Глава 21
Оживленная переписка
Даритель дал о себе знать на четвертый день после памятного боя ребят с косматыми кенмедями. Большая часть семейства в тот день находилась в полях, работая на ниве сельского хозяйства. Точнее, кто работал, кто руководил, кто охранял, но считалось, что трудятся все.
Далековато забрались, почти на дальний край капустного поля, выбирая то, что осталось не вытоптанным после сражения с десантом монстров. Мать шла впереди и лихими ударами мачете сшибала растущие на уровне колена кочаны. Причем не все подряд, выбирала только созревшие. Старший сын шел следом за ней и складывал капусту в мешки. Ну а мохнатик, облегчившийся только до набедренной повязки, уносил сразу по два мешка собранного урожая в дом.
Вокруг сборщиков постоянно крутилась Кэрри, держащая один изготовленный к стрельбе арбалет в руках, а второй висел у ней в петле на спине.
Вот в один из моментов, когда все четверо собрались в дальней точке поля, со стороны наблюдательной башенки послышался звук сигнального рожка. По прерывистости сигнала, это понималось как «Тревога! Все сюда!». Не умела Алла издавать рожком громкие звуки, но и этого хватало, чтобы сборщики урожая со всех ног бросились к дому.
У матери свой арбалет имелся, как и у Дмитрия, а пес забрал второй арбалет у Кэрри. Слава светлым демонам, стрелять ни в кого не пришлось, а вот в изрядно знакомой воронке опять клубилось мрачное марево черной дыры.
На этот раз пробой был вдвое меньше обычного, да и продолжительность сократилась порядочно. Квартет арбалетчиков только-только успел к схлопыванию творимого колдовства. Ну и они же первыми успели заглянуть в воронку, раньше отца с Булатом рассмотрев на ее дне очередную посылочку. Весьма оригинальную, кстати, как по общей форме и подаче, так и по содержимому.
Коробка из стекла с гранями по полметра. В ней, на полочках в три слоя, красиво упакованные продукты. В том числе и жестяные банки с яркими наклейками на них. Ну и поверху лежал большой кусок пергамента с посланием, развернутым текстом к читателям.
Но все это выяснилось не сразу. Потому что, помня предыдущие сюрпризы, все скопом в яму не ринулись и присланные угощения на месте разбирать не стали.
Как это было ни рискованно и не совсем оправданно с этической точки зрения, но первым к посылке спустился обвязанный веревкой под мышками Булат. Все-таки более сильного специалиста по просмотру сути вещей в семье не было. Он же и сделал первую экспертизу всего, в том числе и самой коробки.
– Это не стекло! – заявил он уверенно, после тщательного просматривания посылки со всех сторон. – Но самое главное, что во всем этом нет ни единой метки. Взрывчатки или ядов я тоже не обнаружил. Считаю, что можно доставать посылку наверх. А хотите, я вам сразу прочитаю текст послания?
Отец, присевший у края воронки, хотел. Ну и малый стал громко и выразительно читать. Благо, помимо русского, знал и основной язык Изнанки. Мать не только дочерей готовила в великосветские дамы, но и сыновьям спуску в учебе не давала.
– «Приветствую вас, уважаемые коллеги Семен Загребной и трияса Люссия! Надеюсь, что у вас все хорошо и вы в полном здравии!»
Послание начиналось более чем вежливо и уважительно. Да и конкретное именование объекта переписки говорило о многом.
– «И прошу меня извинить, что настолько задержался с ответом. Но этот ваш последний розыгрыш с застывшим каучуком сильно выбил меня из графика работ и полностью вывел из строя полигон гипроспективного манипулирования. А он, я вам признаюсь, у меня огромный…»
Булат перестал читать и глянул в сторону отца:
– Па, что такое «гипроспективного»?
– Хм! – озадачился тот. – Настолько хорошо русский язык я и сам не знаю. Наверное, что-то связанное с пробоем Эфира. Читай дальше!
Малый продолжил:
– «…И вот пришлось долго очищать полигон от налипшей гадости, а потом еще и тщательно изучать каждый кусочек застывшего, очень меня удивившего каучука. Только так мне удалось отыскать ваше воистину информативное письмо. А вот прочитав его и тщательно проанализировав, я понял, насколько грубо ошибался, принимая вас за дикарей или за пройдох-аферистов, дорвавшихся до запретных знаний. Отныне я готов вам помочь и приложу все свои усилия, опыт и знания, чтобы вырвать вас из Эфира. Точнее, у меня есть возможность изъять вас из Пятого слоя, где вы находитесь, а потом забросить в первый, который мне тоже хорошо знаком. А вот как вам быть дальше – не знаю, моих знаний не хватает. Потому что о мире Изнанка я никогда не слышал и как в него попасть из Первого – понятия не имею. Так что дальше вам придется уже решать проблему самим. А я, со своей стороны, обязуюсь вам предоставить все нужные ингредиенты, накопители и прочие соответствующие действию составляющие. Думаю, что, отдав их вам по себестоимости, я заслужу вашу искреннюю благодарность и право когда-нибудь попросить вас об ответной услуге…»
– Вот это уже ближе к сути! – заметно обрадовался Семен, прервав чтение сына. – По себестоимости он отдаст, как же! Но раз проявил подобную меркантильность, то с ним можно иметь дело. Пусть лучше жадный стяжатель, чем маньяк-бессребреник.
Поняв, что спич слушателя окончен, Булат пожал плечами (выросши при коммунизме единственной семьи, он никак не мог понять тонкостей финансовых и товарно-денежных взаимоотношений иных общественных формаций) и вновь уткнулся взглядом в строчки:
– «…К тому же вы сразу сможете хотя бы частично оплатить ваше спасение, отправляя мне в воронку призыва интересующие меня ингредиенты и образцы животного мира. В первую очередь это горный хрусталь, лайкр, тот же каучук и громадные монстры, четверку которых вы мне уже любезно предоставили в качестве аванса. Кстати, отправляю вам ответный подарок, чтобы вы не чувствовали себя ущемленными в оплате за свой труд. Тем более что представляю, как у вас там напряженно с продуктами питания. В следующей посылке подберу нечто более внушительное, особенно в плане количества. Ну и надеюсь, что все наши дружеские шутки со взрывами остались в прошлом. Если уж работать, то с полной отдачей и на полном серьезе.
Следующий пробой я устрою завтра, и, если получу от вас подтверждение о сотрудничестве (а то и поставку заказанного мною по списку), передам в следующий раз полную инструкцию, что вам делать и как согласовать свои действия со мной. Потому что сложности при создании пробоя и манипулировании сил между слоями возникают неимоверные. Малейший просчет в этом может привести к непоправимым последствиям.
Засим позвольте откланяться, с уважением, ваш Райзек Бавэл.
Постскриптум: кстати, не удивляйтесь моему знанию вашего русского языка. В наших базах данных я отыскал программу по его изучению и использованию. Информация по вашему миру у нас имеется практически полная.
Еще раз: всего наилучшего!»
Закончив громко читать, Булат устало выдохнул:
– Все, конец письма.
То есть и заканчивалось послание более чем конструктивно. Оно вселяло оптимизм и надежду. Оговорена дата ближайшего контакта. Названы интересующие Райзека Бавэла позиции. Высвечено его отношение к структуре начавшегося сотрудничества. Оглашены некие обязательства и цена всего вопроса.
Кое-что удалось понять. Точнее, получить подтверждение предварительным логическим выкладкам. А именно: сам Райзек никак не может видеть то, что захватывает в воронку своего пробоя. Как и возвращаться повторно он не может на то же самое место без специальной метки. Но если метка падает в воронку, то пробой схлопывается, так толком ничего полезного и не перебросив.
Кое-что вызвало кучу вопросов и тем для предстоящего обсуждения. Например: что такое «запретные знания»? Зачем ему нужны монстры? Для чего? Ведь наверняка он довольно быстро определил их разумность и для чего-то собрался использовать. Или уже использует? Что господин Бавэл знает о Земле? Неужели все-все-все? Ну и многое другое по мелочи.
Ну а пока следовало решить, что делать с подарками, и тщательно продумать ответное послание. Поэтому Булат покинул воронку, а вниз уже спустились Семен с самым сильным в семье, с Отелло. Страховал их наверху Дим.
– Пластик! – заявил авторитетно отец, пощелкав ногтем по «прозрачному стеклу». – Консервы! – охарактеризовал он банки с цветными этикетками. – Копчености, сыр, масло, сливки, печенье и… еще что-то съестное. – И описал иные продукты, упакованные в тонкую, прозрачную пленку. Да и пленку он позже потыкал пальцем со странным, каким-то особо грустным вздохом: – Полиэтилен. Прочный. Отличного качества. Значит, и химия в мире Дарителя развита до высокого уровня.
– Ну и чем ты расстроен? – заметила его грусть супруга, когда они уже на кухне более тщательно изучали каждую упаковку и содержимое банок. – Вроде письмо от этого Бавэла все расставило на свои места.
– Ну да, вроде радоваться надо. А вот не лежит у меня душа к подобному сотрудничеству, и все. Интуиция настойчиво шепчет, что главные неприятности от Дарителя еще впереди.
– А что нам остается? Волей-неволей приходится рисковать, чтобы выбраться отсюда в нормальный мир. И что мы потеряем, если пока согласимся на все его условия? Отправим ему кой-чего из списка, дождемся от него подробных инструкций и уже тогда решим окончательно, связываться с ним или нет.
– Да, так и сделаем… Но еще меня пугает странная мешанина в уровне развития мира этого Райзека. Химия у них развита – на уровне. Но тогда почему не могут синтезировать растительную живицу по уже имеющемуся образцу? Консервная, в частности, и пищевая промышленность – у них как в сказке, изобилие. Но при этом нужда в монстрах. Информация у них существует по иным мирам – а это уже степень высшей, контролирующей цивилизации. Но при этом понятия «трон» и «королевская власть» у них скорей всего не существуют. Хотя тут я могу ошибаться как о наличии такой власти, так и о факте ее неприятия существами, шагнувшими на верхние ступеньки своего развития. Ну и что означали его слова «запретные знания»?
– У меня это тоже не укладывается в сознании, – призналась трияса. – На Изнанке, естественно, своими знаниями никто из шабенов делиться с коллегами не спешит. Даже старается всегда занизить свой уровень, говоря о нем. Но чтобы знания о магии вообще считались запретными?.. Да ты же сам окончил вместе со старшими детьми Масторакс знаний. И у вас сведения об уровнях и всех тонкостях умений читались отдельным курсом, вы по этим темам сдавали экзамены.
– Вот и я говорю: там, где такие запреты на колдовство или на владение оружием существуют, общество не может быть здоровым и проповедовать высшие идеи гуманизма или тотального равноправия. А значит, и честность у «сильных мира того» отсутствует как понятие вообще.
Дети тоже присутствовали при этом разговоре, кроме пса, стоящего на посту, но участия в нем не принимали. Просто слушали да пытались вникнуть в хитросплетения философии о власти и демократии.
Но уже при написании ответа Дарителю принимали участие, пусть и поочередно, все без исключения.
О своих сомнениях в честности господина Бавэла не написали ни слова. Но и свою радость по поводу возможного скорого выхода из Эфира выразили скупыми, практичными словами.
Зато предложили для торговли и оплаты за услуги много чего дополнительного, о чем те же супруги до попадания сюда даже и не слыхивали. В частности, Семен решил в первой отправке дать коллеге несколько кусков «вечного» материала, сопроводив их должным описанием: «…насыщенного синего оттенка. Это вещество, прошедшее длительное преобразование в центре одного из процессов нашего Пятого слоя, имеет уникальную прочность и не поддается обычной обработке. Сами мы не имеем возможности полностью и досконально исследовать сей крайне редкий ингредиент ввиду отсутствия надлежащего научного и механического оборудования. Надеемся, что у вас оное отыщется и что вы предоставите нам свои выводы по этому вопросу».
– А почему ты написал, что он «редкий»? – изумилась Алла. – Его вон сколько вокруг.
– Да так бывает, доча. Для кого-то камни – это мусор под ногами. А для других – драгоценные, баснословно стоящие бриллианты. Вдруг и здесь так окажется? Все-таки по прочности они идентичны, а по вязкости на порядок выше, чем алмазы.
– Разве ты «вечные» кусочки вещества изучал? – удивлялась Кэрри. – Не ты ли заявлял, что они ни к чему не пригодные?
– Так у нас и в самом деле нет надлежащих лабораторий для толковых исследований и должных инструментов для его обработки. Иначе те же самые болты арбалетные наделать могли бы для охоты. А что мне о структуре этого синего мусора ничего не известно, то об этом кричать на каждом перекрестке – не следует. Глядишь, и дядя Райзек нам что-нибудь да подскажет по доброте своей душевной. И мы же на этом неплохо заработаем. Может быть…
Послание, вкупе с горным хрусталем и кусками «вечного» вещества затолкали в небольшое облако живицы. Ну и само облако в воронку перенесли, предварительно повозившись там со срезкой мешающих протуберанцев.
И вновь стали ждать.