Отец и сын сидели во дворе. Утреннее солнце и отсутствие ветра создавали благоприятные условия для сравнения записей. Хелен подала кофе, сок, мюсли и оладьи с маслом.

– Итак, почему Йен Кокс сначала признался в убийстве, а потом отказался от своих показаний?

– Приготовься записывать, – сказал Джим, отхлебнув кофе. – Все довольно сложно. По словам Йена Кокса, та версия событий, в которую мы начали верить, сильно отличается от правды. В вечер убийства он бродил вокруг дома Поппи, но не для того, чтобы навредить ей, а с намерением уговорить уехать вместе с ним.

– Записи на автоответчике лишь частично это подтверждают, – заметил Бруно.

– Да, верно. Но есть еще кое-что. Йен Кокс ждал, пока Поппи вернется с работы на горячей линии, и говорит, что успел переброситься с женщиной парой слов, прежде чем она вошла в дом. Затем он наблюдал за ней и ее мужем через окно: супруги ссорились.

– Все это мы знали и раньше, – ответил Бруно, так ничего и не записав.

– А вот теперь мы приближаемся к моменту, когда история меняется. Йен Кокс стал свидетелем изнасилования и собирался вызвать полицию, но тут на дороге вдруг появился Дин. Йен не хотел, чтобы Дин увидел, что происходит с его мамой, поэтому попытался отвлечь мальчика. По словам Йена Кокса, то, свидетелем чего я стал, не было попыткой украсть ребенка. На самом деле он пытался скрыть неприглядную сцену от глаз невинного существа.

– Верно, – кивнул Бруно, прежде чем вздохнуть и записать в блокнот новую информацию.

– Ты не очень расстроился? – спросил Джим у сына, уловив что-то в его голосе.

– Нет, рассказывай дальше.

– Детективы тоже люди. Им позволено чувствовать…

– Рассказывай дальше! – прервал отца Бруно. – Я не расстроен, просто сосредоточен.

– Когда в тот день я догнал Йена, он убежал.

– Почему?

– Наверное, проще было убежать, чем все объяснять. Может, ему казалось, что это лучший способ уберечь Дина.

– Но зачем Йен Кокс признался в убийстве?

– Из-за чувства вины, – объяснил Джим. – Йен думает, что Поппи погибла из-за их романа. И, следовательно, из-за Йена Дин остался без матери. А если Терри Раттера посадят за убийство жены, то у мальчика не будет и отца. Йен сказал, что не хочет нести ответственность за то, что Дин останется совсем один.

– Я так и знал! – воскликнул Бруно. – Людей не бьют разводным ключом. Все это слишком неправдоподобно!

– Да, ты прав, – ответил Джим, делая пометку в блокноте. – Значок лучшего сыщика для инспектора Глью-младшего! Но я и сам сомневался в виновности Йена. То, как он описал убийство, не соответствовало характеру ран на теле Поппи Раттер. Угол удара был другим.

– Я только не понимаю, почему он передумал, – сказал Бруно, наслаждаясь отцовским одобрением. – Почему отказался от заявления именно сейчас…

– Возможно, к этому его подтолкнула мысль о пожизненном заключении. Или же он хочет, чтобы был наказан настоящий убийца.

Некоторое время отец и сын просматривали свои заметки. Оба покусывали карандаши и тяжело вздыхали, дойдя до страницы с вопросами, оставшимися без ответа.

– У меня появился первый стукач, – как ни в чем не бывало заявил Бруно.

Джим оторвался от записей. Мальчик рассказал о переговорах с Леоном Панком, а также сообщил о совпавших отпечатках пальцев.

– Покажи мне, – попросил отец.

Бруно достал листы бумаги с отпечатками. Джим посмотрел их на просвет.

– Не уверен, что они совпадают, – протянул мужчина, глядя сначала через очки, а потом без них.

– Совпадают! – сказал Бруно, надеясь, что уверенность в его голосе убедит отца. – Моя версия заключается в том, что Леон и призрачная женщина держат Милдред в заложниках!

– Зачем им это? – скептически поинтересовался Джим.

– Не знаю, но эти отпечатки доказывают, что Леон лазил по нашему саду. А под горшком мы нашли кошачью мяту!

– Не уверен, что все эти детали что-то доказывают, но продолжай.

– Я видел, как во вторник Леон покупал кошачье лакомство! Но он отрицает, что у него есть кот. Ты говорил, что призрачная женщина спрашивала про кота и описала Милдред. Здесь пахнет жареным! И это жареное размером с Брайтон и Хов, ты согласен?

– Скорее, это подозрение размером с воображение Бруно Глью! Ну и каков же твой план?

– Гражданский арест, – ответил Бруно, вгрызаясь в остывшие оладьи. – Я дам Леону Панку время до обеда на то, чтобы вернуть Милдред, а затем он почувствует крепкую руку закона! Что нужно для того, чтобы получить ордер на обыск?

– Настоящий полицейский!

– Как думаешь, инспектор Скиннер выпишет мне ордер и я смогу обыскать дом Леона?

– Нет! И еще трижды нет!

Отец и сын снова уткнулись в блокноты.

– Значит, полиция уже не выдвигает обвинений Йену Коксу? – спросил Бруно, еще немного подумав.

– Я чуть позже позвоню инспектору Скиннер. Если это и так, то главным подозреваемым опять становится Терри Раттер!

– А где папа Дина сейчас?

– В камере предварительного заключения. Ему отказали в залоге. Сегодня я его навещу.

– Можно я пойду с тобой?

– Нет, сынок, не в этот раз.

В это мгновение отец и сын услышали, как в саду кто-то скребется. Бруно обернулся. Его надежды вспыхнули вновь. И вот она появилась! Сначала показались снежно-белые носочки, затем рыжие уши, а довершили картину черные усы.

– Это Милдред! – торжествующе воскликнул мальчик.

– А что это у нее во рту? – спросил Джим. – Птица?

– Нет, – ответил Бруно.

Прищурившись, он глядел на то, как обожаемая питомица несется к ним через сад.

– Это змея! – опасливо вскрикнул Джим.

– Сосиска! – восторженно сказал Бруно. – Просто сосиска!

Далее последовала восхитительная сцена. Мальчик и кошка обнялись, кошка мурлыкала, Бруно ей вторил. Это длилось несколько минут. Мальчик, не выпуская Милдред из рук, радостно пританцовывал и все повторял:

– Я думал, что потерял тебя!

Наконец Бруно опустил Милдред на пол кухни возле ее миски, в которую тут же положил любимые кошачьи лакомства. Вскоре миска наполнилась курятиной из холодильника, а затем мальчик не смог удержаться, чтобы не угостить любимицу говядиной, запеченной в меду.

– Хватит, – сказала Хелен, завидев, как сын порывается вскрыть упаковку тонко нарезанного итальянского мяса. – Милдред может заболеть!

– Ну, по крайней мере, теперь мы можем забыть о гражданском аресте, – с облегчением сказал Джим, стоя возле жадно едящей кошки.

– На ней нет ошейника с камерой! – внезапно заметил Бруно. – Я еще не закончил с Леоном Панком!

Мальчик пошел в кабинет отца и загрузил приложение камеры. Карта больше не показывала ее местонахождение. Скорее всего, аккумулятор сел, или его просто вытащили.