Чарли, любимая…

Первое: как только дочитаешь это, спусти в унитаз, хорошо?

Второе: если все пойдет, как я планирую – как я надеюсь, – в следующую среду нас здесь не будет. Человек, который передал тебе эту записку, в нашей команде, хотя он этого не знает… Понятно?

Третье: я хочу, чтобы в среду в час дня ты была в конюшне. Мне без разницы, как ты это сделаешь. Зажги им еще один огонь, но будь там.

Четвертое, самое важное: не доверяй этому Джону Рейнберду. Тебя это может расстроить. Я знаю, ты ему доверяла. Но он очень опасный человек, Чарли. Никто не собирается винить тебя в том, что ты доверилась ему: Холлистер говорит, что Рейнберд достоин «Оскара». Но знай: именно он руководил людьми, которые схватили нас у коттеджа Грантера. Надеюсь, тебя это не сильно расстроит, хотя, вероятно, расстроит. Всегда неприятно узнавать, что кто-то использовал тебя в своих целях. Послушай, Чарли, если Рейнберд появится – а он скорее всего появится, – очень важно не дать ему понять, что твое отношение к нему изменилось. К среде он нас больше не побеспокоит.

Мы полетим в Лос-Анджелес или Чикаго, и, думаю, я знаю, как устроить нам пресс-конференцию. У меня есть давний друг по фамилии Куинси, и я рассчитываю на его помощь. Верю – должен верить, – что он нам поможет, если я с ним свяжусь. Пресс-конференция будет означать, что о нас узнает вся страна. Они, возможно, и дальше захотят нас где-то держать, но мы будем вместе. Я надеюсь, ты этого хочешь не меньше меня.

Все было бы не так плохо, если бы они не заставляли тебя зажигать огонь. Если у тебя есть какие-то сомнения насчет побега, помни, что это в последний раз… и твоя мама бы этого хотела.

Я скучаю по тебе, Чарли, и очень тебя люблю.

Папа