийство!
Управляющий, мужчина средних лет с лоснящейся кожей, посмотрел на Джима, ожидая подтверждения.
Тот кивнул.
Нелепая троица села за столик. Отец с сыном разместились рядом. Управляющий сел напротив, обметая стол бородой, что наверняка расстроило бы санинспектора.
– Мы думаем, что пьяный мужчина заказал пиццу в понедельник ночью, точнее в двадцать три тридцать семь, – сказал Бруно. – Мы считаем, что он заснул здесь, пока готовилась пицца. Затем его попытались разбудить, но тщетно – он не стоял на ногах. По нашей информации, мужчина ушел около четырех часов утра.
– Да, все верно, – ответил управляющий. – Он отключился, сидя как раз на этом стуле. Я старался как мог, но мне не удалось его разбудить.
Бруно повернулся к отцу.
– Да, но речь идет о другом мужчине, – продолжил управляющий, указывая на лежащую на столе фотографию Терри Раттера.
– Простите, – перебил Бруно, – что вы имеете в виду?
– Этот человек, – продолжил управляющий, показывая на фото, – заказал пиццу в ночь понедельника. Он сделал заказ, подождал, пока приготовят пиццу, съел ее и ушел где-то в половине первого.
– Но вы сказали, что мужчина отключился и не приходил в себя до четырех утра!
– Я говорил о другом человеке. О постоянном посетителе. Мужчина с фотографии съел пиццу и ушел около двенадцати тридцати.
Бруно сидел как громом пораженный.
– Но почему вы не сказали этого полиции? – спросил Джим, пока Бруно лихорадочно перелистывал блокнот.
– Я вообще ничего не говорил полиции, – ответил управляющий, потирая потную губу под усами. – Полиция со мной не разговаривала. Вы первые, кто задал мне эти вопросы.
– Но ваш курьер, Гарет, изложил мне совершенно иную историю, – произнес Бруно, найдя нужную страницу. – Он сказал, что Терри Раттер проспал у вас полночи! Ваши слова – единственное алиби этого человека!
– Гарет, дай бог ему здоровья, просто доставляет пиццу. Он скажет все что угодно, лишь бы привлечь к себе внимание.
Джим и Бруно в ужасе переглянулись.
По дороге домой мальчик не умолкал:
– Это все меняет. Мы вернулись на исходную позицию. Никто, в том числе и сам Терри Раттер, не знает, где он был во время убийства жены. У нас заканчиваются подозреваемые! Может быть, стоит нарушить правила? Возможно, на этот раз именно главный подозреваемый и совершил преступление! И, вероятно, Дин об этом знает, поэтому и вредит себе.
Когда машина подъехала к дому, Бруно посмотрел на соседское жилище. С каждым днем дом становился все мрачнее. Мальчик раздумывал, что могло бы сказать это здание, если бы заговорило. Какие истории оно могло бы поведать?
– Давай купим конфет, – предложил Бруно, заметив печальный настрой отца. – Сладкое нас приободрит. Я не скажу маме.
Джим открыл дверь магазина мистера Симнера.
Над прилавком вместо миссис Симнер склонился молодой человек лет двадцати. Он оторвался от чтения журнала и сказал:
– Мы уже закрываемся.
Молодой человек был худым, но был не похож на недоедающего. Он был очень неопрятно подстрижен. Это был Саймон Симнер, но выглядел он иначе, чем Джим запомнил. Его лицо было и молодым, и старым одновременно – свежесть юности сменилась печалью.
– У меня был кошмарный день, – сказал Джим. – Пожалуйста, не откажите отчаявшемуся человеку в ирисках.
– Я уже закрыл кассу, – последовал ответ. В голосе Саймона проскакивал слабый, незрелый писк подростка.
– Мне не нужна сдача, – ответил Джим и положил на прилавок пятифунтовую банкноту. – Просто заправьте нас с сыном сахаром. Мне взвесьте клубничных ирисок, а моему сыну то, что он выберет.
– Я не знаю, где она хранит клубничные ириски.
– Возле жевательного мармелада, – подсказал Джим, указывая рукой. – Рядом с конфетами из ревеня и заварным кремом.
Саймон был одет в желтую хлопчатобумажную рубашку. На тонкой шее болтался шнурок с кулоном в виде золотого орла. Когда парень потянулся за подносом, браслеты на его руках зазвенели.
– Ириски немного подтаяли, – сказал он, положив пласт на разделочную доску. – Или так и должно быть? – Саймон посмотрел на Джима, ожидая подсказки и одобрения.
– Да, все нормально.
Джим вблизи наблюдал за тем, как Саймон берет скалку. Все движения юноши были до абсурдности нежными. Ириски не хотели раскалываться. Джим предложил парню взять молоток для ирисок, но его слова были проигнорированы. Прошла еще пара минут.
Наманикюренными пальцами, позвякивая браслетами, Саймон наконец переложил пластинки ирисок на серебряную чашу весов. Каждое действие было чрезвычайно точным. Саймон сложил ириски в кучки равного размера, используя гигантский пинцет для перекладывания кусков. Затем юноша вытащил из-под прилавка один из белых пакетов с логотипом магазина. Он провел рекордное количество времени, разглаживая складки. В конце концов, надев на пальцы нечто, похожее на презервативы (хотя Джим был уверен, что у этого есть более приемлемое название), Саймон переложил клубничные ириски в пакет.
– Где миссис Симнер? – спросил Джим.
– На кладбище.
– Простите. Сегодня годовщина смерти ее мужа?
– Пять лет.
– Передайте ей мои соболезнования.
Джим вспомнил времена, когда только переехал жить на Сэнт-Эндрю-роуд. Это было девять лет назад, и за прилавком тогда стоял неподражаемый мистер Симнер. У магазина в то время было совсем другое «лицо». Джим помнил, как первый раз пришел в магазин ностальгических сладостей и познакомился с супругами Симнер. Саймон спрятался за отцовским фартуком, когда посетитель захотел поздороваться с мальчиком.
По мере того как дружба между мужчинами крепла, мистер Симнер по секрету поделился с Джимом своими проблемами. Саймона проверяли на аутизм, и, хотя результаты окончательно не подтвердились, мистер Симнер был убежден, что это заболевание стало причиной ужасающей застенчивости сына.
Однажды днем Джим остался наедине с мальчиком, пока мистер Симнер искал что-то в кладовой. Когда он спросил Саймона, в какую игру тот играл со своим грузовиком, мальчик впал в ступор. Он закрыл лицо руками, начал раскачиваться и издавать странные звуки. Вернувшись, мистер Симнер улыбнулся Джиму, поднял сына с пола и отнес его в дом.
– Ваша мама сказала, что вы путешествовали, – произнес Джим, когда Саймон закрыл пакет. – Видели красивые места?
– Да, там и сям, – промямлил парень, едва взглянув на него.
– Ваша мама говорила, что вы были в Азии.
– Просто путешествовал с рюкзаком, как это принято, – тихо пробормотал Саймон.
Тут на пол упала скалка, и, когда Саймон наклонился, чтобы поднять ее, Джим повернулся к Бруно. Но мальчика нигде не было.
– А где именно в Азии вы были? Я много читал об этом континенте.
– То тут, то там, – ответил Саймон, кладя скалку на прилавок.
– Что тебе купить, Бру? – спросил Джим, ища взглядом сына.
И тут сквозь банки с конфетами он увидел мальчика на улице у окна – тот что-то записывал в блокнот.
Саймон положил на место пласт с ирисками.
– Мне не хватает вашего отца, – сказал Джим как можно мягче. Он не хотел никого обидеть. – Мистер Симнер был хорошим человеком, думаю, вы тоже по нему скучаете.
– Мы закрываемся, – сказал Саймон, глядя сквозь Джима.
– Спасибо за ириски.
Когда Джим вышел из магазина, ему все стало ясно. Один из номеров, с которого постоянно звонили Поппи Раттер, принадлежал Йену Коксу. Владелец второго номера был не установлен. Джим достал из кармана телефон.
Набирая номер, мужчина смотрел в окно магазина, наблюдая за тем, как Саймон добавляет товар на стенд со жвачками. Еще до того, как установилось соединение, волоски на руках у Джима встали дыбом, впрочем, как и всегда, когда он заранее знал ответ на свой вопрос. Ему просто нужно было доказательство, и он его получил, хоть и так все понял.
– Попался! – прошептал мужчина, но без торжества, зная, что вскоре ему придется огорчить владелицу магазина.
Когда Бруно встретился с отцом на улице, он заметил происшедшую в нем перемену. Лицо Джима выглядело посвежевшим и довольным.
– Почему ты не вошел в магазин?
– Я шел по следу, – ответил Бруно. – Ты купил, что хотел?
– Да, – ответил Джим и пошелестел пакетом с ирисками.
Бруно шагал за отцом через дорогу, отмечая бодрость, появившуюся в его походке.
– Я хочу пойти следом за Милдред, – сказал Бруно, когда они пересекли дорогу. – Я только что видел ее на Эдбертон-роуд. Я не могу снова ее потерять.
– Только далеко не уходи, – ответил Джим.
Мальчик согласился и притворился, будто идет в указанном направлении, а сам тем временем наблюдал за тем, как удаляется отец. Когда Джим вошел в дом, Бруно тут же повернул в другую сторону.
Остановившись у магазина мистера Симнера, мальчик собрался постучать. Но Саймон Симнер стоял у двери. Его глаза сверкали над надписью «закрыто», словно два голубых леденца.
– Я пришел, чтобы купить лимонный шербет! – заявил Бруно достаточно громко, чтобы его расслышали за стеклянными дверями.
Глаза Саймона померкли, а от его дыхания на стекле появилось облачко пара.
– Я опоздал? – спросил мальчик.
Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы лицо с двумя голубыми леденцами могло выглянуть наружу.
– Мы не продаем лимонный шербет.
– Мы оба знаем, что это ложь!
Дверь медленно открылась, и Бруно вошел в магазин.
Саймон скорчился за прилавком; казалось, он пытается спрятаться за кассовым аппаратом. Дин говорил, что у Лимонного Шербета рот как у карпа. Бруно был недостаточно осведомлен о строении рыб, чтобы подтвердить описание друга. По мнению Бруно, рот Саймона скорее напоминал лягушачий. Парень надувал жвачку, подобно тому как лягушка надувает вокальный мешок, желая привлечь самца.
О Саймоне Симнере Бруно были известны следующие факты. В понедельник тот предложил Дину конфеты в обмен на неизвестную услугу. Вчера он предложил Бруно помочь в поисках пропавшей кошки. И наконец, Алан Любопытный сообщал, что парень пользуется гаражом с розовой дверью на Эдбертон-роуд.
– Недавнее прискорбное происшествие повлияло на продажи? – спросил Бруно, подходя к прилавку и выстраивая про себя линию диалога. – Убийство и конфеты плохо сочетаются между собой.
– Верно, – согласился Саймон. – Ты нашел свою кошку?
– Да.
– Я расстроился, когда ты отказался от моей помощи.
– Она сама пришла домой на следующее утро.
– Ты особенный мальчик, – продолжал Саймон.
У парня был слишком писклявый для его возраста голос.
Бруно заметил аккуратно подпиленные ногти: такие руки больше подошли бы женщине.
– Я рад, что твоя кошка вернулась. Такой особенный мальчик, как ты, не должен терять домашнего любимца. Тебе взвесить лимонного шербета?
– Да, пожалуйста.
– Сейчас.
Саймон наклонился, чтобы достать из пачки пару синих перчаток. Бруно увидел, как он быстро нажал тумблер. Заметив провода, мальчик проследил, куда они идут, – за упаковками с кока-колой, мимо банок с конфетами и вверх по стене. Бруно отметил, где заканчиваются провода: у камеры наблюдения в углу магазина. Он тут же понял, что Саймон выключил камеру.
Саймон вернулся к прилавку, и из жабьего рта выдулся еще один пузырь.
– Я надеялся, что ты поможешь мне расследовать смерть Поппи Раттер, – сказал Бруно. – Ты видел что-нибудь подозрительное в ночь убийства?
Саймон проколол пальцем пузырь и, как лягушка втягивает свой мешок, втянул жвачку в рот.
– Предоставь полиции вести расследование, – ответил парень, натягивая перчатку на безволосую руку.
Вид тонких медицинских перчаток заставил желудок Бруно сжаться.
– Я провожу собственное расследование, – настаивал мальчик.
Он не ожидал следующего хода Саймона. Парень обошел прилавок и пробормотал:
– Здесь столько полиции вокруг. – И закрыл жалюзи на витрине и на двери. Затем запер дверь на ключ и поставил ее на сигнализацию. – У нас отберут лицензию на торговлю, если заметят, что мы работаем после закрытия. Пусть наш секрет останется в тайне.
Отсутствие дневного света изменило магазин. По стенам поплыли тени. Банки с конфетами утратили блеск. Когда Саймон направился к прилавку, Бруно понял, что имел в виду Дин, когда говорил, что тот человек ходит, словно ему жмут брюки.
– Полиция сейчас едет к моему дому, – быстро нашелся Бруно.
Саймон Симнер хихикнул совсем по-девичьи. Он открыл рот, и стало видно, как его язык перекатывает жвачку цвета плоти. Облизываясь, Саймон уставился на Бруно со зловещей настойчивостью.
Из-под прилавка парень достал пустую банку. Театральным жестом он показал, что лимонного шербета нет. Но Бруно видел на дне банки розовые крошки сахара, скорее всего, от какой-то тянучки – либо клубничной, либо со вкусом колы и вишни.
– В кладовой есть еще банка лимонного шербета. – Слова Саймона вырывались с каким-то всплеском, словно во рту у него скопилось много слюны.
– Я думаю, сосед похитил мою кошку, – сказал Бруно. – Поэтому к нам домой едет полиция – взять у меня показания. Они обеспокоятся, если меня не будет.
– Ты поможешь мне найти банку в кладовой? Я плохо вижу, и все этикетки сливаются у меня перед глазами. Пошли! Только смотри под ноги!
Бруно внимательно взглянул на Саймона, ища на его лице следы от очков. Вокруг носа не было никаких отметин. Мальчик прочел много книг о том, как распознать преступника. Советы разнились и часто противоречили друг другу. Попадались даже заметки о недооцененной серьге или о подбородке извращенца. Но в одном все книги сходились: глаза преступника не лгут. «Голубые леденцы» Саймона Симнера отражали его душу. И в ней таилась опасность, Бруно в этом не сомневался.
Мальчик достал из кармана визитные карточки, но Саймон уже вышел из-за прилавка. Он прошел через магазин и скрылся в кладовой.
Бруно услышал, как оттуда донеслись какие-то звуки. Возможно, Саймон переставлял лестницу.
– Почему ты не идешь? Мне как раз нужна твоя помощь! – позвал Саймон.
Бруно знал правила: по законам жанра ему следовало проявить неосторожность.
– Не могу, – ответил он. – Это неправильно.
И тут мальчик решил, что пора уходить. Он рванул на себя входную дверь и, когда она не поддалась, понял, что нужен ключ.
Бруно начал шарить за прилавком в поисках ключа, но безуспешно.
Вдруг мальчик нашел за прилавком кое-что другое: пожеванные собакой туфли, которые он видел на записи с камеры Милдред. Внезапно ему все стало ясно: Саймон Симнер и был тем человеком, который ссорился с Поппи Раттер!
Важность этого открытия потрясла Бруно; ему показалось, что у него в мозгу взорвалась бомба.
И тут плечо мальчика сжала рука. Он закричал, и его тут же оттянули от прилавка и бросили на пол. Бруно поднял голову: над ним возвышалась фигура миссис Симнер.
– Что тут происходит, ради всего святого! – прогремела женщина. – Почему ты рыщешь за прилавком?
– Я просто хотел конфет, – быстро сообразил Бруно.
– Магазин закрыт.
– Знаю.
– И жалюзи опущены.
– Да, знаю.
– А где Саймон?
– В кладовой.
Миссис Симнер позвала сына. Когда парень появился за прилавком, это был уже совсем другой человек. Не было ни хирургических перчаток, ни тонкого голоска.
– Почему этот мальчик трогает конфеты грязными руками? – требовательно спросила миссис Симнер.
Совершенно другим голосом, глубоким, без сюсюканья, Саймон рассказал о полиции, о лицензии на торговлю и о лимонном шербете.
– Я велел ему ничего не трогать, – робко произнес Саймон. – Он пообещал мне!
– Хорошо, – ответила миссис Симнер, тут же удовлетворившись объяснением сына.
Затем женщина открыла входную дверь.
– Это дело полиции. Воров нужно наказывать!
Прежде чем Бруно успел все объяснить, миссис Симнер схватила его за руку и вывела на тротуар. Внезапно гнев сошел с ее лица. Женщина отпустила руку Бруно, стала на колени и поправила воротничок его футболки.
– У твоего отца есть связи в полиции, – сказала она материнским тоном. – Будет очень плохо, если его сына обвинят в воровстве.
– У меня и самого есть связи в полиции! – с нажимом ответил Бруно.
– Думаю, будет лучше, если ты перестанешь приходить к нам в магазин.
По опухшему, в ямочках, лицу женщины скатилась слеза.
– Я не сделал ничего плохого.
– Я запрещаю тебе приходить к нам в магазин, – мягко сказала она. – С этих пор туда будут допущены лишь те, кому я доверяю.
Возмущенный несправедливостью, Бруно сделал то, о чем впоследствии пожалел. Он толкнул миссис Симнер. Женщина рухнула на землю. Бруно оставил ее на тротуаре, нелепо дергающуюся, словно черепаха, которая пытается выбраться из собственного панциря.