Книга: Нойоны. Черный дождь
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9

Глава 8

Центральная Авлия. Рейхавен. 9-й путь Лун, 989 год н. э.
Солмир бесшумно ступал по мраморному полу, лишь слегка касаясь его посохом. Ритмичный, медленный стук. Маг шел по балюстраде второго этажа дворца Совета Правды. Матово-зеленые колонны полукольцом вздымались вверх, поддерживая изящный, будто парящий над зданием купол. Они плавно, мерно проплывали справа от старца, по левую руку тянулся барельеф о деянии великих основателей Авлии. Иногда встречались открытые и закрытые двери. Наконец, около высокой, кованной по драгоценному металлу двери чародей остановился, огляделся в астрале и вошел.
Вообще по своему положению, статусу и власти Солмир мог никуда не ходить. Он только что находился на связи с Валтарой, обсуждал происходящее с Теодором и Хрезионом и мог вызвать эльфов к себе, но старый маг привык общаться с ними как с равными. Возможно, тому потворствовали его дипломатические навыки или просто особенный склад характера. Он не любил принуждать других. Многие члены Белого круга вышучивали эту его любезность, сам же Солмир, наоборот, видел в поведении остальных снобизм и отчужденность. Многие белые упивались ролью хранителей. Солмир же хотел по возможности уменьшить страдания людей и в первую очередь предотвращать войны. Теперь же перед ним стояла задача, противная его увлечениям. Теперь обстоятельства вынуждали его подбивать на войну народы, о которых он так «пёкся». Какая слепая ирония…
Двери открылись, Солмир вошел под шелест одежд, все присутствующие встали. Внутри располагался длинный стол на протяженной каменной опоре. Тут были все руководители Авлии – верхушка Совета Правды, за исключением ряда военных, что уже вели на юг могучую эльфийскую армию. Во главе стола, прямо напротив мага замер Эллезар. Желтые, пшеничные волосы ниже плеч, глубоко посаженные глаза – редкий истинно сингмарский тип лица. В то же время глава Совета был хорошо известен, как ненавистник и жестокий каратель лесных отступников. Он уничтожал всякие попытки необращенных эльфов наладить контакты с миром. Рядом Рилант – глава города, суховат и стар, вот Мепхала – воительница, уже давно генерал и опытнейший командир. Сильна как в нападении, так и защите, мечтает стать высшим друидом. Ранкх изготовил для неё гладиус. Помощники Алагара, замещающие попавшего в опалу главу разведки. Енова – прекрасная руководительница Торговой ассоциации и бывшая укротительница драконов, со столь редким для эльфов смуглым оттенком кожи. Руководители других городов, дипломаты. Виртуально, по каналам астральной связи, на встрече присутствовали командующие походом генералы Улафий и Гем.
– Приветствую великого Солмира, нашего друга и наставника, – заявил Эллезар и пригласил всех садиться.
– Пока вас не было, – продолжал он, поправляя смявшиеся рукава тоги, – Улафий рассказал нам о последнем столкновении с орками на дороге к Дрегонспиру.
– Наши силы истощились, – повторил самое важное генерал, отвечая на заинтересованный взгляд мага, – мы шли спасать Эрафию от вторжения, теперь же сами выглядим захватчиками. Население Кревланда поголовно настроено против нас. Хотя мы не причиняем им телесных наказаний или материального вреда. Уже третий месяц идут постоянные сражения. Мои солдаты измотаны и просят о передышке!
– Мы посоветовали генералу прекратить наступление и перейти к обороне, – закончил за него Эллезар, – подскажите, владыка, что будут делать силы мага Даремифа в Лордароне? Окажет ли он поддержку и помощь нашему авангарду света, укрощающему варварскую необузданность Кревланда?
– Я буду способствовать этому, – ответил Солмир, устроившись в мягком кресле, – уверен, Даремиф понимает сложившуюся ситуацию, Я информирую его об озабоченности Совета Правды, – сгладил страх в словах Улафия чародей.
Они обсудили ещё ряд внутренних авлийских проблем, изображение генерала исчезло. Бывалый воин попрощался с присутствующими и пожелал всем скорейшей победы над Темным кругом. Эта фраза, как спусковой крючок арбалета, подействовала на Совет.
К Солмиру обернулись все присутствующие, и магу пришлось отбиваться от града вопросов.
– Что произошло в Карне, почему посольство в Ангкоре больше не отвечает? Можно ли говорить, что их армии пересекли хребет Пепла и идут на север?!
Как же я устал от пустоты их фраз и мелочности интересов, думал Солмир и стал медленно, хотя ему было куда торопиться, объяснять, что, скорее всего, произошло в Карне.
По данным посольства людей, а туда также были помещены новые системы связи, произошел обычный государственный переворот. Глава стражи наемников Десмос Миридий при помощи нойонов сверг регента Куруша, и разъяренная толпа казнила ненавистного деспота, приготовив ему мучительную смерть на костре. За столом послышался шорох.
– Сумеречная школа, которую пытался основать в Ангкоре Малькольм-воин, разгромлена под давлением нежити. Сейчас послушников ловят по всему городу. Я думаю, – после некоторой паузы продолжил Солмир, – они не решатся убить послов, а просто вышлют на родину.
– Посол Карна ничего не смог нам объяснить! – заявил Рилант. – Мы огорошили его этой новостью. У них нет связи, это понятно… Мы решили его изолировать от общения в городе, – добавил хозяин Рейхавена.
– Это хорошо, мы также потеряли связь с Ангкором. Три наших астральных глаза были сбиты нойонским воздушным защитным блоком, – сообщил Солмир.
– Значит, в городе кто-то из истинных… – размышлял Эллезар.
– Осмелюсь доложить, атари, два наших астральных ока так же сбиты, – вступил в разговор генерал Гем, чья голограммная тень стояла по правую руку от мага света.
– Но это не повод для паники. В конце концов, лидеры Карна, Таталии и Фолии давно вступили в альянс с нойонами, им прежде надо было думать, на что они себя обрекают. Что касается подобных стремительных операций на наших территориях, это невозможно. Любая подобная вылазка лишь обернется для них невосполнимыми потерями, они расчетливы и прекрасно это понимают!
– Это единственная хорошая новость за сегодня, – скривил губы Эллезар.
– К каждому из авлийских городов Белый круг распорядился приставить титанов для защиты. Надеюсь, эту новость вы не сочтете плохой, – маг улыбнулся, как дедушка, делающий внуку щедрый подарок.
– Это было бы весьма разумно, тогда можно высвободить наших золотых драконов, которых мы вынуждены держать здесь для защиты торговых путей и связи в стране. Уверена, в случае столкновения они постараются, опираясь на господство в воздухе, разрушить связь между городами: узкие горные дороги, мосты через полноводные реки и пропасти! Торговые караваны – вот их первоочередные цели, – заявила Енова.
– Торговую ассоциацию волнует лишь безопасность их товаров, а не жизни наших граждан! – осадил её Эллезар.
– Наша работа так же важна, как и труд воинов! – парировала Енова.
– Все расы живут торговлей, и если бы у Авлии не было нас, то тут был бы избыток лишь леса, ну и ещё, конечно, самых мудрых вождей!
Как все похоже на этом свете! У Эдрика все точно так же. До чего же они стали похожи на людей, думал маг.
Похожи на людей, на людей, на людей… – отозвалось в астрале, но это было не сожаление, а гнев. Эхо мыслей – прислушался Солмир. Кто-то здесь настроен резко против Эрафии. И совершенно не ясно – кто.
«Предатели всюду, почти все руководство обязано возвышением магу Ранкху», – вспомнил он слова Алагара.
Мысли Солмира были сейчас далеко от этого стола. Он подумал о том, что ему придется ехать в Энроф, задержаться там, оставить Гримли слишком надолго. А ведь обучение ещё не окончено. Парню ещё учиться и учиться, в война может завтра шагнуть в Эрафию. Он ведь не усидит на месте, будет думать об Аделаиде, бросится её спасать. Нойонам все это прекрасно известно.
Надо приставить к нему другого наставника, кого он знает достаточно хорошо, кому доверяет, того, кто удержит юношу от безумных поступков. На себя рассчитывать Солмир не мог. Ход боевых действий против нойонов мог потребовать в любой момент рисковать жизнью. Он не сможет все время быть в святилище, ясно как день! Не сможет, но кого попросить в такое время – у каждого свои дела, свои цели. Каждый хочет побольше взять и поменьше отдать на этой войне, которая, толком не начавшись, уже была так отвратительна Солмиру.
За столом между тем возникла серьезная перепалка, и магу света пришлось вновь прибегать к своему авторитету, чтобы заседание закончилось на положительной ноте. Эллезар и Енова сегодня сцепились, как кошка с собакой. На стороне Эллезара был опыт и власть, на стороне Еновы изворотливость, красота и то, что многие члены Совета были обязаны ей своими материальными благами: состоянием, землями.
– Торговая ассоциация проглядела предательство в собственных рядах. После разговора в Валтаре для меня очевидно, что Тойранад предатель и провокатор! А какие ресурсы, время, сколько наших мужей мы потеряли, доверив ему Кревланд с вашей подачи! – гремел глава Совета.
– Но вы же сами поддерживали все эти решения! Раздавали ему награды, создавали в народе образ героя, несущего цивилизацию варварам! – не сдавалась Енова.
– Прежде он на самом деле так выглядел, теперь его коварство очевидно! То, что казалось безрассудством, оказалось изменой. Интересно, Торговая ассоциация и теперь ему помогает? Нужно принять какое-то решение по этому поводу!
– Я думаю, лучше выждать какое-то время. Сейчас опасность такова, что нам не до вопросов, кто ошибся первым, – пытался успокоить их Рилант.
– Полагаю, вам нельзя выносить ваш спор на публику, особенно сейчас! – сурово указал Солмир. Казалось, только его слова смирили гнев Эллезара.
На этом заседание советников было кончено. Правители эльфов расходились по огромному зданию, чтобы встретиться вновь уже снаружи – на площади Свободы, раскинувшейся между рекой, торговым кварталом и самим комплексом зданий Совета. Улицы были полны народу. Тут были эльфы, люди, гномы. Даже гноллы, орки и варвары, не боявшиеся запрета боосского короля на посещение Авлии. Дело было в том, что Солмир прибыл в Рейхавен в канун главного государственного праздника – Дня Основания.
Все жители страны чтили память Авельда Великого, создателя государства. В этот день, согласно традиции, которую Светлый круг не считал должным оспаривать, Авельд отказался от собственного бессмертия, порвав тем самым с неотъемлемой прежде частью эльфийского существования. Авельд первым из эльфов принял сторону белых и убедил большую часть своих братьев в том, что бессмертие – это рабство. Рабство души перед телом, вечные оковы, бегство от себя, вечный страх. Все, что нойоны превозносили, было опорочено тем, что они делали. Отвращение перед нежитью, без сомнения, помогло Авельду в те далекие годы.
И вот сейчас процессия, славящая павших героев и мудрость решения древнего эльфийского вождя, медленно двигалась по улицам столицы. Традиционно главную роль в представлении отдавали молодежи, тем, кто ещё не принимал никаких решений. Впереди шли мастера разных школ магии. Конечно, не подлинной магии, а бытового колдовства. В Авлии, где возможность колдовать никогда не была чем-то особенным, не могло возникнуть страха перед бытовой магией и такого инструмента управления, каким был Орден Фавела в королевстве людей. В одном Рейхавене был десяток таких школ. В конце процессии по небу должны были пролететь золотые драконы и гвардия пегасов. Столь любимых эльфами летающих коней.
Авлийцы были особенно горды тем, что один из белых лично присутствовал здесь. Такие визиты совпадали с праздником не чаще, чем раз в десятилетие. У Солмира не было особой необходимости посещать этот парад. «Главное – это радость горожан, а не руководителей», – заявил маг. Он поклонился первым рядам радостных, машущих ему жителей, а затем присел на придвинутое гвардейцами Совета кресло. Маг остался для того, чтобы в тени трибуны более откровенно поговорить с некоторыми членами Совета. Нужно было понять, что же изменилось в Рейхавене в последнее время. Почему Эллезар так посуровел, это месть, рука Ранкха или что-то ещё? – с этим вопросом белый маг обратился к Риланту.
– Вы знаете, глава Совета сильно изменился после смерти Фарсала. Стал более раздражительным, нетерпимым. Я бы сказал, более жестоким.
– Например?
– Он без решения Совета единолично приказал казнить сингмарцев, схваченных в районе Силида. Потом такую речь произнес, что даже Алагар возразить не посмел.
– Конечно, это его не красит. Жестоким нужно быть в первую очередь к себе… – Солмир махнул рукой Рейхавенской школе магии воды, которая показала на площади вызов водяного элементаля. Потом жидкий монстр взмыл вверх и взорвался, наполнив удивительно теплый для начала осени воздух переливающимися брызгами.
– Кстати, а почему Алагара сегодня заменил не Ивор? Я думал, что он лучшая замена главе разведки, на время его… отсутствия, – Солмир, наконец, подобрал нужное слово.
– Даже не знаю. Эллезар и другие, видимо, решили так. Присутствовал официальный заместитель. Ивор Итон, как вам известно, просто агент, хотя и известен как чародей высокого класса.
– Он не просто чародей, а доверенное лицо Светлого круга! – подчеркнул Солмир.
– Я даже не знаю, что вам сказать, – мысли главы города путались. Он со страхом смотрел на морщинистое лицо истинного мага.
– Понимаете… – Тут с площади раздалось пение и нескончаемые аплодисменты. Из своей ложи Эллезар приветствовал хор храма Творца, который располагался прямо над его резиденцией. Голоса певиц всегда нравились главе Совета.
– Понимаете, – повторил Рилант, – по городу и так ползут слухи. Говорят, что война не подготовлена, что войска уходят на юг и на восток, а страна оставлена без защиты! Мобилизации нет, выглядит так, как будто войну скрывают. Сокрытие не прибавляет благородства любому делу. Священному походу против нежити тем паче! А эти странные события в Карне? Их тоже не скрыть! Понимаете, всем было бы легче, если бы неопределенность кончилась. Хотя бы одна громкая победа над нойонами успокоила бы население, пресекла опасные пересуды…
– Думаете, вера в Белый круг может поколебаться? – будто издеваясь, сверху вниз посмотрел на задрожавшего эльфа белый маг.
– Конечно, нет! Но страх может иметь самые неожиданные последствия. Тем, кто руководит городом, тем, кто руководит Советом, всем есть что терять. Они совсем не хотят рисковать. Речь не о материальных ценностях! Война будет где-то там, далеко, в Эрафии и в то же время после победы именно люди возьмут в руки руководство странами юга, которые, как вы верно заметили, ошиблись с выбором стороны в этом конфликте. Только боязнь упустить свою долю в этом разделе толкнула Совет Правды снарядить армию генерала Гема, к которому вскоре присоединится Мепхала.
– Прискорбно слышать, что вашим Советом движут корыстные интересы!
– После недавней встречи в Валтаре у нас много стало гостей с севера. Сюда зачастили и Теодор, и Ранкх. Ходят слухи, что вы хотите уйти после победы над нойонами, совсем уйти… Говорят о каких-то магических вратах в иные миры.
– Это не более чем слухи, – маг пристально взглянул на Риланта.
А ведь я когда-то знал тебя совсем юным. Нынешний глава города был тогда стражем у переправы через Меропонт. Это было в первый год его жизни истинным магом, когда прежний Солмир покинул этот мир, оставив своему любимому ученику мантию, посох и имя. Какую-то щемящую боль в груди ощутил маг в тот момент. Ему показалось, если он сейчас встанет приветствовать школу гномов-топорщиков, то не выдержит и упадет. Голова закружилась, и всесильный белый маг не встал. Он обернулся и посмотрел вокруг. Справа стоял гвардеец, в соседней ложе сидели прекрасная Енова и Кланси Атой.
– О вашем племяннике идет слава как о храбром воине! Мои ученики близко знали его, – заметил он гному.
– Благодарю, слышать это от вас великая честь, – поклонился рыжеволосый коренастый здоровяк, правитель стальных копей в холмах у озера.
– Толин никогда не отступает, я сам его многому учил, – хвастался Енове старый гном, – недавно прислал весточку, за героизм при защите от орков король Эдрик пожаловал ему звание полковника, начальника Хирда гномов, на службе Энрофского трона и назначил военным губернатором крепости к югу от столицы. Двадцать лет, а уже губернатор, – громко заявил Кланси. Его словоохотливость не осталась не замеченной.
– Гномы всегда ведут себя вызывающе, – скривил губы Эллезар, – среди своих приближенных.
– Это всё слухи, – резко обернулся к Риланту Солмир, – не верьте всему, что говорят, особенно о нас!
– А гном в своих словах и правда привирает, – заметил глава города, – его сына назначили комендантом тюрьмы-монастыря, а не губернатором и это при том, что парень рвался в армию! Он, правда, рисковый, будто рука Веле… Творца хранит его.
– Часто те, кто не попал в первые ряды, потом благодарят небо за то, за что прежде проклинали его! Так Ранкх был тут недавно?
– Да, мы говорили об Алагаре, о его подозрениях, – не мог собраться с мыслями Рилант. – Маг встречался с Эллезаром, с другими, говорил об армии, о том, чтобы мы перебросили силы Мепхалы на юг. Тогда мы услышали первый раз о титанах для охраны городов.
– Его титанах? – это был вопрос другого ранга, из-под маски праздно отдыхающего на параде дипломата проявилось суровое лицо белого владыки.
– Он не уточнял, но, вероятно, да, его титанах.
– Главное, чтобы в нашем общем деле не возникло излишних раздоров. Как ты считаешь, члены Совета ещё могут примириться с Алагаром? Можно ли восстановить его в прежнем положении?
– При вашей поддержке, конечно! Многое зависит от того, с чем он вернется из Сингмара, что предпримут нойоны в ближайшее время, но ваши слова перевесят всё! Поговорите с Ранкхом сами!
Магу оставалось лишь удовлетворенно кивнуть. Он приветствовал центральную, самую помпезную часть парада.
Колонна фигур в белых хитонах шла со знаменами и древним оружием, побывавшим на первой и второй войне стихий. В середине этого прямоугольника из нескольких десятков фигур, на жердях подобно паланкину южных стран, несли статую натурального роста из светлого дерева. Она изображала Авельда Великого, вырывающего у себя сердце – деревянную звезду со множеством лучей. «Разрыв с бессмертием» – было написано на помосте.
Маг пристально смотрел на фигуру основателя эльфийского государства. Она нравилась ему своей точностью, живой красотой, казалось, чародей вот-вот оживет! Вдруг Солмир ощутил на предмете статуи ещё один эмоциональный взгляд. Но взгляд этот был полон презрения, ненависти, от него разило холодом огромного времени и чувством утраты. Этот астральный след был различим всего мгновение, потом исчез. Солмир смотрел на трибуну, и в астрале и в реальности. Все как прежде, обычные лица, сферы защит в параллельном мире. Эльфы скрывали друг от друга свои личные, интимные мысли, зато в делах государственных были открыты как никто. Главный зал Совета, от которого и пошло название, ещё во времена основания был закрыт чарами правды. Любой выступающий не мог там лгать, даже если бы захотел. Само здание с астральной настройкой этих чар было выстроено братом Авельда – Руммием Ором, и секрет этих чар до сих пор считался неразгаданным.
Нет, измена здесь невозможна. Маг ещё раз пробежал глазами по собравшимся и в конце концов остановился на Эллезаре, главе Совета. Тот, улыбаясь, проводил центральную процессию, встал и направился прямо к нему. Парад завершался, и его поведение было самым обычным, да и в астрале все было тихо. Маг взглянул вверх. Над городом висели глаза. Их глаза, арагонские. Кто-то из Валтары наблюдал за парадом – но кто, понять было невозможно.
– Я могу вас отвлечь буквально на мгновение. Я знаю, вы торопитесь, – деликатно раскланялся Эллезар, и Рилант освободил свое место около мага света. Взгляд эльфа-правителя скользнул по посоху.
– Хотите рассмотреть поближе? – улыбнулся Солмир. – Берите! Жаль, таких больше не делают, – рассмеялся маг.
– Недавно держал в руках огненный посох, так чуть не сгорел, – пошутил в ответ Эллезар.
– У меня к вам один вопрос. – Неприятный у него все-таки взгляд, подумал Солмир, странно, что я обращаю внимание на эти мелочи. Маг деловито оперся на ручку кресла и открыто взглянул светящимся взором на главу Совета, тот не выдержал и отвернулся. Эллезар понял, что несколько нарушил субординацию, и больше не смел дерзко смотреть в глаза истинному магу.
– Вы, вероятно, уже слышали, – эльф посмотрел на стоящего у бортика трибуны Риланта, – о нашем конфликте с главой разведки. Я также знаю, что он посещал ваше святилище…
– Вы неплохо осведомлены, – заметил Солмир.
– Не хотелось бы, чтобы возникло недопонимание, вредное и опасное в наше время. Алагар дал понять, что видит меня марионеткой в руках мага Ранкха. Я должен был оскорбиться, но стерпел, однако сама мысль о том, что великий маг огня может быть предателем Белого круга, недопустима. Тут так и хочется вспомнить поговорку людей «вор кричит: держи вора!» И пресветлый Ранкх считает так же.
– А от меня вам что нужно, добрый друг?
– Вы могучий дипломат и всегда ищете между сторонами примирения. Возможно ли, чтобы могучий Ранкх и Алагар встретились, выяснили все начистоту, до конца? Ведь тогда многое станет ясно, и опаснейший конфликт разрешится сам собой.
– Очень рад, что и вы так считаете, но сейчас это едва ли возможно. Ранкх находится с передовыми войсками в северной Эрафии, если ситуация подобная случившемуся в Ангкоре повторится, ему сложно будет покидать армию до победы над основными силами нойонов. Боюсь, все же такая встреча невозможна, по крайней мере, в ближайшее время.
– Что ж, я лишь хочу, чтобы мы пришли к единому решению. К исходу, который бы всех устроил, – глава Совета Правды облегченно вздохнул. – Если увидите Алагара раньше меня, передайте, что я лично не обижен на его дерзости. Я хочу только одного, разобраться в том, кто нас предал. Ведь тот случай с Тойранадом, все, о чем говорили в Совете, это было. Тот передатчик в Силиде действительно существовал, я сам видел его руины. А разгадки до сих пор нет…
– Особенно плохо, что её нет в канун решающей битвы. Надеюсь, Творец послал нам достаточно сил и терпения, чтобы все кончилось хорошо.
В этот момент им пришлось встать, приветствуя гвардию на драконах, что летели над головами зрителей. Десять золотокожих монстров пронеслись над центром Рейхавена и скрылись за городом. Парад и официальные торжества были кончены. На центральной площади воцарился временный хаос мельтешащих радостных лиц. Все обнимались, танцевали, кричали, играли на свирелях и лютнях, взлетали вверх разноцветные магические стрелы…
Солмир простился с правителями Авлии и направился к выходу. Его ярко-белый пегас Рон ждал своего господина и недоверчиво фыркал, кося на стоящих в карауле гвардейцев большими влажными серыми глазами. Маг не мог больше здесь задерживаться и, обернувшись, увидел, что глава Совета срочно подозвал к себе заместителя Алагара.
Перед ним был недолгий путь, но важная миссия.
Сложив крылья, Рон опускался на траву в десяти милях к западу от Рейхавена. Воздух тут был влажен от близости огромного полноводного озера Тетис и втекавшей в него мировой реки. Среди еловых лесов мелькали аккуратные луга и редкие поселения, людского типа селения, как отмечал маг. Все же большинство эльфов считало своим домом лес и их строения, даже целые города с воздуха казались лесами, огромными деревьями, светящимися изнутри. Но были и новоделы, среди тех, кто более нейтрально относился к домам на открытой местности. Недалеко от дома, похожего на усадьбу небогатого, по эрафийским меркам, рыцаря, Солмир затянул поводья и стал снижаться. Старик чрезвычайно ловко соскочил с пегаса и, указав ему на ограду, за которой было поле выгула хозяйских лошадей, велел ждать своего возвращения. Волшебный конь встал на дыбы и, сверкнув золотом в закатном солнце, проводил хозяина громким ржанием.
– Эти пегасы просто чудо! Мой Лиен-най хоть и родом от них, но против Рона выглядит, как необработанный камень рядом с изящным брильянтом! – показался из ворот Ивор.
– Твой конь прекрасен. В нем много силы, – ответил на комплимент Солмир. Он расправил плечи, вдохнул полной грудью. Ивор, наверно, впервые заметил, что маг без преувеличения наголову выше него. В другие времена в больших городах среди облеченных властью персон на плечах мага лежал будто груз неподъемной тяжести.
– Хорошо тут у вас. Красиво и спокойно, – Солмир перебросил посох из одной руки в другую. – Эльза дома?
– Да, я думал, вы все видите на расстоянии, великий!
– Не называй меня так, я же просил!
– Да, великий, ой, прости, Солмир! Она только что была в саду. Яблони в конце лета разрослись, будет большой урожай. У всех в округе.
Солмир кивнул, и они прошли внутрь. Дом Ивора был двухэтажным с небольшими крыльями, построенными буквой П. За оградой внутреннего двора в середине строения располагался бассейн, по края полный яркой-голубой водой. Дорожки в саду были красиво оплетены мхом, а стены дома блестели зеленью плюща. Солмир видел, что дно бассейна исписано рунами, как и стены дома.
– Зима не касается твоего прибежища?
– Да, двор не замерзает, и листья осенью не загрязнят его.
– Хорошо, у тебя есть, о чем заботиться.
– У меня другая главная радость в жизни, – заметил Ивор, тут в дверях показалась Эльза. Она подбежала к Солмиру, на миг замерла и потом бросилась к нему на шею, будто это был её родной дедушка. В ней не было ни страха, ни робости, лишь радость и уважение. Она поцеловала Солмира в щеку и, вернувшись к Ивору, обняла его за плечи. Чародей вежливо поинтересовался её здоровьем и прошел в дом.
– И не сложно вам смотреть за таким домом совсем без прислуги и охраны? – поинтересовался маг.
– У меня есть верный страж и садовник в одном лице, – радостно заметила Эльза, обнимая Ивора, – потом отец и мать хотели прислать сюда уйму слуг, а Оллин дать целый легион охраны, но я от всего отказалась. Несколько эльфов знавших предков Ивора помогают нам приходя из города раз в неделю.
Впрочем, Солмир заметил скрытых наблюдателей в окрестностях поместья. Значит, Оллин Эй-Той все-таки блюдет королевскую волю и не упускает дочь Эдрика из виду. Обменявшись с Ивором парой фраз, маг понял, что авлиец также в курсе наблюдения и, видимо, имеет с Грифонхатами какой-то негласный договор. Принцессу же было просто не остановить. Она все говорила и говорила, о письмах из Энрофа, о том, что впервые за долгое время получила весточку от верной Адель.
– А что с её любимым, что с Гримли? Здесь все говорят, вы взялись учить его магии.
– Это правда. С ним все будет хорошо. Аделаида может ему писать, возможно, они скоро встретятся. А ты, Ивор, – оперся на столик Солмир, – почему не был сегодня на Совете в городе?
– Меня не пригласили, от разведки пошел, кажется…
– Я знаю, кто пошел.
– Парад проходит так же шумно? – вмешалась в разговор Эльза. – Я в Энрофе насмотрелась их столько, что на несколько жизней хватит. Да и в том году Ивор возил меня на праздник «Основания». Не понимаю, что интересного стоять в толпе несколько часов, чтобы потом пять минут промаршировать по улице. Это какое-то мучение!
– Люди в различных мучениях получают особенное, ни с чем несравнимое удовольствие. Мир сложен, моя дорогая, – заметил эльф. Принцесса скорчила в ответ гримаску, однако, к счастью, не стала злоупотреблять временем истинного мага и решила не вдаваться в глубины человеческого бытия. Солмир тут же воспользовался моментом и вернул Ивора к ускользающей теме.
– Уезжая, Алагар хотел, чтобы именно ты представлял его службу в Совете. Как тебе сформулировали отказ?
– Мне ответили, что я не подхожу по рангу. Я лишь советник главы разведки, и они этой должности не признают!
– Кто они?
– Хозяева Совета: Эллезар, Рилант, другие. Вы ведь знаете, о чем идет речь! Алагар должен был вам рассказать.
Маг кивнул.
– Может, мне отойти? Я не хочу слышать лишнего и убраться нужно, – предложила Эльза.
– Это премило, когда принцесса из тысячелетнего рода убирается сама, даже невероятно! Но я прошу тебя остаться, мне как раз важно поговорить с тобой. А по поводу Алагара – я думаю, мы можем сами решить эту проблему, не здесь, а в Валтаре.
– Я понимаю.
– Эльза, – обратился к принцессе Солмир, отвалившись на спинку кресла и в миг наколдовав чашечки с теплым ароматным отваром. – Расскажи мне о своем детстве, о том, что было совсем давно. Меня интересует то, о чем все говорили, но чего никто не записывал. Скандалы и слухи, то чем жил тогда двор. То, что старались скрыть даже от наших всевидящих глаз твой отец, дядя и тетка?
Ещё не привыкшая к бытовым чудесам принцесса громко зааплодировала появлению дымящихся чашечек.
– Этот отвар поможет тебе освежить память и заострить чутье – выпей!
– Может, уйти мне? – вежливо спросил Ивор. – Я не хочу выпытывать у своей супруги те тайны, что она не хотела доверить мне раньше.
– Как хочешь, твой вопрос мы решим, я уверен, – Солмир улыбнулся, и Ивор вышел. Он был удивлен, в какое русло направил разговор белый маг, и чутье подсказывало ему, что это связано с Гримли.
Увы, откровениями принцессы маг был разочарован. Как он и полагал, Эльза не смогла припомнить по-настоящему неведомых ему подробностей, да и по возрасту она была всего на четыре года старше Гримли, она не могла многого знать. Вот Кристиан, Эдрик, они могли что-то рассказать, но обращаться к ним пока было рано. Маг чувствовал – родовая линия Эдрика путь неверный. А вот его брат, бывший король Катберт, фигура возможная. После конфликта с эльфами, начавшегося из-за небольшой провокации с участием генерала Рейнхарда и быстро принявшего небывалый размах, Катберт отрекся от престола. Сам себя заточил в монастырь, а накануне войны расстался с нелюбимой супругой, навязанной ему знатью. После этого рыцари отомстили ему, устроив ту дерзкую вылазку, сжегши священную рощу и убив старых друидов. Итак, Катберт, его ссора с королевой Марией двадцать два года назад, Гримли тоже двадцать два года. Вот это тепло…
У Катберта регулярно бывают видения, маг видел похожее зерно и в своем ученике. Плюс внешнее сходство, нос, губы, брови. Хотя Гримли ещё взрослел, лицо его менялось, но что-то общее неизменно проступало.
– Увы, кажется, я не сильно вам помогла, – развела руками Эльза. – Несмотря на это чудотворное зелье. Зато оно такое вкусное, – принцесса зашлась веселым смехом, – но вы же на меня не в обиде?
– Нет, милое создание! Нет, конечно, ты и так открыла мне глаза на многое, – успокоил её Солмир.
– Может, Кристи что-то знает. Он как-то шутил о любовнице нашего дяди. Из-за которой Мария отказалась жить в Энрофе. Но тогда я была маленькой и ничего не понимала…
Вошел Ивор. Они ещё некоторое время говорили о том, что произошло в Карне, о том, чего ждать в ближайшем будущем. На прощание Эльза просила поцеловать за неё жениха лучшей подруги, а узнав, что маг собирается в Энроф, и её заодно.
Хозяин дома вышел проводить Солмира в сад, они шли вдоль забора, огораживавшего поля для лошадей с конюшни Ивора. Ослепительно-белый Рон ярким пятном выделялся на фоне ночного леса.
– Скоро я попрошу тебя о задании, вернее об услуге, о которой никто, даже Алагар, не должен знать.
Ивор навострил уши, в принципе, белый маг и раньше давал ему весьма важные поручения.
– Что я должен сделать?
– Пустяк, если война сильно отвлечет меня от обучения Гримли, побудешь с ним некоторое время до моего возвращения.
– Ну, это не сложно.
– Ты не можешь знать, сложно это или нет, если я сам не знаю…
– Я не думал, что вы поручите мне убирать мусор. С ним проблемы, в обучении?
– Нет, с этим проблем нет. А вот с безопасностью… Нельзя, чтобы Гримли Фолкин совершал необдуманные поступки. Опасные для него и для всех нас. Что касается уборки, то я прикажу приставить к твоему дому золотых големов.
– Эльза будет против.
– Уговори её, я не буду советовать пустое, – маг прищурился, и Ивор понял, что дело серьезно.
Солмир уже был верхом, обернулся к нему, взгляд мага бежал во мрак, за забор загона, к лесу и реке.
– Думаю, месяц-два и все будет кончено. Я дам знать, когда твоя помощь будет нужна!
– Всегда к вашим услугам, – склонился эльф.
Белый маг ударил посохом в бок пегаса. Конь оторвался от земли и через несколько секунд сверкающей точкой скрылся за лесом.
Ивор поднял белое перышко, пух с крыла Рона, и, крутя его, пошел назад к дому. Он знал, что судьба не даст длительной передышки, и был рад тому, что в этот раз не придется ехать далеко, за моря и горы. Он вспомнил предупреждение о страже големов и думал об Эльзе и надвигающейся войне.
Северная граница земли нойонов, цитадель Ато-Моргул. 9-й путь Лун, 989 год н. э.
Серое облако полностью закрывало эту горную котловину от солнечных лучей и любопытства астральных глаз. Но все же какой-то свет сюда проникал, иначе хозяевам города пришлось бы тратить энергию концентратора на освещение, далеко не вся нежить ориентировалась во тьме так же хорошо, как на свету.
На скалистом отроге одной из вершин Пепельного хребта находилась цитадель – огромное массивное сооружение черного камня. Восемь башен и полукруг стены представляли внешнее укрепление. Вокруг крепости изгибались дороги, шедшие с северных перевалов, от стен они ниспадали на круглую равнину, абсолютно голую и безжизненную.
Когда-то давно здесь был лес, но он истлел ещё в первую войну стихий, когда нойоны в своих целях внезапно открыли жерла вулканов, и этот хребет, на три тысячи миль пересекающий материк с запада на восток, стали называть хребтом Пепла. Тогда оседающая пыль, газы и жар уничтожили то, что не вырубили при строительстве новообращенные слуги истинных. Со временем в городе-крепости становилось все теснее. Несмотря на поражения во всех трех войнах стихий, силы нойонов лишь прибывали. Сейчас они располагали вдесятеро большим потенциалом, чем до начала первого конфликта с Арагоном. Большая часть войск, складов и производств были вынесены за стены крепости. Эти блеклые на фоне древней громады постройки, да несколько тысяч чахлых, искалеченных древесных стволов представляли унылый местный пейзаж.
На юге петляла река, на ней стояли города обессмерченных адептов нойонов прибывавших из самых разных стран – аколитов, там не было так мрачно и постыло. В Ато-Моргуле всегда чувствовалась военная напряженность, серая безликая аскетичность. Трое нойонов, управлявших Армией мертвых – Тант, Пти и Нагаш, уже были здесь. Кроме них на широкой площадке, что тянулась от ворот крепости до отвесного спуска в котловину, находилась уйма народу, крайне редко собиравшегося вместе. Тут были нижайшие послушники из числа обессмерченных – повышенные в звании аколиты, и черные клобуки – часть старшей обслуги, к которой нойоны питали хоть какое-то уважение, некроманты – опытные чародеи, выходившие из клобуков, наиболее склонных к магии, Моргулы – верные соратники истинных и, наконец, сами хозяева страны Пепла.
Сейчас в цитадели было как никогда много гостей. На высокой стене цитадели, между рядами блестящих парадными доспехами личей двигались две фигуры. Одна в сером плаще, другая, сгорбленная, в черной тоге с капюшоном, надвинутом на глаза. Тот, что был выше, остановился у огромной бойницы. За его спиной на подставке в два человеческих роста висел в астральном поле поддержки энергокристалл фиолетово-синего цвета – оборонное орудие Ато-Моргула. По всему ободу стен крепости располагались сорок таких орудий, ещё столько же находилось на втором и третьем ярусе цитадели. Не один десяток титанов остался грудой камня на равнине под стенами этой крепости в первую войну стихий, после смерти Стигиуса на склоне Арайан-Дола. Сама «Гора битв» возвышалась на севере, её жерло и сейчас источало серный смрад и желтоватую копоть. Своим заснеженным пиком она обозначала крайнюю северную точку владений нойонов, дальше начиналось снижение и большая южнофолийская саванна. В основании крепости скрывался магический концентратор, созданный нойоном Нимбусом. Он и Вокиал выстроили такую сеть энергетических машин, что позволяла Темному кругу манипулировать извержениями по все горной гряде и устраивать землетрясения во многих странах юга.
Нойон Тант обозревал окрестности – с высоты доброй тысячи футов долина была как на ладони. И все пространство долины было полно загадочных квадратных и прямоугольных форм. Они колебались, дергались, ползли, перестраивались, окутанные мельчайшей дорожной пылью. Каждый квадрат представлял пять, а прямоугольник – десять тысяч воинов. И сколько их тут было – не сосчитать. На высоте башен крепости над долиной проносились десятки драконов-духов. Бескрылые, похожие на пауков, драконо-големы костяными клешнями скрипели среди толчеи квадратов, двигаясь по узким проходам, монстры строились в две большие походные колонны. Между драконами и землей то тут, то там мчались сонмы призраков и аурных духов, наводящих ужас на противника. Огромными черными роями летучих мышей то тут, то там поднимались вверх сотни вампиров.
Тант, обозревавший это движение, будто ждал, что произойдет что-то неожиданное. Он уже десять минут не оборачивался к Вокиалу, который сам был на редкость спокоен и задумчив. Могущественный гость цитадели стоял у самой опоры энергокристалла, облокотился на неё, как на стол. Казалось, Вокиал боится подойти к краю стены и посмотреть на море войск, колышущихся где-то там, за бортом этого каменного судна. Нойон смотрел на очищенные от пепельной пыли стены и послушников, замерших в отдалении. Вокиал был в браслетах молчания, их с Тантом разговор был приватен. Их не могли понять ни личи, ни ожидавшие решений послушники. Это были довольно опытные клобуки – обоим лет по сто, хотя выглядят на тридцать. Вот они стоят и мечтают. Мечтают, чтобы истинные обратили на них свое внимание, поручили им что-нибудь, дали какое-нибудь задание, наполнили их однообразную скучнейшую жизнь мимолетным смыслом. Повторение – враг творческого начала, думал Вокиал, но ведь и мы в чем-то повторяемся. Творцы ли мы? Мы пишем или он – Хаид, ещё пишет нас? От этих глубоких раздумий Вокиала оторвала небольшая сутолока и хаос на стене. К нойону-воину, растолкав нерасторопных послушников, прорвался один из моргулов. Он поднялся на платформе от информационного центра. Эти платформы так и сновали по стене, и концовка этого пути не миновала пристального взгляда Вокиала. Он понял, гонец как раз тот, кого ждал Тант. Это свежие новости – новости с севера.
– Все три наших глаза были уничтожены белым ветром, учитель, – поклонившись хозяину и Вокиалу, доложил моргул.
– Но вы ведь хоть что-то заметили? – спросил Тант, задумчиво царапая мертвое носовое сухожилие.
– Они начали освещение и эксгумацию тел с кладбищ южных городов Эрафии, кроме того, около города Ситодар замечены два титана, видимо, их передовой отряд.
– Жаль, что они успели так хорошо изготовиться, сколько зондов вы запускаете?
– Четыре в час, мой господин!
– Делайте вдвое больше, идите!
– Повинуюсь, – поклонился моргул.
Вокиал всё же подошел к нойону-воину.
– Что, люди неплохо готовятся? Даже не боятся беспорядков при экзорцизме на кладбищах…
– Все идет так, как и предполагал Моандор. Кстати, когда он прибывает?
– Через пару часов, может, раньше. Видишь, как Нагаш ответственно подошел к церемонии. Это ещё и проверка, если бы сумеречные солгали, и у Арагона также был тероморф, они попытались бы нанести удар сейчас, когда вся армия собрана в одном месте. Идеальная мишень для атаки таким оружием.
– Вы не слишком рискуете?
– Нет, все продумано. Новый император сам одобрил эту операцию, он хорошо осведомлен о планах Светлого круга.
– Но ведь мы тоже кое-что знаем, наивно полагать арагонцев дураками. Мне кажется, Нагаш и Моандор слишком самоуверенны.
– Возможно, но мы сами доверили Моандору разведку. Теперь в его руках ключ к сведениям, которые решат исход кампании.
Вокиал пристально посмотрел на сурового воина. Тант стал слишком податлив. С чего бы это?
– Война коротка, мир долговечен. Видомина никогда не смирится с поражением в Совете, будет драться за власть, может, ей удастся уговорить вернуться самого Сандро… – заметил нойон-строитель.
– Я думаю, они разрешат эту проблему ещё до конца войны!
– Ты так думаешь? – Вокиал посмотрел на воина снизу вверх, но ни один мускул не дрогнул на лице Танта.
– Я просто предполагаю, как сам бы поступил в подобной ситуации. В любом случае наши с тобой планы возможны только после разрешения этого кризиса, после войны. Сейчас нужно выждать. Наши заклятые друзья готовы сцепиться между собой, к чему мешать?
Нойоны прошлись по стене, удалившись от послушников и личей.
– Ты ведь понимаешь, – наклонился к невысокому Вокиалу Тант, – Нагаш мог стать правителем, но не взял на себя эту ношу совсем не из страха поражения или мнимого долга перед Сандро. Чем ближе мы будем к победе, тем больше власть будет перетекать в руки воинов, которые её добились. Чем слабее будет выглядеть Арагон – тем меньше будет стоить информация обо всех этих жалких странах и правителях, которой владеет Моандор. Тероморф будет израсходован. В итоге к концу войны реальная власть окажется в руках Нагаша и перед ним будет лишь формальное препятствие…
– Но мощь Полиарха…
– Не сможет сдержать целую армию!
– В любом случае, – развел руками Вокиал, – сейчас мы должны скрывать наши планы. Моандор будет следить за общением членов Совета, но нас обвинить ни в чем не сможет, мы его опора.
– Конечно, сейчас мы должны поддержать их с Нагашем в борьбе против Видомины. Потому нам следует выждать, пока они разберутся между собой.
– Именно так и следует поступить, – кивнул нойон-строитель. – Я вспомнил, два года назад мы тоже говорили перед изгнанием Сандро, тогда успех казался таким призрачным и далеким…
– Я даже помню, что тогда раздавил жука, – трогательно заметил воин, – слышал, Тамикзалла вживляет в них астральные передатчики и использует для прослушивания.
– Да, развратная ведьма может подпортить нам игру. Впереди много опасностей. Победа в войне ускорит неизбежную развязку здесь. Пока что нам следует безусловно держаться Моандора. Он принял на службу в Колдсоул двух моих некромастеров, так что у нас появились свои глаза и уши.
– Вот-вот, даже он не всевидящ.
– На это и рассчитываю, – усмехнулся Вокиал.
Сгорбленная фигура оперлась на каменный парапет бойницы. Вокиал посмотрел вниз – там, на пересечении дорог перед крепостью возникла сутолока. Колонна скелетов пропускала драконов-големов. Изнутри передового костяного исполина вышла женщина с пепельно-седыми волосами в полупрозрачной фиолетовой дымящейся мантии. В сопровождении двух моргулов она устремилась внутрь крепости. Командиры всех отрядов нежити, исходящих из горного нутра Ато-Моргула, приветствовали её низким поклоном. У самых ворот женщина остановилась и посмотрела вверх – на обод стены.
– Заметила, – скривил мертвые губы Вокиал.
– Стоит спуститься, приветствовать, тем более и Нагаша встретим.
Нойоны пошли к платформе, и та беззвучно поползла вниз.
Видомина только кивнула могучим членам Совета и, не замедляя шаг, проследовала к центральным постройкам, скрытым в глубине скал. Там её ожидали верные соратники. Внутри было сухо, пусто и холодно, хотя мертвая кожа и не передавала хозяйке этих ощущений.
В небольшой, скрытой от посторонних глаз комнатке её ждал нойон Пти, перед ним голубоватым огнем горел голограммный экран, показывавший события в котловине. Голубым мерцанием отображались постоянно изменяющиеся построения войск. От одной части к другой перелетал черный конь с красной гривой, за спиной всадника как огромное крыло трепетал фиолетовый плащ.
– Очень старается, – заметила колдунья, – жаль, что ты тогда отговорил меня ехать в Ангкор. Тогда, – ведьма ткнула пальцем в картинку, – он бы не вернулся домой.
– Я думал, у Малькольма хорошая оборона, а они даже не запустили концентратор, странно, что сумеречные вообще так его покалечили, – заметил воин.
– Очень жить хотелось, вот и покалечили. Когда прибывает Моандор?
– У нас ещё есть время, чтобы детально всё обсудить. – Пти, совсем как человек, закинул ногу на ногу. Раскованное поведение слегка раздражало ведьму.
– Я только что видела Вокиала и Танта.
– Сейчас они идут к смотровой площадке у дороги, я тоже их видел. Уверен, они так же, как мы обсуждают предстоящий исход. Они не будут драться за Нагаша и Моандора.
– Зависть Танта к Нагашу всем известна. Я считаю, – Видомина поправила браслет молчания на правой руке, – они не будут препятствовать нашей операции, если только поймут, что Нагаша и Моандора постигнет катастрофа.
– Да, они осторожны, но не от мудрости, а из страха. У меня, кстати, есть приятная новость. Никого не уведомляя, я побывал в хранилище в Агону, пересадив часть своего сознания в стража.
– Вокиал никогда не был особо наблюдателен, и каков результат?
Из черного стола нойона-воина поднялся держатель с капсулой плотного красного вещества, напоминавшего спинной мозг. Пти аккуратно вытащил её и передал Видомине.
– Я уже продумал детонационное заклятие в сто двадцать восемь знаков. Никто не разгадает.
– Это и есть тероморф? – Ведьма бережно провела по граням кристалла. Было видно, что полость внутри не полна, казалось, куски какой-то губки плавали в вязком красноватом сиропе.
– Ты договорилась о задании для Нимбуса?
– Да. Моандор утвердил его без возражений, я удивилась.
– Он сказал, где надо будет строить?
– Нет, не уточнил.
– На это и рассчитывает, – Пти взял кристалл из рук ведьмы и убрал обратно в тайник, – здесь всюду его соглядатаи. Он постоянно использует все новые и новые средства слежения, на этой почве и сошелся с Тамикзаллой.
– Мерзкая извращенка, – лицо Видомины исказила гримаса.
– Ты должна сделать так, чтобы этот эксперимент поставили не у нас, а в одной из союзных стран, верных обязательствам, данным на Красном острове.
– Кого именно ты хочешь?
– Таталийские консулы наиболее подойдут. Они крепко повязаны в наших делах. Для них мы Темный круг, жуткая монолитная абстракция, а не группа кланов.
– Когда-то так и было, – вздохнула ведьма.
– Уверен, – продолжил Пти, – консулы не придадут значения тому, от кого поступило предложение, убедишь их с помощью магии.
– Это не поможет, Моандор распорядился в знак доверия к правителям стран юга передать им наши браслеты, – заметила Видомина.
Пти брезгливо поморщился, такие священные артефакты простым людям…
– Ну, тебя это вряд ли устрашит, я верю в твои возможности дипломата. Чтобы найти подход к консулам, прежде переговори с братом одного из них, Мадивьяром, у него не будет браслетов. Сегодня на военном докладе Нагаш расскажет, когда мы вступим в Асанну, после этого нанеси туда визит. Лучше это сделать тебе, чем Нимбусу, за ним следят ещё тщательнее.
– Вероятно, – ведьма отвлеченно смотрела на картинку военного построения, – мне нравится твой план, а что ты думаешь о предстоящей войне? Они бросят тебя в самое пекло. Я уверена, и Нагаш, и Моандор будут рады узнать о твоей героической смерти от рук Арагона.
Пти лишь усмехнулся:
– Я постараюсь этого избежать. Будем держаться связи, операцию Нимбуса нужно осуществить в канун решающей битвы. Даже если он и не умрет, то сильно пострадает, и управление войсками перейдет к тебе!
Ведьма кивнула.
– Мы направим Нагаша в зону поражения основных зарядов. Жадный до крови врагов, он не устоит перед соблазном.
– После этого случая в Карне Нагаш стал куда осторожнее! Мы не можем недооценивать их обоих!
Они ещё не менее часа говорили о внутренних проблемах нойонов и обсуждали исход предстоящей кампании, пока голографическое изображение военного построения в котловине перед Ато-Моргулом не показало, что с юга клином приближаются три ярко-серебристых дракона-духа, оставлявших за собой светящийся след ауры. Столь странный след, что призраки и духи в ужасе разлетались в разные стороны.
– Арагонские штучки, – указал рукой Пти.
– Мерзость какая, Сандро никогда не опускался до подобного.
– У нового правителя свои причуды, – заметил воин. Пти встал. Обоим нойонам следовало лично приветствовать нового главу Темного круга.
– Он забывает об уставе Стигиуса, там же ясно написано – использовать магию белых запрещено! Нет, он просто дерзко его попирает, – ярилась Видомина уже в коридоре, – он все ещё пользуется тем трофейным доспехом.
– Да, это его не красит. Ты возмущайся, да погромче! Если будем молчать, он почувствует заговор, – усмехнулся Пти.
Пневматическая платформа подняла их на второй ярус крепости, ещё на триста футов выше главной стены. Там на посадочной плите нойонов ожидал Дракон-дух. Два десятка личей замерли, тут же выстроившись в шеренгу. Через миг серебристое тело костяного гиганта оторвалось от скалы, неся в себе могущественных чародеев. Дракон распластал крылья и спланировал в самую середину построения этого грандиозного смотра – на холм, куда незадолго до этого опустился всадник на летающем коне.
Вокиал и Тант уже были здесь. Терракотовые переливы застывшей породы и желто-красный лишайник украшали склоны холма. Ровной трапецией, огораживая его вершину, выстроились рыцари смерти с блестящими глефами в руках.
То и дело сюда опускались драконы-духи, из которых появлялись моргулы и истинные нойоны. Семь черных кресел железного дерева были аккуратно расставлены полукругом. Над центральным из них поднимались зазубрины, будто когти, а в середине спинки серебристым огнем горел символ «N», заключенный в звезде с восемнадцатью лучами – Звезде Хаида.
Вот, уже собственным зрением, без астральной магии, нойоны видели приближающийся клин драконов, летевших с юга. Ещё два десятка подобных монстров, мерно махая крыльями, парили над долиной. В непрерывном танце, кружась над башнями и стеной крепости Ато-Моргула, вился сонм привидений и призраков. На третьем ярусе, вцепившись когтями крыльев в острые сколы горы, сидели ещё несколько драконов, среди них принадлежавший Танту «дракон-повелитель». Он был больше других размером, то и дело махал непомерными, раздувающимися, как паруса невиданного судна, крыльями и, свесив голову, источал жуткий вой.
– Прекрасный Грот-Мог, бывший король драконов, – говорили между собой моргулы, – он никому не покорился, ни людям, ни эльфам, ни магам! Сам умер от старости, и лишь тогда Тант заполучил его тело.
Череп Грот-Мога был несколько меньше, чем у обычного дракона, тело и особенно крылья, наоборот, больше. Казалось, он закрывал всю крышку третьего яруса, и остальные драконы ютились рядом, как дети, что бегут под навес-грибок во время дождя.
Говорили, что Тант не только усовершенствовал его тело, сделав драконом-духом, но и особыми заклятиями придал ему возможность так долго питаться силой от концентраторов, что Грот-Мога считали самым грозным оружием нойонов, до появления тероморфа.
– Ваше создание чувствует императора на таком расстоянии! Своим знанием некромантии вы можете утереть нос гордой владычице Терминаса, – отпустила Видомина комплимент Танту.
Твои слова, как шелест змеиной чешуи, подумал нойон-воин и на словах поблагодарил ведьму.
– Куда это они? – пристально смотрел в небо Пти. Три дракона сделали головокружительный вираж, прошли на бреющем полете перед Ато-Моргулом и начали снижаться, тормозить, но местом их посадки был соседний холм, что стоял почти голым в окружении армии обессмерченных, согнанных сюда со всей страны.
– Что он задумал? – Вокиал и Пти привстали со своих мест.
– Моандор хочет выступить перед воинами с речью! – успокоил всех Нагаш.
– Зачем? Древний устав не обязывает главу Совета к подобным действиям – это стоит делать в канун битвы, а не в начале похода! – шипела Видомина.
– Это выглядит так, как будто он уподобляется вождям людей, худший пример для подражания!
– Императору виднее, – ответил Нагаш, – теперь устав будет таким, каким Моандор его напишет!
Пти хотел возразить, открыл рот, но смолчал.
– Если мы готовимся к сокрушению Белого круга, то и законы должны меняться!
Меж тем драконы приземлились на холм, и изнутри появились трое. Женщина с пышными черными волосами, мужчина среднего роста в черном плаще с капюшоном и яркая фигура во всем белом, с жезлом и кроваво-красным камнем на груди. Камнем, напоминавшим вырванное из плоти сердце. Сердце, которое не могло чувствовать, могло лишь давить. Действительно, по построениям обессмерченных и нежити прокатились волны восхищения, повернулись тысячи голов, множество глаз смотрели на обладателя Полиарха.
Казалось, вокруг того холма, где стоял Моандор, нарастал какой-то астральный шум. Будто все обессмерченные, вооруженные пиками, топорами и мечами, зашептались между собой. Потом Моандор взмахнул своим жезлом, и установилась потрясающая тишина, она давила на зрителей куда больше предшествующего гула. Даже исполинский Грот-Мог на вершине Ато-Моргула перестал реветь и, свесив вниз голову, всматривался в крошечную белую точку среди серо-черной толчеи тел.
Тамикзалла оправила кожаный корсет и, широко расставив ноги, встала по правую руку главы Совета. Моандор поднялся на каменный помост, кончавшийся отвесным обрывом. Дракис отступил назад, сдвинул с головы капюшон, и западный ветер растрепал его длинные седые волосы.
Неподвижное, мертвое и обветренное лицо главы Темного круга вдруг оживилось. Челюсть двигалась назад и вперед, будто что-то пережевывая. Громкие речи на открытом месте были ему в новинку, он больше привык к шепоту Колдсоула. Нойон посмотрел на соседний холм, там никто не мог усидеть, все стояли у края, расталкивая друг друга. Он отлично их видел: Нагаш, Тант, Видомина, Пти, Вокиал – враги и временные союзники. Пять пар истинных горящих глаз кололи его, он отвернулся и снова смотрел на толпу. Люди, минойцы, орки, скелеты и зомби. Тысячи, сотни тысяч, до самых краев перевала и отрогов гор сплошное, чуть шуршащее море тел. Нагаш постарался на славу, хороший задел и приманка для северных старцев.
– Воины, – вскричал нойон, – сегодня тот день, о котором вы столько слышали и которого так ждали, наступил. Сегодня начинается отсчет нового времени, и это будет ваша эпоха. Эпоха бессмертных. Могучая рука Арагона, известного вам как Белый круг, держит страны эльфов, людей и всех обитателей севера в оковах страха и невежества. Пришло время освободить их и приблизить к истине. Облагодетельствовать их правдой, что идет от самого Хаида. Поможем порвать оковы страха смерти! Оковы, что давят на всех и каждого там, за этими горами! Мы заставим их ценить жизнь и знание, творчество и мощь, ради которой мы пришли в этот лучший из миров! Вы сейчас передо мною не манипулы невидимой десницы древнего бога, но сами вершители судеб! Вы сами боги, ибо в этом верховный удел бессмертного – стремиться познать истину! Те, кто падут в огне белых магов, будут навечно воплощены в нашей памяти. Смерти не будет больше, вы вернётесь в новый, дивный, благоустроенный на благо всех мир! Мир всеобщего благоденствия, процветания и знания! Слава Хаиду! Этот мир принадлежит нам! В бой, до победы! – Нойон вскинул руки и, у него за спиной, ярким ореолом возникли красные, белые и желтые столбы света, ударившие в затянутое дымкой небо.
Обессмерченные исступленно вопили: «Слава Хаиду, слава императору!» Они бы смешались в единое море и расстроили порядок вокруг холма. Но по заранее установленной Нагашем договоренности, этот момент и правда стал началом похода. Командиры отрядов: от мелких когорт до огромных легионов кричали на своих подчиненных, призывали к порядку, им на помощь спешила немногочисленная, но всегда верная нежить.
На краях построения то и дело опускались костяные драконы. Набирая группы в пятьдесят-семьдесят воинов, они, спешно махая крыльями, скрывались за первой грядой Пепельных гор. Затем первый легион обессмерченных, более-менее приведенный в порядок от экстаза после речи Моандора, твердо начал марш в сторону центрального перевала к западу от пика Арайан-Дол. По краям построения, с грохотом волоча зеркальную броню, двигались драконовы големы. На каждого из монстров приходилось по пять вампиров своеобразного экипажа.
Под порывом ветра плащ обвил тело Моандора, но тот, не закрываясь, обернулся лицом к потоку. Его лицо светилось уверенностью.
– Ты чувствовала ауру? – спросил он у Тамикзаллы.
– Нет! – мотнула колдунья черными прядями.
– А ты?
– Нет! – гордо качнул головой Дракис.
– Именно. Её не было, я не творил чар, – усмехнулся Моандор. Слишком стал задираться, подумал он о моргуле. Видит, что я всюду его с истинными таскаю, но это и хорошо, таким он мне и нужен.
Втроем они взошли на дракона, тот поднялся в воздух, двое других остались на том же холме. Пролетев всего полмили, они прибыли туда, где их ждали остальные нойоны. Пройдя к семи креслам, Моандор сделал пасс рукой, и Дракис, потупив взор, встал в ряд с рыцарями смерти, несущими не дремлющую стражу по периметру возвышения. Дальнейший путь ему был закрыт.
Нойоны вскинули руки.
– Смерть – путь к жизни!
– Смерть – путь к жизни! – ответил глава Темного круга. Нагаш произнес три слова заклятия, и голубой купол, прозрачный изнутри, зеркальный снаружи, закрыл истинных от внешнего мира. Будто вырезав их собрание из реальности и из астрала. Дракису оставалось лишь разглядывать в тончайшей преграде свое отражение.
Наконец, видя бесплодность попыток оказаться подле учителя, моргул отвернулся и теперь лишь безмолвно провожал взглядом двинувшиеся в поход части армии мертвых.
– Мой сегодняшний рассказ важен как никакой прежде. Потому я прибег к дополнительной защите, – взмахнул рукой Нагаш.
Остальные нойоны только рассаживались, место справа от Моандора заняла Видомина, место слева пустовало.
– Здесь, под открытым небом, мы больше защищены, чем под сводами Агону, и вот что я хотел вам представить. – Нойон взял горсть песка и высыпал перед собой, почти под ноги сидевшим.
На деле эта пыль была смесью стааха, она поднялась от земли, образовав объемную, фантастическую по реалистичности картину мира. Не просто холодную прозрачную голограмму: тут шумели леса в Авлии, сияли зеленью саванны Фолии и Таталии, несли свои воды к морю Прада и Меропонт. Яркими золотистыми фигурками титанов были отображены войска Арагона. Серебристыми драконовыми големами – отряды нойонов. Города, армии прочих народов, уйма деталей, ничто не укрылось от взора Темного круга. На юге Эрафии под землей были видны пульсирующие багровые точки и такого же цвета сферические поверхности вокруг них, которые то явственно проступали, то терялись в переливах этой прекрасной карты.
За спиной Нагаша реальные отряды живыми реками уходили на север в горы. Яркими болидами чертили небо драконы-духи.
– Сначала я хочу показать, какими силами мы располагаем.
Видомина надменно запрокинула голову и переглядывалась с Пти. Можно было подумать, что всю эту мощь вручали сейчас ей. Конечно, эти взгляды не укрылись от Моандора. Только он и Нагаш были без браслетов. Нагаш рассказывал о войне, обращаясь к магии, главу Совета защищала мощь Полиарха.
– Здесь на равнине Ато-Моргула и в пяти других сборных пунктах вдоль границы хребта мы собрали почти миллион солдат легкого класса. Половина из них это обессмерченные. Наша надежда на хранилища, оставленные со времен третьей войны не оправдались. Холод и сила воды оказались разрушительнее гнева Арагона. Не более ста пятидесяти тысяч личей и скелетов удалось поднять мне. То, что мы нашли, были уже не воины, а ни на что не годный мусор.
По мановению руки Нагаша активировалась голограмма картинки, где колонны ободранных, гнилых скелетов, сильно редеющие на солнце, брели по Фолийской саванне.
– Тамикзалла может подтвердить, эти боевые единицы были годны только в утилизацию. Тратить на них силу концентраторов, да ещё и при наступлении, не имело никакого смысла. Их оружие, которое в хранилищах пострадало меньше, пошло на пользу созданию новой армии, армии обессмерченных.
– У меня вопрос, – заявила Видомина, – почему никто из вас, воинов, не обращался к совету для призыва обессмерченных? Они работали, творили, радовались и отдыхали в городах нашего идеального порядка. Таких как Шедоукип. Вы оторвали их от радостей и удовольствий, не спросив их желания, как это увязать с уставом и законами Хаида. Везде говорится, что дав бессмертие, мы не должны мешать людям получить то, чего они хотят. Стремиться к совершенству, как мудро заметил Моандор! Многие из них были задействованы в наших циклах опытов и производств. На их вере в нас держится строй, зачем подвергать её такому испытанию?
– Это всё пустые слова!
– Зачем?
– Ради победы! Ты знаешь, мы ни в чем не поступились в безопасности. Твоя речь больше похожа на лексикон смертного!
Видомина оскорбилась, и эта словесная дуэль могла затянуться, если бы Моандор жестом искрящейся белой перчатки не прервал их, вернув слово Нагашу.
Видомина была довольна, она публично засвидетельствовала неуважение к Нагашу, сорвав театральность его речи. Воин стал скупее на эпитеты и больше говорил языком военной тактики. Видомина специально обозначила сейчас этот давний конфликт, чтобы успокоить Моандора. Это была ожидаемая реакция, это отводило подозрения и держало в тайне реальный заговор. Ведьма-хранительница продолжала слушать нойона-воина.
– Итак, миллион слабых воинов. Сто тысяч личей, двадцать тысяч рыцарей. Много призраков и агентов страха, за усовершенствование которых мы благодарим Терминас.
Тамикзалла кивнула воину и Моандору.
– Две сотни драконов-духов и сотня драконов-големов. Это наши тяжелые силы. Нам же противостоят армии трех государств и, по самым свежим данным, шесть магов света готовы принять наш вызов. Армия Эрафии самая многочисленная. Король Эдрик объявил призыв на священную войну и обещал выставить двести тысяч солдат. Правда, крестьянский мятеж уменьшит эту цифру, но все равно это грозная сила. Вчетверо меньше армия Авлии, но у них есть больше сотни золотых драконов. Которые, конечно, уступают нашим. Кроме того, в своих лесах они могут поднять почти непобедимую армию энтов: деревьев-воинов, хотя на это требуется время и значительные силы. Думаю, они не смогут себе этого позволить. И, наконец, собственно Арагон. Это они начали войну, атаковав Кревланд, наших союзников в лице короля Крага Хака. Они хотят уничтожить нас. Они догадываются о причинах того, что произошло на Зейлоте. Магам служат десятки тысяч големов, гаргулий и наг. Две тысячи титанов. Этой мощи мы не сможем противопоставить свои силы. Обычным оружием их не одолеть, и в этом секрет той уверенности, с которой эти показные сторонники стабильности и порядка втянулись в войну.
В отличие от них, мы не можем похвастаться своими союзниками. Фолия сможет выставить сто тысяч воинов, и качество этой армии оставляет желать лучшего. Таталия и Хорд воевать не готовы. Армия Кревланда самая сильная и хорошо организованная, но она сильно обескровлена в непрерывных боях с вторгнувшимися к ним силами людей и эльфов, к которым сейчас присоединились основные силы белых, во главе с магом Даремифом. При всем этом Краг Хак ещё держится, чем заслуживает нашего уважения и защиты.
В такой ситуации, когда тотальный перевес тяжелого разрушительного оружия на стороне противника победить можно только хитростью. Применением нового оружия, о котором никто, кроме нас, не имеет представления. Благодаря мудрым действиям Моандора мы имеем четыре зоны, где расположены закладки нового оружия, готового к применению, ждущего лишь сигнала отсюда, из Агону. Но мало иметь оружие, надо нанести удар в самое сильное место врага, монолитный строй легиона титанов. Потому я предлагаю следующий вариант действий. Вся война состоит из четырех этапов, каждый из которых необходим для следующего. Мы все время обязаны вести инициативу, не давать противнику опомниться, перегруппироваться, понять, что происходит. Действовать надо решительно и резко, – он указал рукой на карту, и миниатюры, изображавшие войска, пришли в движение.
Моандор сидел в своем кресле чуть развалившись, оно было шире и вместительнее других. Он не следил за долгой речью железного короля. Эти планы были ему известны. Детали, даты взятия конкретных городов – это должно волновать их, а не его. Нойон был уверен в успехе военной кампании.
Взгляд Моандора скользил за спину Нагаша, за карту, туда, где, поднимая клубы пыли, шли бесконечные колонны отрядов. Одни быстрее, другие медленнее. У самых перевалов, где дороги сужались, движение почти замирало.
– Тогда флот Исры нанесет удар по разрозненным остаткам их сил. Никто из белых магов не уцелеет, – продолжал Нагаш.
Моандор рассматривал Ато-Моргул, мириады огоньков призрачных тел крутились над башнями и устремлялись на север и северо-запад. Я хорошо знаю, как поведет себя враг, но не знаю, как будут действовать эти так называемые союзники, думал нойон.
Многие интересовались судьбой Валтары. Нагаш заверил, что столицу Арагона разрушать не планируется, и Нимбус получит все обещанные на Совете трофеи. Вокиал, мастер городов, чувствовал себя несколько обделенным и насупился.
– Итак, через сорок-пятьдесят дней с сегодняшнего момента Белый круг перестанет существовать! – торжественно закончил речь Нагаш.
Они ещё некоторое время обсуждали детали будущего сражения, свои роли. Потом скрывавший их купол исчез, а к холму, один за другим, стали опускаться драконы-духи. Рядом гарцевал Сатай, из-под его копыт шел дым. Дракис, стоявший за внешним оцеплением, загляделся на коня Нагаша. Если бы я был ему равен, то завел бы такого же. Сатай – какой он верный, преданный, какой красивый! Дракис восхищался нойоном-воином почти так же, как и своим учителем.
– То, что говорили о правителях стран юга, прискорбно, – заметила Видомина, подойдя ближе к Моандору, когда они шли к месту посадки драконов-духов.
– Я могла бы взять на себя роль проводника в Таталии, Их консулы не надежны, а должны держать на границе две мощные армии. Их нужно контролировать. Да и Нимбус…
– Хорошо, пусть так и будет, – кивнул Моандор, – там раньше был верный мне человек, но сейчас у него иное задание. Займись консулами, но учти, строительство я буду контролировать сам.
– Благодарю вас, – поклонилась Видомина и передумала говорить о трофейном доспехе, который постыдно носить предводителю бессмертных. Вдруг Моандор сам поднял эту тему.
– В Терминасе мне сейчас готовят совершенно новый доспех, этот почти идеален и романтичен своим трофейным происхожением от первой битвы с Белыми, но нарушает традицию. Раз так поступали Сандро и Стигиус – я согласился. Доспех Эй-Джей-Дая останется трофеем, как меч света – которым никто не может воспользоваться почти тысячу лет, я до сих пор поражаюсь, что доспех принял меня и прослужил так долго.
– Я восхищаюсь вашей верностью уставу, – осклабилась Видомина.
Когда все истинные нойоны, включая императора, покинули холм, среди кресел остался только Нагаш. Он развернулся, подошел к краю, смотрел на север. Фиолетовый плащ развевался у него за спиной.
Весь этот край долины был в пыли, то тут, то там небо прочерчивали серебристые блики драконьих тел. Огромная мощь, самая сильная армия за все времена. У нас никогда не было таких шансов на успех, думал он, казалось, динамика движущейся армады придавала сил жестокому воину.
В то же время со стены Ато-Моргула к нему двигалась маленькая точечка, незаметная в грозной мешанине. Нойон ждал этого. Моргул Саллек, окруженный дымом, возник перед ним и, поклонившись, подошел к хозяину.
– Повелитель, нойон Пти взял нашу капсулу. Все прошло, как вы хотели! – Вампир протянул информ-кристалл. – Вот код. Осталось расшифровать его, и вы сможете подорвать её в любой момент.
– Ты отлично поработал, Саллек!
– Как и вы, мастер!
Нагаш хотел улыбнуться, но только закашлялся. Последнее столкновение в Карне серьезно подорвало его силы, а на лице до сих пор оставались следы амальганового расплава, руки и ноги то и дело сводило странными судорогами.
Оказавшись в седле Сатая, нойон отправился на север. Туда, куда с мерным рокотом утекали тысячи и тысячи его воинов. Черная летучая мышь крошечным комочком скрылась в складках его плаща.
Граница Эрафии и Таталии, заброшенный аванпост Серая Башня. 9-й путь Лун, 989 год н. э.
Лазарен открыл глаза, перед ним громоздился какой-то холм, коричневый и волосатый. Потом вернулся слух. Астрала не ощущалось. Браслеты на руках, вспомнил разведчик, попробовал пошевелить пальцами. Встать пока не удавалось. Тут же его окутал запах горящего леса и вонь. Холм перед ним оказался крупом лошади. Сорванное седло лежало рядом в куче камней, расщепленных сосновых стволов и веток. Опираясь на тушу, Лазарен все же смог подняться и, перевалившись через неё, сесть. В теле животного мягко и упруго двигались ребра. Слышалось жужжание. Осмотревшись, он увидел, что голову и шею лошади оторвало – там было сплошное кровавое месиво, покрытое слоем пыли. Над тушей вился рой крупных зеленых мух.
Мысли путались, переговоры с Шивой, нападение… С трудом к нему возвращалась память. Разведчик пощупал ногу-протез, тот держался крепко. Эльфы молодцы, вот это вещь, не то что наши деревяшки.
Шива, где она? Усталый расплывчатый взгляд. Стена аванпоста была единственной более-менее целой постройкой. На месте старой башни дымилась груда камней и щебня. Торчали уродливые куски деревянных перекрытий. Лазарен заметил несколько тел. Они были неподвижны. Когда же разведчик смог встать и, ковыляя, подобраться к стене, он увидел огромные ямы – места попадания огня драконов-духов. Даже земля, почва под слоем брусчатки запеклась тут в какую-то застывшую расплавленную массу. От тех, кто попал под такой удар, не осталось и следа, понял Лазарен.
В то же время он помнил, что возвращался за Шивой. Вот здесь где-то они пробегали. Он нес её. Память возвращалась рваными кусками. Все тело жутко болело и ныло, глаза заливал едкий пот. Разведчик утерся, вся рука была в коричневых корках. Видно, из ушей и носа прежде сильно шла кровь. Он увидел слипшийся комок золотых монет. Маленький, заметный по блеску, и тут только разведчик понял, что над лесом стоит раннее утреннее солнце.
Значит, он был без сознания всю ночь. Драконы налетели, когда солнце садилось, где-то там, у эрафийской границы. Он перешагнул через желтоватый комок ценой в небольшой дом и возвращался обратно к лесу.
– Шива, Шива, где ты?! – звал он несколько раз, даже не думая, что крики могут привлечь кого-то чужого.
Лазарен вновь выбрался за стену, и тут неподъемным грузом на него навалилась усталость. Это было хуже и страшнее, чем удар некроманта Кип-де-Зула или ранение отравленным стилетом вампира. У него защемило в груди. О, если бы я мог творить лечащие заклятия! Лазарен присел на груду кирпичей, осыпавшихся с внешней стены. Наверняка повреждены ребра, слава Велесу, что ноги ходят.
Лазарен устало сидел и вдыхал легкий осенний воздух со сладковатым привкусом прошедшего пожара, как вдруг увидел её. Шива вышла из леса, её курчавые рыжие волосы были скомканы, перепачканы землей и хвоей. Лицо было в копоти, на лбу запекся коричневый шрам. Она шла без сабли, которую где-то обронила, с одним бичом, намотанным вокруг пояса. Сейчас, как побитая кошка, чудом сбежавшая от дворового пса, она показалась Лазарену ещё прекраснее, чем прежде. Не говоря ни слова, Шива подошла к нему, склонилась, потом встала на колени, обняла за плечи, крепко прижала к себе. Он не мог говорить. Эти уходящие вверх серо-зеленые стволы и уже обгоревшие упавшие гиганты, весь лес для него растворился, остался только этот запах, запах её волос.
– У меня такой долг, какой сложно отдать… – прошептала она и поцеловала его в ухо.
Сильнейшее желание любить эту женщину, любить здесь и сейчас сумбурно овладело им. Сердце забилось, руки напряглись. Но боль вернула его к реальности.
– У меня… сильный ожог на спине… прости, что за чушь я несу! Как ты сама, не сильно пострадала? Как твоя рука?!
Лазарен провел по оголенному плечу.
– Ничего, это пустяковая царапина, нос разбила и вот, – она провела рукой по лбу, – шишка большая. А ты такой грязный! – девушка проводила ладонями по его лицу, в руках оставались корки грязи и крови.
– Это ничего, а вот спина! – Шива встала и, сев рядом на ворох битого кирпича, чуть не вскрикнула. Вся задняя часть кирасы доспеха была оплавлена и иссечена, изрублена в мелкое крошево. На шее краснел сильный ожог, волосы у затылка выгорели.
– У тебя там…
– Я догадываюсь, – тихо ответил рыцарь, – ты даже не знаешь, у меня ещё и ноги… нет.
– Как так нет? – Он улыбнулся, и Шива, хотя ей хотелось плакать, вдруг рассмеялась, глядя ему в лицо.
– Зря я так быстро вскочил, надо было сначала бросить этот разбитый котелок, – рыцарь постучал по кирасе. – Ты мне поможешь?
Воительница посмотрела на его ноги – да нет же, обе целы! Она не понимала, о чём говорит этот загадочный, смешной и в то же время безумно красивый в своей беспомощности эрафиец. Раньше Шива относилась к мужчинам, как охотник к добыче. Она была пятнадцатым ребенком в семье, где все были настоящими охотниками. Потом стала акробатом и хотела уехать из Кревланда. Затем убивала за деньги, зная, что это такая же охота, как на Кадоя или на Гросса. В свои двадцать семь лет она убила больше двухсот человек, из которых с полсотни были славными воинами. Она имела какой-то прообраз собственного клана и обладала, наверное, сотней мужчин, никто из которых, как правило, не интересовал её после первой же ночи. И вот сейчас она видела перед собой изувеченного, обессиленного человека, почти что калеку, который не мог даже снять с себя доспех, и впервые испытала что-то большее, чем просто жалость.
Шива бережно расстегнула зацепки кирасы и сняла её, потом кольчугу, внутреннюю – легкую броню и рубаху. Его спина была обожжена, в ней застряли куски внутреннего доспеха и кольчуги. Как при таком ударе не сломался хребет, оставалось загадкой.
– А-а-а! – иногда все же вскрикивал Лазарен, когда она вынимала из спины оборванные сдавленные колечки. – Больно-то как! – Он не мог сдержать ругани. Воительница подала ему кожаную пряжку и попросила закусить зубами.
– У тебя много ран, которые загниют, если их не промыть, а до реки час ходу, если верхом. Правда, лошади разбежались или пали… – варварка не могла понять, что на неё нашло. Она почти отчитывалась этому человеку, который никем ей не приходился, хуже того, мог оказаться врагом. И все же она чувствовала, этот рыцарь столь слабый физически, так силен духом, как никто из её знакомых. Ей были знакомы все хозяева Кревланда, она держала в плену их бывшего короля… Гирд, вдруг всколыхнулась память, что с ним?
– Помоги мне открыть этот протез! – Лазарен постучал по ноге. Шива все ещё не могла поверить, но когда разведчик сам стянул кожаную повязку и отбросил в сторону стальные поножи, она увидела зеленоватую массу, обхватывавшую ногу чуть ниже колена.
– Это эльфы сделали.
– Что-то вроде живого древа, липкое, – заметила она, схватившись двумя руками.
– Надо тянуть сильнее, лишь тогда отойдет, у меня не получается! – Лазарен застонал от боли, и протез отошел.
Когда они открыли тайник, то святая вода и заживляющие раны, целебные листы особой авлийской травы сохо смогли как-то вернуть его к жизни. Разведчик не допил два глотка, но все раны его уже рубцевались, ребра сами собой занимали нормальное положение, кровотечение повсюду остановилось.
– Выпей, это придаст сил, – протянул он надломленный хрустальный шар Шиве.
– Я не могу, тебе нужнее!
– Давай пей уже! – Воительница уступила и почувствовала такой прилив жизненной силы, какого с ней никогда не случалось. Она вскочила и несколько раз подпрыгнула на месте.
– Ну, шикарная это штука. Слушай, а ведь это безумно дорогие артефакты, как ты их достал? Этот протез, эти склянки?
– Я, между прочим, привез тебе целое состояние, а ты рассыпала его по всему двору, теперь мы и десятой части там не найдем.
– Надо поискать Гирда, вдруг он уцелел?
– Все, на кого действовала аура ужаса, остались там и погибли, – сухо ответил Лазарен, повязывая кожаными ремнями к спине широкие целебные листья сохо, – мои лучшие люди, бывалые воины, я с ними в таких переделках бывал, а тут не смог спасти, не смог! Кто-то нас предал. Или твои, или мои…
– Я никому не служу, в отличие от тебя, – гордо заткнула за пояс только что подобранную саблю Шива, – у меня нет хозяина. Хотя Краг Хак мог и узнать, что я хочу сдать вам Гирда. Мои люди ждут меня там, за хребтом в Лордароне, – воительница указала на север, – я возвращаюсь к ним, а ты?
– Я… – Лазарен встал. Боль прошла, он был без доспеха, без оружия, без артефактов, с одним только мечом. – Я хочу разобраться.… Понять, что здесь произошло? И надеюсь, ты мне поможешь!
– Чем я могу тебе помочь? – Шива проследовала за ним, разведчик снова шел к ямам от огня драконов-духов, внутрь аванпоста.
– Тут везде руины, мои и твои люди мертвы, что нам тут делать?!
– Хотя бы похоронить их, тебе все равно, что твои люди станут пищей падальщиков? – злобно бросил Лазарен, тут сердце его вновь защемило. Он остановился у откоса черной ямы, обернулся к Шиве и, резко схватив руками, притянул воительницу к себе, впился в губы.
– Прости, я не хотел, не знаю, что на меня нашло. Там, до их налета, я не сказал тебе главного, как сильно люблю тебя!
Шива не знала, что сказать, эти сильные руки на её спине давили, было даже тяжело дышать.
– Ты красивый, – ответила она, и когда хватка чуть спала, провела пальцем по его губам, – мне жаль твоих воинов.
Они прошли несколько шагов, и разведчик запнулся о какой-то ствол. Это оказалась не ветка, а обугленная до костей человеческая нога, торчащая из-под груды камней.
– Тут некого хоронить, – Лазарен весь сжался, затрясся изнутри, но устоял, не проронил и слезинки. Его лицо даже не покраснело.
– Можно зарыть их! – указала на лежащие неподалеку тела орков Шива.
Они обошли руины аванпоста, нашли десяток тел и несколько лошадиных туш. Собрали оружие и золото, где-то две сотни золотых циллингов да тот слиток из многих монет, весом в добрых три фунта. Все остальное было безвозвратно потеряно.
Наконец, они сложили все тела в неглубокую яму и закидали её камнями. Лазарен встал на колени, прочел над неровным холмиком молитвы Велесу. Шива не возражала, но уже на лесной тропе бросила, что оркам было плевать на молитвы. Они язычники и верят только в духов земли и огня, да ещё в души предков.
– Зря ты для них читал, не упокоил их души, – сокрушалась воительница, – бедняга Гирд. Когда ты меня первый раз потащил к лесу, он в башню забежал. Ты сам видел, какая на её месте воронка, невозможно было уцелеть. От него и следа не осталось.
– Да, жалко, он так был нам нужен, если бы Оллин расспросил его…
– Ты постоянно говоришь о тех, о ком я ни разу не слышала!
– А ты ведешь меня куда-то, так и не сказав, куда. Это тебя устраивает?
– Если бы ты не хотел – ты бы не шел!
– Я иду по долгу рыцаря. Если бы я бросил беззащитную женщину одну, после нападения темных сил в лесу на границе четырех воюющих между собой государств, я бы поступил неблагородно.
– Значит, я должник твоего благородства? – усмехнулась воительница.
– Да, моего воспитания, моих умных и порядочных родителей, тех, с кем я вырос рыцарем! – острил Лазарен.
Они брели по густому хвойному лесу, кругом было много елей, светило яркое солнце. Только поблекшая зелень травы да желтая хвоя выдавали начало осени.
– Лучше бы ты придумал, что мы будем есть, если не встретим моих людей.
– Святая вода придаст нам сил на пару дней бессонного перехода.
– Но потом есть всё равно захочется!
– У тебя есть бич и эта сабля, у меня меч и метательные ножи, а кроме того, несколько фунтов золота. Кажется, с таким раскладом мы не должны пропасть! Вроде не дети!
– Скажи, ты ведь колдун?
– Да, я имею кое-какие посредственные навыки, но я не колдун, так, подмастерье…
– Да ещё и в этих штуках, – указала Шива на руки разведчика, – ты хорошая добыча для охотников за артефактами.
– А ты – для охотников за золотом! – стукнул рыцарь по звенящему мешку за плечами воительницы. Они рассмеялись.
Так прошел целый день, но они никого не встретили.
– Ну что, колдун? Не дождаться нам костра, пока ты в своих оковах? Я всегда мечтала о таком колдовстве, зажигать огонь по желанию.
– А всегда мечтал о том, чтобы магия обрела смысл…
– О чем ты?
Они сидели на берегу узкого лесного ручья, в котором кроме раков и крупных жуков ничего не водилось.
– Я о том, что мы делаем! Знаешь, я сегодня впервые подумал, что такая жизнь, как у тебя, может быть приятнее и полезнее моей службы.
Лазарен отвязал с пояса связку камушков, с дырками посредине, они напоминали большие, некрасивые четки. Потом отошел в лес и стал подтаскивать хворост, отвечая по пути на новые вопросы воительницы.
– Так ты разочаровался в короле, в его деньгах?
– Нет, не в деньгах дело, а в службе. Пока по ней поднимаешься, до определенного ранга, всегда исполняешь решения других, всегда подчиняешься, и как ни пытайся сделать по-своему – не выходит! Понимаешь, в чем штука, власти все больше, а свободы все меньше. Все великие короли, прославленные генералы, могущественные торговцы – все они немощные, дряхлые, несвободные старики. Трясутся над содеянным, не понимают, что миг – каждый миг жизни, каждое утро, когда ещё можно открыть глаза, неимоверно ценнее их власти и богатства.
– Ты говоришь, как крамольный бунтарь! А на вид потомственный рыцарь.
– Так и есть, хотя мой род никогда не раболепствовал перед Грифонхатами. Я читал «Книгу миров» в десятилетнем возрасте.
– Я слышала о ней, но сама не сильна в чтении и письме! И что? – Она указала на собранный сухой хворост и хвою. – Что ты теперь будешь со всем этим делать?
Рыцарь несколько раз ударил камнями на огромных четках около самой сухой горки хвои. Высеклось несколько искр. Раз, другой пытался он выбить искры, и вот сначала занялись несколько хвоинок, потом вся кучка и хворостинки, через пару минут горел весь костер.
– Теперь вон те сучья поломаем и сложим такой костер, чтобы не погас до утра.
– Волшебные камни, – с восхищением смотрела Шива.
– Самые обыкновенные, ты и сама можешь, смотри! – он ещё некоторое время обучал её, как высекать огонь.
– Теперь видишь эти браслеты – настоящие. Я не вижу астрал, не колдую, – объяснял он, но Шива ещё долго не могла понять, как огонь прячется в камнях, и почему они сами при этом остаются холодными.
– Есть много вещей, которые необычны, но это не магия!
– Нет, все это колдовство! – отрешенно говорила Шива, глядя на отблески огня. Они долго спорили по поводу чудес, о том, что же такое волшебство, пока, наконец, совсем не стемнело.
Лес вокруг был сырой и холодный, враждебный. Слышался волчий вой.
– Там, за холмом, почти в Лордароне воют, и мои люди там, – указала Шива.
Сон наконец одолел её, а потом и разведчик прилег на слой свежего лапника и тесно прижался к ней. Усталость победила, засыпая, Лазарен был так рад, что все же взял с собой эту связку камней.
Стояла ранняя осень, ночи были уже много холоднее дней, если бы не костер, им бы пришлось худо. Он ещё раз посмотрел на лицо Шивы. Прямой нос, резкие губы и скулы, пышные волосы и крупная грудь. Она была очень красива сейчас, когда отблески пламени играли на её волосах, придавая им легкость и мистическую подвижность. Её правильное, будто из мрамора выточенное лицо контрастировало с этими волосами, она себя подкрашивает, может, какое-то азахарейское средство, думая так, рыцарь уснул.
Сон рвал его назад, в Энроф, в прошлое. Говорят, что люди в браслетах молчания не видят снов, теперь Лазарен четко знал, что это не так. Правда, ему не снилось что-то удивительное, неожиданное, чего не бывало в реальности. Казалось, он осязал во сне, как его астральное тело, его душа попались в эту жуткую ловушку коварных браслетов. Смех некроманта из Тамил-Азота, их дерзкий побег, штурм Карстольда, возвращение в Энроф, интриги и новое задание. Постоянно лез в голову последний разговор с Оллином Эй-Тоем, его слова: «Рууд сделает всё, чтобы сорвать твою миссию», «Вернешься, и все будет по-настоящему!»
Эта ночь не была спокойной для Лазарена. Утром он очнулся на земле, скатившись с лежанки.
В предрассветной мгле над поляной скользнула крупная серая тень, движущаяся с юго-запада, затем ещё и ещё одна, тени возвращалась. Лишь с первыми лучами солнца все стихло.
Они проснулись рано, и голод погнал их вперед. Лазарен предлагал сойти с дороги, пойти вдоль течения ручья, который наверняка впадал в более крупную реку, где могла быть рыба. Шива предложила вместо этого сварить грибы. Лазарен плохо разбирался в грибах, но доверился Шиве, не то от влечения, не то от нахлынувшей поутру безысходности. Было около полудня. Они съели суп из каких-то неизвестных эрафийцу грибов с большими красными и оранжевыми шляпками, черными толстыми, синеющими при срезе ножками, что росли вдоль тропы. Вместо котелка Лазарен предложил свой шлем.
Шива, немного более разговорчивая и вообще повеселевшая после еды, перебирала золотые монеты в мешочке.
– Богаты, как короли, а едим, как нищие, – заметила она. – Есть о чем задуматься…
Шива сбросила монеты обратно и села поближе.
– Ну что ты такой задумчивый?!
– Нас предали, в том, что случилось, моей вины нет и твоей тоже, а наши люди мертвы. Гирд мертв…
– Ты думаешь, кто-то мог предупредить их о встрече? Я вообще не понимаю, почему драконы ударили по нам. Король Краг Хак ещё считается моим покровителем, у него есть телохранитель некромант. Может, он все устроил?
– Блокада тоже его рук дело?
– О чем ты, я не понимаю тебя… – разведчик посмотрел на Шиву.
– Как ты считаешь, что сейчас происходит?
– Происходит, да, какое-то сплошное безумие… – задорно расмеялась воительница.
Лазарен обнял её за плечи, и их губы обожглись страстным поцелуем. Был день, они не знали, куда точно идти, что делать, как все произошло и что они будут есть вечером… Но все это было теперь не важно. Они просто страстно любили друг друга.
Ближе к вечеру, когда солнце стало красноватым и висело где-то далеко над Эрафией, путешественники преодолели хребет и спустились в следующую долину. Тут был уже совсем другой лес. Равнина стала шире, а деревья – лиственными. Какие-то полянки и целые поля, которые приходилось переходить больше часа. Здесь паслись редкие козы и бараны, совсем дикие, не боявшиеся людей, что обеспечило им отличный ужин – не только на этот вечер, но и на следующий день. Зато стало хуже с водой. Ручей остался далеко за горой, и хотя тут было влажно и сыро, кроме луж и болотец, никакой открытой воды не было. На следующее утро вместо голода их мучила жажда. Они проснулись рано и шли вперед. Сейчас «вперед» и «назад» казались Лазарену относительными понятиями. Шива сама не была уверена, что они прошли место, где её должна была ждать по возвращении с переговоров вторая часть отряда.
Никаких следов лагеря им не встречалось, ни костровищ, ни лошадиного и волколакского помета, ни срубленного леса. На счастье, впереди вдруг показалось небольшое озерцо.
Не было большего предела их мечтаний в тот момент. Шива по пути жалела, что они не слили кровь с барана, которого забили за день до того.
– Пить кровь нельзя, после будешь расположена к некромантии! – утверждал разведчик. Они сильно повздорили.
– Все это чушь, сказки ваших толстых священников, не видящих дальше собственного пивного пуза. Разве я похожа на некроманта? – кричала Шива.
– Конечно, нет!
– А я выпила не один кувшин крови, уж поверь. Это очень питательно и полезно, особенно лошадиная кровь с молоком!
– Меня сейчас стошнит! – Вот так они спорили, пока не заметили в очередном прогале леса изумрудную гладь озерца.
Они буквально побежали вперед, не оставалось сил даже радоваться. Лазарен вбежал по колено, потом по пояс и пил, пил эту воду, отбрасывая рукой водомерок и липкий сор. Шива просто упала в озеро следом за ним. Потом подобралась ближе и пила воду жадным и сильным ртом.
Лазарен по пути сбросил в траву обвязанные куски запеченного мяса и сейчас приподнялся посмотреть – где оно? Нельзя было увлекаться плесканием, разумно полагал разведчик – весь обед мог достаться муравьям и мелкой живности. Но Шива из грозной и жесткой воительницы превратилась в маленькую рыжеволосую шалунью. Она отчаянно плескалась и брызгалась, её волосы намокли и скатались в липкие космы, свисавшие со лба.
– Ты совсем ребенок!
– А ты зануда и служака! – она показала ему язык.
Вместо того чтобы рассмеяться, Лазарен вдруг побледнел и изменился в лице. По пояс в воде он рванулся к девушке и опрокинул в воду, прижимая рукой рыжую голову.
– Ты меня что, утопить решил, дурак, что на тебя нашло?!
Она барахталась и кричала, разведчик, не отвечая, зажал ей рот и, чуточку переждав, указал глазами на другой берег. Шива сплюнула воду, посмотрела на ту сторону, перестала сопротивляться и замерла, как кошка перед прыжком.
На другом берегу крошечного озерца из леса высыпали несколько десятков личей. Они спускались к самой воде и только потому не заметили купающихся. Число нежити всё росло, у озера, видимо, было что-то вроде сборного пункта. Наконец, построившись в широкую колонну, они двинулись вдоль берега. Место ушедших занимали другие, послышался командный голос, и недоброе чувство охватило Лазарена. Он уже слышал его прежде.
– В камыши ползи, тихо!
– Вижу, – шепотом ответила Шива.
Они добрались до камышей, и тут Лазарен вспомнил о мясе и веревке. Об их мешках, что остались на траве, рядом с тем местом, где могли пройти личи. Их нельзя было не заметить.
– Куда ты? – дернула его за локоть Шива.
– Сейчас. – Разведчик ползком, стараясь как можно меньше шуршать камышами, выполз на берег. Небольшой куст можжевельника да пара деревьев, вот все, что разделяло его и приближавшихся личей. В воде он оставил и свой пояс с тяжелым мечом.
Наконец ждать стало просто нельзя, на четвереньках он бросился вперед, схватил заплечные мешки и сполз назад в воду. Личи были совсем рядом.
– Ложись под воду и закрывай глаза, чтобы губы только торчали.
– А где твой меч? – её рука под водой ощупывала его бедра.
– Оставил там, не время для шалостей!
Личи прошли мимо, потом их путь повторяли скелеты, когда около воды шел арьергард личей, в тростниках что-то дернулось, ещё раз – и все стихло. Пара мертвых исполинов с красными глазами и жезлами наперевес отделились от строя, двинулись было к воде, как их тут же одернул знакомый Лазарену голос.
– Что встали? Шевелитесь!
– Там кто-то есть! – указали личи на заросший камышом берег.
– Там никого!
– Но колдуны-эльфы могут быть всюду! – сипели личи.
– Но не здесь, кретины, я бы их почувствовал! – Всадник с седой бородой в синих одеждах подгонял вперед свое мертвое войско. Даже поверхность воды, преломлявшая свет, не сильно исказила это запоминающееся лицо.
– Кип-де-Зул! – первое, что сказал Лазарен, когда, выплюнув тростинки, они смогли поднять головы из воды. Нежить отошла на порядочное расстояние.
– Вот и свиделись, мразь! Твои же браслеты меня и спасли. А ты что задергалась? Нас чуть не увидели!
– Мне то ли лягушка, то ли рыбка в штаны забралась, – хохотнула Шива.
– Ох, не понимал я раньше моряков, почему женщина на корабле к беде.
Рыцарь искал пояс с мечом, запутавшийся где-то в придонном иле.
– Мне отвернуться? – поинтересовался он у Шивы, когда та стала стягивать кожаные штаны.
Воительница ответила презрительной гримаской.
– Надо торопиться, это может быть только маленький передовой отряд, Кип-де-Зул, наверное, прежде прятался в этих лесах и теперь указывает дороги для их десантников.
– Раньше, когда я ехала к тебе на встречу, уже слышала это имя. Говорили, этот некромант скрывается в южном Лордароне.
– Ну, так и мы и находимся в южном Лордароне!
– Теперь я понимаю, почему моих нет на месте, их вспугнули.
Солнце вновь клонилось к закату. Они брели по густому лесу, стараясь избегать открытых участков. Вскоре пришлось остановиться на привал.
– Теперь ночью костер жечь нельзя, – заметил разведчик, – это явно десантники с юга. Помнишь их доспехи – ни грязи, ни следов тления. Они не из древних склепов. Если бы их поднял некромант, они были бы грязны и убоги.
– Это верно. Кстати, ты все же понял, кто предал тебя? В своем отряде я полностью уверена. Половина мне абсолютно преданна, другие слишком глупы, чтобы разбираться в таких вещах.
– Это кто-то из Энрофа, может, канцлер Рууд, он новый канцлер всего два года как.
– Не понимаю, объясни мне уже. – Шива старательно пережевывала пресное сухожилие, сваренное в грязной озерной воде. – Все эрафийцы, без исключения, говорят, что белые маги очень могущественные чародеи и очень мудрые.
– Верно, и я так скажу…
– А почему тогда ты говоришь, что нашу с тобой миссию загубил ваш канцлер? Он же у вас второй вождь?
– Ну не второй вождь, ну как тебе объяснить. Есть дворянское собрание, аристократия, семьи благороднейших родов…
– Не забивай мне голову пустыми словами! Объясни лучше, почему мудрые белые колдуны не знают, что среди их друзей предатель? Если бы у меня в отряде завелся такой, я бы безо всякого чтения мыслей вычислила его и отрубила бы голову!
– Для женщины ты задаешь слишком опасные вопросы, – Лазарен старался обернуть все в штуку, хотя самому было не до смеха.
Тень, темно-серая масса мелькнула в небе, загородив часть диска большой белой луны, столь красивого в эту безоблачную ночь. Они оба без слов посмотрели вверх. Мелькнула ещё одна тень, и ещё несколько.
– Драконы, – указал Лазарен, – это их транспорты. Хорошо, что притушили огонь.
– Пойдем, посмотрим поближе! – толкнула его в бок Шива.
– На что посмотрим? – не понял разведчик.
– Сколько их там. Днем они застали нас врасплох, но ночью удача будет за нами! – Её глаза сверкнули, как у кошки.
– Ладно!
Засунув по последнему куску мяса в мешок, они пошли через лес, сойдя с тропы в западном направлении.
Спустя час, вдоволь оцарапавшись о колючие кусты, они вдруг заметили среди темных древесных стволов мерцающий металл доспеха. Лич, явно из внешнего охранения. Пройти рядом было рискованно, и они двинулись в обход. Папоротники давали им такую возможность – вот небольшая тропинка и прогал. Лес кончался, следующий часовой стоял, наверно, в сотне ярдов от них.
– Дорогу саму не перекрыли, – указала на тропинку Шива, – думают, никто не решится по ней пойти!
Они упали на колени и поползли по лесной дороге. У самого края леса все же свернули в кусты, благо кордон личей остался далеко позади.
Впереди недобро шелестели черные расплывчатые фигуры. На широкой поляне с несколькими рощицами лиственных деревьев находились тысячи солдат нежити. Ни Лазарен, ни Шива не ожидали, что их будет так много.
– И как маги этого не видят? Ведь их войска, да и эльфы совсем рядом!
– Днем они уходят в леса, а ночью при подвозе подкреплений используют какие-то чары. Недаром тут Кип-де-Зул. Он так торопился, что даже нас не заметил.
Некроманта было хорошо видно, седая борода и доспех блестели в лунном свете, на коне с яркими зелеными глазами он объезжал построения. Последний дракон, разгрузившись, взял курс на юг.
– Надо двигать отсюда. Через неделю их тут будет столько, что страшно представить.
– Он так и говорил… – отстраненно сказала Шива.
– Кто он?
– Нет времени, потом расскажу!
Им вновь повезло. Личи и вправду перемещались по лесу весьма редко, и Шиве с Лазареном удалось ускользнуть незамеченными, даже подняв небольшой шум. Они с ходу подняли из кустов стайку прятавшихся тетерок.
Всю ночь они шли по своей тропе и утром, почти через четыре дня пути, встретили впервые настоящих мирных людей, небольшое селение. Название деревушки было длинным и незапоминающимся. Наконец-то беглецы смогли переночевать в доме, на досках и шкурах. Смогли хорошо поесть и щедро расплатились с хозяевами: бабкой, дедом, тремя их сыновьями и женами с множеством внуков, ютившихся в паре неказистых домов…
От жителей они узнали много интересного. Это село принадлежало к землям города Уру-Итиля и его хозяина барона Футора. Правда, с недавних пор он перестал быть здесь хозяином. В конце лета город был захвачен эрафийскими и авлийскими войсками. Говорили об огромных каменных и золоченых истуканах, ищущих людей, поклонявшихся некромантии, но селяне не знали: сказки это или правда.
Големы, понял Лазарен. Жители жаловались, что по этой дороге все лето туда и сюда проходили отряды самые разные: и под лордаронскими флагами и орочьими, потом в обратную сторону королевские грифоновы стражи людей и эльфы. Осенью вообще одни банды конные из селения в селение ездят, людей режут и жгут попусту. Никакого дохода нет в этом году, горевали крестьяне. Счастливы тем, что живы ещё! Ездят тут всякие!
– Когда они были последний раз? – поинтересовалась Шива.
– Да вчера только человек пятнадцать. Орки да кревландцы матерые, еду отняли, ничего не заплатили!
– Мой отряд, – развела руками варварка и бросила хозяйке пару золотых сверху.
После еды они с Лазареном отдыхали на сене под крышей дома, глядя на устраивавшихся спать во дворе детей.
– Помнишь, ты говорила, что кто-то предупреждал тебя о десанте нежити? – бормотал разведчик, поглаживая её шею.
– Да не о десанте, о нойонах вообще. У Крага Хака есть помощник, Синкат, он, как говорят, могущественный колдун и служит нойонам. Он постоянно обещал оркам помощь, если дела в походе пойдут плохо. Король ему верил, наверное, это какие-то чары.
– И давно он при короле?
– Где-то года полтора, может, два. Я сама не так давно стала такой… Просто мне было нужно уважение! Уважение Тазара, Крага, даже такого ублюдка, как Брудерлинген.
Лазарен промолчал.
– Купим здесь лошадей?
– Нет, село бедное, я ни в одном дворе коней не заметила, пойдем пешком. Как думаешь, кто сейчас берет верх там, в Кревланде: орки или Эрафия?
– Кажется, тут гибнет здравый смысл. С обеих сторон, – бормотал Лазарен.
– Надо предупредить людей о нежити, – указала на детей Шива.
– А смысл? Им некуда идти, у них власть меняется по три раза в день, они уже не боятся!
– Ты глупый эрафийский гордец! Думаешь, только колдуны и вельможи все понимают, а люди скот?
– Я этого не говорил, и с чего ты, воительница, вдруг стала интересоваться судьбой людей, тебя ведь лишь золото влекло?
– Здесь в Кревланде люди лучше друг к другу относятся, чем у вас! Думаете, вера, магия, богатство – это сила?! У вас каждый сам по себе. Каждый свое добро хранит – от другого прячет! Все вы рабы короля и белых! У нас уважение надо завоевывать каждый день, нельзя расслабляться, а то сразу на кол враги посадят. А ваша жизнь куда хуже, как овцы, живете в отаре перед убоем!
– Успокойся, ты что-то раскричалась, там детей целый двор, вон спят уже! Пойми, мы с тобой маленькие фигурки, а не те, кто перемещают их по карте! Мы не властны что-то всерьез изменить!
– Это глупость, – отрезала Шива, – я свободна, у меня есть мой кнут, сабля и золото! Захочу – завтра ускачу на край света, и ни один правитель, ни один чародей меня не достанет.
– Давай сперва завтра в Уру-Итиль доберемся, – ответил разведчик и крепко поцеловал воительницу.
Наутро они действительно не нашли лошадей и двинулись дальше пешими. Уходя, Лазарен, стараясь не привлекать внимания, предупредил хозяина дома – старшего сына стариков.
– С юга собирается большая армия. Надеюсь, они пройдут мимо, храни вас Творец! – Мужчина пробежал глазами по его рукам, закованным в серебристые браслеты с багровыми рунами, промолчал и поблагодарил за щедрость.
– Они никуда не пойдут, как я и думал, – указал Шиве разведчик.
– Может, это и к лучшему, – ответила она.
В окрестностях Уру-Итиля горы почти не чувствовались, хотя были рядом. Лес практически сошел на нет. Они брели через поле ещё не убранной ржи, по широкой, проторенной торговыми обозами дороге.
Впереди показалось облачко пыли. Оно разрасталось, стало слышно ржание лошадей, крики…
– Засада какая-то, сойдем с пути, здесь неспокойно! – указал рыцарь.
– Это, кажется, мои. Пойдем скорее, – Шива прислушалась и почти побежала вперед.
– Это безумие, подумай, а… – грязно ругнулся Лазарен и побежал следом.
Мимо на бешеном скаку пронесся рыжий конь. Без всадника и седла он с яростным храпом уходил через поле.
– Это наш конь! – Воительница прокричала имя хозяина, но его снесло ветром.
Лазарен на бегу выхватил меч и выбежал из-за поворота дороги. Все стало ясно. Десяток орков и варваров были схвачены или ещё сражались с каменнотелыми подобиями людей – настоящими ожившими статуями. Шива, никогда с ними прежде не встречавшаяся, не моргнув глазом, вступила в бой. Лазарен тут же заметил старших големов в золоченых блестящих доспехах. Они были вооружены двоякострыми пиками с золотистым блеском, но в бою оружие почти не применяли. Все сопротивлявшиеся уже были схвачены и поставлены на колени. Один каменный воин лишился части лица, но, совершенно не останавливаясь, придавил к земле последнего сопротивлявшегося орка.
И в эту толпу бешено искрящейся рыжей молнией ворвалась Шива. Она с ходу ударом ноги свалила металлического истукана на землю, вырвала его пику, метнула в следующего, сбила того с ног. Выхватила саблю и резкими ударами порубила каменные, расколовшиеся руки. Её оружие погнулось, сыпали искры. Ей на плечи пали холодные металлические руки, Шива вырвалась, но каменный голем сбил её с ног.
– Что здесь происходит, кто старший! – заорал на них подлетевший Лазарен – и тут же у него был перехвачен меч. Голем просто взял его за лезвие и выдернул из рук разведчика. Тот хотел поднять валяющуюся в пыли пику, но был сбит с ног, рядом несколько големов придавили к земле отчаянно брыкавшуюся Шиву…
Лазарен получил короткий резкий удар каменной ладонью по шее и потерял сознание. Ноги его подогнулись, рыцарь оперся на пику, как на трость, и повалился на бок. Шива яростно дернулась, сыпля изощренные кревландские ругательства, но все было бесполезно…

 

Прошло два дня, а Лазарен не знал, где находится. Он был заперт в каком-то сарае, время от времени голем заходил внутрь и приносил какую-то баланду, от которой несло тухлятиной и знакомым ароматом эрафийских тюрем. Главной мыслью разведчика был даже не побег, не то почему слуги Арагона так жестоко обошлись с ними…
Лазарен неожиданно понял, что те несколько дней, что он провел вместе с Шивой, были, может быть, самыми счастливыми днями в его жизни. За десятилетие службы в разведке, десятилетие поиска, попыток, риска и удовольствий он находил и терял очень многое, встречался с разными женщинами и лишь сейчас понял, что на самом деле следовало искать! Он чувствовал себя свободным, лишь когда был с ней рядом. Его род угасал, у Лазарена не было ни братьев, ни сестер, семья так и не сложилась. Все, что было для него дорого, все, что было для него ценно, заключалось сейчас в этой женщине.
Лазарен знал, ни на минуту не сомневался в том, что снова её увидит. Никакие браслеты молчания, никакая магия не смогут остановить его. Он физически ощущал – Шива здесь, рядом, и дальше их судьбам суждено идти вместе.
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9