Глава 3
Внеурочная работа и ее виды

За посещение уличного театра нам все же влетело. Пусть на словах, но уверенности в способностях Алеста хранить тайну у нас поубавилось. Повезло Маркусу – его эльф так и не нашел, хотя и грозился. Но где там эльфу, если я сама не могла словить рыжего, проживая с ним в одной общаге?

Зато стоило магистру скрыться или вопросу решиться без вмешательства старшекурсника, как он тут же оказывался за ближайшим поворотом, готовый и к труду, и к обороне, и к отдыху за чужие кровные. Ставить ему в вину последнее было бы несправедливо. Подобным недугом страдала большая половина студентов, а те, кто не страдал, просто никогда не нуждались в дополнительных средствах. Что и говорить, даже я, живя в общаге, начала экономить, хотя… Раньше не знала, сколько отец тратит на поддержание дома в порядке.

Вздохнув, я посмотрела на свои карманные деньги. Их я забрала из банка на прошлой неделе, но уже успела потратить едва ли не треть. Часть ушла на перекусы, часть я дала в долг Анике, еще часть планировала отдать за специальную чистку одежды от магических остатков и обновление чар прочности и распрямления. Почему-то после чистки все чары слетали, хотя реклама обещала обратное.

В раздумьях над этим вопросом меня и застала Аника, решившая, что стирать одежду нужно в вечер пятницы, чтобы в субботу выглядеть королевой в высохшем и отглаженном наряде.

Девушка постучала в дверь – судя по звуку, локтем – и бодро возвестила:

– Идем стираться!

Я ее оптимизма не разделяла. Мысленно я уже простилась с частью карманных денег, но сэкономила пару часов. Попытка сообщить об этом оборотнице успехом не увенчалась. Напротив, меня заставили устыдиться и выволокли в коридор, закинув в собственный таз еще и мои пожитки.

Прачечная располагалась на первом этаже. На всех остальных же разводить сырость было запрещено совместным указом всех административно-причастных. Не верили умудренные опытом старцы и их более молодые коллеги, что студенты не затопят все этажи, дай им волю. Нет, девушки, может, и не устроят потоп, но вот парни, решив сэкономить или не имея сердобольной подруги, могли и напутать с бытовыми чарами. Последние, вероятно, потому всячески и блокировались, заставляя студентов, кто победнее, осваивать дополнительную профессию.

По крайней мере, завидев, сколько склянок выглядывает из-под Аникиной кучи, я всерьез засомневалась: а получится ли у меня с первого раза? Оборотница заверила, что да, если буду следовать инструкции. Знакомое и такое любимое слово вселило в мою душу радость, сравнимую только с годовым освобождением от налогов. С инструкцией я вновь поверила в свои силы и уже не так печально поплелась вслед за Аникой, с сожалением отмечая, что сама девушка переоделась, мне же даже минутки на это не дала. И идем мы теперь по коридору, как иллюстрация истории о богатом и умном. Причем эпитеты относились к разным героям.

Я уже в красках представила себе, на что буду похожа с мокрым по колено подолом и рукавами в порошке, но малодушно сбежать не позволяла зажатая в когтях справедливости рука и жалобный взгляд оборотницы. Вздохнув, я поняла, что своим позором спасаю девушку от одиночества, и смирилась.

– Не сбегу, – скорбно пообещала я и предложила: – Давай помогу нести что-нибудь.

Мне с превеликой радостью скинули висевший на локте пакет.

– Это что? – задумчиво поинтересовалась я, разглядывая выглядывающий из мешка белый рукав мужской рубашки.

Аника зарделась.

– У тебя появился парень? – подозрительно осведомилась я, внимательнее изучая манжеты. – Не оборотень. – Я принюхалась. – Курит. Ани, ты уверена, что хочешь с ним быть? – Крошечное пятно у пуговицы я тоже не обошла вниманием. – Алхимик.

Вытащить из мешка рукав, чтобы определить специализацию, мне не позволили.

– Тари! – одернула меня подруга.

– Хорошо, не лезу. – Я подняла руки, насколько позволяла ноша. – Но если понадобится составить контракт…

– Я обязательно тебя позову.

– Нет. Я посоветую тебе специалиста. Это себе я могу жизнь поломать из-за ошибки, а ты достойна лучшего. При разводе…

– Та-а-а-а-ари, давай не будем!.. – взмолилась девушка. Но я еще не договорила, а потому продолжила:

– Но по мне, Порх – вариант получше. Ты ему определенно…

– Потом, – резко оборвала меня Аника и отшатнулась в сторону. Взгляд ее опустился, а руки поникли.

И кто же это такой важный изволит прогуливаться?

Мимо промаршировала гвардия. В центре – охраняемый объект полутора метров высотой, с париком не лучшего качества и отвратительной покраской, вокруг – свита из менее фактурных девиц. Странно они смотрелись в общежитии. Хотя только здесь они и могли смотреться, ибо поставь рядом аристократа, и даже самый захудалый щеголь из дворян обретет истинное величие на фоне внезапно разбогатевших провинциалов. Нет, и среди последних встречались достойные люди, но об их детях сказать такое можно было редко.

Я хмыкнула, наблюдая, как заискивающе смотрят на охраняемый объект «придворные». Процессия остановилась в тот же миг. Со скрипом обернулся авангард, отскочили с линии обстрела замыкающие – в меня вперился презрительный волоокий взгляд.

– Стирать идете? – выдохнула мне в лицо леди в парике.

– Направляемся, – пожала плечами я. А чего тут обижаться – правда, она и есть правда, что бы там ни думала враз заухмылявшаяся свита. Центральная также не оставила без внимания мое согласие, но, видимо, неверно его истолковала, так как решила, что спорить с ней никто не станет и сдачи не даст.

– И с каких пор обслуге разрешено подниматься на верхние этажи?

Я тяжело вздохнула, попросив у духов терпения, и, не повышая голоса, изложила целых шесть аргументов, почему уважаемая собеседница не права и в чем именно. Дева объяснением не прониклась, а мне стало откровенно скучно с ней разговаривать.

– Прошу нас извинить. Как вы сами предположили, мы направляемся исправлять недостатки нашей одежды. Если же вы решите исправить проблемы своей, то я бы вам рекомендовала лавку мастера Тарисе. Да, у него дорого, но никто иной не сможет спасти ваш парик. Сожалею, но, кажется, он уже начал линять. За сим хорошего вам вечера, а мы должны спешить.

И я потащила несопротивляющуюся Анику к лестнице. Нам вслед ничего так и не полетело. То ли парик было жалко, то ли ногти хорошо держались, но факт остался фактом. Центральная не пожелала одаривать нас частями своего образа.

Оборотница пришла в себя лишь на лестничной площадке. Поставила на пол таз, выглянула в коридор и с облегчением выдохнула.

– Ты ее знаешь?

– Лучше, чем хотелось бы, – призналась девушка, потирая бок. Пусть она и была сильнее человека, но вдавливать в себя тазик не стоило. И для оборотня не слишком приятно ощущать, как в тело впиваются края таза. – Марика обучается на третьем курсе… – Аника фыркнула, – эльфоведения, но больше времени проводит с алхимиками. Собрала вокруг себя почти всех девчонок, кто не из дворян. Аристократам честь не позволяет перед ней заискивать, даже ради редких ингредиентов. Отец Марики, Аарон Вельмер, сотрудничает с гоблинами и орками. Ходят слухи, что он хотел укрепить свои связи, выдав Марику за сына одного из вождей. Чтобы этого не случилось, она должна до выпуска найти себе другого, более достойного жениха. Отец согласен на дракона, но эльфа тоже готов потерпеть. Все же это более статусно.

Я посмотрела на дверь в коридор с сочувствием, предназначенным совсем не двери. Попасть в такую ситуацию я бы не хотела, а живи мы где-нибудь за третьей горной полосой, как раз с орками, и мне вряд ли бы довелось что-то решать. Орки – не гномы, у них жена должна слушаться и смиренно ждать. А если муж попался неудачный, то и с голоду помереть, ибо брать в руки оружие или думать своей головой женщине не полагалось.

– Познакомь меня с Марикой, – попросила я после некоторых раздумий.

– Зачем тебе это? – Аника вновь подняла таз и, оперев его о бедро, принялась бочком спускаться.

– Познакомлю с кем-нибудь из гномов. Хоть бы со Стыхом. Гномы – не эльфы, каноны красоты у них иные…

– Как ты? – усмехнулась оборотница.

– Нет, – я покачала головой. – Я как раз крайне страшная невеста. Худая, руки слабые, высокая слишком, еда мне не всякая подойдет. Только характер и спасает. И привычка. Свое же всегда лучше, даже если убогонькое слегка.

– А как же Риск?

– Ну вот такой он извращенец. Гном, полюбивший человека. Те, кто со мной не знаком, ему сочувствуют, те, кто с обоими знаком, поддерживают, но тоже сочувствуют. Во мне магии – рюмку едва нацедишь, значит, жить буду не так уж и долго. А гномы долгожители. Если женится Риск на мне – вдовцом быстро станет. А дети и вовсе полукровки. А с гномами предположить, что именно ребенок унаследует, сложно.

– Ты ему откажешь? – сочувственно вздохнула Аника.

– Я не знаю, – честно призналась. – Риск лучшая партия, на которую я могу рассчитывать в царстве. Мы давно знакомы, вместе работали, практически не ругались…

– Но ты его не любишь, – закончила за меня оборотница.

– Люблю… как брата, наверное.

– Этого недостаточно.

– Я знаю, – грустно улыбнулась я. – Поэтому давай не будем об этом сейчас. Ты обещала научить меня стирать, а не жевать сопли.

– Премного извиняюсь! – Аника попыталась изобразить поклон, но таз ей не позволил. – Прошу вниз, на наш первый урок начинающей экономной домохозяйки.

Урок удался. Подол был выжат три раза, рукава пришлось закатать еще в самом начале, тапочки промокли и отсырели. Зато Аника была довольна результатом – стирать ее бедная подруга таки научилась. И даже ни разу не перепутала пятновыводитель с обесцвечивающим зельем.

Еще бы я перепутала: прольешь такое на себя, и все цвета с платья исчезнут. Останется только основа: какими нитки были до покраски – таким и станет. С вероятностью процентов восемьдесят – серым. Впрочем, «Чернее черного» подружкины химикаты бы вряд ли взяли, но оборотница слишком спешила, чтобы дать мне переодеться.

Мокрой и облезлой кошкой я кралась по коридору к себе. На вытянутой руке на манер флага развевалась постиранная одежда, которую мне еще предстояло развесить в комнате. И я пыталась сообразить, где именно. Допустим, найти веревку не проблема. Моток у меня еще с гномьих времен имелся. Но к чему привязать…

Закрыв за собой дверь, я оглядела владения и аккуратно скинула все на спинку стульчика. План я все же успела составить, и теперь все зависело от моего роста и везучести: свержусь со стола в окно – не знаю ведь, стоит ли на нем «прыгун» – или обойдется.

Повезло. После акробатики на скользком полу в прачечной стол был поразительно удобным местом для вставания на носочки и закрепления веревки на оконной раме. Второй конец веревки прикрепила к гвоздику в шкафу. По всему, вышло неплохо, особенно после открытия всех створок и обнаружения и там прибитых, как будто специально, гвоздиков.

Что ж, теперь и я узнаю, каково спать под стук капель об пол.

Как оказалось, ничего особенного. Мерный стук стекающей воды успокаивал и уносил в далекое детство, когда мы с братьями и малолетними гномиками отправились в поход наверх. Расставили палатки и всю ночь слушали, как барабанит дождь, желая проникнуть в наш маленький и теплый мирок. А утром, едва взошло солнце, бегали по росе и пробовали капли с листьев.

Именно об этом я вспомнила, когда спросонья наступила в обильную лужу, натекшую посреди комнаты. Необходимо было искать тряпку и убирать сырость, пока общажная гвардия не нагрянула с проверкой комнат.

Такие забеги они проводили едва ли не каждую неделю. К девушкам «гвардейцы» были милосерднее, а потому приходили раз в месяц с одобрения Порха и кастелянши. День заранее не объявлялся, а потому комнаты следовало держать в чистоте не меньше недели, чтобы не получить выговор и не вылететь из общежития. Конечно, были и плюсы – портрет главной нарушительницы целый месяц висел на стенде в холле, и все желающие могли увидеть самую красивую девушку общаги. Но если ты себя таковой не считала, то лучше было не рисковать. Разочарованные зрители не смущались комментировать портрет, а то и вешать пародии на дверь комнаты счастливицы.

Управилась я вовремя: в дверь постучали и, не давая получаса на уборку, ввалились внутрь. Ранее я с общажной гвардией не сталкивалась, а потому с интересом разглядывала вошедших, смущенно озиравшихся по сторонам в поисках нарушений. Ага, так они их и найдут!

– Чисто, – с неохотой признала единственная девушка. Присела и дотронулась до пола. – Хм, решила затопить соседей снизу?

– Что вы! – Я развела руками. – Просто проснулась сегодня рано, решила полы помыть. А то раз в неделю, по понедельникам – это мало. За одни только выходные набирается мусора! А если парни придут конспект одалживать? Как будто они переобуваются или ботинки моют. Зайдут – натопчут, не в свинарнике же потом жить!

Треть гвардейцев потупилась. Девушка, пришедшая с ними, сочувственно вздохнула. Видать, и ей приходилось убираться после таких нашествий.

– Хорошо, – кивнула она, оценив мой аргумент. – Можешь дальше убираться – мы мешать не станем.

– Спасибо, – поблагодарила я и полезла в шкаф за молотком.

– А это зачем?

– Гвозди из пола полезли, нужно вбить получше.

Больше задавать вопросы «гвардейцы» не рискнули. К тому же одного из них я видела игравшим в азартные игры, а это никак не соответствовало высокому статусу «гвардейца» и могло привести к его понижению. А там и самому пришлось бы комнату перед проверкой вылизывать. Ибо самый грязный этаж был именно их. Туда разве что сам Порх забредал с инспекцией, когда до них дело доходило.

Мое трудовое утро продолжилось негодующими криками разбуженной соседки. Спать в ближайшие пару часов сможет только обладатель ушных затычек и вампир по совместительству. Солнышко уже упрямо светило, не давая и шанса отвертеться от пробуждения, а желудок, с которым у первого был контракт, пел заунывные песни о завтраке.

Пришлось идти к Анике. Без нее на кухню меня пускать не любили. При полнейшей обучаемости и соблюдении абсолютно всех пропорций блюда, точном следовании тепловому режиму и строго обозначенному числу помешиваний из-под моих рук выходили шедевры алхимии, годные в употребление разве что троллю. Этих господ я и привыкла кормить после каждого неудачного опыта. Хотя опыт как раз был удачный, все от цвета до консистенции совпадало с лучшим образцом, а вот вкус у блюда был отвратный. Вот и не верь, что кулинария – тоже магия, и коль силы досталось едва-едва, то дальше салата и пробовать не стоит. Но с солью все же рисковать не стоит.

Аника открыла не сразу. Растрепанная и сонная, она не ждала столь ранних гостей. И неудивительно. Ее дверь «гвардейцы» обходили стороной. Ни один донос не мог заставить их нагрянуть с проверкой к оборотнице, ибо за все те годы, что она училась в университете, в ее комнате ни разу не было даже обычного беспорядка. Перфекционистка в учебе, в быту она тоже доходила до крайности. Но этим утром Аника не успела прибраться и скрыть бельевую паутину, протянувшуюся через всю комнату.

– Я есть хочу, – смущенно объяснила я, косясь за спину девушки.

Судя по увиденному, я правильно сушила одежду. Пусть мне об этом и забыли сказать. Оборотницу я не винила: и сама порой забывала о мелочах. Хотя нет, не забывала. Но право на ошибку должно даваться всем живым существам, а зомби так и вовсе неограниченный лимит.

– А пойдем, – сонно откликнулась девушка, пропуская меня в комнату и замирая у шкафа в поисках одежды.

– Ты весь гардероб, что ли, выстирала? – Я припомнила полный тазик и засомневалась: даже в нем было поменьше.

– Тут не только мое, – отмахнулась Аника. – Родители сказали, что пару месяцев не смогут мне присылать денег. Отправили варенье и старые платья сестры на продажу. А грязное же никто не купит.

С этим я не могла не согласиться. На рынок подержанных вещей принято было приносить отмытое до блеска или выстиранное до абсолютной белизны. Если же платье было красным, то оно должно вернуть свой цвет едва ли не в полном объеме, благо химия это позволяла.

– Ты поэтому вчера столько зелий набрала? – уточнила я, хотя ответ был очевиден. Оборотница кивнула. – Могу составить компанию. Одна ты все это не донесешь.

– А тебе не будет?..

– Мне незазорно. А кто считает иначе – пусть идет к духам. Они научат смирению и труду, – отмахнулась я. – Я же не собираюсь здесь до конца жизни жить. Один семестр – этот – и можно возвращаться. Или уеду в Ралеван. Там тоже есть университет, а папиного представительства – нет. Не могу же я оставить папу без поддержки!

– Не можешь, – кивнула девушка, торопливо застегивая брюки и влезая в тунику.

– А еще там наверняка понадобится алхимик. Для наладки, да и жидкости для смазки делать, – продолжала я фантазировать. – Пойдешь со мной работать?

– Пойду, – фыркнула Аника. – Только у меня отработка после обучения. Что прикажешь с этим делать?

– А место отработки известно? Просто у нас официальное предприятие и папе предлагали брать студентов на практику. Думаю, и отрабатывать позволят. Но я с ним поговорю и уточню. А ты пока спроси у старших, что они знают об отработке.

– Узнаю, – кивнула приободрившаяся Аника и неожиданно обняла меня так крепко, что кости отчаянно заскрипели.

– Ани, я не оборотень, – силясь вдохнуть, напомнила я. Девушка смутилась и разжала пальцы.

– Прости, я постоянно забываю.

– Если ты меня накормишь – то прощу. Идем, там на кухне еще должны были остаться мои продукты, но если я самолично начну их готовить…

Продолжать не требовалось. О моих выдающихся кулинарных способностях была осведомлена вся общага. Репутация – страшная вещь. Теперь, если все же освою ремесло, никто на мою еду посягать не будет. Экономия!

Кухня напоминала мне литейный цех. Пылающий огонь, кипящие жидкости, формы, в которые льется что-то странное, и печи. Много печей, которые надо разжигать, а после поддерживать нужную температуру. Работники в форме бродят из угла в угол, держа на вытянутых руках плавящуюся массу. Но этого я не боялась. «Чернее черного» должно было уберечь меня от ожогов и вызвать зависть всех наличных кулинаров. Но вместо зависти повара-любители только сочувственно потрепали Анику по плечу, а мне указали на единственный целый и свободный стул. Посиди, дескать, вот здесь и не мешай.

Я не спорила. Профессионалам виднее, как работать, а мне требовался только результат. Опыты же в кулинарии мы будем проводить позже, когда ажиотаж немного спадет и жертвы среди мирного населения кухни возможно будет свести к минимуму.

Завтрак прошел без эксцессов. Не взрывались плиты, не проливался кипяток – все чинно смотрели в свои сковородки и изредка на меня. Я не возражала: каждый такой взгляд и мой жалобный стон заканчивались появлением на тарелке передо мной чего-нибудь вкусненького. По чуть-чуть, но с миру по нитке – и к тому времени, как Аника закончила с блинами, я была уже сыта и довольна жизнью. А рядом, на столе, высилась стопочка отзывов на попробованные яства. Если не забуду – к концу месяца выпущу брошюру. Пусть все знают, как в общежитии умеют готовить. Иные – даже лучше, чем в ресторанах стараются. Главное, согласовать с ребятами, а то в следующий раз накормят меня чем-нибудь не столь невинным. А день терять на общение с молчаливым другом – мне это никак не подходило.

Аникины блинчики превосходно сочетались с черничным вареньем. Тоненькие, судя по привкусу – на кефире с молоком, они прекрасно сворачивались в трубочки и макались в креманку. Не хотелось за едой говорить о делах, но ради составления расписания это нужно было сделать незамедлительно.

– Когда идем на рынок? – бодро спросила я, потягиваясь.

– На следующей неделе, – подумав, ответила девушка. – Мне еще все выгладить, а завтра факультатив.

– Какой? – Я всерьез заинтересовалась. Не представляла подругу в хоре, хотя оборотни с их слухом…

– Ботаника, – легко ответила девушка. – Неужели сомневалась?

– Боялась, что хор, – честно ответила я. Нашла салфетку и вытерла губы. Одно дело по общежитию в пасте разгуливать, а другое – в варенье.

– Не-е-е-ет. Никакой уважающий себя оборотень не станет петь в хоре. Нам это еще со школы противно. Понимаю – традиция, но у всего же есть предел.

– У всего, – согласилась я и, поблагодарив за трапезу, отправилась к себе в комнату.

Верно, предел есть у всего. Но только в том случае, если ты начал что-то делать. А пока задание на стадии планирования и никаких шагов по его исполнению не предпринято, предела не видать. Как и результатов. Последний факт меня не устраивал.

Не для того я сидела под дверью декана, игнорируя его секретаршу, даму в теле и плохом расположении духа, чтобы так просто отступать. Поддверные бдения увенчались успехом, и я разжилась разрешением на начало своей научной деятельности под руководством магистра Даналана, к которому, ввиду особого расположения, была прикреплена столь ответственная студентка.

Я фыркнула, вспоминая мученическое лицо декана, который, несмотря на вампирское происхождение, выглядел так, будто его самого соплеменники выпили. Тяжело, верно, быть главным и все дела согласовывать с ректоратом. Еще и деканская мантия жутко тяжелая, а без нее некоторые студенты могут и не узнать. И приходится бедному лорду Альвенду даже в жаркие дни не снимать своей трудовой робы с кисточками.

Посочувствовав лорду, я переоделась в добропорядочную горожанку, переписала названия всех книг, взятых в библиотеке, на отдельный листок и довольно усмехнулась. После чего неодобрительно тряхнула головой и попеняла себе за пристрастие к неверным привычкам. Ухмылка вместо оглаживания молотка – первый шаг к расовому непониманию.

В выходные корпус межрасовых отношений был практически пуст. За будни преподаватели успевали оставить о себе такую прочную память, что обновлять ее не было ни смысла, ни желания. Единственное, что можно было получить от внезапной встречи, – дополнительное задание, а их студенты любили, как приближающуюся сессию.

Привычно поздоровавшись с охраной, я показала студенческий и под непонимающим взглядом мужчины проскользнула внутрь. Нужная мне кафедра располагалась на третьем этаже, в пятьдесят седьмой аудитории. Именно на ее двери имелся перечень имен преподавателей и их титулов и заслуг. Где-то их было поровну, а где-то с огромным отрывом перевешивали титулы. Еще бы у одного из советников Владыки их недоставало. И зачем он только здесь работает? Информацию собирает? А магистр Реливиан? Вот уж кто мог всю бессмертную жизнь на солнышке проводить и в ус не дуть. Ну или хотя бы в Лесах работать, а не здесь, со студиозусами не самых лучших манер. Или это сразу тест на профпригодность нам? Не получишь одобрение здешних эльфов, о работе в Аори можешь и не мечтать? А если и доведется работать, то твои наставники о тебе всю правду эльфийской стороне расскажут, всю подноготную выложат. И сколько ошибок в контрольной делал, и количество пропусков, и высказывался ли неуважительно, и в чей адрес? Если верно последнее, в посольстве работать мне не светит. И вряд ли запылает в ближайшие сто лет. А там и поздно будет.

То ли дело торговля. Хочешь не хочешь, а сотрудничать придется. Политика политикой, а если денег нет, то и заклятый враг уже не кровник.

Я хмыкнула и сверилась со списком кабинетов. Магистр Даналан присутствовал на консультации раз в две недели и предпочитал совершать сие действо в своем кабинете, по соседству с магистром Реливианом. А значит, мне еще идти и идти наверх по мраморным ступенькам, цепляясь за перила.

Ступеньки долго испытывали мое терпение, но вынуждены были сдаться. Я добралась до верхних этажей и замерла, чтобы отдышаться.

Хлопнула дверь, и удивленный голос старшего эльфа осведомился:

– Антарина, что-то произошло?

– Магистр, – я смущенно улыбнулась. Из памяти все еще не стерся тот вечер. – Все в порядке. Я на консультацию.

– Ко мне?

Эльф подошел поближе и внимательно взглянул мне в глаза. Поморщился отчего-то и взял за руку. Почему-то мне сразу стало легче дышать и воспринимать его отстраненно. Щеки перестали пылать, а голос и вовсе выровнялся.

– Спасибо, – искренне поблагодарила, но руку поспешила забрать. Увидит кто – не так поймет. А мне слухи не нужны, и так популярность зашкаливает.

– Не за что, – отмахнулся эльф. – Проходи, устраивайся поудобнее. О чем ты хотела поговорить?

– Я не к вам шла. Я хотела поговорить с магистром Даналаном. Думаю писать у него курсовую в следующем году.

– Ты собираешься заканчивать обучение здесь? Мне казалось, этот семестр первый и последний для тебя в нашем университете. Или ты передумала?

– Нет. Не знаю еще. Если Алест уедет, то и у меня причин задерживаться не будет. Сейчас же – я не могу его бросить. А значит, будем исходить из того, что теоретически придется задержаться. А значит, подготовим…

– …пути отступления заранее, – закончил за меня эльф. – Мне весьма импонирует ваш подход к учебе. Я не могу не отметить, что с вашей помощью мой племянник начал взрослеть.

– Это произошло бы в любом случае. Просто позже. Алест очень хороший. И голова у него светлая. Он искренне переживает за своих друзей, а значит, и ответственность испытывать способен. Все бы у него получилось. Просто с друзьями всегда лучше.

– Я учту, – несколько не в тему ответил эльф. – Значит, вы собираетесь работать под началам Даналана. И что конкретно планируете изучать? Помнится, Алест говорил, что вы проводите сравнительный анализ эльфийских типов… – Я смущенно кивнула. Говорить с эльфом, который и сам был объектом упомянутого исследования, об этом самом исследовании… – С этой темой вам лучше обратиться к магистру Караэдану. Ему было бы интересно с вами поработать.

– И мне, – с сожалением ответила я. – Но в данный момент мне нужнее магистр Даналан. Если я решу от него уйти, я вам скажу. Обязательно. Может, даже тогда, когда приду к вам на консультацию.

– Буду ждать, – без тени иронии заверил меня эльф и скрылся в своем кабинете. И зачем только выходил?

Вопрос был риторический, ибо никаких других результатов, кроме обмена приветствиями, не нес. Еще раз оглядев коридор и пообещав запомнить его таким, я постучала в кабинет недружелюбно настроенного эльфа.

– Входите, – позволили из-за двери.

Я решительно потянула дверь на себя. Ничего. Дверь даже не дернулась. Консультация начиналась на редкость отлично. Мысленно упрекнув строителей, которые даже единообразия в дверях не соблюдают, я все же вошла в кабинет.

Привычно поискала сейф и столь же привычно… Ан нет. Был! Сейф присутствовал, но в таком месте, куда его ни один гном бы не поместил – в кресле для посетителя. Хотя что-то в этом определенно было. То, что перед носом, конечно, трудно найти. Но вот то, что под тобой… А если это мягкое кресло, из которого и выбираться-то не хочется… Работал определенно профессионал.

– Леди Тель-Грей? – удивился эльф, демонстрируя чудеса цепкости памяти. Впрочем, для историка она была объяснима и появлялась – если не шла при рождении в комплекте – в момент выдачи диплома. Ибо дипломированный историк не имел права забывать хоть что-либо. Даже если он этого в жизни не знал и специализировался на периоде Расцвета Драконов, время основания первого тролльего царства или день выборов вожака стаи василисков он был обязан знать. Зачем? А чтобы друзья с иными дипломами могли делать умные лица и соревноваться в остроумии.

– Простите, магистр…

– Пока не за что, – устало отмахнулся эльф. – Но мне кажется, вы принесли недобрые вести.

– Я решила писать курсовую у вас, – четко отчиталась я и подала подписанное прошение. – Милорд декан позволил мне приступить к исследованиям раньше, так как материал предстоит обработать довольно внушительный. Я бы хотела начать вот с этого. – На стол перед эльфом лег листок с перечнем взятых из библиотеки книг. – И, если вас не затруднит, посоветуйте мне что-нибудь еще. Я не знаю, как Валенская кампания освещалась в эльфийских текстах, а сравнение может оказаться весьма интересным.

Выдала как на духу и замолчала. Хорошо, что потолок у кабинета магистра также был довольно забавен. Целых три черных точки в одном углу. Рассматривать их можно было вечно.

– Леди Тель-Грей… Антарина, – помедлив, заговорил магистр. – Я верно предполагаю, что ваш интерес к этому историческому периоду продиктован не любовью к истории?

– Как можно? – я искренне удивилась, но перебарщивать с негодованием не стала.

– Говорите откровенно, – скривился эльф, поднимаясь. – Полагаю, вы оказались внимательнее, чем я думал. Раз уж моя персона вызвала у вас такую реакцию.

– Значит, вы не отрицаете, что у меня могут быть основания подозревать вас, скажем, в излишнем любопытстве и любви к антиквариату.

– Было бы странно, если бы я не любил предметы с историей, – усмехнулся эльф, чьей официальной работой в Аори было преподавание этой самой истории. А вот неофициально… Серьга артефактора блеснула в ухе. И вот, чтоб духи меня покарали, если дед, или кому она принадлежала, отдал ее бесталанному родственнику! Еще и историку, который в силу своей специальности знает об истории появления многих вещей больше гномьих мастеров.

– И ваша любовь простирается так далеко, что вы изъяли кое-что из моего дома?

– Одолжил, – спокойно поправил магистр. Внешне его беспокойства не выдавало ничто, и мне становилось не по себе при беседе с таким непроницаемым собеседником. – Я верну вам шкатулку в любое удобное для вас время.

– Нет. – Я покачала головой.

– Вам она не нужна? – Магистр преувеличенно сильно удивился. – В таком случае зачем все это? Не думал, что милорд декан досадил вам настолько, чтобы отвлекать его от дел без причины.

– Мне нужна шкатулка и ее содержимое. Но вы вернете ее не лично мне в руки, а через отделение городской стражи. Если угодно, мы можем пройти к ним прямо сейчас. В присутствии офицера, заведшего дело по факту кражи, вы признаетесь и вернете мне шкатулку и все, что из нее достали. В этом случае, если компенсация морального ущерба устроит мою семью, дело будет закрыто. Я не собираюсь рисковать репутацией.

– А я не собираюсь публично выворачивать карманы, – прояснил свою позицию эльф.

– Тогда вы останетесь вором.

– Вы не сможете это доказать. – Магистр усмехнулся. – В моем кабинете не действуют никакие записывающие чары. Разве что покажете память следователю, но, леди Тель-Грей, вас обязательно спросят, почему вы, едва узнали меня, не обратились в стражу.

– Вряд ли они бы стали заводить на вас дело, – признала очевидное я.

– Именно, ваша светлость.

Эльф поднялся, поправил манжеты и откинул с лица челку.

– Поэтому я предлагаю вам забрать шкатулку прямо сейчас. Ничего больше вы не получите.

– Я хочу знать, что в ней было.

– Боюсь, я не могу выполнить ваше желание. Оно расходится как с моими намерениями, так и с долгом. Но если это поможет вам смириться, то, что было в шкатулке, принадлежит эльфам. – Магистр пересек комнату и остановился у двери. – Больше вас не задерживаю.

– У вас время консультаций, – напомнила я, не собираясь так просто уходить.

– Вы не передумали?

– Я не отступаю без боя.

– Похвально. Но глупо. В таком случае присядьте. Нам нужно обговорить, что именно вы будете рассматривать в своей работе. Валенская кампания затронула слишком много сфер жизни общества, чтобы вы могли охватить все предпосылки и изменения в одной работе.

Консультация заняла не меньше четырех часов, хотя для всех желающих было отведено не более двух. Пожалуй, если бы магистр Даналан не оказался тем самым эльфом, из-за которого мне пришлось однажды рано встать, я бы прониклась к нему искренней симпатией. Но изменить прошлое мы были не в силах, а потому я его просто зауважала. Пусть и враг, но враг достойный. А о своем предмете так и вовсе говорит с таким чувством, что, не будь я приверженцем строгих гномьих традиций, отдала бы сердце истории. И зачем он чары у нас преподает?..

Эльф лично проводил меня до порога.

Щелкнул замок, намекая, что больше я не смогу задать ему ни одного вопроса. А следом, практически без паузы, свою территорию покинул и магистр Реливиан. У него были заняты руки, и я поспешила подойти и помочь.

– Благодарю. – Магистр кивнул мне, передавая с дюжину папок. Свободной рукой провел вертикально вниз вдоль стены, опечатывая проход чарами. И, закончив, обратился ко мне: – В общежитие или к нам?

– Сегодня мы не договаривались с Алестом о встрече. Я планировала почитать, если вам не требуется помощь с папиным оборудованием.

– Не требуется. – Легкая довольная улыбка тронула губы эльфа. – Передайте ему мою признательность. Качество продукции не уступает гномьему.

Я рассмеялась.

– Его и делают гномы. Разве вы этого не знали, когда заказывали?

– Должно быть, забыл. – Эльф забрал у меня свои папки. – Еще раз благодарю.

– Не за что. – Мне и правда было несложно поработать подставкой пару минут. – Только меня гложет любопытство… Что это?

– Это? – Магистр покосился на свою ношу. – Материалы к вашим занятиям. Признаться, до этого года не думал, что придется учить детей.

– Мы не дети, – улыбнулась я, хотя в чем-то эльф был прав. Не все к своим семнадцати годам успевали вырасти. Но не только же такие, как я, здесь обучаются. Кристиана назвать ребенком у меня язык не поворачивался. Да и большинство военных попадало сюда в более зрелом возрасте.

– Позвольте, я не буду вас поправлять.

– Не нужно.

Я смутилась. Когда эльф вел себя не как преподаватель, мне становилось сложно решить, как с ним разговаривать. В гостях у Алеста я могла позволить себе чуть больше, чем в университете, а будучи в университете… Переходить черту казалось мне неправильным. Но магистр этого как будто не замечал. Или так всегда и бывает с эльфами? Во время работы, то есть в нашем случае на паре, ничего личного в наших отношениях не было – впрочем, это не мешало эльфу обставлять все так, что я начинала злиться и чувствовать его причастность к мелкой пакости, – но во все остальное время… Нет, я определенно устала, раз способность здраво мыслить мне отказывает. Магистр добр и вежлив со всеми, кто ему не хамит и не пытается вредить ему и его ученикам.

– Проводить вас? – предложил эльф, жестом указывая на лестницу.

Я молча кивнула. Нам и так предстояло спускаться по одной лестнице – не побегу же я к противоположной лишь из-за глупых подозрений.

– Как прошла консультация? – вежливо поинтересовался эльф.

Мы спускались чересчур медленно, чтобы я могла проигнорировать вопрос. Хотя после четырех часов с магистром Даналаном мне было о чем рассказать. Нежелание показаться глупой боролось с жаждой общения, и я не выдержала: вывалила на магистра все, что успела запомнить.

Эльф молчал, ничем не выказывая недовольства. Но спустя четверть часа и я заметила, что спуск затянулся, а магистр смотрит на меня с умилением, больше подходящим иной ситуации.

– Простите, мне не стоило так вас обременять.

– Не сожалейте. Мне было интересно вас выслушать. Со своей стороны я бы рекомендовал вам сосредоточиться на экономической стороне вопроса. Политика часто нелогична.

– И вы не посоветуете мне перестать заниматься этой темой? Магистр был недоволен моим выбором…

– Антарина, ввиду некоторых обстоятельств я знаю гномов и вас лично лучше магистра Даналана. И я бы не стал становиться между вами и желанным результатом. Сколько раз я уже наблюдал, как гному говорили нет и отказывали в самой вероятности успеха, и каждый раз результат был. Не такой, не так быстро, не с той же командой или вовсе без нее, но они все добивались поставленной цели. Поэтому я бы не стал вас ни от чего отговаривать. Разве что помог вам – в этом случае я получу дивиденды, а ваши враги останутся ни с чем.

– Спасибо. – От волнения у меня сел голос.

Не знаю, понял ли магистр, но он нашел те самые слова, которые я отчаянно хотела услышать и которые мне говорили очень редко. Меня признали настоящим гномом. И кто? Я грустно усмехнулась – эльф.

– Удачи вам.

Магистр доброжелательно кивнул, прощаясь, и переместил прямо со ступенек факультетского крыльца.

Купив себе пирожков на улице, я запаслась терпением и ягодами. Последних мне милостиво отсыпали на лестнице общежития, радуясь удачному завершению какого-то эксперимента. Поскольку о самом эксперименте ничего не уточнялось, ягодки есть я не рискнула. Ссыпала их в банку к Жижи. Червяку даже магия подойдет для еды. От нее он начнет переливаться ярче и больше есть, снабжая меня дополнительным заработком. Еще пара дней, и можно будет сдать новую порцию слизи.

В коридоре пронесся торнадо. А следом – гвардия хранителей общежития. И наконец, хотя у него сегодня был выходной, этаж почтил своим присутствием мастер Порх. Ко мне не заглянул, лишь остановился у двери и спросил, все ли в порядке. Жаловаться на отсутствие утюга не стала. В описи он не присутствовал, а потому мастер не был обязан его мне обеспечить. Разве что одолжить для глажки. Но этим вопросом, как и всеми другими бытовыми, я собиралась озадачить Анику.

Высыпанные на тарелку пирожки грызли меня вкупе с совестью, и я направилась к подруге. Хорошо хоть еду крышкой закрыла. И почему магов селили в одном общежитии с остальными магически обделенными учащимися?

Если туман в коридоре я еще могла простить, то дождь на лестнице и жару на этаже у Аники – нет. Никогда не любила неожиданную необходимость закаляться.

– Ани, ты здесь?

Я постучала в дверь, балансируя тарелкой.

– Сейчас открою!

По ту сторону двери Аника что-то старательно сгребала. Наверное, оборачивалась и когтеточку драла, а я пришла в процессе и пол весь в стружке.

– Заходи, только быстро, – буквально втянув меня в комнату, сказала девушка. Выглянула в коридор и, ойкнув, захлопнула дверь перед чем-то жутко воющим.

– Зря ты из комнаты вышла.

– Да поняла уже, – фыркнула я, оставляя пирожки на столе и выискивая взглядом метелку. Дерева на полу лежало больше, чем обычно после Аникиных упражнений. – Что здесь стряслось?

– Маги что-то натворили, – неодобрительно высказала девушка. – Корпус тряхнуло, побелка с потолка мне на голову упала. А потом началось. Я далеко не ходила, но кого видела, говорят, что по этажам сейчас климатические зоны разбросаны, с потолка может свалиться что-то похуже побелки, оборотни, кто в коридорах был, утратили контроль и впали в детство. Меня тоже зацепило, но не так сильно. – Девушка виновато воззрилась на изломанный столбик. – Даже не знаю, как Порху буду в глаза смотреть и новый просить. Только-только же новый себе выписала. И вот…

– Думаю, он поймет, – обнадежила я Анику. – Значит, «гвардейцы» ловят оборотней. А кто-нибудь еще с ума сошел?

– Тролли резко впали в окаменение. Гномов не видела, а полукровки плечами пожимают. У вампиров я поостереглась спрашивать: они как будто враз все оголодали. Слышала, их отправили в посольство кормиться и успокаиваться.

– А что за ягоды?

– Какие ягоды? – удивилась Аника. Пришлось пояснить:

– Мне на входе кто-то из магов ягод отсыпал.

– Надеюсь, ты не ела? – По голосу собеседницы я поняла, что рассчитывала она на обратное. Уж больно хитрый взгляд стал и то и дело съезжал на верхний ящик. А я как будто не знаю, что она там хранит!

– Нет, – огорчила я оборотницу. – Отдала Жижи. Ему если с магией – то и лучше. Для гладкой и шелковистой шкурки.

Цитату я переврала, но девушка меня поняла и заливисто рассмеялась. Сама некоторые флаконы так подписывала.

– Будешь? – Я кивнула на тарелку и сняла крышку, демонстрируя, что именно у нее на полдник.

– После всего того, через что тебе пришлось пройти – я просто не могу отказаться! – вдохновенно заверили меня и потянулись за пирожком. Повторить ее маневр было несложно.

– Вкушно, – с набитым ртом отметила подруга и облизала пальцы.

Привычка, которая приводила матушку в бешенство, а нам с братьями не казалась чем-то зазорным. Ну подумаешь, на пикнике, когда вокруг нет никого, кроме семьи и двух гномов, которые и сами не прочь показать повару свое уважение, не сдержался.

– Ты грустная.

– Так заметно?

Я оперлась о стол, вытягивая вперед ноги.

– По тебе сразу видно, – призналась девушка. – Если решаешь что-то, то пальцами двигаешь, как будто счеты перебираешь. Когда веселишься – вот так делаешь. – Аника поиграла пальцами. – А если грустишь, то молчишь и пустым взглядом смотришь. Кто тебя так расстроил? Опять эльфы?

– Опять, – я кивнула и постаралась улыбнуться. Получилось кривовато.

– Поделишься?

– Без подробностей?

– Да, просто, о чем переживаешь.

– О репутации, семье и своем любопытстве. – Аника молчала, не делая попытки перебить, и мне пришлось продолжить. – Скажем, один человек украл у моей семьи вещь, о существовании которой никто, кроме меня, не знал. Эта вещь не была нашей изначально, но перешла вместе с домом. Ее украли из нашего дома, и если не наказать виновника, все будут знать, что у нас можно красть.

– Тари, – оборотница тронула меня за рукав. – Не думаю, что так кто-то подумает…

– Подумают, – невесело усмехнулась я. – Разве что нанять исполнителя и выкрасть что-то у самого вора. Тогда это будет обмен.

– Так, давай без обсуждения будущих преступлений. Но раз ты размышляешь об исполнителе, ты знаешь, кто виновник?

– Знаю. Он признался.

– Так просто?

– Так просто. Но все сложно. Он понимает, что без доказательств я не смогу его обвинить, а улики косвенные. Допустим, я его опознаю. А он приведет еще сотню свидетелей, что был в совершенно другом месте в это время. И как я буду выглядеть?

– Как врунья. А больше ничего нет?

– Нет. Чтобы обыскать его дом, нужна санкция суда. Ее никто не даст: подозреваемый – господин знатный. Скандал в случае провала может разразиться нешуточный. Так подставляться никто не захочет. А без санкции… только кража. Да, при таком раскладе он не сможет нас обвинить в воровстве, но если украденный предмет вдруг всплывет у нас – значит, имел место ложный вызов и мы обманывали стражу. А это…

– Удар по репутации.

– Да. И потом, я знаю, кто украл, но не где спрятал.

– Тарь, – неожиданно прервала меня Аника. – А вот что именно ты хочешь? Какого результата тебе будет достаточно, чтобы остановиться? Если вор признался, значит, он тебе и откуп предложил. Или просто помахал перед носом и исчез? Сомневаюсь, что ему нужен постоянный преследователь, ожидающий его ошибки и готовый ею воспользоваться.

– В этом ты права. Такой человек никому не нужен.

– Вот! И если он признался и предложил компенсацию, так, может, просто добавишь к ней что-то… материальное? За моральный ущерб и попранную репутацию. Или слухи важнее, чем результат.

– Нет. – Я расплылась в улыбке, благодаря духов за то, что послали мне Анику. Вот знала же, что личная вовлеченность до добра не доводит, знала, что порой перестаю мыслить трезво, поддавшись чувствам, и все равно попалась. – Если репутация не касается твоего дела, а мы не занимаемся охранными механизмами, то для компании это не будет фатально. И если получить за молчание неплохую сумму…

– И даже не любопытно, что там было? – внезапно спросила оборотница.

– Где? А, в шкатулке. Любопытно. И я это узнаю. Но для личного пользования. И, если он действительно имеет на ее содержимое больше прав, пусть у него и остается. Если заплатит – будем считать, что мы ее продали. А деньги просто медленно шли на счет. Составим договор…

– Вот теперь я тебя узнаю! – Аника потянулась, чтобы хлопнуть меня по плечу, но вовремя остановилась. Вновь стирать вещи из-за жирных пятен никому из нас было не с руки.

К вечеру на моем лице прибавилось чернильных пятен, но договор был готов. Хороший гномий договор, на гномьей же заколдованной бумаге и заверенный особой печатью. Чтобы ее поставить, мне пришлось пробежаться до ближайшего отделения банка Заколдованных гор и заверить получившийся результат. Имена сторон я не вписывала, да и необязательно это было делать. Как только в нужные графы будут вписаны все реквизиты, в Центральном Хранилище Документов в Отделе Личных Договоров появится полностью заполненная копия. После этого любые действия, противоречащие договору, будут считаться неправомерными и за ними последует наказание виновной стороны.

Перечитав еще раз все пункты, я удовлетворенно выдохнула. Конечно, будь моя воля, я бы слегка подправила пару пунктов, оставляя себе больше лазеек, но эльф мог к ним придраться. Сейчас же договор должен был удовлетворить в первую очередь его, если окажется, что тайна для него важнее, нежели деньги. Если же нет – придется выходить на тропу войны и действовать другими методами.

Аника, первое время помогавшая мне с пунктами договора, ушла после первого часа. Не вынесла ее свободолюбивая душа комнатного заключения и постоянной сверки с инструкцией. Но я не сердилась: она и так мне слишком помогла, чтобы я заставляла оборотня пропускать вечернюю прогулку. Особенно когда во дворе можно полюбоваться обнаженными торсами боевых магов.

Выставка открылась не на добровольной основе, но с полного молчаливого одобрения всего пострадавшего общежития. Вампиры и вовсе грозились самостоятельно расквитаться с обидчиками, если те избегнут наказания. А потому на место прибыл куратор боевого факультета, и теперь будущая надежда и опора страны строила беседку во дворе. И нет, не обычную деревянную, судьба которой будет определена ближайшим потопом, а парящую.

Маги, конечно, отнекивались, но прибывший преподаватель на глаз оценил масштаб сорвавшегося эксперимента и решил, что перманентно парящий объект с воздушной лестницей им уже по плечу. Поэтому ныне, пока одна часть одаренных парней таскала бревна, другая усиленно штудировала учебники и производила расчеты. Подобное рвение объяснилось просто: старший маг обещал лично отчислить любого, кто уйдет со стройки раньше, чем проект будет закончен.

Как бы в доказательство серьезности своих намерений, он пригнал еще и полевую кухню с какого-то из полигонов. И «присевшие отдохнуть» немедленно были направлены ставить палатки тут же, на рабочем месте. А из окон, прямо на них, с полного попустительства начальства, недовольные адепты, выживавшие в речных и болотистых коридорах, выливали им на голову последствия неудачных чар. Кто-то из магов успевал уклониться, кто-то выставил щит и, роняя скупой ручей пота, держал его над головой, а кто-то – обычные смертные – ходили через запасной выход, чтобы не попасть под обстрел.

Пирожки кончились еще в первые два часа работы, а потому за едой мне пришлось идти на кухню. Там, в холодильном шкафу, у меня был заныкан йогурт, на котором ради сохранности я под руководством Аники перебила срок годности. И думаете, это помогло?

– Что-то потеряла? – подкравшись сзади, ехидно осведомился звонкий голос с мурчащими нотками. Мне на талию легла теплая ладонь, а другая невежливо поползла по позвоночнику вверх.

– Порха позвать? – не предпринимая никаких попыток к сопротивлению, вежливо уточнила я.

За спиной ойкнули и отскочили назад. Судя по грохоту, на дороге попались кастрюли.

– Последствия чар? – поинтересовалась я, оборачиваясь и разглядывая ушибленного оборотня. Он выглядел жалко, с перевернутой кастрюлей на голове и свисающими с ушей макаронами. По пару, валившему от блюда, я даже могла предположить примерное время расплаты.

– Да, – уцепился всеми когтями за возможность не отвечать за свои поступки хвостатый. – Меня теперь убьют!

– И за что тебя убить должны, Верни? – девичий голос был полон предвкушения, а потому я еще раз пожалела беднягу, но заступаться за него не стала. Сам виноват – если чувствуешь чужую магию на себе, сиди в комнате и жди, пока к тебе не заглянет магистр Релен и не снимет. Ко мне же в комнату куратор боевиков заглянул, значит, и к остальным наведывался!

– Вер-р-р-рни! – Благодушие из голоса девушки исчезло, едва она увидела, какой головной убор предпочел выбрать хвостатый бедняга. – Это как понимать?

– Я случайно… Триса… ну пойми, случайно я!.. – заныл парень и, заметив щель между дверью и стеной, бросился наутек. Девушка только головой покачала.

– Нашкодил и смылся, – вздохнула она. – А ты здесь что делаешь?

– Йогурт искала, – вздохнула я. – Но его кто-то взял.

– Сроки перебивала?

– Угу.

– Значит, с концами, – сочувственно вздохнула девушка. – А почему на йогуртах живешь? Неужели готовить не умеешь?

– Умею. Для троллей.

– А, значит, это ты Тари. – Усмешка у оборотницы вышла клыкастой, но не злой. – Садись тогда, чудо. Все равно заново варить, раз уж ужин убежал. И тебя покормлю.

– Спасибо! Я… что мне вам за это принести?

– Что? – Оборотница задумалась, считая в уме то ли деньги, то ли расстояние. – Сходи в триста восьмидесятую и одолжи соуса. Драконы готовили, но весь, судя по запаху, не истратили, так что если достанешь – будем с соусом есть.

Я кивнула и отправилась выполнять поручение.

Назвать милейших драконьих полукровок воинственными драконами у меня бы язык не повернулся. Два милых и доброжелательных парня делили одну комнату на двоих. И, судя по внешнему виду, еще и гардероб у них был общий. По крайней мере, оба щеголяли обнаженной грудью и белыми штанами, покоцанными до колен. Хорошо им. Даже зимой наверняка не мерзнут, что уж говорить о начале весны.

– Госпожа, вы что-то хотели? – вежливо осведомился парень, открывший мне дверь.

Поправлять его и щеголять родительским титулом я не видела причин, а потому согласно кивнула и состроила самую жалобную рожицу, на которую была способна.

– Простите, а вы не могли бы одолжить хоть немного своего дивного соуса, а то меня без ужина оставят…

– Оставят без ужина? – Второй дракон внимательно оглядел меня. Особому осмотру подверглось осунувшееся лицо, еще полностью не очищенное от чернил, худые руки, которым никакие тренировки не помогали, и голые щиколотки. Длины штанин не хватало, чтобы их прикрыть, но менять свои потертые брюки на что-нибудь более новое и неудобное, живя в общежитии, я не видела смысла. Леди в общежитии не живут, а если живут, то должны следовать его моде. Я и следовала. По официальной версии.

– Заходи, мы накормим, – пригласил тот, что открыл мне дверь. – Не будем же мы ребенка заставлять голодать.

– Я не ребенок, – надулась, как мышка на крупу. Впрочем, если мне дадут немного соуса… – И мне нужно вернуться. Меня очень ждут.

– Даже без добычи?

– Без добычи тоже… Но не так охотно.

– Лирт, отложи ей, – разрешил второй дракон, так и не поднявшийся с кровати. – Только, малышка, потом банку принесешь. Соус соусом, а банку здесь так просто не достанешь.

– Обязательно, – пообещала я, протягивая обе руки и забирая маленькую баночку. Судя по толщине стекла и крышке, такую банку действительно в общежитии не достанешь. Надеюсь, там действительно соус, а не особенно токсичный яд.

Триса осталась мной довольна: отсыпала полную тарелку макарон, вылила в них половину соуса. Второй частью смазала себе тарелку, засыпала какой-то травкой и уже сверху пристроила макаронные гнезда. Баночку попросила вернуть самостоятельно, но это была не такая невыполнимая услуга, а потому я легко согласилась. Стой я сама за плитой, ничего бы у нас не вышло.

– Воды побольше возьми, когда есть станешь, – предупредила меня Триса и ушла. Мыть за собой кастрюлю она не собиралась. Видимо, она у оборотней была общей и мыть ее предстояло следующему. По крайней мере, Триса кастрюлю для готовки новой порции макарошек мыла самостоятельно.

Искренне поблагодарив полукровок, я вернула им помытую баночку и, неся перед собой тарелку как знамя, вернулась в комнату. Завтра должно было состояться мое первое занятие по артефактике, и, если повезет, я наконец-то займусь чем-нибудь интересным.

Рот нещадно обожгло. Соус у драконов был слишком острый для человеческого организма. Да и для оборотня он был бы настоящим испытанием. Я же хмыкнула и отправила в рот следующую партию. Подумаешь, у гномов бывает и острее.

День Икс начался с дождя и построения. Кричали недовольные ранней побудкой студенты, строились боевые маги, провинившиеся с вечера. На завтрак, судя по заверению своего куратора, они уже опоздали, поэтому начинают работать без оного. Прошедший ночью ливень скорректировал их планы, а потому они начинают с перемещения воды с нижнего этажа в отведенный ей резервуар. Выполнять сие предстояло немедленно, пока остальные студенты не вышли и не побрели через болото.

Кажется, магистра Релена, будь он даже гоблин, возлюбило бы все общежитие независимо от пола. А боевики, проведшие ночь на улице, были временно исключены из числа общажников.

Совершив вылазку на кухню, я запаслась сырниками и вернулась в комнату. Нужно было повторить хотя бы основы, чтобы не выглядеть дурочкой в глазах мастера. И пусть на кухне было светлее, но читать научный трактат под тяжкие вздохи половины наличных студенток и сплетни о личности магистра от другой… Я сбежала к себе и даже заперлась, чтобы не стать судьей в вопросе мировой важности: в каком платье лучше идти знакомиться с магистром?

Тряхнув головой, я попыталась сосредоточиться на подшипниках и масле. Или температуре плавления металлов. Наконец, приложив холодный молоток ко лбу, я посмотрела на него, вздохнула и начала собираться. Учить что-либо в общежитии в разгар охоты на мага было сродни подвигу. А я, увы, героем не была.

Прокравшись мимо двух стаек девушек, спешивших предложить магистру завтрак, я бросилась вон из общежития. На ходу закрутила на шее шарф, зацепила крючки на куртке и обвязалась поясом. Хорошо еще, что в «Чернее черного» предпочитали кнопки, иначе с пуговицами я бы возилась слишком долго.

– Тари!

Конечно, покинуть общежитие спокойно и без происшествий было невозможно. Обязательно кто-нибудь остановит в дверях и ты едва не поцелуешь носом закрывающуюся дверь.

– Да стой ты уже! Куда несешься как на пожар? – Маркус догнал меня и обнял за плечи. – Я с тобой. На днях, пока другу расписывал прелесть артефактики, сам решил сходить.

– А друг?

– А что друг? Слабак! Кому он там нужен, – пожал плечами Маркус. – Ты лучше оцени, как я выгляжу.

Он расправил плечи, продемонстрировал новый пиджак с цветочком в лацкане, черные брюки и сапоги, слишком дырявые, чтобы их вообще можно было так назвать. На горле была повязана красная тряпка, которая подозрительно напоминала занавеску с пятого этажа, а на голове сиял котелок. Настоящий, походный, даже подкопченный слегка.

– Давай в следующий раз ты оденешься менее экстравагантно.

– А может, лучше ты оденешься правильно? – предложил мне парень. Хотя уверенности в голосе у него поубавилось, а вот понимания грядущей разборки – напротив.

– Опять повелся? И кто тебя так?

– Сам отомщу.

В голосе парня звенел металл и гремели цепи.

– Как знаешь, – легко ушла в сторону я: у самой сейчас дел невпроворот.

Во дворе хозяйничали сонные маги, но вода пока убывать не хотела. Магистр Релен – боюсь, и сама ему в любви признаюсь! – сочувственно хмыкнул и растянул для нас с Маркусом воздушный мост до самых ступенек убегавшей ввысь лестницы.

– Спасибо, магистр, – поаплодировав магу за его талант и доброжелательность, мы приступили к восхождению.

Мокрая лестница, успевшая обзавестись сколами и задержавшая часть грязекаменного потока, напоминала поле магических эффектов. Маркус дважды упал, запятнав честь пиджака и приложившись котелком. Меня духи миловали. Один раз, правда, пришлось попотеть и повисеть на перилах, но отмывать в туалете придется разве что подошвы.

В корпус мы вползли умеренно злые и неумеренно гордые. Добрались. Несмотря ни на что – смогли не опоздать и не отвернулись от своей цели. А завидев других студентов, переминавшихся с ноги на ногу в холле в ожидании преподавателей или глав клубов, и вовсе возгордились. Не один Маркус успел примерить модный в этом сезоне «грязевой-болотный-большой-нерасторопный», который красноречиво свидетельствовал как о цвете, так и о консистенции новомодных приращений к костюму.

Высмотрев в толпе гномов, я поковыляла к ним. Даже если они принадлежат к другому клубу, то стоять с ними не так опасно для рассудка, как со стаей накрашенных девиц. Я даже боялась предположить – на хор они или на грядки. В последнем случае я искренне сочувствовала бедным ни в чем не повинным растениям.

Зазвенели колокольчики. Собравшиеся девы припудрились в последний раз, и, источая ауру недовольства из-за испорченных ботинок, в холл ввалился Тиадорий Тезер. Поэт выглядел несколько непрезентабельно, зато с порога принялся упражняться в изящной словесности. Облобызал ручки каждой своей ученице, признался в симпатии вахтерше, вышедшей в свой выходной наверняка ради этого момента, и, окруженный свитой почитательниц, отправился в актовый зал.

Маркус фыркнул, глядя на поэта, распушившего за неимением хвоста перья на шляпе. Шпоры на ботинках смотрелись еще глупее, чем снятый и старательно игнорируемый котелок рыжего, но очарованные девы этого не замечали. Впрочем, лицо у мастера словесности было одухотворенное и, если он не брызжет слюной от усердия, читая свои стихи, может, и не так все плохо. По крайней мере, можно упражняться в шаржах или карикатурах.

Преподаватель ботаники был не столь экзотичен. Невысокая, коренастая дама в холщовых штанах, рубашке и переднике, повидавшем на своем веку не один сбор урожая. Она огляделась, безошибочно останавливая взгляд на присутствующих и приветливо кивая каждому своему помощнику. Впрочем, ничего сложного в том, чтобы их найти, не было: даже Маркус угадал практически всех ботаников: никто другой не мог заявиться в холл самого дорогого факультета с вилами, граблями и тяпками. Уходили они порталом – все же центр города не самое лучшее место для растений, а вот пригород, где учились природники и ботаники, – в самый раз.

Гномы уходили, не дожидаясь главных. Как только на часах появлялось ожидаемое время, они чинно поднимались с пола, собирали свой инвентарь и уходили в цеха. Я спросила у каждого из них, к какому цеху они причислены, но нашего среди них так и не нашла. То ли местная диаспора совсем ушла от своих горных собратьев, то ли я допустила какую-то ошибку, но ни один гном не записался на артефактику.

Хлопнула дверь, и заспанный Алест, зевая и норовя упасть на каждом шагу, доковылял до нас и сполз по стеночке.

– Хочу спать, – пожаловался он, огляделся и недоуменно спросил: – А гномы где?

– Разошлись. Они предпочли химию и металлы.

– А артефактика?

– Похоже, только мы и остались. – Маркус был доволен как никогда. Словно ранняя побудка ради бесполезного утра входила в его планы и шла первым пунктом в перечне дел хорошего дня.

– Так я мог еще три часа спать? – Алест обиженно воззрился на меня.

– Мог, если хотел. Но раз уж пришел, давайте разбираться, почему мы здесь одни.

– Вероятно, потому, что юные леди предпочитают совсем иные развлечения, а гномам не импонирует преподаватель, – поделился наблюдениями знакомый голос. С ходу я не смогла его опознать, а потому повернулась и… смущенно отступила на шаг.

Нехорошо получилось. Говорить в присутствии человека о нем – дурной тон, а вот так ставить под сомнение его профессионализм – для гнома нет большего оскорбления. Гном бы нас выгнал взашей, и нам бы очень повезло, ибо второй распространенный среди гномов способ отстоять свою честь был куда более беспощаден. Из посмевших усомниться учеников требовалось сделать специалистов. Настоящих, истинных мастеров. И чем больше медных труб на их пути встретится, чем больше слез они прольют, тем лучше усвоят науку учителя и перестанут так снисходительно вопрошать: а почему это к мастеру в ученики очереди нет? Впрочем, в царстве у таких мастеров очередь на ученичество была на годы вперед расписана. Ибо имя наставника было первой рекламой тебя самого: бесталанных и лентяев истинные мастера никогда не брали.

Но эльфы были добрее. И не столь щепетильны в вопросах репутации. Первородные, они и так считали себя лучше других народов, а потому к любым сомнениям менее развитых рас относились с равнодушием. Разве что Алесту наш нежданный преподаватель мог высказать свое неодобрение, но даже этого он делать не стал.

– Рад снова увидеть вашу компанию, – поприветствовал нас эльф из артефактной лавки. – Полагаю, вы ждете меня?

– Вы ведущий цеха артефактики? – уточнила я, понимая, что оба моих соратника временно не способны на общение.

– Именно так, юная леди, – доброжелательно улыбнулся мастер и предложил мне руку. – Позволите, я вас провожу?

– К-конечно, – не решилась отказываться я. В конце концов, если из-за этой небольшой уступки эльф нас простит, то не так и сложно пройтись с ним под ручку. Заодно и браслет рассмотрю, а то если пялиться без спроса на чужие артефакты – можно и в нос получить от духа – хранителя предмета. Это если дух добрый. А если из недавних, новозаточенных, то можно и на манер факела в Великую Летнюю Ночь вспыхнуть.

– Как продвигаются ваши поиски? – вежливо осведомился эльф, расписываясь за ключ и направляя меня к лестнице. Ребята, не слишком довольные появлением давешнего эльфа, последовали за нами. Цепляться друг к другу перед лицом внешнего врага не сочеталось с их коллективной этикой.

– Хуже, чем хотелось бы. Но лучше, чем могло бы быть, – призналась я. Подвижки в деле действительно имелись, но сообщать об этом эльфу… Подозрительность высунула нос, но, так по нему и не получив, выглянула смелее.

– В таком случае я бы хотел показать вам кое-какие рисунки. После вашего визита я разбирал свой архив и натолкнулся на нечто похожее. Шкатулка Лемана. Использовалась для длительного хранения документов. Не пропускала вовне и внутрь никакие чары, могла быть открыта лишь владельцем или его кровным родственником. Но это в первые сто лет, при условии зарядки. Если же шкатулкой не пользовались и не подпитывали колдовство, со временем открыть ее смог бы любой любопытный человек, обладающий требуемыми навыками.

– Например? – встрял в разговор Алест, который слышал каждое слово соплеменника и внимательно следил за местом сцепления наших рук. – Тари, у тебя есть салфетки?

– Есть, – утешила я друга, который, кажется, меня ревновал. – Тебе нужны?

– Потом, – отмахнулся эльф. Все его внимание принадлежало мастеру.

– Например, открыть шкатулку мог бы вор, или артефактор, или любой другой специалист, у которого в наличии окажется необходимый инвентарь и пара часов времени. В свое время и мне приходилось иметь дело со шкатулками Лемана. В Клязе их сделали слишком много, чтобы они не проникли и на внешний рынок. Но наши соплеменники, к сожалению, имеют обыкновение забывать о подпитке раз в сто лет. И ровно на следующий день им становится жизненно необходимо что-нибудь оттуда извлечь. И они идут ко мне.

– К вам? – удивилась я. Хотя, если рассуждать логически, к кому еще могли пойти эльфы, чтобы и свои секреты другим расам не выдать, и получить лучшее обслуживание, учитывавшее все их особенности? Конечно, к эльфу. – Вы недавно переехали в Ле-Скант?

– Я эльф. Для нас время не имеет такого значения. Можно сказать, я только вчера оказался в вашем городе.

И пусть у меня не было причин сомневаться, но что-то мне казалось странным в поведении эльфа. Или мне просто хотелось, чтобы что-то было не так?

Я сбилась с шага и остановилась, внимательно разглядывая собеседника. Эльф приподнял бровь, как бы спрашивая, в чем проблема, и я заметила тонкий шрам на щеке. Не сходилось. Тот эльф, что встречал нас в лавке артефактора, не имел таких особых примет.

– Вы не он, – покачала я головой, отстраняясь и отходя к друзьям. – Вы его брат. Но откуда вам известно, что мы заходили?

– У нас нет друг от друга секретов, – усмехнулся эльф, ничуть не расстроившись из-за разоблачения. Впрочем, лавка у них общая, насколько я могла судить, и образование соответствующее. Да и многое в одиночку не сделаешь – нужны помощники или ученики. – Меня зовут Шаарен, и я старший брат вашего любезного знакомого. Сегодня, к сожалению, его вызвали в посольство и он не смог с вами встретиться. Но, поскольку впервые его курс вызвал такой энтузиазм у студентов, мы не могли упустить этот шанс.

– Вас поэтому наши слова не задели? – Маркус ощутимо расслабился и встал слева от эльфа.

– С чего вы взяли? – Шаарен поджал губы и прищурился. – Если бы я не обещал брату вести себя снисходительно со студентами, я бы заставил вас передумать уже сегодня. Но, к сожалению, заставлять его высочество отдирать ржавчину и работать с окислителем слишком опасно. Вдруг он случайно перевернет его на себя.

Кажется, мастер Шаарен имел зуб на Алеста. Неужели за то, как тот разговаривал с его братом? А еще говорят, что гномы мстительны! Гномы – искренние и незлопамятные. Выставят счет и заставят по нему заплатить, но если расплатишься – больше никто и не вспомнит, что задолжал. Разве что при будущей сделке учтут и примут меры по предотвращению.

– Мы готовы! – за всех троих вызвалась я. – Никто и не думал, что вы доверите нам что-нибудь более ответственное, нежели щетка. Готовы трудиться и показать усердие и аккуратность!

– Рад, что и такие леди существуют, – усмехнулся эльф.

Третий подземный этаж не был пуст даже сегодня. Несмотря на выходной, многие гномы пришли проверить сохранность своего проекта или помочь друзьям с их заготовками. Были и те, кто, как и мы, пришел в цех и собирался осваивать новое ремесло.

Гномы приветливо кивали Алесту, кланялись мне, рассмотрев гильдейский значок, недовольно смотрели на эльфа. А вот Маркус был белой вороной в нашей компании: его напрочь игнорировали все, кто попадался нам по пути. Гномы, что с них взять, закрытый народ, практически полностью самодостаточный, пусть и не питавший особой любви к сельскому хозяйству. Но если жизнь заставит – и животноводы появятся, и агрономы начнут засеивать пустующие территории.

– Прошу.

Эльф открыл последнюю дверь и пустил нас внутрь. Такой родной запах масла ударил в нос, намекая, что попали мы по адресу. А коллекция молотков от самых маленьких до неподъемных человеку. А…

– Тари, вернись к нам, – попросил Маркус, размахивая руками у меня перед носом. И вот кто его просил вмешиваться?

Я недовольно выдохнула и, бросив на него уничижительный взгляд, села за первую парту. Всего их тут было три – гномы больше учеников и не брали. Имелась видавшая виды доска, на которой с ювелирной точностью кто-то нарисовал герб отделения. Он был только у гномов – остальным хватало факультетского.

– Что ж, прежде чем составлять вам программу, мне хотелось бы услышать ваши предпочтения, имеете ли вы какой-либо опыт, ранг силы и чем бы хотели заниматься. Должен сразу предупредить, что как участники цеха вы получаете прибавку к стипендии, если для вас это актуально, или лишнюю сумму на руки, выдавать которую вам буду я по мере вашего продвижения на пути артефактора.

Моя улыбка стала еще шире. Получать монетки за занятие любимым делом – что может быть лучше! Даже Маркус приободрился и уже не смотрел на меня волком. А я разве виновата? И вообще, он единственный среди нас совершеннолетний, а значит, за свои поступки ответственность несет целиком и полностью сам!

Алест решил не мучить василиска и первым признал, что в упомянутой науке полный ноль, зато сила присутствует. И, судя по рангу – седьмому, – нешуточная. Маркус удивленно вытаращился, услышав об этом, и с подозрением уставился на меня. Пришлось разочаровать друга или, напротив, обнадежить. Услышав о моем первом, который подразумевал способность пользоваться бытовыми артефактами и рунной магией, рыжик приободрился и уже более уверенно поведал о своем четвертом. Опыт, как оказалось, у него тоже имелся, хотя и небольшой.

– Помогал в деревне деду, – шепнул Маркус, когда ему надоело мое навязчивое внимание.

Распространяться о своих каникулах дальше парень не стал. Вместо этого ткнул меня локтем и кивнул в сторону замолчавшего эльфа. Я прикусила язык и вновь вернулась мыслями к мастеру.

Техника безопасности уже была мне знакома, но игнорировать жизненно важные для Алеста сведения я не могла. Какая связь? Самая прямая. Наш младший эльф усиленно повторял или мое поведение, или Маркуса. И стоило мне отвлечься, тут же старался эту рассеяность поддержать. Поэтому приходилось брать себя в руки и волевым усилием напоминать, что ничего лишнего на занятии быть не может. Особенно… Я прислушалась и кивнула… Правила обращения с щетками.

Кажется, эльф действительно обиделся и намерен сделать из нас в лучшем случае достойных учеников. В худшем – я таки получу сережку на «радость» маме.

Щетку выдали Алесту. Ничего, бицепсы могут украсить даже эльфа, если не переусердствовать со спортивным питанием. Лучше ведь, чтобы враги, сталкивая на тебя бочку, недооценили твои возможности, а не подстраховались и наемника наняли. Стрелу-то так просто не остановишь, не несчастный же случай срывать.

– Более грубая работа или ювелирная точность? – поинтересовался у нас Шаарен, наводя на столе порядок, как перед экспериментом.

– Что-нибудь интересное, – попросили мы хором, не поддаваясь на провокацию.

– Что ж, – эльф усмехнулся. – В таком случае могу предложить вам собрать паровой двигатель. Алестаниэль, отложите щетку и подойдите к нам. Будем собирать вместе.

И мы, переглянувшись, приступили.

В цехе мы задержались до самого вечера. Даже Алест не хотел уходить, получив четыре похвалы за расторопность и две за четкое выполнение инструкций. Нас с Маркусом хвалили меньше, но нам было достаточно и просто участия. Впрочем, я с интересом следила за Шаареном, пытаясь понять, кто разрешил ему разглашать гномьи тайны. От Риска в свое время я слышала об устройстве паровых машин. В шахтах их использовали для движения вагонеток, но эльф обмолвился, что с помощью этой технологии можно не только вагонетки перемещать, а и вовсе заменить лошадей.

Маркус справедливо заметил, что дороги у нас для сплошных рельсов не приспособлены, но эльф в дискуссию вступать не стал. То ли не знал, что ответить, то ли знал, но не хотел раньше времени распространяться. Наверняка же договор о неразглашении подписал, раз уж его в исследования посвятили. Нужно будет и самой написать кому-нибудь в Горах, чтобы уточнили, кто руководит проектом. Может, возьмут стажером после практики. Как раз переведусь и успею на последний месяц каникул.

– Нет, ну ты видела?!

Алест все еще не мог отойти от впечатления. Маркус снисходительно улыбался, ибо его за рукава никто не хватал.

– Видела, конечно. Паровой двигатель. Не самый лучший – все же времени у нас было немного и материалы сугубо для модели, но да. Это был он.

– Он совсем без магии! – вопил эльф, которого движения поршней впечатлили настолько, что он даже забыл, как едва не обжегся, чересчур любопытствуя.

– А в часах она есть? Ну, кроме тех моделей, где дух заточен. Но, если ты вспомнишь, к самому механизму он отношения не имеет. И все работает. Без магии.

– Без магии… – эхом отозвался Алест и задумался. Кажется, его мир медленно рушился и на руинах возникала новая, более совершенная и менее волшебная версия.

Ничего. Он еще увидит, что наука бывает интереснее магии. По крайней мере, для тех, кому магия не грозит.

Я грустно вздохнула и помахала Алесту на прощание. С Маркусом нам было по пути.