Семеро величайших магов Преддверья собрались вместе. Впервые за двести лет.

Гримлиэль, основатель гильдии, легендарный волшебник Державы Четырех Сторон. Тетис, веками изучавший силу воздуха, умевший вызывать ветры, гасить бури и замораживать города. Азатот, могущественнейший из некромантов, восставший из мертвых, проводник мира теней. Нарайан, познавший мудрость земли, низвергатель лавин и оползней, создатель неустрашимых глиняных големов. Осмодий, поселившийся в затопленном пещерном замке на дне бухты Сомма. Ходили слухи, что Осмодий умеет общаться с кракенами, управлять рыбами и разыскивать сокровища в затянутых илом мифических городах. Абрамелин, проникший в тайну движения небесных светил и создавший многоступенчатую систему знаков и ритуалов. Магия Абрамелина тянулась сквозь время и пространство, настигая жертву в самый неожиданный момент. Последней была женщина. Светловолосая красавица по имени Молл Дайер, истинного возраста которой не знал никто. Дайер вызывала демонов, переселяла человеческие и звериные души, могла заглядывать в будущее и менять нити человеческих судеб.

А еще все семеро умели открывать порталы.

Очень хорошо умели.

Сбор был назначен в Танневергене. Сюда спешно стягивались войска из Ламморы, Сиверуса и Донструма. Остатки перевертней после смерти Турма избрали нового правителя Мерфа и присягнули на верность Озерщине. Объединенная армия королевства Танневерген стремительно росла. Горожане видели, что их властитель готовится к войне. Сам же Виндовг понимал, что война должна быть быстрой. Затяжного противостояния королевство не выдержит – слишком оскудела казна после бездарного правления Вармака.

Город с трудом вмещал большое количество воинов. Плотники и каменщики спешно восстанавливали полуразрушенные казармы. Палаточный городок, заполнив собой дворцовую площадь, начал врастать в соседние улицы и бульвары, расползаться по дворам и набережным. Постоялые дворы были переполнены. Горожане сдавали комнаты дружинникам, у которых водились монеты за душой. В тавернах трещали стулья и кости, эль и вино лились реками.

Виндовг ждал.

Второго шанса не будет. Так сказал Коэн. А Виндовг почему-то верил этому мудрецу, взвалившему на свои плечи неподъемную ношу вражды с чужаками. Посредник знал гораздо больше, чем казалось на первый взгляд. Знал, но молчал до поры. И что-то подсказывало Виндовгу: не стоит лезть в эти сферы. Надо просто взять меч и защитить свои земли.

Колдуны гильдии трудились не покладая рук. Точнее – посохов. Каждый день распахивались порталы, соединявшие столицу королевства с главными городами. Армию удалось собрать за три дня. Вместе с северянами у Виндовга насчитывалось четыре тысячи человек. Ядро войска составила солгардская конница. Сиверус выставил копейщиков, лучников и соединение из дюжины баллист. Инневен прислал жалкую сотню воинов, но от этого упадочного городишки Виндовг большего и не ждал. Под знамена короля встали мастера ножей, вольные волшебники и маги гильдии, курдские наемники и дикие племена с Познанских полей. Люди чуяли угрозу, исходящую со стороны Срединного моря, поэтому предпочитали на время забыть о раздорах.

Коэн подолгу пропадал неизвестно где. Пока «Мемфис» стоял на приколе в Крумске, посредник носился по всему континенту, прыгая через представительства Гильдии магов. В частых отлучках был и Гримлиэль, так что заботы по организации похода полностью легли на плечи властителя Танневергена.

Три дня промчались незаметно.

Утром четвертого дня команда магов собралась на дворцовой площади и распахнула портал к Лихому броду. Это был устойчивый переход, который Гримлиэль не собирался в ближайшее время закрывать. Абрамелин начертал на камнях лунные знаки и закрепил эфирные врата мощью древних ритуалов. Теперь у Виндовга и его соратников имелся путь к отступлению. Никто ведь не знал, чем все закончится в Китограде. Однажды Коэн схлестнулся там с Посторонним, так что от этих мест всего можно ожидать.

Первыми в портал нырнули фамильяры. Гримлиэль ждал подвоха, но его мистические слуги вернулись довольно быстро.

Вторая волна – маги и оборотни.

Коэн шагнул в портал и почувствовал нездешние земли. Яркое степное солнце ударило по глазам. Трава вымахала по колено. Во все стороны до самого горизонта простиралась бескрайняя равнина.

Тризские пустоши.

Портал начал выбрасывать людей. Циклопическое зеркало, поверхность которого отражала облака и степную гладь. Пространственная мембрана подергивалась рябью всякий раз, когда в пустоши выходил очередной воин или маг.

Сначала в степь выпрыгнули Мерт и Сдвиг. Деловито осмотрелись и расслабились – явной опасности не было.

Странное это местечко – Тризские пустоши. С виду обычная равнина. Трава зеленая, солнце яркое. Никаких следов магического вмешательства. Вот только не живут здесь люди. С той самой поры, как пал Китоград. Никто не пасет в пустошах стада, никто не возделывает плодородные земли. Неведомая сила гонит отсюда оседлых жителей. Кочевники иногда заходят, но и те – ненадолго. Коэну довелось жить среди некоторых племен к северу от течения Нетвиги. Тамошние коневоды исходили все Чудские угодья и Познанские поля, но в Пустоши предпочитали не соваться. Разве что совсем прижмет. Отмахаешь несколько десятков стадий – и ни одной деревушки. Даже вдоль Нетвиги никто не селится. Поговаривали, что ночью от пустошей исходит призрачное сияние.

Любили кочевники травить байки у костра, тут ничего не скажешь. Например, про дикую охоту. Вроде того, что один из последних владык Китограда рыщет в пустошах во главе призрачного отряда и забирает душу всякого, кто попадется ему на пути.

Коэн знал, что магия, которой он пользуется, – всего лишь продукт забытых технологий. В призраков посредник не верил. В дикие охоты – тоже. Но было в пустошах что-то зловещее, от чего мороз пробирал по коже. А ведь именно здесь придется дать бой передовым отрядам Пацифиды.

Зашуршала трава.

Посредник обернулся и встретился глазами с Гримлиэлем.

– Почему пустоши?

Магистр ухмыльнулся.

– Суеверия, Коэн?

– Вовсе нет. Просто… неуютно.

Гримлиэль кивнул.

– Понимаю. Но возле Лихого брода нас могли ждать. Немес теперь кишит всякой иномирной дрянью. Я бы не решился вести войско по воде. А так подойдем с севера без приключений. Тут пять-шесть стадий.

– Ты прав, – задумчиво проговорил Коэн, всматриваясь в степную даль. – Заодно изучим местность.

– Думаешь, сунутся?

– Еще как сунутся. За этим они на Твердь и пришли.

Кузнечики мирно стрекотали в высокой траве. Радовали глаз первые цветы. Северяне и перебежчики из Мерфа носились вокруг, перекинувшись кто в волка, кто в медведя. А кто и в махайрода.

– Строиться! – приказал материализовавшийся из ниоткуда Грорг.

Конунга слушались.

Грорг успел снискать уважение перевертней севера и юга. Он был хорошим командиром – справедливым, не лезущим на рожон. Всегда шел впереди своих воинов. Знал, когда ударить, а когда отступить. В общем, «строиться» означало «быстро и без возражений».

Вторая волна – Крумск.

Ратимир вел свою дружину упорядоченными колоннами. Воины, гремя оружием и доспехами, выдвинулись из портала и повернули к левому флангу, оставив центр для соединений Виндовга. Самых многочисленных, к слову.

Показались баллисты.

По сути, это были камнеметы, установленные на повозки. Вначале сформировались лошади-тяжеловозы, а уж затем из портала стали выкатываться машины смерти. Баллисты стреляли увесистыми камнями по навесной траектории – на Тверди их часто использовали в полевых сражениях. Карробаллисты били врага стрелами, причем на внушительном расстоянии. Виндовг собирался установить камнеметы на внешних рубежах Китограда, а в качестве снарядов использовать булыжники из развороченной мостовой и полуразрушенных стен. Стрелометы, по замыслу властителя, должны были выдвинуться в степь, чтобы прикрывать конницу и пехоту.

Никто не верил, что войско Танневергена сможет выстоять в битве с Пацифидой. Если повезет – сдержать волну передовых отрядов, не более. Коэн ставил перед собой задачу иного рода – протянуть время, дождаться подкрепления с севера и юга. Армия Улкундара сейчас пересекала Мировую равнину, неумолимо приближаясь к разлившемуся Индру. С полуострова Като выдвинулись отряды Хо-Шана. Правители Урк-Дагота заключили перемирие со своими западными соседями – впервые за несколько веков равнинные и горные жители будут биться в общем строю.

С севера двигались конунги Альянса. Силы Роккевениума и других таежных городов стягивались в Гурдагад – оттуда властители планировали выступить на Снордур. Освободив город, армия Альянса направится в Тризские пустоши. Тем временем Септен возьмет в осаду Устой. Когда имперский флот окажется в водах Срединного моря, Облака включатся в игру. С неба по заокеанским гостям ударят боевые браннеры.

Совет властителей постоянно координировал свои действия, поддерживая связь через Гильдию магов. Грядущая битва станет величайшей в истории Преддверья, вот только исход ее никто не брался предсказывать.

Колонны воинов маршировали, гремя доспехами и оружием. Лучники, копьеносцы, тяжелая пехота. Выстроившись в походные порядки, армия Танневергена зашагала на юг – к Пропащему граду.

Волшебники шли вместе с передовыми отрядами. Травяное море шевелилось – Гримлиэль пустил впереди себя фамильяров.

Китоград вырос на горизонте после полудня. Гримлиэль к этому времени успел запустить в руины несколько адских птичек, собранных из костей мертвецов и ошметков гниющей плоти. Омерзительные летуны покружились над остатками зданий и пустынными площадями, после чего вернулись с докладом – все в порядке.

– Здесь мы и умрем, – мрачно пошутил Коэн.

– Тебя переполняют светлые предчувствия, – в тон ему ответил Гримлиэль, на посохе которого восседала крылатая дрянь. – Не додумайся сказать это ребятам с мечами.

– Не додумаюсь, – заверил Коэн, механически переставляя ноги. – Перед лицом вечности все должны улыбаться.

Фамильяр сорвался с посоха магистра и воспарил над пустошью. Отвратительное зрелище.

– Они настолько сильны? – Гримлиэль смотрел вдаль – туда, где вздымались величественные руины Китограда. Говорить приходилось громко – отовсюду доносились лязг, грохот закованных в сталь ног и топот копыт. – Эти твои Посторонние.

Коэн внимательно посмотрел на союзника.

– Ты с ними не сталкивался?

Гримлиэль пожал плечами.

– Напрямую – нет. Хотя живу давно и повидал всякое. Приходилось ощущать их влияние в правящих домах и торговых фракциях. Не более.

– Так и есть, – согласился Коэн. – Это стратегия Посторонних. Действовать через других, держаться в тени. Я их разозлил, поэтому началось открытое противостояние. Ты им дорогу не успел перейти. Пока. Эта война, конечно, поменяет расклад.

– Уже боюсь, – прогудел Гримлиэль. В голосе старого мага отчетливо звучала насмешка.

– Так все говорят, – устало произнес Коэн. – Потом вокруг тебя что-то начинает происходить. Влияние, как ты выразился. Плотность событий нарастает. Больше убийц, больше странностей. Вскоре ты понимаешь, что идет охота. И ты – жертва. Почему Турм напал на Ратимира, как думаешь?

Гримлиэль не ответил. Ждал продолжения.

– Год назад перевертни уже шли по моему следу, – напомнил Коэн. – За Турмом уже тогда стояли чужаки из Внемирья. Свенельд, как ты помнишь, родной брат Ратимира. Между Озерщиной и Черноболотьем был заключен мирный договор. Но все рухнуло.

– Оставь, – отмахнулся магистр. – Вражда престолонаследников – обычная вещь под лунами. Однажды это должно было случиться.

– Много совпадений.

Гримлиэль всегда отличался консервативностью. Убедить его в присутствии тайной силы, пытающейся управлять политическим мироустройством, тяжело. И это при том, что Гильдия магов сама только тем и занималась, что внедряла «серых кардиналов» в правящие дома Тверди. Испокон веков маги враждовали с нуворишами из Торговой компании, желавшими того же – стоять за каждым решением каждого властителя этого мира.

Первыми в город вошли оборотни.

Перекинувшись в звериное обличье, воины Грорга рыскали среди спящих каменных склепов, прочесывали заросшие бурьяном переулки, заглядывали в проемы первых этажей, принюхивались к запахам, в которых не было ничего человеческого. Гигантские кошки носились по крышам, их лапы упирались в потрескавшуюся черепицу. Степная живность, поселившаяся в зарослях Китограда, убиралась из окраинных кварталов, почуяв приход сотен хищников.

Камнеметы и карробаллисты Виндовг пригнал вплотную к городским стенам и велел распрягать коней. У короля хватит времени, чтобы грамотно расставить машины и притянуть к ним груды камней. Сейчас важно дать всем отдохнуть.

Конники спешились прямо в степи, начали разбивать лагерь.

Гримлиэль с Коэном двинулись к полуразрушенной крепостной стене, отделяющей город от Тризских пустошей. Ров, подобно старому шраму, затянулся, утратил былую глубину, порос бурьяном и могучими древесными стволами. Ветви нависали над неровной кромкой стены. Кладка скрылась под мшистыми наростами, ядовито-желтыми грибами и кривыми отростками, которые и деревьями-то назвать нельзя. Камни искрошились, кое-где начали выпадать. Надворотная башня мнилась пастью пещеры, ведущей в никуда. Подъемный механизм давно заржавел и превратился в коричневую пыль. Из бойниц торчали пучки травы. Ползучие растения напоминали вены, вздувшиеся на теле больного человека.

Коэн ступил в тень арки.

На миг посреднику показалось, что труп рухнувшей империи навалился на него всей своей неимоверной вековой тяжестью. Коэн увидел перед собой черное жерло туннеля, через которое в былые времена проезжали торговцы, послы и крестьяне, везущие зелень, мясо и рыбу на продуктовые рынки. Коэн вспомнил себя в этом туннеле – молодого представителя Земли, явившегося с посланием к императору державы.

Гримлиэль уловил настроение спутника.

– Ностальгия?

Коэн обошел глубокую выбоину, заполненную водой, и зашагал дальше. Вопрос магистра вывел его из задумчивости.

– Вроде того.

Туннель закончился.

Яркий свет резанул по глазам. Коэн моргнул, приноравливаясь к пылающему на небосклоне диску. Мерт помахала своему нанимателю с полуразвалившегося балкона ближайшего здания. Берсеркер сидел чуть поодаль – на повалившейся и вросшей в землю колонне.

Солнце заливало руины жидким пламенем.

– Сердце державы, – печально проговорил Гримлиэль. – Спустя столько лет…

От городских ворот в разные стороны разбегались извилистые улочки. Сейчас они больше напоминали каньоны, оплетенные плющом, кривыми березками и уродливыми мшистыми наростами. Древесные ветви проникали своими вездесущими щупальцами в темные оконные проемы, взламывали обветшавшие стены, раскурочивали крыши. Коэн всего этого не замечал. Ему слышались далекие голоса. Крики разносчиков воды, ругань зажиточных купцов, детский смех и легкие шаги красивых девушек.

– Стены нас не спасут, – сказал Гримлиэль.

– Не спасут. – Коэн оперся на посох. – Но этого и не нужно. Главная битва произойдет на море, друг мой.