Мы с папой смотрели, как моя мать сходит вниз по лестнице.

Сперва показались носки ее красных сатиновых туфель на высоких каблуках, потом гладкие, красивые ноги. Мы увидели подол ее серого, как туман, шелкового платья от Chanel. Платье сужалось к затянутой поясом талии, после чего снова расширялось, обрамляя гордую грудь. Мамины плечи были обнажены. Она была воплощением шика 60-х. От запаха ее духов кружилась голова.

Я повернулась к отцу, и меня поразило выражение его лица. Он смотрел на появившееся существо, которое, казалось, уже не было его женой, блестящими глазами, словно пришпиливая ее острой иглой, как бабочку в гербарии. Мама остановилась. На ее губах появилась улыбка.

– Ну, – спросила она. – Как я выгляжу?

– Иди сюда, – произнес – нет, приказал отец.

Я с удивлением смотрела на этих двух людей. Казалось, у них есть общий секрет, которого я не знала и который не имел ко мне отношения. Мне захотелось втиснуться между ними, сделать так, чтобы они обратили на меня внимание.

Я наблюдала, как отец с нежностью набрасывает на плечи матери вечернее пальто. Он наклонился и что-то тихо прошептал ей на ухо, а она запрокинула назад голову. Эта картинка стояла у меня перед глазами еще долгое время после того, как за мамой и папой закрылась дверь.

На следующий день я сидела в папином кресле и ждала его возвращения домой. Я надела мамино платье от Chanel, затянув пояс так сильно, что его дырочки оказались у меня на спине. Опытным путем я обнаружила, что если втянуть живот и выпятить грудь, то получится, что у меня есть бюст. Я терпеливо ждала появления отца, красиво сложив ноги, как делают модели. Я накрасила губы, но выронила губную помаду, которая отскочила от раковины в ванной и прочертила по платью красную полосу. Но я запахнула подол платья так, чтобы полосы не было видно. Когда я услышала звук вставляемого в замочную скважину ключа, то быстро выпятила грудь.

Отец хотел сказать мне, как обычно, «Привет», но заметил, что что-то не так. Он осмотрел мое накрашенное лицо, платье и позу – и улыбнулся.

– Ну, ну, ну, – сказал он. – Мне сегодня сильно повезло! Давай-ка на тебя посмотрим.

Я встала с кресла и, аккуратно ступая, подошла к нему. Отец увидел полоску, прочерченную красной губной помадой на подоле платья. Он нахмурился и с осуждением покачал головой. Только тогда я поняла, что натворила – испачкала любимое, ужасно дорогое мамино платье, которое отец подарил ей на Рождество. Его взгляд резал меня, как ножом…

Но тут он неожиданно нагнулся, посмотрел мне в глаза и прошептал: «Мы быстро растем, а? Скоро ты превратишься в самую красивую девушку в городе. К тебе будет не подойти из-за толпы мальчиков. Верно?»

Потом он подхватил меня на руки. Мамины туфли слетели с моих ног и бесшумно упали на ковер. Я рассмеялась, и папа нежно опустил меня на пол.

– Но ты смотри, слишком быстро не расти, – предупредил он и постучал пальцем по моему невзрачному носу.

И впервые в жизни не назвал мой нос «рассадником веснушек».