Глава 6

Столица могучей морской державы раскинулась на пологом склоне холмистой гряды, поросшей саговниками, баньяном и гингковыми деревьями. Несмотря на близость гор, здесь было тепло и всегда очень влажно. Растительность шла из воды, и огромные деревья запускали могучие корни прямо в мутные воды реки Тай-куин, в дельте которой располагался город. Вернее, старая его часть находилась на берегах реки, а новый Ангкор, богатый и каменный, протянулся вдоль берега моря. Раньше корабли теснились в узких мутных протоках, между десятками деревянных причалов, представлявших собой простенькие настилы поверх гингковых корней. Теперь же большие суда, перевозящие тысячи фунтов груза, становились у длинных каменных причалов торгового порта, защищенных двумя огромными молами от бурь и штормов, приходящих с юго-запада в период муссонов.

Рядом, вдоль гранитно-мраморной парадной набережной, располагался речной порт и место стоянки тысячи лодок, каноэ и гондол, которые, как водомерки, шустро носились по глади искусственных бухт и каналов, соединявших старую и новую части города. Так гости из предместий и отдаленных карнских областей попадали в новый город. На юрких ботах с десятком гребцов развозили вверх по реке все, что приходило на больших кораблях из самых далеких портов, купцы которых считали честью торговать с Ангкором. Сотни лет морская стихия была покровителем, кормильцем и защитником Карнской империи. Недалеко от порта находился гигантский рынок. Кого там только не было! Эльфы и гномы, гноллы и степняки из северного Хорда, богатейшие азахарейские купцы, посланцы султана Муссвата в шелковых халатах, грозные эрафийские рыцари и надменные таталийские вельможи. Правда, с утверждением торговой блокады против стран севера гостей из Эрафии и Авлии поубавилось, но дипломатические контакты полностью разорваны не были. Потому здесь все ещё можно было встретить и эльфов, и гномов, и людей с берегов Прады. Между рынком и главной набережной, напротив Императорского дворца, возвышалось огромное монументальное здание, все ещё опутанное лесами. Сотни ремесленников и тысячи рабов трудились здесь под руководством и не без помощи чародеев сумрака. Ни один десяток колдунов: и недавние ученики, и признанные мастера – нашли здесь приют, не желая быть брошенными на произвол судьбы после катастрофы, произошедшей на Зейлоте. Под общим крылом и защитой своего лидера, бывшего посланника в стране пепла Малькольма-воина, они пытались воссоздать хоть какое-то подобие своего прежнего мира.

В отличие от Аджита Мудрого, о котором также были наслышаны многие сумеречные, Малькольм не стал демонстративно отстраняться от власти в стране, на территории которой хотел основать новое поселение. Он хорошо изучил элиту Карна, видел, что она развратна и падка до роскоши, серьезно оторвалась даже от средних слоев местного общества. Но маг был уверен, что именно такую элиту легко будет заинтересовать в его предприятии. Когда дело окрепнет и встанет на ноги, от пресыщенных и погрязших в мздоимстве вельмож можно было легко избавиться с помощью народных волнений. Пока что его идее сопутствовал успех.

С лордом Курушем, который благодаря интригам и манипуляциям стал регентом при десятилетней принцессе – Нджай Ярмине, переговоры были особенно сложны. Это был требовательный, эгоистичный и крайне развращенный в своих прихотях политик-хищник, но Малькольму удалось найти и его слабое место. Куруш боялся нойонов, врожденно боялся, не под действием чьих-то нравоучений или после «Книги миров», что проникла сюда из Таталии. Он боялся их интуитивно, и это было на руку магу сумрака. Когда стало ясно, что бессмертные всерьез готовятся к новому конфликту с Севером, Куруш первым понял – ему следует ждать предложения, от которого невозможно будет отказаться. Когда, после окончания таталийско-фолийской войны, стало ясно, что нойоны сделают ставку на Таталию, как своего первого союзника, Куруш сам пришел к Малькольму и поинтересовался, не сможет ли сумеречный маг ему помочь?

– Какого рода услуг вы от меня требуете? – с нарочитой растерянностью спросил тогда чародей, и Куруш прямо рассказал, чего он опасается в ближайшее время. Прежде всего, чрезмерного усиления республики – того, что Таталия сперва дипломатически, через торговлю, массовым переселением людей и экспансией подорвет силу Карна. Она станет второй, если не первой державой юга. Первой Куруш твердо считал Карнскую империю.

Малькольм не позволил себе сразу пойти на поводу у регента и обещать ему несбыточное, но поставил четкие условия их помощи – возможность свободно строиться, свободно пропагандировать свою школу магии, потеснить миссионеров, как монахов церкви Велеса, так и сторонников темных культов. Время шло, и чем больше усиливалась Таталия, тем быстрее росли уступки, на которые регент шел перед сумеречными. У него, однако, сохранялась большая свобода действий. Куруш понимал, что основную опасность для него будут представлять не сами таталийцы, а их новые покровители. Ища защиты в широкой поддержке собственной власти, регент помимо беженцев с Зейлота стал приглашать ещё и тех людей, чья значимая деятельность в Таталии и Эрафии не сложилась по каким-то причинам. Верным проводником этой мысли стал его первый советник Пол Вернон.

Предки ближайшего советника регента происходили из обедневшего эрафийского рода и больше ста лет назад остались на службе у Карнской монархии. Пол, в отличие от воинственных рыцарей, окружавших его, рос больше политиком и дельцом, нежели воином. Он прекрасно разбирался во внешних вопросах и на этой почве сошелся с Курушем, когда тот ещё и не помышлял о регентстве, а был просто главой внешней торговли столицы Империи. Мог ли император или правитель столицы положиться на выходцев их собственной страны? Для Куруша этот вопрос не стоял, он точно знал ответ – нет. Тридцать городов, разбросанных по полуострову и десяткам мелких островов в Киликийском проливе, имели прочную торговую связь по морю, но весьма слабую зависимость в других вопросах. За последний век больше двадцати раз правители провинций, различных городов-крепостей, затерянных среди гор и непроходимых джунглей, пытались либо отделиться от Карна, либо захватить столицу и править от имени одряхлевшего императорского дома. Только отец нынешней принцессы Нджай-Ярмины, Тайкун II смог обрубить, как ему казалось, все попытки развалить державу. Он призвал под свои знамена армию наемников из северной Таталии и с её помощью вместе гвардией гуркхов – этнической ангкорской стражи, пресек все мятежи и даже усмирил киликийский союз свободных мореплавателей. Однако быстро продвигавшийся по рангам и должностям Куруш понял, что одними войнами дело не сохранить и первым посоветовал ещё отцу принцессы приглашать сюда магов сумрака. Хотя, конечно, послы Авлии и Эрафии этого не приветствовали – факт произошел. Но если раньше чародеи были в долгу у Куруша, то теперь ситуация изменилась. Регент сам был вынужден просить у них помощи.

Исходя из своих представлений о внешней политике, Куруш, даже не информируя мага Малькольма, начал заигрывать с одним из вождей пиратов Киликии Тан Тоном. Уговорить того было непросто, тогда Куруш подстроил ослабление и изгнание его главного конкурента в борьбе за лидерство среди морских волков Френсиса Ларго. Известному одноглазому пирату после крупного поражения от Карнского флота пришлось биться со своими. Его силы были полностью истреблены, а сам Ларго был вынужден бежать из Киликии. Тан Тон надругался и убил его дочь. Правда, бежал Ларго недалеко и осел на службе в Асанне, в лагере, столь ненавистном Курушу. Тан Тон же после серьезной победы стал верным проводником дел регента в восточном море, хотя в первую очередь работал за деньги, а не за обещания.

Провокационные налеты на порт Изольенти в Таталии были организованы пиратами с подачи Куруша. Регент понимал, что дразнит зверя, но был чрезмерно уверен в своих силах, ему хотелось как можно быстрее узнать – на что готовы пойти нойоны ради своих новых друзей. Зная, что действия Таталии и её покровителей будут скоры, Куруш спешно закупал оружие в Эрафии и Авлии, оружие, которым можно было бы если не остановить, но принудить нойонов к переговорам. Куруш был вменяемым и трезвомыслящим во внешних делах. Он понимал, что со всей мощью южных владык им никогда не совладать, но в то же время рассчитывал, что сможет нанести при случае неприемлемые потери и полагался скорее на осторожность и мудрость нойонов.

Если они увидят, что потери в случае войны с Карном будут слишком велики и сделают их собственный мир легкой добычей со стороны Арагона, то нойоны не нападут на Ангкор. Так думали Куруш и Пол Вернон, когда ехали на остров Красный, подписывать мирный договор. В отличие от остальных правителей стран юга, лорд-регент выглядел тогда чрезвычайно уверенно. На руках его блестели браслеты молчания. За его спиной были сотни магов сумрака, тысячи верных гуркхов и наемников севера, вооруженных не простыми копьями и мечами, а с серебряным оружием и эльфийскими луками, в доспехах, рассеивающих магию.

Ни одно другое государство не могло оказать нойонам большего сопротивления, чем Карн, при том, что они не собирались воевать, а просто хотели остаться нейтральными в грядущей схватке. Правда, Азахарея вообще отказалась от навязываемого нойонами торгового эмбарго, и это понятно. Они открыто приняли сторону Арагона, имея прямого заступника и поборника – могучего белого мага Ранкха. Куруш считал подобную выходку страны торговцев недальновидной. Регент полагал, что только нейтралитет во время большой войны может гарантировать державе успех по её окончанию. В идеале он считал, что если эти два монстра – нойоны и Арагон – уничтожат друг друга, то они вместе Малькольмом станут первыми в новом мире на пепелищах древних держав.

Вождь сумеречных, однако, не разделял радостного оптимизма лорда Куруша. Маг долгое время провел в Агону и хорошо знал, с кем имеет дело. Малькольм догадывался о загадочных обстоятельствах гибели посла Даса, и потому, когда Куруш обрадовал его новостью, что в руки карнцев может попасть архив последнего посла Зейлота, радости у мага не прибавилось. Более того, Малькольм прямо дал понять, что все происходящее, скорее всего, нойонская провокация.

– Они дали вам камень веры и тут же решили дискредитировать вашу честность, – открыто заявил регенту чародей. Но Куруш верил в себя и ему вновь повезло. Судьба хранила их заговор. Малькольм поражался, но все говорило за то, что Мозесу Мекелю просто удалось выкрасть у брата архив Даса. Редкое дело, чтобы обессмерченный предал своих хозяев.

– Но это исключение, лишь подтверждающее правило. В конце концов, Дас мог очистить его мозг от нойонской заразы и зависимости от Стааха, – возражали в окружении регента.

Далее ситуация развивалась стремительно, стоило Малькольму согласиться принять участие в операции, как тут же был разработан план нападения на нойонский крейсер, явно отправленный на поиски пиратов-шантажистов во главе с верным союзником Карна – Тан Тоном.

Результат дерзкой вылазки вновь насторожил Малькольма. Так часто им везти не могло. Тем не менее, несмотря на все риски и злоключения, кристалл с данными был доставлен в Ангкор и привнесен в храм сумрака. Удалив учеников, чародей решился первым узнать – не пустышку ли они вырвали с таким трудом из лап моргула Ритца. И тут произошло совершенно неожиданное явление. Кристалл оказался закодирован, поместив его в машину для чтения, маг увидел объемное изображение Даса. Ему стало грустно и как-то не по себе. Ведь Даса убили именно из-за того, что он хотел рассказать о планах нойонов. Сам Малькольм, конечно, догадывался о тероморфе, о его жуткой силе, но не верил, что правители с Зейлота могли передать образцы нойонам.

Изображение прояснялось, и Дас, улыбаясь своим бычьим лицом, произнес: «Если вы слышите это, значит, я мертв. Мое послание для вас, маги света, и только для вас. Если вы те, кто мне нужен, то вам откроется истина о том, что случилось с Зейлотом, почему я стал посланником сумрака в Агону и почему я погиб».

Дальше ничего не происходило, изображение было перетянуто слоем будто горящих изнутри рун.

Малькольм в астрале коснулся знаков, и они тут же скрутились, стирая послание – ведь попытку прочесть делал не белый маг. Малькольм пробовал так и эдак, ничего не получалось. Шифр Даса был сложен, чтобы разгадать его, нужны были месяцы кропотливой работы. Но главное было ясно, в послании речь, скорее всего, о тероморфе, и значит, страшное вещество в руках нойонов. Ведь именно из-за споров по применению тероморфов Малькольм был отозван из Агону, и его заменил Дас, изощренный дипломат и политик. Мысли чародея летели быстро. Если нойоны хотят применить тероморфов против Арагона, то все становится логично и просто. А значит – они с Курушем захватили бесценную тайну. Причем таким на удивление и легким способом. Ведь, судя по всему, нойоны до сих пор даже не нашли затонувший крейсер с трупом моргула Ритца.

Маг опустился в кресло и непроизвольно взглянул в окно. Стояла прекрасная солнечная погода. Главная гавань перед императорским дворцом была полна. Грубые лодки и золотистые гондолы стояли так плотно, что местами совсем не было видно воды. Сотни людей двигались с площади на Морской рынок, ещё больше стремились обратно. Стражники вели стройную колонну рабов по направлению к находившимся напротив храма сумрака складам. Бесшумно вошел послушник. Юноша заявил, что мага ждут: на холме за городом, где завершается постройка маяка слежения. А после с докладом в Императорском дворце. Лорд Куруш стал слишком нетерпелив, по три раза в день посылает за ним.

– Ответьте, что я сперва осмотрю маяк и прибуду к регенту не ранее семи часов по полудню.

Надо срочно всё завершать, эта тайна нам не по плечу! Мы её не отстоим, не отстоим! Надо срочно слать в Арагон за помощью, так думал Малькольм, когда его конь, взбираясь по извилистой дороге, среди влажного и жаркого леса поднимался на вершину холма. Там, рельефно возвышаясь над городом, располагалась каменная громада маяка. Помимо прямой помощи флоту, это чудо архитектуры имело внутри концентратор магических энергий, правда, совсем небольшой мощности. Настоящий концентратор, который позволил бы Малькольму содержать целую армию магических существ, должен был располагаться под храмом Хаоса. Если в городе работы были ещё в самом разгаре, то тут – в горах, все было завершено.

Маг вошел внутрь и быстро поднялся на вершину, оказавшись на смотровой площадке. Здесь были специальные полости для земляного масла и дерева, прикрытые сверху плотным кожаным тентом, чтобы никакая буря не затушила огонь маяка. Кроме того, размещалась система идеальных очищенных магией зеркал, они могли отражать и фокусировать свет маяка на огромное расстояние.

Но главное находилось на предыдущем уровне, в верхушке башни. Здесь располагался центр наблюдения, для подпитки которого и требовался малый концентратор. Отсюда можно было заметить любые перемещения за сотни миль. Голограмма отображала Карнское побережье, киликийские острова и часть территории Таталии.

– Любое перемещение со стороны нойонов, – докладывал его ученик, глава строительства, – будет немедленно обнаружено, а через пару секунд и вы, и регент будете в курсе!

– Вы славно поработали, увеличьте вдвое охрану объекта и тщательно читайте мысли карнцев. Всех, даже рабов. Ни один нойонский шпион не должен проникнуть сюда! – заключил Малькольм и поспешил к подъемной платформе, его уже ждал дворец.

Десмос Миридий был главой пограничной гвардии. Храбрый и умный воин, свою молодость он провел в Таталии, но бедность и долгое отсутствие достойной службы на родине привели его в страну морских торговцев. Оставаясь рыцарем до мозга костей, он не снимал тяжелый доспех даже в самую жаркую и влажную погоду, за исключением разве что парадных приемов, чем часто вызывал насмешки двора и простых карнцев.

Голые обезьяны, вам бы на деревьях жить, истекая потом, смотрел на полуголых, завернутых в лохмотья жителей Ангкора Десмос. Вообще он не был суровым, жестоким человеком – как было принято думать в Карне обо всех воинах с севера. По крайней мере, Десмос сам себя таким не считал. Молодой дворянин достаточно мирно относился к слугам, которые у него со временем появились, к семье, которую вывез из Таталии, когда смог окончательно утвердиться здесь. Верным союзником в его переселении выступил Пол Вернон. Первый советник нуждался в верных воинах некарнцах – от местных ему всегда приходилось ждать ножа в спину.

Десмос сразу все понял и даже спас жизнь помощнику регента. Затем подавил мятеж на одном из островов, после чего был назначен главой всей пограничной стражи. Его отряды из наемников таталийцев, бывших крестьян и обедневших рыцарей, были очень сильны, всегда хорошо вооружены и верны только Полу Вернону и регенту. Неудивительно, что для операции с дерзким захватом нойонского крейсера Куруш решил обратиться к нему, а не к армейским отрядам или даже верным телохранителям гуркхам. Хотя их глава Сатибарзан был в курсе дела.

Как мудрый политик, лорд Куруш никогда не ставил только на одну силу и создал систему сдержек и противовесов. С одной стороны карнцы – несколько крупных торговцев, флотоводцы и гуркхи, во главе с безжалостным палачом времен Тайкуна II – Сатибарзаном. С другой стороны – Пол Вернон и стоящие за ним переселенцы из Эрафии, Фолии и Таталии.

Десмос Миридий был символом удачной карьеры наемника в Ангкоре. При атаке нойонского крейсера Десмос рисковал жизнью, а Сатибарзан на борту карнского флагмана выжидал на расстоянии в добрых полсотни миль. Лишь сигнал Малькольма дал знать флоту, что дело прошло удачно. Теперь рыцарь шел в императорский дворец в ожидании щедрой награды.

Если бы её не было, он никогда бы не стал заискивать перед регентом. Его прямой покровитель Вернон был ему уже не так симпатичен, как раньше. Десмос знал, что в его интересах подмять под себя всю торговлю. Беспечное отношение Вернона к войскам и оружию, которых он считал лишь марионетками в руках сильных мира сего, вызывало у Десмоса отторжение. Он привык тому, чтобы его уважали и свои, и чужие. И враги Карна уважали его, ведь теперь границы, по крайней мере сухопутные, были на замке. А вот его прямые руководители – и регент, и Пол Вернон – относились к таталийцу практически как к варвару, поднятому ими из грязи в князи. Из всех, кто имел вес в Ангкоре, только чародей Малькольм вызывал у него уважение. Десмос считал его величайшим воином и мудрецом.

В тот день Миридий шел по широким ступеням, ведшим с центральной площади к парадному входу Императорского дворца. Массивные коричневые колонны. Сотни барельефов о походах и делах прежних владык украшали стены. Стража полуголых гуркхов с красными повязками и в тюрбанах с тонкими перьями приветствовала его. Сейчас Десмос был одет в шерстяную тогу, по случаю купленную у азахарейского купца, она прекрасно подходила ему по росту и сверкала шитым золотом по черной ткани. Десмос ненавидел тюрбаны, хотя на востоке это было обыденной и необходимой вещью, в шлеме он смотрелся бы смешно, и потому шел с непокрытой головой.

Внутри были те же гуркхи, только в легких золоченых доспехах, городские вельможи и наместники территорий, ожидавшие аудиенции у регента или Вернона.

– Вас ждут на совещании, – обратился к нему секретарь регента, напыщенный человек с черной бородой и смешными кудряшками, заплетенными в косички вокруг головы, спадавшими на спину. Чем ближе они были к покоям регента, тем больше было золота, помпезной, броской и кичливой роскоши. Здесь не было ощущения власти, как во дворце Эдрика в Энрофа или покоях консулов Таталии. Десмос чувствовал, будто попадал внутрь золотой шкатулки, где среди истлевшего тряпья скопились жуки-пожиратели гнилостей. И это были правители Карна. Вдоль коридора бежали какие-то дети, и двое гуркхов в красных штанах и повязках прогоняли их прочь от массивных позолоченных дверей.

– Вам сюда! – указал секретарь, Десмос знал, что это зала Пола Вернона.

Там были уже все. Сатибарзан – полноватый глава местной гвардии в золотисто-красных одеждах с толстыми волосатыми руками и глазами цвета земляного масла, Пол Вернон, сумеречный маг Малькольм и сам регент Куруш.

Двое слуг, прежде стоявшие у дверей, и опахальщик за спиной регента получили от Вернона приказ удалиться. Десмоса приветствовали, он поклонился регенту. Убого согнувшись и метя бородой пол, закрыл за собой двери удаляющийся секретарь.

– Я наложил заклятие, чтобы нас нельзя было подслушать, – указал на окна и двери Малькольм.

– Благодарю, теперь расскажи о своем открытии, – деликатно и на удивление вежливо предложил регент.

Малькольм установил на золоченом столике у окна машину по отображению голограмм. Небольшой серый пирамидальный камень с удерживающим устройством. Затем извлек информ-кристалл и установил в сердцевине считывающего устройства похожего на клешню краба. К ним явилась тень посла с Зейлота.

«…как я стал посланцем в Агону и почему погиб…» – завершалась речь Даса, и на стены комнаты спроецировались отблески мерцающих рун, оборвавшие речь сумеречного чародея.

– То есть он хотел передать все это в руки белых? – прервал паузу лорд Куруш. – Но почему только им?

– У меня есть ряд соображений по этому поводу, но я не уверен до конца, – прищурившись, притушил яркость отображения Малькольм.

– В любом случае шантажировать нойонов этим нельзя, – заявил Вернон.

– Почему нельзя? – возразил регент. – У них не было возможности знать, что именно зашифровал туда Дас.

– Может, они и не догадываются о содержании, – согласился Малькольм, – но советник прав. Нам сейчас не до шантажа. Мы должны отдать кристалл.

Куруш сначала даже как-то не воспринял эту фразу.

– Ты, наверно, не понял, чего мы хотим…

– Нет, это вы не поняли, что натворили! Нойоны не в курсе того, что на кристалле, и они будут исходить из худшего. Вы все ещё думаете, что Дас погиб при извержении вулкана? Его убили. Раз они гнались за Мекелем, значит, давно знали об архиве, согласитесь!

– Да… но…

– Вот поставьте себя на их место! У нойонов украли что-то ценное, крайне опасное в их грядущем конфликте с Севером. Я считаю, надо выполнить волю Даса и передать кристалл в Арагон.

– Тогда для чего мы его похищали, а? Такой риск и жертвы ради спокойствия седобородых старцев? Их приспешников, эльфов и эрафийцев??!

– Вы не правы, регент. Вы хотите сохранить его здесь, думая, что это безопасность от нежити, на деле лишь в разы повышая угрозу!

– Почему? Раньше ты говорил, что это безопасно!

– Я не знал, что на кристалле. Теперь, когда они готовятся выступить против Арагона, мы должны помочь владыкам Севера! – стоял на своем Малькольм.

– У них и так могучая армия, – заявил Сатибарзан.

– Все бесполезно, если у нойонов есть новое оружие, о котором никто не знает!

– Что? – непонимающе потер нос регент. Он уже жалел, что прежде не поговорил с магом один на один, а теперь было много свидетелей.

– Арагон нам ничем не грозил, а нойоны могут напасть в любой момент, – рассуждал Вернон, – так что, в принципе…

– Ты меня запутал. Почему ты теперь говоришь по-другому, Малькольм? – регент пересел на диван среди золоченых подушек, а одну упавшую отшвырнул ногой.

– Потому что нойоны безжалостны к врагам. Мы разозлили их куда больше, чем я думал раньше. Теперь в первой волне их атаки мы будем точно, а к войне мы ещё не готовы.

– Раньше вы говорили, что готовы! – Вернон, как и все, обращались к магу на «вы», только регент смел ему «тыкать».

– Я говорил, что мы готовы к нейтралитету, но теперь нам не остаться в стороне, нужно готовиться к бою. Арагон далеко и едва сможет защитить своих верных союзников Авлию и Эрафию. Таталийцы только и ждут случая от нас избавиться, будут махать красной тряпкой перед нойонами, будут нашептывать ложные обвинения…

– Их не так-то легко вывести из равновесия, – заметил Куруш.

– Да, но только не сейчас. Я уверен, внутри нойонов раскол. Раньше при получении архива нам это помогло, но теперь этот раздор нам смертельно опасен. Фракция войны постарается быстро показать свою дееспособность и раздавить нас!

– Это все голые предположения, – отбивался регент, но и его вера в удачливость планов уже начала шататься.

– Но просто так передавать информацию Арагону глупо, её можно продать! – заявил Вернон.

– Ага, и уподобиться пиратам Тан Тона, требовать выкуп? Чем – золотом, алмазами?

– Нет, землями, – резко ответил советник, – будем просить земли и безопасности! Таталия явный союзник нойонов, пусть Светлый круг пообещает нам половину их земель и то место, где нойоны нашли у них золото!

– Арагон милосерден и не пойдет на такую сделку.

– Узнают, что там их судьба, пойдут, – вступился за сообразительного помощника Куруш.

– Надо послать к ним переговорщика, – заявил Сатибарзан.

– Безумие! Вам не удастся договориться с одними, и вы шантажируете других?

– Кто не рискует, тот не выигрывает, – отрезал регент.

Они ещё долго спорили. Десмос не мог понять, зачем его сюда позвали, если его мнение никого не интересует. Сам он шел только защитить своих людей, попавших в случайную немилость, да узнать что-нибудь о награде за потопленный нойонский корабль.

– А вы что скажете, Миридий? – обратился к нему в пылу спора Вернон.

Десмос не знал, что ответить. В целом душевно он был на стороне Малькольма, но Вернон и Куруш были его хозяевами. Он знал, как опасно гневить регента, можно было лишиться поста, а то и попасть в тюрьму.

– Я думаю, в первую очередь надо укреплять город, – ответил он.

– Хоть кто-то говорит дело, – заметил Малькольм, – нойоны не ударят по нам всей своей силой, но у нас нет возможности остановить даже небольшой их отряд.

– А на что тогда нужны все эти постройки: храм сумрака, маяк. Все, что стоит казне уйму денег! – завопил Вернон.

– Ладно, остынь, – Куруш осадил советника, так как видел, что тот слишком налетает на колдуна, Малькольм ведь мог обидеться и уйти.

– Я решил. Ты, Вернон, сам повезешь кристалл. – Регент сделал паузу и встал, указывая рукой на мага сумрака: – Тем самым мы уже нанесем нойонам страшный удар. Потребуй от белых клятвы, что Карн прирастет территорией, и безопасность его обеспечь. Отправишься один, и как можно скорее!

– Но как мне говорить с ними, один на один… У меня его просто отнимут!

– Это детали. Малькольм, ты можешь сделать хотя бы копию этого кристалла?

– Дас защитил его от копирования, но за пару дней, вместе с учениками, мы пробьем блок.

– Главное, как верно заметил Десмос, – оборона города, надеюсь, орден сумрака может обеспечить нам оповещение об опасности, – регент кивнул удрученному прежде рыцарю.

– Да, система оповещения об опасности запущена, я её сегодня осмотрел. – Обрадованный тем, что строптивый правитель пошел на попятную, Малькольм немного расслабился.

– Предлагаю всем вместе отправиться туда вечером, после совещания. Хочется самому видеть, как все работает, – пространно заявил Куруш.

– Но, владыка, есть ещё проблема, – вновь вступил в разговор Десмос. – Часть моих воинов недовольна. Их казармы на южном конце города сносят, говорят, будут строить виллы в таталийском стиле…

– Это к главе города, – отмахнулся регент.

– Но он послал меня к вам. Хозяином земель оказался ваш двоюродный брат и его друзья. Раньше эта земля была прямым владением императора.

– Ладно, я разберусь.

– Ещё говорят, что новые отряды гуркхов, прибывшие с севера, не получили свое жалованье. Они ропщут, а в городе и без того полно смутьянов, это опасно, – заявил Вернон.

– Это ложь, я живу бедно, как монах-затворник. Поехали, посмотришь мой замок, это замок, но не дворец! – отвечал глава стражи.

– Недовольство в столице плохой знак, никакая оборона против внешнего врага не устоит, если народ внутри города будет настроен против нас!

– Это чушь! – грозно отрезал Куруш. – Я знаю, что часть народа из черни, приезжих торговцев и знати островов мною недовольна, но знаете, в чем причина их раздражения, что бесит их?

– Ну… – Малькольм успел расстроиться, что вступил в эту перепалку с регентом.

– Больше всего всех злит мой публичный союз с нойонами. Их злит блокада Эрафии, на которую мы пошли под давлением нежити. В городе нойонам не верят и не поверят никогда! Если они придут с войной, то весь город будет на моей стороне. Они, конечно, могут всех убить, но тогда у них будут мертвые руины, а не город! Устанут оживлять, твари! – заключил регент.

– Может, все-таки избавиться от полученного шара веры? – вежливо спросил Десмос.

– Говорят, Тан Тон его тоже выбросил, и что, это сильно ему помогло, Миридий? – ответил вопросом регент. – Пока шар здесь, думаю, нойоны не нападут хотя бы какое-то время. А потом Арагон сделает за нас всю грязную работу. А плоды с этого черного дерева, золотые плоды, снимем мы, а не их эрафийская и авлийская челядь!

На этой патетической ноте регент прекратил совещание. Вернон, Сатибарзан и Десмос ушли, наемник доказывал Вернону, что народ недоволен не только союзом с нойонами, но и хамскими действиями родственников регента, но его никто не слушал.

– Малькольм, подожди меня в коридоре. Я оденусь, и отправимся смотреть маяк!

– Как вам будет угодно, регент, – ответил маг и вышел, оставив Куруша лежать на бархатном кресле и жевать сухофрукт.

Минут десять подоспевшие слуги переодевали регента, и Малькольм – высший маг, прежде на равных ведший дела с Нагашем, Вокиалом, Моандором, повелителями Зейлота, теперь был вынужден ждать, пока на сухую старую ногу правителя Карна натянут башмаки нужного цвета.

Какая мразь кругом, взял бы гладиус да порубил всех, мелькнула у мага дикая мысль, но он оставил её. Нет, пока они ему нужны, все нужны. А Десмос, возможно, вообще хороший человек. Вдруг громкий детский смех наполнил коридор. Несколько полуголых детей, среди них девочка в позолоченной накидке, бежали мимо, а за ними гнались толстые неуклюжие сиделки, из числа приставленных к принцессе слуг.

Девочка в золотых одеждах остановилась у ворот покоев Вернона, где регент соизволил приступить к переодеванию, выгнав хозяина.

– Дядя Малькольм, – спросила девочка.

– Да, – опустился перед ней на колени могучий чародей. Тетки замерли в отдалении, не решаясь подойти к известному на весь город колдуну.

– А мы сегодня в мельницу играли, я и мои друзья построили мельницу с водой в бассейне с золотыми рыбками!

– Молодцы, – похвалил принцессу маг. Он показал девочке пустую ладонь, потом сжал ее в кулак, а потом во вновь раскрытой руке уже был прекрасный цветок лилии. Точно такой, какие росли у пруда, где играла с друзьями Нджай Ярмина.

Девочка захлопала в ладоши и засмеялась.

– Ещё!

– Нельзя!

– Почему? – Принцесса нахмурилась, будто цветок увял.

– Потому что, если творить чудеса постоянно, – Малькольм тяжело вздохнул, – они перестанут быть чудесами.

Принцесса на миг замолчала.

– Вы знаете, мой регент, тот дядька в красной тоге, что правит всеми от моего имени, – девочка лукаво покосилась на дверь за спиной мага, – он такой смешной! Хотите тайну?

– Да, моя юная повелительница!

– Он по ночам приходит ко мне в спальню и смотрит на меня, долго-долго, пока я не усну. Он не знает, что я его вижу. Слуги рано кладут меня спать. Гасят свечи и закрывают окна тяжелыми портьерами. Вот когда темно, он приходит и смотрит на меня. Сегодня ночью я подложила на это место банановую кожуру. Он не заметил и так плюхнулся, если бы вы видели, я чуть не умерла от смеха.

– Неужели?! – Ярмина от всей души рассмеялась, но магу было совсем не смешно. – Ну ладно, беги к своим друзьям, если что-то будет тебя пугать, просто громко позови меня, и я услышу.

– Спасибо, дядя Малькольм. – И юная принцесса с цветком в руке побежала к ждущим её в конце коридора детям, которые были рады, что им все-таки удалось сбежать от надоевших нянек.

Да куда он провалился, злился маг. Он уже хотел мысленно заглянуть за дверь, как услышал оттуда затухающий женский стон, потом более громкий и все стихло. Через пару минут показался разодетый Куруш. Он вытирал влажные руки бледно-розовым шелковым платком.

– Какие рабыни невкусные. Весь день все не так! – бросил регент Малькольму и по дороге швырнул смятый платок в руки склонившегося в три погибели гуркха.

Через час паланкин с лордом Курушем опустили около маяка, и они прошли в башню. Была уже почти ночь. Малькольм показал регенту голографическую систему снижения.

– Что это мигает и двигается с запада? – деловито спросил он.

– Это пепел. Нойоны закрывают небо над собой пеплом и наделяют его магическими свойствами, чтобы глаза Арагона слепли, попадая в него. Но ветер с океана им не остановить, и ошметки этих облаков иногда долетают сюда. Ангкора они не достигают, рассеиваются над заливом.

– Да, спасибо, что прояснили. Их чары не так уж сильны, верно?

– Пока не родился всесильный, – усмехнулся Малькольм.

– Что же, – хлопнул себя по коленке Куруш, – мне ещё надо вернуться во дворец, важные дела, так что поджигайте сами, я снизу посмотрю, – приказал он гуркхам и вышел.

В ту ночь новый маяк первый раз на тридцать миль вокруг осветил окрестности Ангкора.

– Хоть что-то он строит и для людей! – говорили жители о Куруше. Люди выходили на улицы и подолгу не ложились спать.

У Малькольма было странное ощущение, будто рядом какое-то зловонное болото и оно хочет его засосать. После того дня у мага стал пропадать сон, появлялись странные видения, природу которых он не мог понять даже из астрала, – это были будто проблески будущего. Когда на следующий день чародей пришел в Императорский дворец, ему привиделось, будто ступени парадного зала залиты кровью. Через миг – наваждение исчезло, но Малькольм не мог им пренебречь – он в тот же день велел ученикам со всей страны собраться в недостроенном храме сумрака и ждать здесь его решения. Маг чувствовал, что ему понадобится поддержка. Десмос Миридий тоже вдвое увеличил патрули на улицах Ангкора и впятеро охрану Императорского дворца. Но все это не могло изменить того факта, что демон Аш уже давно был в городе.

Состоящий их пепла, он был принесен сюда по кускам порывами западного ветра и теперь ждал сигнала своего хозяина, время от времени летая над городом, клубясь у костров, что ночью жгли стражники.

На следующий день первый советник регента Пол Вернон в «просторном» ящике для товаров, с деньгами и копией кристалла, взятой у Малькольма, тайно отправился в хордский порт Мохатур-Айдан и через неделю прибыл туда.

У Вернона был план – встретиться в Эрафии с верным Малькольму человеком и прорваться на самый верх, чтобы через короля Эдрика найти связи с истинными магами Севера. Пол Вернон отправился в далекое, долгое, рискованное путешествие совершенно не зная, чем оно может кончиться. У советника были и собственные мечты. При ведении переговоров Вернон хотел помянуть истинную веру Велеса, заручиться поддержкой белых, чтобы в дальнейшем избавиться от регента Куруша и его двора. Если этот кристалл принесет арагонцам победу в войне, то ему, не рожденному в стране морских торговцев, достанется власть над всей Карнской империей.

Так думал Пол Вернон, когда верхом на верблюде, в одеждах купца, брел в караване через пустыню бегущих песков. Его путь из Хордскго порта лежал на северо-запад, к столице охваченного войной Кревланда городу Боосс. Он и не подозревал, что вовремя покинул куда более опасное в эти дни место.

Несколько десятков зомби и личей столпились на мосту, протянувшемуся от центрального замка Агону к одной из башен. По цепочке они передавали друг другу крупные черные камни, исписанные желтыми, багровыми и голубыми рунами. Их укладывали на площадке, что ободом обтекала башню на высоте добрых трехсот футов. Вход внутрь для простой нежити был немыслим. Они служили Вокиалу, а хозяин башни хотя и был его союзником, но внутрь никого не допускал. В его отсутствие никто – даже верные моргулы, не заходил внутрь. У командовавших личей возникла проблема, они не могли закончить конструкцию, не попав в башню. И хотя они старались поспеть до Совета темных владык, все равно – не смогли уложиться. Хозяина башни не было, уже все прочие истинные были здесь, а он всё запаздывал. Затуманенное мглистое небо не предсказывало удачи, но именно этим утром она улыбнулась незадачливым строителям.

Старшие личи увидели фигуру в белом доспехе, следующую сюда с посадочного монолита. Рядом с куполом дворца Совета совсем недавно приземлился прибывший с запада Дракон-дух.

Ещё поднимаясь на колоннадный мост, Моандор заметил там толчею. Его кольнула странная мысль о покушении, но нет – тут не было даже моргулов, а обычные личи и скелеты в любом числе ничего не могли ему сделать. Может, я слишком подозрителен? – задавался вопросом нойон. Хозяин Колдсоула ненавидел эти моменты, когда все готово, а необходимо ждать. Тогда начинали появляться совершенно неожиданные и глупые мысли, а больше всего Моандор ценил в людях ум и то, что они называли пороками. Ведь именно знание и умение манипулировать пороками других было по сути второй магией. Нойон шел по мосту, личи и скелеты расходились в стороны, командиры сотен почетно склонились перед самым входом, где около створчатых врат стояли рыцари смерти. Они отступили, отдали честь, вскинув руки в нойонском приветствии и грозно пристукнув о двери рукоятями острых глеф.

– Смерть путь к жизни, – ответил Моандор и прошел в башню.

Уже поднявшись в зал размышлений, он осмотрел окрестности сквозь прозрачные окна горного хрусталя. Нойон не любил вставки из магии воздуха, от них веяло неуверенностью, к тому же они бесцельно пожирали энергию концентраторов. Моандор очень любил стекло.

Когда-нибудь жизнь людей будет протекать внутрь стеклянных строений. Он знал, что личи строят телепортер по приказу главы города. Значит, Вокиал, наконец, обратил внимание на этот совет, данный так давно. Вроде бы мелочь, пальцы в белых перчатках стучали по подоконнику и стене. Он смотрел на сердцевину города. Все было в движении. По десяткам дорог и мостов двигались тысячи слуг истинных. Новый телепортер – мелочь, но показательная. Вокиал в душе смирился с тем, что я избран, и старается угадывать мои желания. Выполняет приказы, которые я ещё не отдал, это хорошо. Однако убеждение верных союзников не должно притуплять бдительности.

Сейчас каждый из них боится, каждый – может быть, кроме Нагаша. Этот воин слишком хорошо знает пределы своих возможностей. Моандора не раз посещала мысль о том, что не знает страха только тот, кто ощущает пределы своих возможностей: во всем и в магии также.

Этот Совет, что должен вот-вот начаться, по сути, мало его волновал. Нойон предполагал все возможные варианты развития событий уже очень давно. С одной стороны были факты, с другой – пятнадцать участников. К счастью, многие события инспирировались им самим, а остальных членов Совета нойон знал уже столетия, и потому предположить ответную реакцию и выбрать наиболее вероятный исход не представляло большого труда. Это была простая нудная аналитическая работа, к которой он приучил себя вековой практикой. К сожалению, пришлось в последний момент подкорректировать свои планы, и перед самым Советом посетить резиденцию в Колдсоуле, из-за чего Моандор прибыл позже других.

Нойон сел в широкое кресло с черной спинкой, кончавшейся рогоподобными отростками, и астральным пассом кинул в машину проигрывания информ-кристалл. Этот прозрачный камушек передал ему Шакти, в свою очередь получивший его от Синката во время миссии в Кревланд. Странно, что он избрал такой открытый путь передачи, подумал Моандор о своем тайном союзнике. Нойон прекрасно понимал, от кого этот кристалл, но все же был поражен услышанным.

У него было не так много неизвестных в этой игре – большой игре с Арагоном, и одним из важнейших факторов, о которых нойон не имел точного представления, было то, почему сами белые лезут на рожон. Почему подталкивают войну, помогая ему вербовать себе все новых и новых союзников?! Теперь Моандор знал, это не случайность, а природное явление – так предначертано.

– Нового поколения арагонцев нет! Их род пресекся, что бы они ни говорили, теперь это очевидно… – шептал с экрана голос его тайного союзника.

Теперь все вставало на свои места, и нойон понимал, что им вновь везло. Сама судьба на их стороне и страны севера уже не избегут рока. Лишь долю секунды Моандор колебался и решил никого из Совета в свою тайну не посвящать. С минуты на минуту он ждал в гости мрачного воина Нагаша. Они собирались вместе прибыть на Совет. Его самый близкий союзник, самый опасный.

Надо было точно знать, какими силами они располагают, и тут Моандор полностью зависел от нойона-воина. Тот должен был сообщить ему важную весть, которая могла стать их главным козырем на Совете. На чьей стороне больше войск – на их – Моандора, Нагаша, Вокиала или Видомины и её союзников? Кроме того, глава разведки приготовил для Нагаша небольшой сюрприз. И вот черный конь Сатай опустился на мост перед самыми воротами башни, и личи вынуждены были снова прервать свое ремесло, чтобы приветствовать истинного.

Нагаш вошел стремительно, его развевающийся плащ заиграл багровыми отблесками негасимых светильников. Во всех его действиях чувствовалась решимость, будто он шел не на Совет, а на битву. Без полиарха я не смогу одолеть его, видел Моандор. На руки нойона сами собой наползли браслеты молчания. Гость вошел.

– Рад тебя видеть, нас сегодня ждет успех? – в вопросе была усмешка и угроза.

– Я не провидец, но думаю, мы им ничего не уступим, – ответил Моандор.

– Звучит многозначительно, ты говорил с ней? – Нагаш имел в виду их главную противницу в Темном круге ведьму Видомину.

– Да.

– И каков результат?

– Это тебя удивит, но я согласился на все её условия.

– Зачем, у нее так так мало союзников. Они не смогут помешать нам возглавить Совет!

– Да, но нам сейчас нужна пауза. Не стоит их унижать, лучше используем их ненависть к нам в нашу же пользу!

– Использовать Видомину? Это невозможно!

– У неё выбор между двумя крайностями, и в этом вся загвоздка, идем на Совет, – указал рукой Моандор и встал из кресла. – Её выбор или война, тогда она теряет все, и это очевидная гибель всего нашего мира, ведь Арагон уже наступает. Либо поступиться гордостью и властью, на что она тоже не пойдет.

– И какие же условия она выдвинет?

– Не уверен, что можно полагаться на обещания, для тебя роль предстоит прекрасная!

– Я не соглашусь стать правителем, – отрезал Нагаш. Взгляд Моандора уткнулся в этот шлем, железное лицо, багровые отблески.

Раз так грубо отказывается, значит, точно пойдет против меня. Так отказываются лишь от того, что безумно хотят.

– Пройдем, они, вероятно, уже ждут.

Нагаш был уверен, что глава разведки хочет сказать ему что-то важное здесь, но нет, они покинули башню и шли по колоннадному мосту.

– Скажи, правда, Пти поднял в Фолии ещё одну скрытую армию в сорок тысяч воинов? – поинтересовался глава разведки.

– А разве глаза Колдсоула не всевидящи?

– Ровно настолько, насколько это возможно.

– Да, он поднял войска и, согласно приказу, они движутся к месту общего сбора в Ато-Моргул.

– Мне сообщили, что они идут в Шедоукип в резиденцию Пти.

– Они могут быть готовы на всё, в случае если мы откажемся от их условий, – резюмировал Нагаш. – Хорошо, что хотя бы тероморф у нас в руках.

– В борьбе со своими он бесполезен. Междоусобица на руку лишь арагонцам. Видишь ли, Видомина полагает, что мы хотим воевать, и хочет указать нам наше место. Чтобы победить, надо смирить гордыню и пойти на уступки. В ходе войны, когда мы получим в прямое управление войска, все можно будет несколько раз переиграть! Уверен, мы с тобой оба знаем, как решить эту проблему. – На лице Моандора отразилась гримаса презрения. Нагаш не любил казаться слабым в чужих глазах.

– Да и сейчас у них ничего не выйдет, – сурово заявил он, – система обороны Агону исправна и рассеет любые их силы, а уже через день вся наша армада, во главе с Тантом прибудет из Ато-Моргула!

– Конфронтация не наш путь, – шептал Моандор, – наша задача не скатиться к этому, как бы нас ни толкали! Ты говоришь защита, но без концентратора она не сработает, а Нимбус сегодня значительно понизил его мощность, ставя какой-то свой эксперимент…

– Ты тут всего пару часов, а я три дня, и ты знаешь больше! – Нагаш не заискивал перед Моандором, он видел свою роль в этой драме и был рад, что его временный союзник не потерял своей прозорливости.

– Раз хотят, что же, мы их выслушаем! – решил воин.

Они продолжали путь к главному замку среди ряда подпиравших небо колонн. Нагаш поделился с главой разведки новостью о том, что у него так же начали строить телепортер.

– Только у нас двоих, – заметил воин.

– Вот видишь, Вокиал уже в чем-то определился… – утвердительно кивнул хозяин Колдсоула.

Его мысли были сейчас не здесь. Его волновал ход операции, войска Арагона уже входили в Эрафию. Они могут просто пройти мимо мест закладки тероморфа и живых торпед, творений Тамикзаллы. Как тогда заставить титанов вернуться в зону поражения, если они пройдут её, как извлечь из этого максимальную выгоду? – думая так, Моандор на миг расстался с Нагашем, и они, каждый через свои врата, вошли в зал.

Итак, все были в сборе. Этот Совет был не похож на все предшествующие. Сперва в зале повисла некоторая неловкость, ведь соблюсти древние ритуалы теперь было невозможно. Это был первый Темный Совет без вождя.

Его начал Вокиал, он был хозяином города и дворца. Лишь полиарх и жезл тьмы – Лхаидгронд – не принадлежали ему. Они по-прежнему лежали в центре зала, и после ухода Сандро древние артефакты до сих пор не нашли себе нового хозяина. Вокиал приветствовал всех и начал разговор.

– Положение наше катастрофично, без вождя продолжать операцию против Арагона нельзя. Это приближает нас к полному краху, и главное, что мы должны сделать, – резюмировал хозяин Агону, – избрать нового лидера!

– Если все так плохо, то стоило бы спросить с тех, кто спровоцировал уход вождя прежнего! – едко заметила Видомина.

Ведьма, взгляд Моандора в полутьме скользил по её фигуре. Как она уродлива! Эти длинные седые жидкие волосы, свисающая кожа, провалившийся нос, металлические амальгановые вставки по черепу – полутруп. Она совсем не интересовалась своей внешностью, в отличие от Тамикзаллы, которая раз в двадцать-тридцать лет меняла тела, всегда на красивых, сильных и молодых, полногрудых брюнеток.

– Когда вы, воины, прогоняли Сандро, вы думали, что справитесь без него, что теперь? Снова спорите, грызетесь, как шакалы, ненавидите друг друга и ничего не можете сделать вместе, – презрительный тон Видомины был дерзким вызовом всему Совету.

– Да, наше положение не из лучших. Сегодня стало ясно, Арагон полностью окружает силы Крага Хака, ещё неделя – и с Кревландом будет кончено, – заявил Галтран.

Паникёр, а я считал тебя союзником, отметил Моандор.

– Галтран, ты зря выгораживаешь их лидеров, пусть они, – свет из-под купола по мановению руки ведьмы осветил платформы Моандора и Нагаша, – объяснят, куда завели всё дело!

Перебирает с артистизмом, скривил сухие мертвые губы Моандор, в предшествующие несколько дней переговоров ты не была такой беспристрастной.

– И мы ответим! – громко сказал он. Платформа главы разведки на фут поднялась над базовым уровнем, чтобы было видно и слышно. Его голосовые связки были слабы, а зал огромен. На руках истинных переливались в полумраке браслеты молчания.

– Да, наше положение не из лучших, но уверен, сейчас настал момент для того, чтобы перестать отступать, а нанести удар Белому кругу в самое сердце. Сердце, что скоро перестанет биться, – далее Моандор основательно прошелся в своей речи по каждой из проблем, от Эрафии и Авлии до трудностей, что постигли Крага Хака.

– Орков погубила безудержная жажда наживы. Если бы они пропустили тогда азахарейский караван, а не разграбили бы его, то незамеченными подошли бы к самой границе с Эрафией. Ни люди, ни эльфы не отреагировали бы столь спешно. Они бы взяли бы Кастелатус и сейчас защищались в нем. Но и в том, что случилось, я полагаю, есть немалая польза. Теперь Арагон зашевелился и втянулся в войну. На вполне достаточном уровне, чтобы ужаснуть и сплотить наш Южный альянс. Правители Фолии и Таталии уже готовы запросить помощи и убедить свой народ, что ввод наших войск не агрессия, а защита. Султан Хорда будет следующим…

– Может, вы считаете, что и Карн на вашей стороне? – спросил воин Пти. Первый сторонник Видомины.

– Мы знаем о ситуации в Карне и уверены, это решаемая проблема. Посол Дас уже хотел нас предать, и потому был уничтожен, с вашего молчаливого согласия.

По залу прокатился шорох.

Флотоводец Исра заявил:

– Мои корабли готовы нанести по Карну такой удар, от которого они не оправятся!

– И толкнуть их тем самым в руки Арагона. Это не тот путь, что бы нас устроил!

– Вас устроил… – издевалась Видомина, – благодаря вам Исра лишился корабля, а Каликург верного моргула, в воспитание которого вложил столько сил.

– Сумеречные правда оказались жестоки и непредсказуемы, – будто с досады развел руками Моандор.

– Для нашей разведки появилось что-то непредсказуемое, удивительно это от тебя слышать!

– Главное не в этом. Как правильно заметил Вокиал в канун роковой битвы с Кругом Света, нам не обойтись без вождя и четкой иерархии, где каждый будет готов подчиниться другому, ради общего дела.

– И кого же ты хотел видеть вождем на время войны, неужели себя? – в речи Пти был явный вызов.

– Нет, Нагаша Древнего. Единственного, кто сможет привести нас к победе над белыми!

Освещение из-под купола ярче осветило платформу, где находилась фигура в черном доспехе жидкого металла с фиолетово-черным плащом.

– Я бы поддержал тебя, – заявил колебавшийся Галтран.

Видомина осмотрелась, с ней оставались лишь Пти и Нимбус. Нагаш в тот же миг мог стать вождем, если бы не сказал:

– Я отказываюсь от власти, которой вы хотите наделить меня. Я воин в первую очередь! И сейчас, когда есть возможность помериться силами с белыми магами, остаться здесь в Агону – значит, изменить самому себе! Я этого не хочу и подчинюсь тому, кого вы изберете правителем!

Все замерли, как пораженные громом. В приватных беседах многие говорили, что Нагаш может отказаться от власти, но теперь, при таком собрании, публично… Остальные нойоны могли лишь предполагать его мотивы. Кто-то думал, что сейчас Нагаш просто выясняет, кто будет его основным соперником, другие полагали, что старый воин не верит в возможность победы над Арагоном.

Сам Нагаш пристально посмотрел на главу разведки: он заставил меня публично отречься, значит, и раньше не верил, и опасается. Но все же ты не всесилен, Моандор, даже если получишь древние артефакты. Он посмотрел на Полиарх и Лхаидгронд, лежащие на полу в центре зала. Потом на Моандора, Видомину и снова повторил:

– Я отказываюсь от власти, даже если вы изберете меня!

Ну что, как крутиться будешь? – выжидающе посмотрел он на Моандора. Нагаш все больше чувствовал, что драки прямо здесь в зале не будет. Поглядел на Пти, самого сильного сторонника Видомины, тот был явно расслаблен. Нет, пускай теперь они все помучаются.

Дальше началась склока. Откровенная склока. Когда явный кандидат самоустранился, из-за желания, вместо командования, лично рубить головы седобородым старцам, появилось сразу несколько фракций. Нагаш и Вокиал предложили самого Моандора, сторонники Видомины выдвинули её саму, Галтран казался идеалом для колеблющихся.

Споры перетекали из одного в другой, сыпались взаимные упреки и оскорбительные обвинения. Факт того, что Нагаш признался в убийстве посла Даса, никого не взволновал. Если бы спор вели люди или эльфы, их силы иссякли бы много раньше, и решение или было бы найдено, или устроен перерыв, но бессмертные в отдыхе не нуждались, никто из них не устал стоять, говорить и слушать.

– Вы прозевали Мозеса Мекеля и архив Даса, это провал из провалов, и вы ещё смеете претендовать на руководство! – утверждала Видомина.

– В этом деле странным образом замешаны личи, служащие лично вам! Они помогли предателю попасть на остров Красный и на корабль пиратов, это случайность? – парировали сторонники главы разведки.

– Их заколдовал Малькольм, еще когда был послом, – защищал старую ведьму нойон Нимбус.

– А верно ли что ваш бывший ученик Синкат предупреждал об опасности провала орочьего похода, но вы запретили ему отступать? – твердил Пти.

– Это легко проверить, – поддержал перебежчик Галтран и его сторонники.

– Он не бывший, а нынешний ученик, а все случившееся я считаю не поражением, а удачей! Мы пожертвовали малым, чтобы выиграть многое!

– Пока успехов не видно!

– Изберете главой, и они будут, – ответил Моандор.

– На таких условиях можно вечно спорить. Может, вернем назад Сандро? – издевалась Видомина.

К вечеру этого дня стало очевидно, что без серьезных уступок Видомине власть не взять. Нойоны все-таки объявили перерыв, каждая фракция хотела посовещаться. Нагаш и Моандор отошли на какой-то балкончик, нависавший над концентратором. Внизу переливался огнями колоссальный монолит, исписанный тысячами рун. Потоки энергии ниспадали в центр и исчезали где-то внизу. Нимбус явно снизил его мощность, с неведомой целью. Под землей гудела вода, подаваемая для охлаждения этой гигантской «сковороды».

– Будут торговаться… – пространно заявил Нагаш.

– Да, я уже знаю условия и согласен на них. Правда, с некоторыми оговорками.

– Ещё навязывают задание какое-то, не знаешь? Кревланд, Карн? – Темная фигура наклонилась поближе к искрящейся белой.

– Ты прав, скорее всего, Карн! Он ближе и безопаснее. Там один Малькольм, а в Кревланде Даремиф и десятки титанов…

– Малькольм может оказаться опаснее десятка титанов, – настороженно заметил Моандор.

– Так только интереснее, если пойдет речь о Карне – соглашайся! Я всё сделаю!

Моандор радостно кивнул, нойон-воин казался безотказным.

– Там я все подготовил. Аш уже в Ангкоре. Главное, сломить их упорство сейчас, чтобы не схватились за мечи. Потом у них время выйдет. Завязнут в деталях…

– Галтран оказался не надежен, – резюмировал Нагаш, – надо поставить его перед выбором…

– Сейчас он сдастся, – твердо заявил глава разведки, – а дальше будет видно. Самая суть в том, что все они говорят о выборах вождя как о необходимости, а ведь ещё год назад думали, что смогут без организации. Всего-то провал пяти-шести операций, а какой эффект! К тому же теперь ясно, что Арагон не отступит, – загадочно заявил Моандор и вспомнил утреннюю новость.

Нагаш многозначительно посмотрел на него.

– Вернемся, послушаем их требования…

К обоим истинным по пути присоединился Вокиал.

– Исра-флотоводец не на нашей стороне, – заявил он.

– Нелегко с Карном тогда будет… – Нагаш понимал, что без флота осуществить задуманное будет очень тяжело.

– Не важно! Кто не с нами – потерпит крах! – сурово отмахнулся Моандор.

Когда Совет возобновился, ситуация казалась угрожающей даже самым верным сторонникам главы Колдсоула. Половина истинных была против него. Галтран и Видомина не могли договориться, но их вместе с союзниками было столько же, сколько и сторонников Моандора.

Только сам глава разведки, Видомина и Нагаш знали, что все это блеф.

Как же вы мне все надоели, простым смертным не понять, осмотрелся вокруг Моандор. Он поправил сползший на лоб шлем. Крысы, готовы все бросить, нет ни разума у вас, ни даже просто желания выжить. Скоро уже все замолчите, наконец, навечно. Моандор посмотрел на Нагаша, тот молча переносил очередные нападки по поводу слабой подготовки войск.

Один он опасен, может ударить резко и в цель, в отличие от трусливых шакалов Видомины, думал Моандор.

– Я предлагаю вам следующие условия! – заявил глава разведки, когда все немного утихли.

Видомина радостно потирала руки, вот оно унижение Моандора, о каком они договорились, он не посмел сбежать от него, иначе выборы бы реально зашли в тупик.

– Я хочу построить иерархию с жестким подчинением, какое было у Сандро и Стигиуса, но в то же время не хочу, чтобы вы считали, будто я желаю узурпировать власть! Без вас мне не одолеть Арагон и не построить царство Хаида. Мы должны выполнить его святую волю. Даже получив Полиарх и Лхаидгронд, я не стану всесилен и не смогу обойтись без вас. Если мы не будем едины, как во время предыдущих войн Стихий, мы не добьемся успеха. Тогда сбудутся предсказания Сандро, и войска белых будут здесь, – нойон театрально взмахнул руками, – а мы будем обречены! Я не хочу умирать и не хочу вам такой участи. Полагаю, что в случае если меня изберут главой Совета, моим первым помощником и советником надо считать Видомину. Ни одного приказа по управлению нашим миром я не изъявлю, не обговорив прежде с тобой. Воина, доблестного рыцаря смерти и могучего чародея Пти я назначу командующим войсками, что ударят по Арагону. Великая честь сокрушить седобородых лжецов, обманывающих полмира, будет дарована тебе!

Мудрый строитель и чародей, мастер астральных энергий Нимбус, ты получишь в распоряжение все города Арагона, что мы захватим. Ты исследуешь их тайны и силы. Поможешь использовать их знания во славу Хаида. Зная тебя, не сомневаюсь, скоро мы обернем оружие врагов против них самих… – Моандор сделал паузу. – Я все сказал, ваше право посовещаться и ответить!

– Это мудрое решение! – заявил Пти.

Уже переговорил с ведьмой, понял разведчик.

– Но ты и твои сторонники ещё должны доказать, что можете мудро распорядиться властью, а не только красиво говорить, – заметила Видомина. – Есть проблемы, требующие скорых решений, твердости воли и желания править! Карн завладел сведениями о новом оружии, что досталось нам после гибели Зейлота. Очень скоро они постараются поменять эту тайну на обещания со стороны Арагона. Тогда эффект неожиданности от применения тероморфа может быть потерян, и весь успех кампании будет поставлен под угрозу!

– Мы это знаем, – ответил за Моандора Вокиал.

– Если вы хотите взять власть, должны решить эту проблему, верните то, что они у нас украли…

– То, из-за чего убили моего верного Ритца, – добавил Каликург.

Все ставят условия, и даже он, желтые огоньки в глазах Моандора блеснули. Хоть бы Нагаш не подвел…

И глава разведки не ошибся. На платформу нойона-воина из-под купола упал световой поток.

– Я выполню задание Совета и Моандора, которого вижу его главой! Я доставлю сюда кристалл с данными, оставленный Дасом и похищенный карнцами, не позднее завтрашнего вечера, и тогда вы примете верное решение! – заявил Нагаш.

Прежде колебавшийся Галтран первым заявил, что согласен с великим воином.

– Но я не могу дать своих кораблей для этой миссии, – заметил Исра. – Арагонцы могут атаковать с моря. Все мои войска стоят за проливом Колдсоула.

– Да и наши силы из Атоморгула нельзя распылять, – заметил Пти.

А сам пол-армии к столице подтащил, лжец, думал Нагаш.

– Я в этом не нуждаюсь и один смогу исправить все провалы, допущенные вами! – осадил остальных Нагаш.

Вокиал понял, что сейчас самое время не задерживать более того, кто спешит обеспечить безопасность их общему делу. Он призвал прервать Совет до завтрашнего дня. «Когда архив Даса будет на полу этого зала», – заметил он. Видомина поддержала главу города, а затем и вся её фракция.

Моандор мог, наконец, как говорят люди, «спокойно вздохнуть». Ради того, чтобы встреча со своими «заклятыми друзьями» прошла именно так, ему пришлось готовиться больше года. Ведь он мог задержать архив Даса на острове, мог не допустить провала в Кревланде и гибели армии орков, о чем Синкат неоднократно предупреждал его. Но тогда не было бы этих обвинений, не было бы этой прогнозируемой реакции. Не было бы задания, которое Видомина считала невыполнимым, а на деле к нему было почти все готово.

Ещё на острове в тело Мозеса Мекеля был внедрен паразит, которого для Моандора сделали в Терминасе слуги Тамикзаллы. Нойон видел каждое перемещение архива, и он же сбросил лорду Курушу сообщение о том, что на встречу с пиратами Тан Тона будет направлен только один корабль. Так как Куруш и раньше имел скрытую связь с Темным кругом, то все воспринял на веру и подговорил Малькольма втянуться в эту авантюру.

Так погиб моргул Ритц и корабль нойона Исры. И вот – восток Эрафии, юг Лордарона и Кревланда были устланы трупами людей и орков, их крейсер лежал на морском дне. Рыбы объедали сухожилия тел личей, зомби и воинов Карна, а Совет нойонов в результате прошел для хозяина Колдсоула достаточно благополучно. Было, конечно, пару резких выпадов некоторых истинных, но все это было поправимо. Сейчас Моандор был в шаге от власти над Темным Советом, и казалось, что в двух шагах от власти над всем миром.

Через несколько минут после того, как Вокиал на день прервал Совет, Моандор, Нагаш и хозяин Агону совещались в башне главы разведки.

– Не такая простая будет миссия, – заметил Нагаш, – без кораблей, да ещё и Видомина наверняка предупредит людей.

– Да, Малькольм очень силен, – прокомментировал Вокиал, – к счастью для нас, сумеречные не успели достроить концентратор.

– Все не так плохо, я давно знал, чем это кончится, – успокоил союзников Моандор, – два корабля с полными трюмами личей ждут тебя на траверзе порта Красного острова.

– Благодарю, но тут они могут быть бесполезны, против Малькольма…

– Против него – да, но есть ещё гвардия, гуркхи, телохранители регента и ученики сумеречные…

– Я возьму с собой своих моргулов. Вы остаётесь здесь в более безопасном месте, – сурово заметил нойон-воин, – не подведите!

– Наедине с Видоминой никогда не чувствуешь себя в безопасности. Возвращайся скорее!

– Они не посмеют ничего предпринять, они трусы, – резюмировал Нагаш.

– Будем надеяться, а сейчас осмотрим план Ангкора, – указал Моандор на голографическое изображение столицы Карнской империи на столе в центре зала.

Спустя час стремительный всадник на летающем коне Сатае отправился на северо-восток. Туда, где среди вод Адронского залива затерялся вулканический остров Красный, оплот и неприступный плацдарм нойонов.