Глава 12

Фульк погладил белую морду Огонька и придержал его, пока Ален, самый младший из братьев Фицуорин, перекидывал седло через спину коня. Сейчас, когда толстые зимние шерстинки были вычесаны до последней, шкура жеребца сияла под весенним солнышком цветом темной крови.

Широкое поле для турниров на окраине Винчестера было заполнено рыцарями и стражами, разогревающими перед состязанием себя и своих лошадей. Сегодня использовалось исключительно тупое оружие, так как турнир устраивался не столько ради проявления доблести, сколько для развлечения публики. Представление было организовано в ознаменование благополучного возвращения плененного короля Ричарда из Германии. Накануне прошла грандиозная церемония – вторая коронация, на которой присутствовала вся знать страны. Снова были принесены клятвы верности; получили прощение те, чья преданность пошатнулась; щедрая награда была выдана тем, кто устоял. Даже принц Иоанн, главный зачинщик всех бед, отделался легко, хотя гордость его и была уязвлена. Ричард простил младшего брата, объявив, что юный и неопытный Иоанн был одурачен коварным Филиппом Французским. А Иоанну пришлось склонить голову и проглотить обиду, поскольку Ричард по-прежнему не имел прямого наследника, так что дело могло обернуться по-всякому.

– Надеешься завоевать приз? – спросил Ален. Его голос сейчас ломался и был где-то на полпути между мальчишеским и мужским.

– Куда мне тягаться с самим Уильямом Маршалом? – усмехнулся Фульк, посмотрев в сторону столбов с мишенями, где лорд Стригвила проверял, на что способен его могучий гнедой конь. Маршал был на несколько дюймов выше Фулька, на несколько стоунов тяжелее и имел за плечами колоссальный опыт, поскольку прожил уже половину жизни. Фульк пару раз бился с ним на турнирах и знал, что это грозный противник.

Ален проверил надежность подпруг, и Фульк одним махом вскочил в седло. Наклонившись, он принял от брата тупое копье, а от его товарища Одульфа де Браси – треугольный щит и направился к своему отряду, уже разминавшемуся на поле. Уильям легким галопом подъехал поприветствовать командира. Заметив, что копье Уильяма направлено в центр его щита, Фульк тоже взял копье наперевес и пришпорил коня. В результате встреча братьев свелась к осторожно-учтивому стуку металла по дереву: хотя ни один из рыцарей не подвергался опасности и не рисковал быть выброшенным из седла, однако поединок сей все же представлял собой занимательный спектакль для публики, уже занявшей места в ступенчато выстроенных ложах.

– Сегодня я хочу на славу повеселиться, – заявил Уильям. Он еще не надел шлем и повернулся в седле, чтобы посмотреть на толпу, собирающуюся в ложах. – Будут богатые призы и восторженная публика. А какие тут дамы! Посмотри вон на ту, в зеленом платье. Как ты думаешь, есть у меня шанс получить от нее знак благосклонности?

Фульк в ответ покачал головой, весело и удивленно одновременно.

– Это жена Юстаса де Весси, – предупредил он брата. – Смотри, как бы ее муж тебе печенку не вырезал.

– Ну, тогда я попытаю счастья вот с этой, в красной накидке, – пожал плечами Уильям.

Фульк рассмеялся, поражаясь нахрапистости брата. Молодую женщину в красной накидке он не знал, но наверняка это была жена или дочь какого-нибудь богатого барона. Только самым почетным зрителям разрешалось занять место в центральной ложе, около королевского герба.

А потом Фульк увидел, как на скамью садится Мод Уолтер со своей служанкой. Ее платье было насыщенного цвета морской волны. Чуть более светлая накидка, обшитая золотой нитью, обрамляла лицо, но оставляла открытой шею и не скрывала блеска тяжелых кос.

Уильям издал вопль восторга.

– Нет, лучше всех вон та красотка! – воскликнул он.

Все веселье Фулька сразу улетучилось.

– Она замужем, и не за кем-нибудь, а за Теобальдом Уолтером.

Уильям разинул рот.

– Так это Мод ле Вавасур? – спросил он. – Та несносная девчонка, что вечно торчала в мамином шатре на коронации Ричарда?

– Она самая.

Брат тихонько присвистнул:

– Вот уж воистину семечко совершенно не похоже на яблоко. Господи, какая красавица!

Фульк потер лицо рукой. Все десять месяцев, прошедших после визита в Ланкастер, он пытался выбросить Мод Уолтер из головы. «Она очень молода и вдобавок чужая жена, – внушал он себе. – Это была лишь минутная слабость, я ведь совершенно ее не знаю». Чаще всего Фульку удавалось на какое-то время забыть Мод. Появлялись другие, более важные дела, да и рабом собственной плоти он никогда не был. Но сейчас, снова увидев миссис Уолтер, он понял, что опять теряет голову.

– Ты же был оруженосцем ее мужа, – сказал Уильям. – Пойди спроси, позволит ли она тебе нести на копье ее ленту.

– Не говори глупости. – После того происшествия в Ланкастере, когда Мод застала Гунильду выходящей из его комнаты, Фульк предпочитал держаться от нее на расстоянии.

– Почему глупости? Теобальд Уолтер уж точно не станет вырезать тебе печенку.

– Ты разве не знаешь, что двор – это один сплошной клубок сплетен. Досужие языки мигом примутся болтать и придумают такое, чего и в помине не было.

– А ты стареешь, братец, – грустно покачал головой Уильям, – если боишься обратиться к прекрасной даме с самой невинной просьбой. Да если хочешь знать, на самом деле женщины лишь этого от нас и ждут.

– Но только не Мод Уолтер, – мрачно парировал Фульк.

Пока они говорили, к ним подъехал Теобальд Уолтер. Его конь был украшен цветами короля, красным и золотым, да и на самом всаднике красовалось сюрко тех же цветов – знак того, что он человек Ричарда.

– Вот так приятная встреча! – радостно приветствовал он братьев. – Полагаю, вы уже уплатили взнос?

Осанка лорда Уолтера была непринужденной, а в глазах блестели веселые искорки. Отчасти этими переменами он был обязан юной жене, рядом с которой чувствовал себя более молодым и задорным. Но главная причина состояла в том, что Теобальду удалось сохранить за собой земли, хотя он и делил свою верность между двумя монархами. В отличие от Иоанна, Ричард не помнил обид. Он простил всех хранителей замков своего младшего брата, а некоторым его сторонникам даже даровал дополнительные привилегии. Таким образом, Теобальда (не без небольшого вмешательства Хьюберта, который являлся одновременно юстициарием и архиепископом Кентерберийским) утвердили во владении всеми его землями. Кроме того, ему была пожалована должность сборщика взносов в казну со всех турниров, которые проводились в Англии, включая и этот.

– Разумеется, уплатили, – сказал Фульк, – но мы надеемся с лихвой возместить расходы.

– Не сомневаюсь, что так оно и будет, да и публика у вас благодарная. – Улыбнувшись, Уолтер обвел рукой ложи и продолжил потеплевшим от нежности голосом: – Мод нынче впервые на турнире, и она в таком восторге, что и не передать. – Он снова посмотрел на братьев. – Поскольку я лицо официальное, то сегодня сражаться не буду. И, Фульк, прошу тебя как друга нести на этом турнире знак благоволения Мод. Я знаю, ты искусный воин и не посрамишь честь моей супруги. – Фульк собирался было отказаться и уже открыл рот, но Теобальд опередил его и, подняв руку, заявил: – Я знаю о недоразумении, которое возникло тогда между вами в Ланкастере, но пора уже про него забыть. Это была ерунда, не стоит делать из мухи слона.

Спиной чувствуя раздирающее Уильяма любопытство, Фульк смущенно кашлянул.

– Боюсь, если у меня на копье будет лента Мод, некоторые люди могут это неправильно истолковать, – сказал он.

Но Теобальда подобное замечание, кажется, лишь развеселило.

– Если я буду присутствовать, когда моя жена удостоит тебя этой почести, то никто не усмотрит в этом ничего неприличного. Кроме того, чем скорее Мод вручит знак благосклонности тебе, тем меньше ей станут докучать другие, не столь благородные мужчины.

Фульк неловко пожал плечами:

– Мне кажется, ваша супруга не слишком высокого мне ния о моем благородстве.

– Я уверил ее в обратном. То, что случилось в Ланкастере, прискорбно, но всем нам временами присущи слабости. Ну что, договорились?

Загнанный в угол, Фульк только и мог, что кивнуть и любезно согласиться.

– А что такое случилось в Ланкастере? – улучив минутку, поинтересовался Уильям, пока они с Фульком и Теобальдом рысью ехали к ложам.

– Ничего такого, что должно тебя занимать, – с раздражением отрезал Фульк.

– Да ладно, расскажи! Мне-то за мои грехи всегда попадает, – сказал Уильям и подъехал поближе. – Ну, признавайся, в чем состояло твое прегрешение?

– Если тебе так не терпится узнать, – сухо произнес Фульк, – то я, находясь под гостеприимным кровом новобрачных, переспал со шлюхой из свиты Иоанна. Ты доволен?

– Я потрясен, – ответил Уильям.

Они подъехали к ложам и встали лицом к прибывающей публике. Теобальд поманил к себе Мод, и та с порозовевшими щеками поднялась и спустилась к мужчинам. Служанка следовала за ней в нескольких шагах.

– Милорд? – По тому, как она взглянула на Теобальда, Фульк понял, что между ней и мужем установилась искренняя и глубокая привязанность.

– Полагаю, ты помнишь Фулька Фицуорина? – спросил Уолтер. – А это его брат Уильям.

Румянец Мод стал ярче, и на его фоне глаза ее приобрели цвет морской воды на мелководье.

– Конечно помню.

Голос ее звучал ровно, но Фульк ясно почувствовал, что именно Мод о нем думает. Уильяма она вежливо поприветствовала, а тот в ответ учтиво поклонился в седле.

– Фульк Фицуорин снискал себе широкое признание на ристалищах, – сказал жене Теобальд. – Я попросил его идти сегодня на бой, украсив копье знаком твоей благосклонности. И Фульк любезно согласился.

Румянец на щеках Мод погас.

– А это обязательно? – встревоженно спросила она.

Фульк видел, что и она тоже загнана в угол. Теобальд явно хотел, чтобы его жена и бывший оруженосец, а ныне друг оставались в хороших отношениях. А вот что думают об этом они сами, лорда Уолтера, похоже, нисколько не волновало.

– Ну же, моя дорогая жена, – произнес он с легким нажимом, – улыбнись ради меня и вручи Фульку ленту.

Мод закусила губу. Фульк невольно вспомнил, как упрямо стояла она когда-то, изо всех сил прижимая к груди похищенный у мальчишек мячик, и не сдавалась, потому что считала происходящее несправедливым.

– Если вы не хотите, миледи, то это вовсе не обязательно, – поспешно сказал Фульк. – Я нисколько не обижусь.

– Нет, что вы… я вовсе не против.

Мод запустила руки в волосы и нащупала одну из зеленых шелковых лент. Видя ее взгляд, устремленный на мужа, Фульк понял, что она повинуется лишь потому, что тот ее попросил.

Фульк опустил копье, и Мод Уолтер молча повязала зеленую ленту на древко его копья. Две запутавшиеся в шелке золотистые волосинки сверкнули на солнце.

– Желаю вам удачи, – произнесла она без всякого выражения.

– Я не посрамлю вашу честь, леди Уолтер, – ответил Фульк тем же тоном, отсалютовал ей копьем, натянул поводья и ускакал.

– Ну и ну! – воскликнул последовавший за братом Уильям. – Воздух между вами двоими раскалился так, что по сравнению с ним ад показался бы ледником.

– Прекрати, Уилл! – резко оборвал его Фульк.

– Похоже, она тебя недолюбливает, да?

– Я сказал, прекрати! – рявкнул Фульк и так яростно пришпорил Огонька, что отставшего Уильяма, усмехающегося, но озадаченного, окатило волной пыли.

Мод уселась обратно на скамью и прижала ладони к пылающим щекам. Отвратительно. Ей хотелось убежать и спрятаться или, наоборот, дать Фицуорину пощечину, чтобы сбить с его лица это невыносимое выражение ледяной вежливости. Он совершенно не горел желанием выступать под ее лентой, да и она меньше всего хотела вручить знак своей благосклонности этому типу.

Сперва Мод вознамерилась изо всех сил не обращать внимания на его присутствие на ристалище, но через некоторое время исконно женское любопытство взяло верх над решительными намерениями. Она вдруг обнаружила, что следит за успехами Фулька Фицуорина. Надо отдать юноше должное, в седле он смотрелся безупречно. Каждое движение Фицуорина было уверенным и, казалось, давалось ему без усилий, хотя Мод, немало наблюдавшая за Теобальдом, прекрасно знала, что подобное искусство, даже при наличии таланта, достигается долгими часами практики. Мод видела атлетическое тело Фулька в минуты отдыха, она видела его полуодетым, рядом с известной девицей легкого поведения. А теперь наблюдала, как каждый мускул Фицуорина играет во время боя, и чувствовала беспокойный трепет где-то в области живота. Твердая рука, в которой так и мелькал клинок, верный глаз, удивительная слаженность движений – была во всем этом какая-то красота, мужская грация и мощь. Вздрагивая, Мод смотрела, как его копье наносит удар и с безошибочной точностью сбрасывает противника с лошади, а на древке копья развевается шелковый штандарт и дрожит ее зеленая лента. Мод видела, как Фульк проводил один бой за другим, заставляя противника сражаться на условиях, которые диктовал ему сам. Снова и снова доблестный рыцарь прославлял имя Мод, и невольное восхищение нарастало в ее груди, пока сердце окончательно не наполнилось предательской гордостью. Мод подалась вперед, желая смотреть на Фулька еще и еще.

– Что, леди Уолтер, нравится вам на турнире? – раздался у нее над ухом учтивый мужественный голос.

Она подняла глаза, и внутри у нее все сжалось.

– Сир, – пробормотала Мод и, вскочив, сделала книксен перед принцем Иоанном.

Он наклонился и помог леди Уолтер подняться, задержав ее руку в своей. За несколько месяцев, прошедших после свадьбы, она еще немного подросла и теперь почти сравнялась с Иоанном, поскольку тот был для мужчины невысокого роста. У принца были красивые глаза, а темная борода очень шла ему, придавая вид человека сурового и умудренного жизнью. Но схватил он ее чересчур сильно и хищно, да к тому же Мод до сих пор еще отчетливо помнила во всех омерзительных подробностях тот поцелуй в день свадьбы.

– Да, сир, очень нравится, – едва шевеля губами, ответила она на его вопрос и попыталась освободить руку.

Дерзко улыбаясь и прекрасно понимая, что Мод это неприятно, он продолжал держать ее мертвой хваткой.

– Лично я никогда не видел смысла в состязании на копьях, – сказал принц. – Но Ричард вечно был такой: ему подавай хлеба и зрелищ. – Он метнул взгляд в сторону навеса, где во всем королевском величии восседал его старший брат, поглощенный боем. – Я предпочитаю более мирные занятия, – продолжил развивать свою мысль Иоанн и легонько провел большим пальцем по внутренней стороне запястья Мод, отчего та невольно содрогнулась.

Услышав треск копий, принц повернулся и успел застать момент, когда Фульк Фицуорин точным ударом выбил из седла очередного противника. Иоанн стиснул зубы. Упавшим был Жирар де Мальфе, один из его вассалов. Мод воспользовалась тем, что принц отвлекся, и выдернула руку. Он посмотрел на нее и улыбнулся.

– Когда охотишься на птицу в кустах, главное – дождаться нужного момента, – сказал он. – В один прекрасный день добыча сама прилетит тебе в руки. – Сверкнув глазами, он поклонился ей и наконец-то удалился.

Мод гневно смотрела Иоанну вслед.

– Раньше преисподняя покроется льдом, – процедила она сквозь зубы.

Дрожа от потрясения и нарастающей ярости, Мод опустилась на скамью.

– Миледи? – с тревогой тронула ее за плечо Барбетта. – Что с вами? Мне позвать лорда Теобальда?

– Нет, – быстро сказала она. – Ничего страшного.

Теобальд был обязан принцу Иоанну своими землями, и не стоило затевать ссору.

– Вы уверены, миледи?

Мод кивнула служанке и на всякий случай пояснила:

– Принц всего лишь подтрунивал надо мной, потому что я недавно вышла замуж.

Все знали о пристрастии Иоанна соблазнять жен и дочерей своих баронов. Мод поклялась себе, что сама она никогда и ни при каких обстоятельствах не пополнит их ряды.

Она невидяще смотрела на ристалище, пока вдруг взгляд ее не сосредоточился вновь, упав на Фулька Фицуорина, который вместе со своим отрядом как раз затеял показательный бой с рыцарями лорда Маршала.

Уильям Маршал был не такой легкой добычей, как Жирар де Мальфе. Обе стороны, казалось, равны по силам. Опыту и несомненному мастерству Маршала успешно противостояли молодость Фулька и присущая ему быстрота ре акции. Если Фицуорин делал ошибку, то исправлял ее почти мгновенно, не давая Маршалу возможности воспользоваться его оплошностью. Однако пробить непроницаемую оборону Маршала не представлялось возможным. Наконец оба согласились на ничью, чтобы окончательно не измотать друг друга бесплодными атаками, и отправились искать себе иных противников. Мод смотрела на поединок широко раскрытыми глазами, крепко стиснув на коленях кулаки. Когда Фульк и Маршал разошлись, она перевела дух и ощутила по всему телу холодок от высыхающей испарины.

Бедняжка еще приходила в себя от тяжких испытаний – не так-то просто наблюдать за Фульком и сносить домогательства Иоанна, – когда появился муж и предложил отвести ее к торговым палаткам, поставленным вдоль лож и ристалища.

Теобальд бросил на Мод нежный взгляд, и они пошли вдоль лавок.

– Не надо так волноваться, – сказал он, легонько сжав ее руку. – Я же говорил тебе, что Фульк покроет твое имя славой. Он устоял даже против Уильяма Маршала, а это требует немалого искусства!

В его голосе сквозила гордость: ведь Фульк как-никак был его учеником.

Мод пробормотала какой-то приличествующий случаю ответ, постаравшись, чтобы он прозвучал с воодушевлением.

– Ты все еще сердишься?

– Нет, милорд. Абсолютно верно подмечено: все это уже в прошлом. – Не глядя на Теобальда, Мод сделала вид, что изучает шелковые покрывала, привязанные на углу лавки, где торговали тканями. – Не сомневаюсь, что Фульк Фицуорин – храбрый рыцарь. – Она искоса взглянула на Теобальда, пытаясь отвлечь его мысли от предмета, о котором не хотела говорить… да чего уж там, пытаясь отвлечь и себя тоже. – Мне нужны новые ленты для волос, – сказала она мужу, показывая на лишившуюся перевязи косу.

Улыбнувшись и покачав головой, Теобальд поспешил исполнить то, что требовала его жена, его любимая маленькая девочка.

Вечером того же дня в большом зале в честь Фулька и его отряда – а они забрали с ристалища почти все призы – за всеми столами поднимали бокалы и провозглашали тосты. Король Ричард вручил каждому по отличному охотничьему ножу и выкатил бочонок вина, чтобы отпраздновать успех. Такая награда всем пришлась по душе – мужчины стучали по столам кулаками и столовыми ножами, выказывая одобрение. Уильям Маршал поздравил Фулька, крепко хлопнув по спине, когда подходил к помосту за своей наградой – золотым сосудом в виде лошади.

Подождав, пока шум приветствий уляжется, Фицуорин вышел из-за стола и подошел к Мод, сидевшей среди благородных дам. Она покраснела, встретившись глазами с Фульком, и тут же опустила взгляд на усыпанный крошками стол.

– Миледи, – сказал Фульк и с церемонным поклоном – он не смог заставить себя разыграть спектакль с преклонением колена – вручил ей ту самую зеленую ленту для волос, слегка пообтрепавшуюся и испачканную после столкновений на ристалище. – Я благодарю вас за оказанную мне честь и за удачу, которую эта лента мне принесла.

– Тогда оставьте ее себе, если она принесла вам удачу, – неуверенно, не поднимая глаз, произнесла Мод.

Фульк наклонил голову.

– Я польщен, – бесстрастно сказал он.

Исполнив обязанность, Фульк вернулся на место и со смешанным чувством разочарования и облегчения засунул длинную полосу зеленого шелка к себе в кошель. А потом с досадой выбросил все это из головы и подсел к товарищам. Вино лилось рекой, начиналась борьба на руках. Намного лучше держаться безопасного мелководья честного мужского братства, чем тонуть в мутных глубинах куртуазной любви.

Мод смотрела на мужчин и их забавы: за столами смеялись, пили, продолжали шутливо бороться, как совсем недавно на ристалище. «Словно дети», – пренебрежительно подумала она, прекрасно сознавая, что к этому пренебрежению примешивается и немалая доля зависти. Будь она мужчиной, тоже сидела бы сейчас там, с ними, в самой середине, сильная и уверенная. Она представила, как ее локоть опирается на стол, а пальцы обхватывают ладонь Фулька, увидела себя победно прижимающей его руку и почувствовала под ложечкой жар.