Глава 26
Нагромождения лжи
Створки в самом деле сошлись, громко щелкнув после четвертого удара спокойно работающего сердца. Но вряд ли кто тут оставался спокоен.
Тот же голос вдруг стал истерическим:
– Сашенька! Ты что творишь?! Хочешь довести меня до инфаркта?! А если бы в створке так вот замерла?!. Что с тобой?.. Ну?! Отзовись? – Тон довольно быстро сменился на отчаянный и переживающий: – Ну хоть словечко скажи! Не молчи! Прошу тебя, сокровище мое…
Девушка распрямилась и на удивление спокойно поинтересовалась:
– С чего это вдруг ты меня своим сокровищем называешь?
– Ну так э-э… – вроде как растерялся наставник. – Среди моих помощников ты самая лучшая, самая талантливая, самая знаменитая! Причем не только в магии, твоя музыка и твои песни звучат по всему миру.
– Только это? Или еще что-то?
– Конечно, не все. Но… при твоей амнезии мне даже как-то неудобно упоминать о наших… хм, личностных отношениях… Хотя, вполне возможно, что это подтолкнет твои воспоминания в нужную сторону.
– Это как понимать? – растерялась девушка. – Мы что, с тобой спим вместе?
– Ну-у… не так чтобы часто. Ты порой бываешь сердита или капризна. Но… двое детей совместных у нас есть.
– Сколько?! – Похоже, мать детей нисколько не обрадовалась такому счастью, потому что пошатнулась, словно вот-вот рухнет в обморок.
– Двое. Старшая девочка, ты ее назвала Алисой. Шесть лет. Мальчик трех лет, и опять ты назвала его по-своему, Илья. Хотя как отец, по правилам нашего мира я просто обязан был дать сыну имя отца, деда или прадеда. Хорошо, что с тобой у меня уже далеко не первая семья, иначе опозорился бы на весь Титан Хайкари.
Землянка, пошатываясь, двинулась в желтый угол, и Дим ринулся ей навстречу. Подхватил деликатно обнаженную даму под локоток, покрылся весь мурашками и, с трудом передвигая ноги, повел дальше.
А голос все надрывался:
– Что-то вспомнила? Милая! Ну не молчи же!
Он еще что-то там такое лопотал, умильно сюсюкал, вспоминал какие-то детали семейной жизни и забавные случаи из проделок детей, но Алекса словно оглохла. Встав над кучкой своего тряпья, она его даже поднимать не стала. Только забормотала еле слышно, упомянув некое изделие, изготавливаемое обычно триясой Люссией на завтрак:
– Блин! А тут и в самом деле холодно. Задубею, к ядреной бабушке…
Без единого слова вслух Дим стал спешно разоблачаться. Что с кучей ремней, разгрузок и креплений, лично когда-то спроектированных отцом, было не так-то просто. Но раз богиня возжелала во что-то одеться, какие могут возникнуть сомнения или сложности? Вот парень и решил поделиться тем, что у него было. А было у него всего-то под ремнями и разгрузкой: специальная жилетка из прочной кожи удава и варана, а также отличная рубаха из кожи фистранов. Мягкая рубашка получилась прочная, со множеством карманов под всякую мелочь. Другой вопрос, что прямо так, «с барского плеча». А это плечо сегодня успело набегать не один десяток километров. Но Дим ничего плохого о своей рубашке не подумал. Видимо, и даме одежонка понравилась, потому что она закуталась в нее, как в плащ, оказавшийся ей по колени, и довольная замурлыкала:
– Мягонькая какая! Словно шелк с велюром… И теплая!.. Спасибо!
И вот оно – счастье! Безграничное и всеобъемлющее! Парень после полученной благодарности впал в нирвану блаженства, и хорошо, что друг вовремя толкнул кулачищем в плечо:
– О-ил-я! О-и! – Это он вовремя подсказал: «Оделся бы, что ли!»
– Да. Одеваюсь! – Жилетку на место, поверх нее все остальное, арбалет в руки и на изготовку. Ну разве что мысли при этом продолжали работать в направлении улучшения комфорта для дамы: – Эй, Райзек! – крикнул он в сторону свода. – Подкинь нам одеял и плетеных циновок на пол!
– Как?! – сердился тот. – Хорошо, если плоские консервы в желобе не застрянут.
– И ты позволишь, чтобы мать твоих детей спала на каменном полу в таких вот условиях?
– Сам в шоке, – признался шабен самым печальным тоном. – Она мне потом такую истерику закатит, что не обеспечил, не продумал и не уговорил ее выйти наружу, что я уже седеть начинаю.
Искренне так жаловался, от всего сердца. Поневоле его жалко становилось. Коль в самом деле жена, да вся такая капризная и стервозная, то старику не позавидуешь. Дмитрий на минуточку представил свою мать, вдруг бы оказавшуюся в таком вот положении, и начал было сочувствовать отцу. Но тут же сообразил, что его отец совершенно другой. Ему плевать на разные карантины, поломки или недостаток облучения. Он бы уже сам в любую заразу лично влез с головой и свою супругу оттуда на руках вынес бы. И согласия ее на это не спрашивал бы.
А значит, подозрения к старческому голосу только усилились. Тогда как тот продолжал бубнить:
– Одна надежда, что Алекса через пару-тройку часов все вспомнит и все-таки поспешит домой.
– Но вдруг так все пять суток и просидит с нами в этой пещере?
– Боюсь о таком даже думать!
– Тогда приведи детей, – продолжал парень сыпать идеями. – И пусть они вместо тебя с матерью поговорят. У нее сразу материнский инстинкт проснется и поможет с амнезией справиться.
– Наверное, так и постараюсь сделать. Но ты себе даже представить не можешь, что значит привести детей на территорию полигона гипроспективного манипулирования. Подобного у нас в истории еще не было. А вот ее лучшую подругу постараюсь через час в переговорную затащить. Пусть пообщаются, обычно часами могли сплетничать ни о чем.
– И еще! – попавший в карантин пленник не забывал о хлебе насущном. – Пусть сразу начинают нам сбрасывать консервы. С расчетом на все пять дней. И с учетом отменного аппетита моего друга. А потом, когда дадим команду, начнут лить воду.
– Но у вас ведь что-то с собой в мешках есть! – подивился Райзек такой предусмотрительности обитателей Эфира. – Или жадность взыграла?
– Не в жадности дело, все проще: нельзя использовать неприкосновенный запас, когда есть чем питаться. Или ты решил нас голодом отсюда выживать?
– Хорошая идея! – злился невидимый собеседник. – С вами двумя так бы и сделал, но свою лучшую помощницу и супругу совесть не позволит голодом морить. Ждите, скоро организуем.
И наступила блаженная тишина. После звучащего отовсюду голоса покой показался воистину райским. Да и свет померк основательно, словно на попавших в карантин гостях решили сэкономить.
Зато девушка вдруг высказала свои сомнения вслух:
– Может, я в самом деле такая старая? И уже детей имею? Потому что так устала, что фактически соображать перестала. И плевать, на что лечь, лишь бы выспаться…
После чего стала демонстративно искать самый ровный и наиболее удобный кусочек пола. Друзья тоже приняли в этом посильное участие, и лежбище отыскалось, как ни странно, в самом тоннеле. Песочек, вполне мягкий для сна, теплый и достаточно сухой. Да и уютней там было, пропадало ощущение, что вот-вот что-нибудь свалится со свода тебе на голову.
Только Алекса стала укладываться, как Чернявый посоветовал другу:
– И-и е-ей! И-и е-ей! – казалось бы, повторяться начал, ан нет. Тому, кто понимал, и сомневаться не пришлось в разности фраз: «Ложись с ней! Так вам будет теплей».
И уже жестами мохнатик показал, что сам он постоит на посту, походит с арбалетом, покараулит. К сожалению, ничего фривольного друг даже в мыслях не держал, простая бытовая необходимость: надо поспать и согреться. После караула наверняка товарища вытолкает взашей и сам вплотную к барышне уляжется.
Но уж как Дим засмущался и застеснялся, только представив, что ляжет рядом с ней, прижмется к ней, дотронется до нее…
Рассмотрев его странное состояние, дама еле слышно, но весьма зло прошептала:
– Очнись! И ложись рядом. Мне надо с тобой поговорить.
При этом – никакой игривости в тоне!
«А чего я размечтался? – осадил свои мысли Дим. – Если она не тут замужем за древним наставником, то уж точно на Земле имеет кандидата в мужья, и тоже из учителей. Везет ей в этом плане, стабильность…»
Но зато живо после этого поснимал с себя самое лишнее, оба арбалета расположил в районе досягаемости руки и улегся на спину. Алекса сразу юркнула к нему под бочок, прижалась всем телом, обняла рукой, а потом еще и ногу закинула на мужское бедро.
А через минуту больно ущипнула выпавшего в нирвану парня, возвращая его в действительность:
– Да что с тобой?! Глаза остекленели и почти не дышишь! Кудесник хренов! Хватит там по своим Эфирам сознанием шастать!
– Да… да, я все слышу! – задергался он. – Ты что-то сказать хотела?
– Ох! Да я тебе уже долгое время все твержу и перечисляю! А ты?.. Что с тобой?
– Мм… Наверное, тоже устал сильно… Вот и вздремнул…
– Однако!.. Теперь придется тебя пощипывать каждые десять секунд… Слышишь?
– Ай! Да слышу я, слышу!
– Так вот я и говорю: врет этот ваш колдун! Все как есть врет! Никакой он мне не муж и быть им не может по той причине, что у меня не может быть детей. В детстве крайне тяжелой формой свинки переболела, и все, аллес! Слышал о такой болезни?
– Мм?.. Я и про «аллес» твой ничего не знаю…
– Неважно! Главное, что я рожать не могу и не могла.
– Великие шабены могут исцелить кого угодно и от какой угодно болезни.
– Вряд ли, потому что это не болезнь, а ее непоправимые последствия. Но идем дальше… Ошибка в обращении – ласкательное имя «Сашенька» я ненавижу с раннего детства. Даже произнесенное не в мой адрес, оно вызывает во мне приступ бешенства и желание убивать. Да! И не смотри на меня так, я девушка нервная…
– Ай! Щипаться-то зачем?! – зашипел и он в ответ.
– Чтобы опять не задремал на самом интересном месте.
– Куда уж интересней-то?
– Детей я бы тоже такими именами не назвала. Ничего не скажу плохого, красивые имена, но не мое это, не мое! Веришь?
– Да верю я, верю! Только вынь руку из-под жилетки, пожалуйста.
– Ну и самое главное – это моя одежда, – продолжила она, не вынимая руки и нащупывая новое место для щипка. – Это вам, мужчинам, плевать на текстуру, направление нитей, цвет, глубину оттенка, мягкость и кривизну неправильно сделанного шва…
– Ну что ты! Никак не плевать! – попытался мужчина заверить даму в своей искренней лояльности ко всему прекрасному. Хотя на самом деле ему было не просто, а глубоко плевать на все вышеперечисленное. И хорошо, что его перепроверять не начали:
– Неважно! Зато я уверена на все сто: на мне то же самое платье, белье, шарфик и босоножки, в которых я несколько часов назад шла по набережной в своей Астрахани. И они никак не могли где-то храниться двадцать с лишним лет, а теперь вот использоваться для создания какой-то копии.
Дмитрий постарался мыслить логически, вспоминая все, о чем слышал от родителей:
– В определенном стазис-поле можно сохранить любую вещь тысячелетиями. Правда, и подача энергии должна быть непрерывной. Вот был такой случай в империи Иллюзий…
– Абсурд! Учти, если женщине настолько дорог ее наряд, попавший с ней в иной мир, и она его хранила так долго, то она его отдаст на эксперименты только через свой труп!
– Хм… А разве так можно?.. Ну, через труп?..
– Ну ты тормоз! – шипела недовольная девушка ему на ухо. – Не отвлекайся на детали, зри в корень! Надо немедленно отсюда выбираться, и ты должен придумать, как это сделать…
– А-а-а… Куда зреть? Э-э-э…
– …Или я подскажу, как это сделать! – Решительность красавицы и ее желание покомандовать переходили все разумные пределы. Но то, на чем она настаивала, нельзя было назвать глупостью.
Да и дальше она показала себя с феноменальной стороны:
– Я почему выходить согласилась? Да чтобы сами створки этого выхода рассмотреть внимательно. Мало времени, но хоть что-то! А там стены той, вместе с направляющими и отверстием для двери, не более полметра. Если вы хорошо своими мечами приналяжете, можете и взломать. Или вон арбалетными болтами пару дырок на границе соприкосновения сделайте.
Дмитрий отстранился и глянул на прекрасное личико с резко возросшим уважением. Правда, это чувство тут же стало переходить в восторг и тупое ликование, так что пришлось себя успокаивать, переводя взгляд на потолок, и сдерживать хотя бы бытовыми вопросами:
– У нас не мечи, а мачете.
– Тем лучше!
– Хм!.. И арбалетные болты у нас не простые, а из горного хрусталя.
– Ну, тут я пас, первый раз о таких слышу, – призналась красотка. – Наверное, когда летят, то свистят? Или звенят, как колокольчики?
Парню только и оставалось порадоваться, что хоть в чем-то он превосходит землянку. А ведь впереди еще непосредственно прорыв, а за ним и сражение, где настоящий рыцарь, охотник и воин может показать себя во всей красе.
– Каждый болт при ударе о цель провоцирует взрыв, который может разворотить даже вот в этой стене солидную дыру.
– Ух ты! Неужели правда?
– Я никогда не лгу!
– Ничего, я тебя научу, – «утешила» девушка и тут же с воодушевлением продолжила: – Значит, вы можете своими взрывами разворотить выход, как Тузик грелку!
– Кто?.. И кого?..
– Ну это то же самое, как разворотить все к ядреной бабушке! – последовал перевод нового термина. И тут же с азартом продолжила фантазировать, повизгивая от предвкушения: – А потом на прорыв! С мачете наголо!.. Кстати, и мне один нож выдай, я видела, у тебя лишний.
Дим откровенно засомневался:
– Алекса, а ты точно в консерватории училась? – По утверждениям отца, в подобных заведениях учился «…играть на скрипочках самый небоевой контингент мальчиков и девочек. То есть тех, кто не смог поступить в спортивные секции из-за слабости и душевной лености».
А здесь рядом лежало явное исключение. Но оно теряющему голову парню нравилось все больше и больше. Он уже не просто хотел от нее детей, а очень, очень много детей. И неважно, что для рождения наследников понадобится целитель уровня Лунной медузы.
