Глава 10
— Вон стаб. Наш перевалочный пункт, — указал ладонью на верхушки высоких тополей в трёх километрах впереди нас, Шпиг. — Ещё минут сорок пёхом и будем дома. Ну, почти…
— Поскорей бы, — устало вздохнул Петрович.
Ему приходилось хуже всех. Даже живец, который играл роль неплохого стимулятора, мало помогал пожилому человеку. В его мешке лежали восемь тридцатимиллиметровых снарядов, больше брать он отказался наотрез. У меня двадцать штук и я сейчас подумал, что ещё бы штучки три-четыре свободно донёс в рюкзаке. Больше всего тащил Шпиг — целых пятьдесят снарядов! Но рейдер в Улье уже прожил почти два года, за это время организм изменился, прибавилась сила, ловкость. Плюс, Дар сказывался. У Шпига была способность на время становиться неимоверно сильным, в такие моменты, он мог, не напрягаясь, плечом сдвинуть с места железнодорожный вагон. Усиленно вскормленный горохом, Дар работал в несколько процентов от своих возможностей и в обычном состоянии Шпига, делая и так неслабого человека, ещё сильнее. Так что, эти сорок с лишним килограмм для рейдера, были не запредельной ношей.
Вообще, любой Дар рано или поздно становится неотъемлемой частью жителя Улья. Силовики всегда сильнее прочих рейдеров, шустрилы — быстрее, даже шаг у них очень быстрым становится, кто умеет метать огонь, у тех температура тела на пару-тройку градусов выше, достигая смертельных значений, по меркам Земли. С теми, кто раскачал дар электричества, лучше не здороваться — ударит током, словно, где-то провод коротит, а ты коснулся незаземлённой поверхности.
У меня же, в далёком будущем может возникнуть ситуация, что перестану попадаться людям на глаза, стану эдакой невидимкой для всех.
Но это дело не одного года, и даже десятилетия.
Шли мы сначала по ровной пыльной грунтовке, но метров за триста до тополей, за которыми пряталось поселение рейдеров, грунтовка сменилась старым избитым асфальтом. Описать эту дорогу можно так: не асфальт с ямами, а канава с кучками асфальта.
В ста метрах от начала раздолбанной дороги, на обочине, на специально отсыпанной площадке (или в старом родном мире этого кластера здесь был выступ для автобусной остановки или отнорок под тягач-дальнобой), стоял блок-пост из бетонных блоков. Никаких мешков с песком или землёй, не было и в помине, зато хватало витков колючей проволоки, спиралей «егозы», «ежей» из заточенной толстой арматуры. Амбразуры в «блоке» узкие и длинные, с торчащими из них рыльцами знакомых пулемётов. И знакомых не только мне.
— Шпиг, меня глаза подводят или там, в самом деле, стоят «максимки»?! — поинтересовался у нашего проводника Петрович.
— Ага, они самые. Где-то раздобыли целую кучу со складов длительного хранения, сделали спарки, есть и счетверённые установки. По мутантам из таких палить, милое дело! Ствол водой охлаждается, можно лупить длинными очередями. Элиту это не остановит, но такие твари редко сюда забредают, а вот горошники, валятся как фишки домино. И банды муров любо-дорого сразу из нескольких стволов валить, там же и бронебойные имеются, всяческие шушпанцеры, шьют в лёгкую. Кстати, будут попадаться винтовочные патроны варшавского союза, то сюда тащите — купят по твёрдой цене. Это если неподалёку попадутся, издалека, смысла нет везти на своём горбу.
— Варшавского союза? — не понял я. — Что за патроны?
— Э-э, молодо-зелено, — покачал головой Петрович и ответил мне вместо рейдера. — Это наш, российский, калибр. Вон, у тебя в рожках патроны к автомату стандарта варшавского союза.
— Обычные у меня патроны, российские, — буркнул я. — Шпиг, а какие ещё патроны бывают? В калибрах сильный разбег?
— Да не, считай, что и нету никакого разбега, все патроны из разных кластеров одинаковые. Есть натовский стандарт, и есть варшавский. Стволы могут отличаться названием. Формой или даже питаемыми боеприпасами, но сами патроны, во всех мирах одинаковые.
За время разговора дошли до блок-поста, и тут нашу болтовню прервали. Метров за тридцать до постройки, в бойнице возникло шевеление, сразу пара пулемётных стволов сдвинулись в нашу сторону.
— Стоять! — рявкнули со стороны «блока». — Кто такие?
— Арт, ты что ли? — крикнул в ответ Шпиг. — Я Шпиг, со мной два новичка иммунных.
— Шпиг? Хм… ладно, топайте в посёлок, только за оружие не хватайтесь. На днях тут залётная банда разнесла «Титоныча» и сейчас там все на ушах. Ты, вообще, надолго? А то вечером меня сменяют, и можем в нарды повоевать?
— Не, Арт, я пас. Дождусь караван и дальше рвану.
— В Атлантис с хабаром? — догадался невидимый собеседник. — Тогда поспеши, а то колонна уже часа два как в посёлок вошла, того и гляди, укатит дальше.
— Бляха-муха, — выругался Шпиг, потом посмотрел на меня с Петровичем. — Так, мужики, живее шевелим ногами, если не желаем тут пару дней торчать. А местечко тут такое, что от скуки шарики за ролики за эти сутки зайдут быстро. И «Тритоныча» ещё разнесли какие-то суки.
— А это что? — спросил у него Петрович.
— Местный клуб, бар, баня, бордель с бильярдной и кегельбаном. Ладно, надавим, давай!
И мы надавили. Чуть ли не бегом промчали оставшееся расстояние до посёлка, проскочили мимо очередного поста с «максимами», лишь на минуту задержавшись для дачи пары ответов, пронеслись по единственной улице, по сторонам которой стояли одно- и двухэтажные постройки. Очень быстро сердце застучало с предельной скоростью, пот залил глаза, а воздух приходилось откусывать в буквальном смысле по кусочку и потому стало не до просмотров местного житья-бытья.
— Уф, успели, — сообщил Шпиг, когда мы оказались возле блок-поста на другой стороне посёлка, за которым на бетонной площадке стояли около десяти грузовиков и два БТР-80. Ан, нет, вон за могучими машинами стоят два пикапа, сделанных на базе могучих джипов. В открытых кузовах пикапов располагаются вертлюги с тяжёлыми пулемётами, что-то вроде НСВТ или ДШК.
— Пошли заселяться, — скомандовал Шпиг. — Нам бы голову тут найти.
Голова или старший караванщик, нашёлся рядом с бронированным «камазом», самым дальним от блок-поста. Молодой мужчина, пожалуй, около тридцати лет, худощавый, среднего роста. Лицо узкое и выбритое до синевы, это и неудивительно, учитывая, что он жгучий брюнет. Карие глаза смотрят холодно, постоянно ожидая от окружающего мира подлянки. Одет не в камуфляж, в котором я уже привык видеть местных (те девчонки, потом Шпиг, сейчас бойцы на постах)
— Что нужно? — вместо ответного приветствия спросил он у Шпига.
— С караваном до Атлантиса дойти.
— Сами откуда? Кто такие?
— Я Шпиг, а эти парни новички, даже не окрестил ещё никто.
В холоде взгляда прорезался интерес.
— Иммунные?
— А какие же ещё? — удивился наш проводник. — Молодой уже чуть ли не неделю в Улье, даже Дар прорезался. А его товарищ дня четыре, считая сегодняшний. Признаков заражения нет, да ты и сам видишь.
Голова кивнул:
— Хорошо, беру всех троих. Есть автобус и бочка, куда полезете?
— В бочку, конечно, — тут же произнёс Шпиг. — На автобусы, никаких споранов не хватит.
— Заплатите старшему машины, — произнёс караванщик и отвернулся, показывая, что на этом разговор окончен.
Бочкой оказался бывший полуприцеп, с которыми рассекают по дорогам Земли дальнобойщики. В Улье же вместо брезентового чехла наварили стены и потолок, в форме арки из трехмиллиметрового листового металла. В стенках, где-то в метре от пола, были прорезаны узкие отверстия-бойницы. Сиденья (простые лавки со спинками), мастера расположили лицом к бортам. Округлая форма, скорее всего, для неудобства мутантов и, вдобавок, металл обварили частыми шипами, решётками и мотками «егозы».
Петрович, как только увидел, на чём ему придётся сидеть немалый путь, тут же пошёл на попятную:
— Не, я на таких досках не поеду! Ну нахрен, подобное счастье.
— В автобус тогда иди, там тебе мягкие сиденья предложат и цену раз в пять больше, чем здесь, — резко ответил ему Шпиг. Потом посмотрел на меня. — А ты куда? Со мной или тоже в комфорт? Учти, здесь спораны так просто не даются, лучше потерпеть, чем выкидывать на ветер за несколько часов комфорта.
— Я с Петровичем, Шпиг.
— Ну, как знаешь. Тогда бывайте, — рейдер быстро пожал руки и скрылся в «салоне».
Автобус был сделан на базе трехосного грузовика, вроде бы «урал», но могу и ошибаться. Из окон все стёкла удалены и заменены металлическими пластинами с узкими бойницами, дополнительно борта и потолок обварены листовым толстым железом. Из таких, ворота делают на гаражах. Сразу за кабиной торчала бородавкой самодельная башенка с длинным пулемётным стволом. В автобусе стояли в два ряда у заваренных окон кресла с мягкой обивкой.
И за всё это потребовали по шесть споранов, в то время как проезд в «бочке» стоил всего два.
— Патронами возьмёте? — спросил Петрович. — Семёрка автоматная.
— Натовская, или для калаша? — уточнил старший машины, здоровенный детинушка в российской зелёной «цифре».
— Для калашникова.
— Тогда с тебя рожок, полный.
— Да что ж так дорого-то? — удивился Петрович.
— Вали в бочку, там дешевле.
— Да ладно тебе, парень, не лезь ты в бочку, — миролюбиво произнёс мой товарищ. — Рожок так рожок, вот, держи.
Рейдер посмотрел внизу магазина на золотистый пятачок капсюля, надавил на верхний патрон пальцем.
— Очень надеюсь, что там не карандаши насовал, — сказал он и посмотрел на меня. — У тебя тоже патроны?
— Нет, спораны.
Через полминуты мы с Петровичем заняли мягкие, хоть и замурзанные сильно, кресла в автобусе. Кроме нас тут сидели всего пять человек, с интересом посмотревшие, но воздержавшиеся от вопросов.
— Ох, как же здорово! — Почти простонал от удовольствия товарищ, регулируя кресло для большего комфорта. — Всегда бы так катался.
Только мы устроились, как в караван оживился — забегали бойцы, загремели сапоги стрелков в башнях по стальным ступеням, водители заняли свои места и запустили двигатели, как обычно зазвучал мат и поминание нерадивых личностей.
Сначала я пытался смотреть за пейзажем сквозь щель бойницы, но потом в тепле разморило, покачивание на ухабах внесло свою лепту, и вскоре меня сморил сон. Проснулся от резкого писка в салоне и первое, что увидел, когда открыл глаза — мигающую большую зелёную лампу на стене рядом с кабиной.
— Это что такое? — спросил я у рейдера в соседнем ряду.
— Зелёная остановка. Мальчики направо, девочки налево! — гоготнул он. — Новичок?
— Ага, — кивнул я, подхватил оружие, мешок и выскочил на улицу. Оставлять вещи в салоне опасался, мало ли что, кому потом претензии предъявлять? А снаряды, как я понял, здесь в цене, и желающие поживиться бесхозным добром, найдутся быстро.
— Это ты зря так, с вещами, тут не воруют. Кривой мигом оторвёт башку, если кого поймает на этом, — сообщил мне тот же рейдер, с которым я заговорил перед выходом на свежий воздух.
— Да я не воровства боюсь, просто, уже привык всё своё носить с собой. Мало ли что случится, вдруг придётся драпать со спущенными штанами и времени в автобус вернуться не будет? — немного слукавил я.
И вновь я уснул, стоило колонне возобновить движение. Под бронёй и защитой пулемётов совсем размяк, та тугая пружина, сжавшаяся под сердцем, понемногу, виток за витком расслабилась.
Проснулся, когда автобус остановился.
Сквозь бойницы мелькали узкие лучи фонарей, где-то впереди светила целая гирлянда ламп.
— Где мы? — спросил я у соседа.
— К Засечному приехали, небольшой стаб перед Атлантисом, он тут вроде заставы, фильтрационного пункта и культурного центра для тех рейдеров, кому нужно только гульнуть как следует и баб пощупать, в Атлантисе правила жёщще, там мигом в чёрный список внесут, и тогда даже в Засечном никто общаться не станет, — охотно сообщил рейдер, потом наклонился вперёд и протянул через проход правую руку. — Я Мох, девять месяцев тут уже, считай, инкубационный период прошёл, и я полноценно родился, ха-ха. А ты новичок, я в курсе. Старое имя можешь не называть, не стоит за него держаться.
Рейдер оказался смешливым парнем, гыгыкал, плоско шутил, рассказал пару весёлых историй. Тонкого юмора не показал, но и навязчивости от него не было. С такими людьми как он, хорошо отдыхать в компании, снимать стресс пивом и водочкой с девочками. После мутного и скрытного Шпига, новый знакомый казался отличным и располагающим к себе приятелем.
— А вот и контролёры, сейчас посмотрят, сверят ментокарты с нами, и можем катить дальше, — сказал он. В салоне зажглись светодиодные плафоны на потолке, потом скрипнула дверь, к нам зашли двое мужчин и сразу направились ко мне и Петровичу.
— Новички? — спросил один из них, сам среднего роста с причёской «ёжиком» и внимательным взглядом серых глаз. Был одет в простые коричневые штаны с накладными карманами чуть выше колен, тёмно-серую рубашку и жилетку-сеточку с кучей кармашков и карманов, которые все были чем-то заняты, судя по их оттопыренному виду.
— Ага.
— Да.
— Давно?
Мы с Петровичем сообщили, потом назвали возраст и место, откуда пришли. И вот тут вышла закавыка — Шерстинск неизвестный знал, а вот про тот городок, в котором я оказался, нет.
— В Атлантисе на КПП скажите, чтобы вас к Магдалине отвели, ясно? И сам сообщу туда сейчас, если вы вдруг забудете, — сказал он, после чего развернулся и вышел из автобуса.
— Кто такая Магдалина? — едва за парочкой закрылась дверь, обратился к Моху.
— Особистка, вроде как. Новичков сортирует, подозрительных типов раскалывает. Она ментат неплохой у них, ментокарты снимает, с таких как вы, кто только что в Улье появился.
— Ментокарты? Сынок, ты бы по-человечески рассказал, — попросил Петрович.
— Да есть такая штука — ментокарта. Листок бумаги, иногда в пластике ламинируют его, и там всяческие точки, крючочки да палочки. Вроде как в прописи школьной, но работает, как штрихкод на продуктах. Для каждого такая запись уникальна, повторов нет, изменить невозможно, если только золотую жемчужину не съешь. Но после такого, ты богом станешь, сможешь хоть в элитника превращаться, хоть скопировать любого из рейдеров и даже выйти во внешний мир и не занести туда болезнь.
— Легенда это всё! — тут же сказал сосед через два кресла впереди. — Нет золотой жемчужины, как нет и главного кластера! Сами рейдеры придумывают сказки, а потом в них верят, это вроде философского камня, в средневековье.
— Средневековье было на Земле, а здесь Улей! — запальчиво ответил Мох. — Тут есть всё, здесь другие законы, ясно? Я сам слышал…
— Слышал, как твой знакомый рассказал о случае, когда тот подслушал беседу двух трейсеров, которые шептались, как им довелось услышать от одного рейдера про жемчуг золотой, после чего тот рейдер ушёл в центр Улья и обещал вернуться через год.
— Да иди ты… — огрызнулся на него Мох, потом обратился ко мне и Петровичу. — Вы его не слушайте, он сталкер обычный, даже не трейсер, а уж про стронга, ему лишь мечтать и остаётся. Вот и копит желчь, всему не верит.
— Сынок, ты мне про карту эту расскажи, что за зверь вообще? Может мне её, и делать не нужно.
— А это уже не от вас зависит, — пожал он плечами. — На любого новичка делают ментокарту или рейдера, если до этого такого не случилось. На некоторые стабы даже могут не пустить, если ты не желторотик, а бывалый ходок, но в базе про тебя нет ничего.
— Так что это? Палочки-точки это ерунда, для чего она вообще нужна? — прервал я его разглагольствования.
— Чтобы различать рейдеров. Здесь же кластер за кластером перезагружается. За год, один и тот же город может раз пятнадцать мигнуть, бывает, что два одинаковых человека становятся иммунными — и тот Петров, и этот Петров, оба на одну морду. Или разные люди, но крещёные Ульем одним именем, Монахом, к примеру. И как их тогда различать? Как узнать, что вот этот Монах честный сталкер, а вон тот — гнилой мур? Вот тогда и достают ментокарту и сверяют.
— И карта никогда не врёт? — уточнил я.
— Никогда. Что-то там с особыми волнами, которые испускает наш мозг и тот паразит, который в нас сидит. Эти волны накладываются друг на друга и создают уникальное и эксклюзивное ментополе, которое и видит ментат.
— Хм, понятно. Типа паспорта?
— Не совсем. Паспорта тут тоже есть, на цивильных стабах выдают. Гражданство даже есть! В общем, ментокарта — это ментокарта, а паспорт — просто паспорт.
— Сынок…
— Зови меня Мохом, хорошо? — перебил моего товарища парень.
— Хорошо, хорошо, — закивал Петрович, — я же не обидеть хотел, привык к молодёжи так обращаться, вот к языку и приклеилось. Мох, а расскажи ещё что-нибудь про Улей, а? Про муров, стабы, ментатов, про Атлантис, куда катим сейчас, чем здесь можно заняться человеку с прямыми руками, ещё интересно, все ли копии человека иммунные или только одна?
— Ок, — кивнул тот, — что знаю и успею — расскажу…
— Дамы и господа, — прозвучал насмешливый голос в динамиках салона, — прибываем к конечной остановке — Атланстису. Просим не забывать свои вещи, но если забудете спораны и горох, то мы вас простим за эту забывчивость и поблагодарим, вспомним добрым словом за стаканчиком сакэ в уютном баре.
Нас высадили на бетонной площадке, ярко освещённой мощными прожекторами. За площадкой начинался небольшой подъём, дальше стояли бетонные блоки, два шлагбаума, блок-пост…нет, скорее всего, караулка, просто окна совсем маленькие, совсем как бойницы. У шлагбаумов стояли несколько человек с оружием, к счастью, на нас оно не было направлено: пистолеты и ножи покоились в кобурах и чехлах, автоматы висели на плече или за спиной.
— Пошли, Петрович, представимся местным важнякам, — сказал я.
— Потопали, — вздохнул он.
Немного бил мандраж, когда с десятком своих попутчиков, двигался к «блоку». Возле шлагбаума обратился к первому попавшемуся солдату:
— Меня и товарища должна ждать Магдалена. Как пройти к ней?
Тот удивлённо посмотрел на меня, потом усмехнулся:
— Ждёт Магдалена?
— Угу, — кивнул я.
— Свидание назначила, что ль?
— Свищ, пошёл отсюда, живо! — произнесла молодая женщина, незаметно оказавшаяся рядом. Высокая, но какая-то болезненно худая, даже бесформенный камуфляж не скрывал её худобу. Автомата у неё не было, вместо него на левом боку висела кобура с большим пистолетом, справа узкий длинный кинжал или, быть может, кортик с крестообразной гардой, витой рукоятью и навершием, в виде какой-то зверушки.
— Да, Люси, понял, — торопливо произнёс хохмач и очень быстро умчался подальше от нашей компании.
— Вы новички, про которых с Засечного сообщили? — строго спросила она Петровича, обратившись, видимо, как самому старшему.
— Новички, ага, а вот про то, что там и откуда сообщали — не в курсе, — развёл тот руками. — К некой Магдалене нам сказал один солдатик сходить, когда в Атлантисе окажемся.
— Идите за мной, — приказала она, повернулась спиной и быстро пошла прочь от блок-поста. Мы тронулись следом. Через минуту мы стояли у небольшого двухэтажного здания, которое очень напоминало караулку, откуда вчера таскали снаряды. Отличия были в стенах и окнах: вместо кирпича — бетонные блоки, вместо стандартных окон — узкие и очень длинные, горизонтальные, в которые сможет пролезть только очень худой человек или ребёнок. Это если он протиснется сквозь прутья решётки.
На входе дежурил постовой за решёткой, делящей коридор пополам. Экипировка у бойца, та ещё: мощный бронежилет пятого класса защиты с фартуком и воротником, тяжёлая каска с протипопульным забралом, в руках незнакомый автомат буллпап, с большим магазином, коротким, но внушительного калибра, стволом.
По его требованию, нам с Петровичем пришлось сдать все свои вещи, которые на наших глазах упаковали и запечатали в брезентовые мешки с металлическими застёжками. Почти такие же используют инкассаторы, но на порядок меньшего размера, в эти можно барана откормленного спрятать, тут же сообщил мне тихо Петрович.
Проводница привела меня и Петровича на второй этаж, усадила в неудобные кресла с деревянными ручками и обитыми тёмно-красным дерматином и скрылась за дверью кабинета, рядом.
Вновь появилась секунд через пятнадцать и кивнула моему товарищу:
— Заходите, вас ждут для беседы.
Вышел мой товарищ, спустя двадцать минут, подошел ко мне и протянул руку:
— Дед!
— Что? — не понял я, но протянутую ладонь, машинально пожал — Какой дед?
— Я — Дед. Эта с-с… серьёзная девушка дала мне новое имя по местным правилам и всего лишь потому, что я её внучкой назвал, — покачал головой он. — Ступай, она тебя теперь зовёт.
В небольшом кабине за представительным столом, а котором стоял большой моноблок, сидела девушка не старше двадцати трёх лет, считай, ровесница моя. Строгий тёмный костюм, белая блузка со стоячим воротничком, застёгнутая под горло, минимум косметики, волосы зачёсаны назад и собраны в хвост.
— Здравствуйте, я Магдалена, мне нужно задать вам несколько вопросов.
— Здравствуйте, меня…
— Стоп, — девушка выставила в мою сторону ладонь, — никаких имён, есть определённые правила, которые никому не стоит нарушать без особой причины. Мы здесь одни, так что, не запутаемся при общении.
— Как скажете, — покладисто ответил. — Спрашивайте.
— Ваш товарищ, Дед…
Я едва сдержался, чтобы не засмеяться, уж очень не шло это имя моему спутнику.
— … сказал, что очень многое про Улей он узнал от вас, в том числе правила приготовления живца. Откуда вы узнали всё это?
— Столкнулся с парой местных, они и рассказали, при этом чуть не убили. Приняли в тот момент за заражённого, да и было с чего — выглядел и чувствовал себя, крайне плохо.
— Кто они и где это было?
— Да откуда мне знать, — пожал я плечами. — Рейдеры, охотники на мутантов, как я понял. При себе были крупнокалиберные винтовки с глушителями, оптическая аппаратура, думаю, лазерные дальномеры, баллистические калькуляторы… да чёрт знает, что там ещё при себе имели. Дали напиться живца, рассказали про этот мир и отправили восвояси, правда, опасался, что пристрелят в спину.
— Почему опасались?
— Чтобы охоту им не испортил или не навёл тварей на их точку. Догадаться несложно, вариантов-то кот наплакал.
— Но стрелять не стали?
— Если сижу перед вами, то ответ и так ясен.
— Знаете, что я ментат?
Я молча кивнул.
— И то, что ментаты умеют забираться в чужие мысли?
— А вы умеете?
— Умею, и сейчас вижу, что вы лукавите. Что вы скрываете? Ваши ответы неполны.
«Зараза телепатическая, — улыбнулся я, — иди мужу мозги полощи».
Мох немного рассказал про таких, как моя собеседница. Мысли они читать не умеют, лишь видят эмоции, чувствуют настрой человека, его желания и очень точно различают правду и ложь.
— Не знаю, что вам сказать… я сказал, как было: встретились, поговорили, разошлись.
— И всё?
— Всё, — кивнул я.
— До этого и после, вы встречались с рейдерами или кем либо ещё из, как вы сказали, местных?
Я чуть подумал и почти всё рассказал. Почти — умолчал про белую жемчужину. Эта тема — табу, вообще, будет лучше, если я про неё и сам забуду и поверю в то, что иммунный с самого начала. Может быть, жемчужина сейчас где-то во мне и найдётся много народу из тех, кто решит распотрошить новичка, наплевав на суеверия.
— Вам сама Фортуна помогала буквально с самого первого момента, как попали в Улей. Дед сказал, что у вас необычный Дар. Расскажите, как он появился.
Я мысленно прошёлся по всей родне своего товарища, который уже во второй раз не смог сдержать свой язык. И ведь опять на том же самом месте его развязал.
— Мне стало очень страшно, спрятался и хотел стать невидимым… в итоге так оно и вышло.
— Я ещё никогда не слышала, что так быстро и такой силы может появиться Дар Улья у новичка, — покачала головой девушка и вдруг резко спросила. — Вы съели жемчужину? Да или нет?
«Твою… зараза, Петрович, не дед ты, а Трепло!», — мысленно взвыл я.
— Да или нет?
— Мне обязательно отвечать?
— Желательно. У нас стаб со строгими правилами, мутных личностей мы немедленно выпроваживаем за его пределы. Немедленно, — девушка особо подчеркнула последнее слово.
Машинально я посмотрел на узкое окно, за которым ночную черноту разгонял свет фонарей.
— Да, съел.
— Откуда она у вас?
— У тех сектантов нашёл. Один из трупов хранил на груди в футляре, и я посчитал, что это очень ценная вещь. Потом при разговоре с охотниками…
— Трейсерами, рейдеров, которые охотятся на мутантов, называют трейсерами, — перебила девушка.
— Да мне всё равно. В общем, они рассказали, про жемчужины… я ещё испугался, что обыщут меня и отберут такую ценную вещь, и потому сразу её проглотил, как только отошёл от них.
— Я же говорю, что сама богиня удачи на вашей стороне, — чуть-чуть улыбнулась девушка и вновь задала неприятный вопрос. — Какого цвета была жемчужина?
— А это обязательно говорить? Это моя личная тайна.
— Вы помните, что я сказала про мутных личностей?
— Да мне плевать, — хмуро ответил я. — Зато потом расскажу, как из меня в Атлантисе выбивали информацию и потом просто выбросили из стаба за то, что не стал сотрудничать с особистами.
— И это нам сильно повредит? — девушка изогнула левую бровь.
— Не знаю, но я постараюсь эти слова разнести в разные места. Если хотя бы один рейдер решит обойти ваш стаб стороной, не принесёт сюда ценные вещи, а отнесёт вашим конкурентам, то уже неплохо выйдет.
— Наши конкуренты — муры и внешники. Интересно, у кого с мозгами настолько не в порядке, что он добровольно сунется к ним с ценным товаром?
Я решил промолчать, понимая, что в этой словесной баталии я всё равно проиграю по причине своей полной безграмотности в местных реалиях.
— Я не просто так спрашиваю про жемчужину, пойми, — решила она зайти с другого бока. — Случаи, когда новички принимают жемчуг, настолько редки, что об этом никакой информации почти не имеется. Поможешь нам, и мы поможем тебе. Так какая жемчужина была у отрицателя?
— Догадайтесь.
— Как же тяжело с тобой, — тяжело вздохнула она. — Ладно, ступай, быть может, в следующий раз наш разговор получится продуктивней, сейчас же ты просто устал с дороги.
— До свидания.
Когда я взялся за ручку двери, Магдалена сказала:
— Совсем забыла тебя окрестить. Раз ты такой везучий, то отныне станешь… Сервием.
— Что?! — я резко обернулся к ней. — Это что за имя?
— Очень хорошее имя. Сервий Туллий был шестым царём Древнего Рима. По преданию, богиня удачи Фортуна, полюбила его и, благодаря этой любви, Сервий поднялся из низшего сословия до самого высшего. Точно также эта богиня любит тебя. Всё, ступай, Сервий, — моё новое имя она буквально смаковала.
Ошарашенный я вышел в коридор и натолкнулся на Деда.
— Ну, что, как там?
— П… Дед, оторвать бы тебе бы твой длинный язык! То Шпигу выложил про мой Дар, то здесь, — упрекнул я товарища, отчего тот сильно смутился.
— Сам не знаю, как с языка сорвалось, словно, под гипнозом был. Может, она воздействовала на меня как-то, у неё же Дар мозгокрутный, — начал тот оправдываться. — Я не болтун, тем более, что после прошлого раза я старался следить за словами… Да вишь какая она. Недаром её Мох особистом назвал.
— А-а, — махнул я рукой, — оба вы своими языками друг друга стоите. Один всё выкладывает первому встречному, вторая — чокнутая историчка.
