Книга: Кошка, которая все видела. Молчаливый свидетель
Назад: 10
Дальше: 12

11

Проезжая по улицам, Бруно высматривал Милдред. Они были недалеко от дома.
Он искал кошку на запруженных дорогах, но не увидел ее среди мелькавших ног и сумок.
– Что ты хочешь к чаю? – спросила мама, когда они проезжали мимо супермаркета.
Не увидел мальчик Милдред и возле скейтбордистов. Ей наверняка не понравился бы визг их досок по хафпайпам.
Бывали времена, когда Бруно верил, что Милдред умеет говорить по-человечески. Он переживал, когда его отец называл ее необщительной, а мама – жадной.
Мальчик постоянно повторял родителям, чтобы они не употребляли таких слов в присутствии кошки. А когда оставался с ней наедине, извинялся и говорил:
– Не слушай их! Ты совсем не жадная и очень общительная! Ты – само совершенство!
Пока машина стояла в пробке, Бруно вспоминал тот день, когда нашел Милдред в кошачьем приюте. Его родители хотели взять парочку очень игривых черных котят. А Бруно настаивал на Милдред, самоуверенной кошке, свернувшейся клубком у стены клетки. Родители сказали, что она выглядит подавленной, и все рассказывали сыну, как это весело – наблюдать за растущими котятами. Но Бруно был тверд как скала. Он выбрал годовалую Милдред, не породистую, с кое-где вырванными клочками шерсти. Управляющий приютом высказал сомнения: с Милдред в детстве плохо обращались, кошка боялась людей и часто отказывалась от корма. Эти детали лишь укрепили намерения Бруно.
– Я хочу, чтобы эта кошка вновь научилась улыбаться, – сказал он уже сдавшимся родителям.
Первые три дня и три ночи в новом доме Милдред просидела в корзине. Она шипела при приближении набравшегося храбрости человека.
Бруно был готов к царапинам и укусам и настойчиво кормил кошку с руки, предлагая ей цыпленка и бекон, несмотря на то что от их запаха мальчика тошнило. Постепенно Милдред научилась любить Бруно. Только он мог щекотать ее живот, только он мог прикасаться к сокровенным местам между когтями, только он мог гладить ее загнутые черные усы. Вскоре кошка стала его верной рабой, и Бруно поощрял это поклонение и просил маму накладывать ему чуть больше еды, чтобы он мог поделиться с Милдред. Мальчик старательно вычесывал у кошки блох, любовно проводя расческой по спутанному меху. Он радовался красоте Милдред: в зависимости от настроения ее хвост походил на колючий куст или на боа из перьев.
Через несколько месяцев из нервного, взволнованного существа, боящегося дуновения ветра, Милдред превратилась в неутомимого преследователя лягушек и знатока в том, что касается мяса и сыра, и бесстрашно бороздила крыши соседних домов.
Если родители готовили барбекю, Бруно всегда говорил:
– Милдред предпочитает мясо средней прожарки!
Сам он мяса в рот не брал, но кошке разрешал это делать, потому что по природе она охотник…
Не увидел Бруно Милдред и среди наркоманов, греющихся на траве возле церкви Святого Петра.
– Хочешь, возьмем пиццу на вынос? Большую вегетарианскую, твою любимую? – предложила мама.
Внезапно послышался вой сирен. Стоящие в пробке автомобили пропустили вперед карету «скорой помощи» и полицейское авто, следующее за ней. Бруно раздумывал, на какое преступление они спешат. Возможно, когда он вырастет, он откроет собственное детективное агентство и будет специализироваться на раскрытии загадок, связанных с домашними животными.
– Или давай вместе приготовим торт на десерт. Мы так давно ничего не пекли…
Бруно помнил первый день, когда он открыл дверцу корзины с Милдред. Родители говорили, что еще рано, кошка не готова, но мальчик был уверен: время пришло. Первые недели жизни Милдред провела в крошечной клетке для хомячков. До того дня, как ее спасли волонтеры, она не знала тепла человеческой руки. Ее хозяйкой была сумасшедшая женщина, живущая в доме, кишащем котами. Она отказывалась их стерилизовать и держала в крошечных клетках. Волонтеры, спасшие Милдред, были уверены, что она не выживет, настолько организм кошки был истощен и обезвожен.
Что чувствовала Милдред, впервые высунув нос из корзины? Что ощутила, перейдя из клетки для хомячков в большую клетку в приюте? А затем живя в большой комнате в викторианском доме? А после выйдя в просторный сад, наполненный тысячами запахов и незнакомых звуков? Каким запахом обладала обретенная ею свобода?
Бруно помнил, как кошка обнюхала траву во дворе. Вся семья аплодировала, когда Милдред первый раз сходила в туалет в кустах, где Бруно рассеял знакомый ей наполнитель для кошачьего туалета. Кошка присела с большой осторожностью, зная о том, что за ней наблюдают, и, делая свое кошачье дело, выглядела крайне перепуганной. Родители радовались, потому что понимали: теперь их ковры будут в целости и сохранности. А Бруно радовался, потому что кошка полностью изменилась. Теперь она готова была выйти в большой мир.
С тех пор как ее забрали из приюта, она ни разу не мяукнула. Все считали, что она просто не умеет этого делать, но, когда Милдред присоединилась к своей новой семье в саду, она обрела голос. Кошка села и, когда хозяева стали поглаживать ее блестящий мех, издала первое мяуканье.
– Или, если хочешь, я приготовлю вегетарианские сосиски и картофельное пюре. Приободрись, Бру! Я думала, ты обрадуешься, что едешь в настоящий полицейский участок.
Мальчик не увидел своей любимицы и на арабских куполах «Королевского павильона». Он легко мог представить, как кошка крадется среди башен и минаретов. Если она вернется домой, то, может быть, он построит для нее игрушечный городок… А может быть, в ее исчезновении виноват он сам? Кто знает, вдруг он сделал недостаточно, чтобы удовлетворить любопытство кошки со столь высоким интеллектом? Возможно – и эта мысль ужасала Бруно сильнее всего – возможно, Милдред ушла потому, что ей стало скучно?!
– Стой! – вскричал Бруно, увидев Милдред среди шумной компании курильщиков перед зданием «American Express».
Хелен не сумела помешать сыну, молниеносно расстегнувшему ремень безопасности и выбежавшему из машины еще до того, как она припарковалась.
Бруно бросился в толпу, проносясь мимо озадаченных служащих компании и бесцеремонно всех расталкивая. Устремившись за Милдред, он словно хотел отобрать решающий мяч у команды дерущихся игроков.
Затем Бруно опомнился и извинился, но, казалось, никто не слушал описания кошки.
– Она вернется, – неуверенно сказала мама, когда мальчик уныло сел обратно в машину. – Я помогу тебе искать, когда мы приедем из участка.

 

– Ты уверен, что не хочешь говорить в мамином присутствии?
Бруно покачал головой и скорчил такую мину, которая должна была сразу дать понять инспектору Скиннер, что он уже достаточно взрослый, чтобы во всем разобраться самостоятельно.
Он чувствовал себя немного смущенным, потому что надел свитер с изображением кошки, такого же цвета, как и Милдред, и старомодный полицейский шлем. Кошка, изображенная на свитере, была серьезной и даже строгой, словно говорила, что ни при каких обстоятельствах нельзя допускать, чтобы совершилось преступление.
Мальчик и инспектор сидели в комнате для допросов, которая совсем не соответствовала представлениям Бруно. Он воображал душное помещение без окон, с переполненной пепельницей и умирающим цветком в горшке.
Бруно поискал зеркало, с противоположной стороны которого можно наблюдать за происходящим в комнате, но и его не оказалось. В комнате было одно окно, выходившее на залитую солнцем стоянку.
Там, где, по мнению мальчика, должен стоять полиграф, находился кулер с охлажденной питьевой водой. Камер не было, впрочем, как и микрофона. Когда Бруно понял, что его показания не будут записаны, он почувствовал себя недооцененным.
Перед ним лежали разноцветные бумаги для заметок. Единственное, что могло впечатлить Бруно, – это канцелярская радуга.
– Твой папа говорил мне, что ты хочешь стать детективом, когда вырастешь, – начала инспектор и добавила слегка покровительственным тоном, – очень впечатляет.
– У меня есть визитная карточка, – ответил Бруно, достал из блокнота прямоугольную визитку и протянул ее женщине.
– Ясно, – ответила инспектор и прочитала вслух: – «Бруно Глью: любые частные расследования».
– Сейчас я провожу два расследования. Конечно, я не могу разглашать личность клиента…
– Разумеется! – ответила инспектор, поправив на носу очки. – А почему это так для тебя важно: быть детективом?
– Потому что самое важное – это поддерживать порядок! – повторил Бруно фразу из детективного сериала.
– Согласна, – ответила инспектор Скиннер. – Целиком и полностью!
– Могу я задать вам вопрос? – поинтересовался мальчик, надеясь, что его слова не прозвучали слишком грубо.
Женщина посмотрела на него поверх визитной карточки.
– Как зовут ваших котов? – спросил он.
– А откуда ты знаешь, что у меня есть кот? – удивленно улыбнувшись, поинтересовалась инспектор Скиннер.
– Я знаю, что у вас два кота, потому что на рукаве вашего кардигана – шерстинки двух разных кошек. Как зовут вашего черного кота?
– Это впечатляет! – хмыкнула женщина.
На этот раз Бруно понял, что она говорит искренне.
– Вижу, ты можешь научить искусству детективной работы некоторых наших офицеров. Мою черную кошку зовут Магия. – Затем, видимо, смутившись, инспектор Скиннер добавила: – Так ее назвала моя дочь. Я предлагала имя Белла.
– Это означает «красивая».
– Да, правильно. И это действительно красивая кошка. Мы кошатники.
– А как зовут вторую кошку?
– Это полосатая кошка по имени Тигр.
– Потому что ее расцветка напоминает окрас тигра?
– Совершенно верно. Конечно, это не слишком изобретательно…
– А у вас есть их фотографии?
Инспектор Скиннер достала из сумочки телефон и показала заставку на экране: две девочки обнимают двух кошек.
С этого мгновения Бурно понял, что может ей доверять. Он еще не решил, какой объем информации он выдаст, но с любителем кошек можно быть довольно щедрым. У мальчика еще были вопросы, но он решил, что будет справедливо позволить инспектору сначала задать свои.
– Расскажи мне о Дине, – продолжила допрос женщина.
Ее глаза были карими и очень большими.
Бруно объяснил, что они учились в одном классе начальной школы. Особо там не общались, на большинстве уроков сидели за разными партами. На перемене Дин предпочитал играть в футбол, а Бруно – читать в библиотеке. Иногда Дин ночевал у Бруно, когда его родители ссорились.
– Ты бы назвал Дина счастливым мальчиком?
– Только не в те дни, когда его родители ругались. Из-за этих перепалок он становился тихим или злым, а иногда и то и другое одновременно.
Прежде чем записать слова Бруно, женщина взглянула ему в глаза. Сила ее взгляда потрясла мальчика. Она смотрела так, словно читала его мысли. Конечно, он знал, что все это глупости. Но дал себе наказ помнить об этом всегда, когда инспектор задает серьезный вопрос.
– Произошло ли с Дином что-то необычное за несколько дней до случившегося?
Бруно рассказал о Лимонном Шербете и о том, как незнакомец предлагал Дину в парке конфеты. А также сообщил, что утром того дня, когда обнаружили тело мамы Дина, они видели, как Лимонный Шербет заходит в магазин миссис Симнер.
– У него рот, как у карпа, – добавил Бруно, перелистывая блокнот, – и такая походка, словно ему малы брюки.
Инспектор записала информацию на розовой бумажке.
– Почему именно на розовой? – спросил Бруно.
– Розовый – для новой зацепки, – ответила она. – А что хотел Лимонный Шербет от Дина? Почему он угостил его конфетами?
– Сказал, что хочет попросить Дина об услуге. Пояснил, что в следующий раз, когда они встретятся в парке, он даст ему еще конфет и расскажет, в чем именно заключается услуга. Я сказал Дину, что все это подозрительно.
– Весьма подозрительно, – подтвердила инспектор Скиннер, и этот комментарий прозвучал совсем как у учительницы. – Так о каком именно одолжении шла речь?
– Я не уверен…
Бруно раздумывал о том, жалеет ли теперь инспектор Скиннер, что не допрашивает его в комнате, оснащенной видеокамерами и другими записывающими устройствами. Было совершенно ясно, что она недооценила его как борца с преступностью.
– Если бы ты снова увидел этого человека, ты смог бы его узнать? – спросила она.
Бруно напомнил себе, что эта женщина не умеет читать мысли, и ответил отрицательно.
– Ты уверен? – переспросила инспектор Скиннер, поправив очки.
– Да, – протянул неуверенно Бруно и почувствовал, как у него задрожали ресницы. – Я никогда не видел его лица.
Инспектор не сводила с него глаз. Даже когда она перевела разговор на Поппи Раттер, Бруно знал, что она сомневается в правдивости его слов.
– Какой была мама Дина? – спросила женщина, и ее ручка замерла над зеленой бумажкой.
– А почему теперь зеленая?
– Зеленый – цвет жертвы.
– Дин говорил, что она целовала мужчину, но это был не его отец. И рассказывал, что она писала этому мужчине сообщения, сидя в туалете.
– Интересно… – протянула инспектор, одновременно просматривая записи на бумажках зеленого цвета.
Бруно задумался о том, какую параллель она сейчас провела. Затем задал себе вопрос, вежливо ли будет спросить об этом? Может быть, стоит обменять одну информацию на другую? Хотя, возможно, это помешает его собственному расследованию…
– Ты знаешь человека, которого целовала мама Дина?
Бруно покачал головой. Он понимал, что должен рассказать инспектору об ошейнике с камерой и о существующей записи, но не стал этого делать. Это была его зацепка!
Полиция могла установить личность мужчины по пожеванным ботинкам или по голосу. Если он позволит инспектору Скиннер отгадать эту загадку, то как же его слава? Кроме того, они могут использовать доказательства, чтобы обвинить отца Дина.
В тех фильмах, которые мальчик смотрел с отцом, преступники часто обвиняли полицию в «подставах». Впрочем, Бруно сомневался, что это практикуется в настоящем полицейском мире. Его отец отказывался подтверждать или отрицать существование такой практики.
Но если полиция решила доказать вину отца Дина, то они с инспектором Скиннер не в одной лодке.
Бруно также знал, что следует передать полиции сим-карту мамы Дина, и он обязательно это сделает, но лишь после того, как получит доступ к содержащейся на ней информации. Если мама Дина использовала сим-карту для тайного общения, то там может быть что-то, оправдывающее Терри Раттера.
– Как ты думаешь, Дин мог знать человека, которого целовала его мама? – спросила инспектор Скиннер.
Бруно ответил, что не уверен и сомневается.
Диалог продолжался еще двадцать минут. Бруно рассказал о характере отца Дина.
– Мой инстинкт детектива подсказывает, что Терри Раттер не совершал убийства.
– Я запишу твои слова, – отозвалась инспектор, но, конечно, не сделала этого.
Бруно также не рассказал о позднем визите Алана Любопытного в дом номер двенадцать. Ему нравился темп допроса. Было что-то на удивление приятное в тембре голоса полицейской. Поскольку инспектор была кошатницей, мальчик рассказал о призрачной женщине, которая ходила по улице в ночь убийства. Инспектор Скиннер сказала, что это наверняка был отвлекающий маневр, однако записала приметы женщины на розовой бумажке.
Когда женщина-полицейский прижала Бруно в третий раз, он снова сказал, что понятия не имеет, кто такой Лимонный Шербет. Тогда инспектор Скиннер вежливо напомнила ему, что препятствовать осуществлению правосудия противозаконно. Бруно сглотнул, дернулся, но сдержался.
– Как бы вы разыскивали пропавшую кошку? – спросил он, когда разговор закончился и женщина собирала записи со стола.
– У тебя пропала кошка?
– Да, Милдред исчезла в ночь убийства. У меня закончились идеи.
– У нее есть микрочип?
– Нет, но ее имя написано на ошейнике.
– Она стерилизована?
– Да.
Женщина сняла очки и стала вытирать их о рукав кардигана.
– Простого решения нет. Я бы поспрашивала соседей, обычно кошки не уходят далеко от дома. Может быть, стоит обратиться в местную ветеринарную клинику, на тот случай, если Милдред кто-то принес.
Судя по всему, инспектор прочла на лице Бруно разочарование.
– Дело раскрывается тогда, когда ясен мотив преступления, – добавила она. – Расследуя убийство, необходимо понять, кто хотел убить жертву. Иногда я пытаюсь думать как подозреваемый, которого я допрашиваю. Я пытаюсь вжиться в его роль и посмотреть на преступление с его точки зрения.
– Значит, чтобы найти свою кошку, я должен думать как она? – переспросил Бруно, явно разочарованный.
– Не помешает. У котов прекрасный аппетит, и часто он сбивает их с пути. Когда в прошлом году пропала Магия, оказалось, что ее закрыли в кладовой соседнего дома. Кошка всегда была без ума от зефира и, когда ее закрыли, не попыталась выбраться, а расправилась с четырьмя пачками лакомства. Владелица кладовой решила испечь пирог и пошла за мукой. Она обнаружила кошку, узнала ее и вернула нам. К счастью, эта женщина не подала в суд за причиненный ущерб!
Вера мальчика в инспектора Скиннер разлетелась вдребезги! Он ожидал, что женщина поведает ему что-то невероятно заковыристое, а она, после стольких лет работы в полиции, рассказала историю о зефире!
– Возьми мою визитную карточку, – сказала инспектор, протягивая Бруно визитку с золотой эмблемой брайтонской полиции.
Он взял карточку и сразу же почувствовал неловкость за собственную визитную карточку, на которой над именем была изображена лупа.
– Если что-то вспомнишь, свяжись со мной.
Назад: 10
Дальше: 12