«Свинья и свисток» однозначно не был пабом из классического детективного романа. Это не было запущенное подземное убежище, где городские преступники прятались после трудового дня. В пабе не было полуодетой певицы кабаре, не играл грязный саундтрек, горло не першило от смога. Тайная комната, где официантка исполняет приватный танец в белье с кружевами, особенно если хорошо ей заплатить, также отсутствовала.

Паб «Свинья и свисток» специализировался на изысканных бургерах и игристом вине. К бургерам подавали три вида майонеза, а на стойке стояли плошки, на которых лежали оливки размером с небольшое яблоко.

Определенно, это не порочный Лос-Анджелес! Это Брайтон, где местные значительно переплачивали за возможность макать хлеб в пиалы с оливковым маслом и приправами.

Джим сел за барную стойку и стал ожидать, пока его обслужат. Грызя орехи кешью, мужчина думал о детективе, так повлиявшем на формирование его профессиональных качеств. Какой вывод сделал бы Филип Марлоу, находясь в этом пабе? Сейчас точно можно сказать только одно: он не оценил бы запрета на курение!

Паб явно не был тем заведением, где можно поглощать одну рюмку виски за другой. Здесь у героя Марлоу, возможно, проявился бы вкус к просекко и хумусу с красным перцем. Или же итальянская мясная тарелка перевесила бы соотношение раскрытых и нераскрытых дел детектива?

– Пинту апельсинового сока, пожалуйста, – заказал Джим, читая надпись на бейджике бармена.

Детектив надеялся, что Филип Марлоу его не слышит. Джим не любил виски. Несмотря на неодобрение наставника, он предпочитал сладкое немецкое вино.

Марк был коротышкой с ленивым взглядом и выбеленными волосами, похожими на зубья расчески. Когда Джиму налили сок, он вытащил блокнот.

– В понедельник вечером, двадцать восьмого числа, в двадцать два пятьдесят восемь вы обслуживали этого человека, – сказал детектив, протягивая бармену фотографию Терри Раттера.

Марк, чей голос оказался глубже, чем можно было ожидать, спросил, не из полиции ли Джим. Этот вопрос всегда очень нравился детективу. Это прибавляло ему значимости и укрепляло в мысли о том, что он настоящий следователь.

Джим ответил, что он частный детектив, – и эта фраза по-прежнему приятно перекатывалась на губах.

– Да, я помню этого человека, – ответил Марк, кладя фотографию на отполированную стойку. – Он был в стельку пьян. Я отказал ему в выпивке и попросил уйти.

– Почему?

– Он мне не понравился. Есть клиенты, у которых, ну, знаете, такой взгляд… По таким людям сразу видно, что они могут стать причиной неприятностей.

– Он ушел без скандала?

– Он не ушел и заявил, что если я не обслужу его, то он узнает, где я живу, и сожжет мой дом.

– В конце концов вы его обслужили. Я видел чек.

– Да, так и есть, – удивленно подтвердил бармен. – Этот человек лежал на стойке, рыча на каждого, кто смел к нему приблизиться. Потом я застукал его за тем, что он допивал из оставленных на стойке бокалов других посетителей, которых он распугал. Думаю, в конце концов он отключился. Мы состоим в «Пабвотче». Я написал им сообщение, но в тот момент они разбирались с беспорядком в «Арке». В результате этот человек проснулся и потребовал еду. Я сказал, что кухня закрыта. Мужчина взорвался от негодования, и я уже хотел вызывать полицию…

– Но так этого и не сделали.

– Верно. Наш управляющий предпочитает, чтобы мы самостоятельно – и как можно тише – разрешали такие ситуации. Я смог продать посетителю только чипсы, он купил десять пачек с солью и уксусом по фунту пятнадцать каждая. Он съел их прямо за стойкой, запихивая в рот и чавкая; половина чипсов оказалась на полу. Он сверлил меня взглядом, словно хотел съесть и меня, если я вдруг еще раз его расстрою.

– Во сколько он ушел?

– Перед самым закрытием. Он был последним. Бормотал что-то о «Радж Махал», расположенном чуть выше. Я, кстати, позвонил управляющему этим заведением и предупредил его.

– Я знаю это место, – сказал Джим. – Напомните мне имя управляющего?

– Радж.

– Да, конечно.

Джим допил сок и записал показания Марка в блокнот.

Закончив обслуживать клиента с другой стороны стойки, официант снова подошел к нему:

– Еще кое-что. У этого парня были руки в крови. Я заметил это, когда он ненадолго отключился.

В тот момент Джим получил сообщение: «Время смерти подтверждено: между одиннадцатью часами ночи и тремя часами утра. ИС».

Джим подумал и пришел к выводу: показания Марка и чеки подтверждают, что в момент совершения преступления Терри не было дома. Он признал, что изнасиловал жену перед тем, как пошел в паб.

Если Терри убийца, то он убил свою жену, вернувшись домой. Но зачем делать паузу между двумя зверствами?

Способен ли человек перед убийством жены поесть карри и с аппетитом макать лепешки наан в соус тандури, зная, что собирается совершить дальше?

Или, когда он вернулся домой, что-то произошло? Может быть, Поппи как-то спровоцировала мужа?

Джим поблагодарил Марка за помощь и прошелся до «Радж Махал», расположенного на углу Дичлинг-роуд.

До того как у Джима случился сердечный приступ, они с женой часто ужинали в этом заведении, которое позиционировало себя как место, где готовят «самое аутентичное карри в Брайтоне!». Супругам Глью нравилось обилие жирной курятины, сдобренной солидной порцией выдохшегося индийского пива.

Когда Бруно подрос, он тоже приходил сюда, но ел только омлет и картофель фри. В то время он был еще не готов попробовать овощное карри.

– Я пришел не для того, чтобы поужинать, – начал Джим, мысленно мечтая о луковых баджи. – Радж на работе?

– Сейчас, минутку, – ответил худощавый официант с пиратскими усами. – Присаживайтесь.

Джим сел на диван в баре. За десять лет в ресторане не поменяли ни дизайна, ни даже расстановки столов.

Оранжевые стены, золотая статуя Будды и картины с изображением Тадж-Махала были оформлены дизайнером, который никогда не был в Индии.

В фойе по-прежнему стоял аквариум; ранее ранее в нем обитали четыре огромных красных омара. Со связанными клешнями и шевелящимися усами, они патрулировали гигантскую емкость и неодобрительно хмурились, завидев восторженных посетителей. Бруно был в ужасе от их заключения и предлагал немедленно их похитить. Мальчик просил родителей отвлечь персонал, пока он перенесет пленников в специально переоборудованную сумку.

Сегодня только один омар маршировал по усыпанному гравием днищу. Он выглядел утомленным и одиноким, во всем его теле ощущался налет старости.

– Он умер, – сказал мужчина в костюме, подойдя к Джиму и вместе с ним рассматривая аквариум.

– Но он движется, – возразил детектив, – у него шевелятся усы.

– Это потоки воды из фильтра заставляют их двигаться. Омар умер вчера. Не могу заставить себя от него избавиться. Я Радж. Чем могу вам помочь?

Джим достал фотографию Терри Раттера.

– Был ли этот мужчина в вашем ресторане в понедельник ночью, где-то около одиннадцати?

– Нет, – ответил Радж, изучая фотографию.

– Вы уверены? – переспросил Джим, еще раз протянув ему фото.

– Сто процентов, – сказал мужчина на кокни. – Я знаю этого человека, и он не был у нас уже долгое время.

– А звонили ли вам в тот же вечер, чтобы предупредить о проблемном клиенте, который может к вам зайти?

– Да, звонили, – ответил Радж, – Марк из паба. Но клиент так и не пришел.

По дороге домой Джим продумывал следующий этап расследования. Необходимо зайти во все места, где можно взять еду на вынос, расположенные недалеко от «Свиньи и свистка».

Кто-то обслужил Терри после того, как он ушел из паба. Если Джим найдет это место, полученная информация может послужить ключом к доказательству невиновности Терри.

Свернув на Сэнт-Эндрю-роуд, Джим заметил Алана Любопытного, моющего свой автомобиль. Этому занятию вдовец предавался по крайней мере раз в день. Старик тер машину часами. Благодаря этому представлению он мог доставать соседей, даже если они явно торопились или даже если вчера уже обсудили с ним все что можно.

Иногда Джим выходил из дому через задние ворота, чтобы избежать неприятного диалога с главным сплетником в округе.

– Добрый день, детектив! – окликнул Джима Алан Любопытный, помахав рукой с зажатой в ней намыленной мочалкой, и тут же начал переходить дорогу. – Надеялся с вами встретиться!

– Добрый, – пробормотал Джим, ища пути к отступлению. Ну вот, где Бруно, когда он так в нем нуждается?! – Очень занят, не могу поболтать, просто невероятно занят!

Но от Алана было не так просто отделаться. Вцепившись в Джима мертвой хваткой, он проводил его до магазина мистера Симнера.

– Слышал, это вы обнаружили тело, – произнес старик.

Его голос доносился как будто из бочки. Все его лицо, начиная от носа, было покрыто бородой и усами, торчавшими, как трубы в старом туалете. Джим считал эту растительность своеобразной маскировкой.

– Мистеру Раттеру уже предъявили обвинение?

– Понятия не имею, – ответил Джим, глядя на морщинистый лоб старика, весь покрытый бисеринками пота.

– Но какая-то информация у вас должна быть! – не сдавался Алан Любопытный. – Всем известно, что у вас есть связи в полиции!

– Если вы так волнуетесь, то сами позвоните в полицию.

– Могу предложить обмен информацией, – пропищал старик.

Из-за его голоса Хелен говорила, что он гомосексуалист, несмотря на то что вдовец был женат по крайней мере лет тридцать.

– У меня есть нечто, способное удовлетворить ваш голод детектива.

– Не думаю, что у вас есть интересующая меня информация.

– Кто знает… – Алан прикрыл рот ладонью, словно собираясь сказать что-то по секрету. – Он вернулся!

– Кто он?

– Саймон Симнер! – провозгласил старик, указывая губкой на магазин сладостей. – Я видел его вчера у мистера Пэтеля, когда покупал выпуск «Дэйли мэйл». Его отпуск продлился пять лет! Парень плохо выглядит; он молод, но похож на старика. Ему не может быть больше двадцати одного года, но он напоминает пенсионера. По сравнению с ним я здоров как бык!

– Чрезвычайно интересно, Алан, – сказал Джим, не находя в этих словах вообще ничего интересного.

– Есть еще…

– До свидания, Алан.

Джим повернулся к старому сплетнику спиной и вошел в магазин сладостей, отчасти чтобы избавиться от Алана, но скорее потому, что его по-прежнему преследовал запах смерти. В этом случае очень помогали ириски.

Внутри миссис Симнер сражалась с банкой леденцов в форме букв, которая никак не хотела становиться на место среди других банок.

– Добрый день, мистер Глью, – произнесла женщина, спустившись по лестнице.

Джим был совершенно уверен, что миссис Симнер – самая непривлекательная женщина из всех, кого он видел. Она походила на двуногого слизняка. Джим с сыном всегда с наслаждением использовали именно такое прозвище, когда их не слышала Хелен.

– Чем могу вам помочь?

– Взвесьте ирисок, пожалуйста.

– Со вкусом клубники или с острыми специями и шоколадом?

– Со специями и шоколадом. Только не говорите моей жене. – Джим приложил руку к сердцу, прислушиваясь к старому врагу.

Где-то поблизости завыла полицейская сирена.

– Наверное, полиция едет к Раттерам, – предположила миссис Симнер. У нее был гортанный голос и жемчужно-белые зубы. – Ужас!

– Да, согласен, – ответил Джим, пока женщина примерялась, чтобы отколоть ирисок от большого пласта. Несмотря на внушительные размеры миссис Симнер, когда пласт треснул, она вздрогнула. – Ужас.

– Я слышала, они арестовали мистера Раттера, – продолжала хозяйка магазина, насыпая куски ирисок на серебряное блюдо, стоявшее на весах. – У меня с ним было несколько стычек. Я также слышала, что вы помогаете доказать его невиновность. Должна сказать, что некоторые жители нашей улицы крайне удивлены.

Джима совершенно не заботило, были ли соседи оскорблены его помощью подозреваемому.

– У нас действует презумпция невиновности, – нейтрально ответил он. – Я бы сделал то же самое для любого из соседей. И взвесьте еще, пожалуйста, орехов в шоколаде для Бруно.

– Презумпция невиновности для такого человека? – сказала миссис Симнер, взяв банку с орехами. – Поппи рассказывала мне о его преступлениях! Мне жаль ее и Дина. Что станет с бедным мальчиком?

Миссис Симнер с поистине материнской настойчивостью ждала ответа. Джим дипломатично пожал плечами. Продавщица взвесила орехи; их оказалось больше, чем нужно, и она отобрала несколько орехов и положила их обратно в банку.

– Я слышал, ваш сын вернулся из путешествия, – сказал Джим, решив сменить тему.

– Да, – ответила женщина, и на ее лице отразилась неистовая любовь к сыну.

– Ему понравилось путешествовать?

– Наверное.

После долгой паузы миссис Симнер добавила:

– Он почти ничего мне не рассказывает. Сыновья не особо разговорчивы с матерями, правда?

– Наверное, – протянул Джим, услышав грусть в ее голосе.

Тут он заметил новшество на стене за прилавком. Там висела фотография его старого друга, мистера Симнера. Он был типичным продавцом сладостей: полный, рыхлый, в полосатом фартуке и с большим сердцем. Мистер Симнер любил конфеты и детей, собиравшихся в магазине.

Горе сильно повлияло на миссис Симнер. До смерти мужа ее внешность также не вызывала зависти у других представительниц прекрасного пола, но это была худощавая жилистая женщина.

После похорон магазин закрылся на месяц, а когда вновь открылся, оказалось, что миссис Симнер увеличилась вдвое. Бруно сказал, что из палочки для леденца она превратилась в гигантскую круглую карамель. За это, конечно же, он схлопотал строгий выговор от мамы.

На сына Симнеров горе оказало прямо противоположный эффект: из гамбургера он превратился в палочку для леденца. Его необычайную худобу отмечали все, кто его видел, хотя после смерти отца молодой человек выходил на улицу крайне редко.

– Где Саймон путешествовал? Когда я учился, университеты не разрешали делать такой большой перерыв в учебе.

– По Азии, – ответила миссис Симнер, выпустив несколько орехов в шоколаде из рук. Они покатились по прилавку и упали на пол. – Он встретил девушку, – добавила она.

Джим видел, как трясется ее локоть.

– Нет ничего лучше курортного романа! – отозвался Джим.

– Не знаю, – тихо протянула женщина, упаковывая орехи.

– Да уж, славные были деньки! И конфеты тогда были слаще!

– Действительно, – послышался гортанный смех женщины, – тогда конфеты были слаще!

Джим заплатил за ириски и орехи в шоколаде.

Когда он пришел домой, жены и сына еще не было. Джим позвонил инспектору Скиннер, чтобы рассказать о том, что узнал. Упомянул о чеке из паба и об информации, полученной от Марка и Раджа.

– Я только что закончила опрашивать вашего сына, – сказала инспектор Скиннер, после того как Джим замолчал. – Он мне очень понравился. Бруно – чрезвычайно умный мальчик.

– Да, верно, – согласился мужчина.

– Желаю удачи в поисках Милдред. Если до завтра она не вернется, я пришлю своих лучших помощников. Хотя, учитывая то, что поисками занимается именно Бруно, лучше не справятся даже мои люди!

Джим засмеялся и закончил разговор. Быстро выпив чашку кофе, он составил список мест, где можно взять еду на вынос, расположенных недалеко от паба «Свинья и свисток».