Ирв и Норма Мандерс в ту ночь спали мало. Сидели и смотрели череду глупых комедийных сериалов, потом новости, наконец, программу «Сегодня вечером». Каждые пятнадцать минут Норма поднималась и тихо выходила из гостиной, чтобы посмотреть, как там Чарли.

– Как она? – спросил Ирв в четверть первого.

– Отлично. Спит.

Ирв хмыкнул.

– Ты подумал об этом, Ирв?

– Она должна побыть у нас, пока не поправится. Потом мы с ней поговорим. Выясним, что с ее отцом. Заглянуть дальше у меня не получается.

– Если они вернутся…

– С какой стати? – спросил Ирв. – Мы для них не существуем. Они думают, что запугали нас…

– Меня запугали, – тихо сказала Норма.

– Но это неправильно, – так же тихо ответил Ирв. – Ты это знаешь. Эти деньги… эти «страховые деньги»… Я всегда чувствовал, что это неправильно. А ты?

– Да. – Она беспокойно пошевелилась. – Но док Хоффриц тоже прав. У девочки должна быть семья… она должна ходить в школу… играть с подругами… и… и…

– Ты видела, что она сделала в тот раз, – сухо напомнил Ирв. – Этот пиро-как-его-там. И ты назвала ее чудовищем.

– Я до сих пор жалею об этом, – сказала Норма. – Ее отец… он показался мне таким милым человеком. Если бы мы только знали, где он сейчас.

– Он мертв, – прозвучал голос за их спинами, и Норма со вскриком обернулась. Чарли стояла в дверях, вымытая и от этого еще более бледная, укутанная в одну из фланелевых ночных рубашек Нормы. Ее лоб словно светился. – Мой папуля мертв. Они убили его, и теперь мне некуда идти. Вы мне поможете? Мне так жаль. Я не виновата. Я сказала им, что не виновата… Я сказала им… Но та женщина назвала меня ведьмой… Она сказала… – Из глаз Чарли брызнули слезы, потекли по щекам, слова растворились в рыданиях.

– Милая, иди сюда, – позвала Норма, и Чарли побежала к ней.