Анна Одувалова, Марина Голубева
Благословенный мир
Даже ночью улицы Благословенного города хорошо освещены. Приветливые уборщики буквально на коленях вычищают тротуары; улыбаются случайным прохожим; негромко переговариваются и желают друг другу удачного дня. Бежать! Бежать, пока не поздно, пока исчезновение не заметили, ведь неведение Старших продлится недолго. Рей слишком плохо знал город, чтобы выбраться из него в спешке и нигде не заплутать, а значит, стоило быть предельно внимательным.
Леворуких редко выпускали из закрытого интерната, отгороженного от обычных людей высокой стеной. На мощеные улицы Благословенного города разрешали выходить лишь студентам старших курсов по праздникам.
На штендер у дороги рабочие вывешивали огромный плакат с изображением президента, на днях вступившего в должность. И каждый случайный прохожий считал своим долгом бросить хотя бы взгляд на Избранного. Ведь именно с его правлением Благословенный город станет еще лучше, чище, счастливее. Невысокая, кругленькая улыбающаяся женщина, с такой же пухлой собакой на поводке даже послала портрету воздушный поцелуй.
Бежать! Быстрее, стремительнее, еще минут десять – и неизменно счастливая, правильная страна проснется вместе с восходом солнца. Излучатели, посылающие электромагнитные импульсы всем разумным существам, заработают в особом режиме. Вот тогда начнется настоящая охота. На Рея в едином порыве кинутся все, от мала до велика. Каждый, одержимый желанием восстановить справедливость, будет стараться поймать и уничтожить опасного беглеца. И люди не почувствуют принуждения, это будут их собственные мысли и желания. Их собственная ненависть к предателю и бунтарю.
Рей вытер выступившую под носом кровь рукавом ученической куртки и побежал дальше. Легкие горели, сердце колотилось где-то в груди, а от боли хотелось согнуться пополам, зато можно было не думать о том, что сегодня из жизни ушли двое его лучших друзей и девушка, которую Рей любил. Оказались недостойны, – так сказали Старшие, но Рей не верил. Впервые он усомнился в справедливости и правильности системы, безотказно работающей уже более ста лет.
Он всегда считал, что ему несказанно повезло. Когда в семь лет его отобрали как избранного, способного мыслить иначе, нежели другие, леворукого, он был горд. Леворукие являлись элитой, правящей верхушкой общества, тогда Рей не знал, что не все, а лишь те, кто мог пережить обучение. Он не понимал, почему плачет мать и суров отец. И, наверное, все время обучения не понимал – он был умен, удачлив и всегда побеждал.
До выпуска их дошло пятеро из сорока – счастливчики, обычно оставалось меньше. Правящих не должно быть слишком много, все умные, проверенные и идеологически верные. Им пророчили великое будущее. Ни одного наладчика, все пятеро – элита, Рей не знал, что путевку в жизнь получат лишь двое. Пятеро – это много, это опасно. Они были слишком привязаны друг к другу, чтобы без остатка раствориться в идеологии Благословенного. В таком составе они могли создать оппозицию. Никого не волновало, что не хотели. Могли.
Их пригласили за стол и дали яд, таким оказалось последнее испытание. Противоядие было только в двух стаканах. Как бы Рей хотел повернуть время вспять и сделать так, чтобы заветный стакан достался Киаре, а не ему.
Рассвет вспыхнул на горизонте огненным заревом, и улицы наполнились народом. Люди, улыбаясь и желая друг другу счастливого трудового дня, спешили на работу, студенты, вставшие пораньше, торопились до занятий заглянуть в читальный зал.
– Эй, куда ты так несешься? – крикнул один из них вслед Рею. – Раньше всех хочешь успеть и две нормы выполнить? Молодец!
Парень, не оборачиваясь, бежал дальше. Ситуация изменилась мгновенно. Мирный и доброжелательный город превратился в толпу охотников, загоняющих единственную жертву. Смех стих, послышались возмущенные голоса: «Вон он! Держи негодяя!» – и за спиной раздался топот. Рей кинулся в ближайший двор, пытаясь оторваться от преследователей, с трудом увернулся от работяги в промасленной робе. Споткнулся о бордюрный камень и рыбкой полетел вперед. Вскочил, увидев прямо перед собой разгневанное лицо старушки с кошелкой.
– Урод! – выкрикнула она, ударив Рея по лицу увесистой сумкой.
«Кирпичи у нее там, что ли?» – мелькнуло в голове. Парень отмахнулся, отбросив старушку на газон, и под гневные вопли кинулся дальше. Но бежать было некуда – его окружала толпа. Голова закружилась от злобных оскалов и горящих ненавистью глаз. Какой-то здоровяк с монтировкой выскочил вперед. Рей успел уклониться, прикрывая рукой голову, и получил удар по плечу. Охнул и, прыжком уходя от второго удара, метнулся к стене дома. Толпа устремилась за ним, сразу несколько рук вцепились в плечи, кто-то дернул за волосы так, что брызнули слезы. Рей, рыча от отчаяния и не обращая внимания на боль, заработал кулаками. Наиболее агрессивные преследователи, отлетев от ударов, врезались в напиравшую толпу. С криками боли она отшатнулась назад, и Рей на миг почувствовал свободу. Он подпрыгнул, уцепился руками за низкий, нависающий над тротуаром балкон и, подтянувшись, перемахнул через перила. Пока хозяева квартиры его не заметили, кинулся вверх по пожарной лестнице, стараясь как можно быстрее добраться до крыши.
В Благословенном городе не было ни единого человека, кто протянул бы ему руку помощи. Сейчас его ненавидели абсолютно все, демонстрируя удивительную особенность мыслить в едином порыве. Рей – один из немногих уродов, неспособных познать радость единства общества. Он вынужден с раннего детства самостоятельно разбираться со своими мыслями и чувствами без помощи старших и элиты. Тяжкая ноша и большая ответственность, с которой он не смог справиться.
Молодой человек, затаившись за трубой, присел на крышу и посмотрел вдаль. Город заканчивался примерно в километре впереди, дома, похожие на муравейники, стояли ровными рядами до темной границы перепаханной земли. За ней не было ничего. Лес… каменная пустыня. Чужой, небезопасный мир. Им говорили, что человек там не протянет дольше трех дней. Наплевать, Рей и не хотел жить. Незачем, весь мир рухнул со смертью любимой девушки. Рей теперь изгой – пути назад нет.
Перепрыгнув с крыши на крышу, Рей окончательно оторвался от погони, но оступился на скользкой черепице и рухнул вниз. Приземлился удачно – прямиком в мусорный бак, расшвырял аккуратно упакованные в пластиковые мешки отходы и попытался выбраться. Болело все тело, было трудно дышать, но Рей все еще не чувствовал себя в безопасности, он перевалился через край мусорного контейнера и растянулся на асфальте, приподнялся на руках и осторожно забился в проход между плотно стоящими домами. Небольшое зарешеченное окошко, ведущее в подвал, парень заметил не сразу. С трудом раздвинул металлические прутья и протиснулся в образовавшийся проем. Рей никак не думал, что подвал окажется таким глубоким. Парень нырнул рыбкой вниз и приземлился на бетонный пол, больно ударившись коленями и локтями. Закусив губу от боли, он попытался проползти дальше. В неосвещенном коридоре приходилось передвигаться практически на ощупь.
Спустя некоторое время обессиленный парень привалился к стене и закрыл глаза. Пускай ловят, бежать уже не имеет смысла. Вряд ли от него отстанут так просто, скорее всего, по следу пустят специально обученных людей и собак, но пока есть минутная передышка, нужно ею воспользоваться.
На смену боли и неприятным мыслям пришло забытье. Сквозь мутное марево гаснущего сознания пробились тихие голоса. Рей затаил дыхание и, почувствовав на плече чью-то руку, ударил изо всех сил. Вскочил на ноги и, разобрав в кромешной темноте лишь мутные силуэты да редкие, но яркие вспышки фонарей, кинулся бежать, запнулся о камень и рухнул, приложившись виском о кирпичную кладку.
Рей пришел в себя от мерного тиканья часов – знакомый, нераздражающий звук. Откуда же тогда неосознанное беспокойство и страх? Молодой человек приоткрыл глаза и осторожно повернул голову в сторону, пытаясь оценить окружающую обстановку. Воспоминания о минувшем дне хлынули лавиной и заставили сердце стучать быстрее. Похоже, вчера он все же попался, только вот кому – это вопрос. Комната похожа скорее на больничную палату, нежели камеру. Вряд ли сбежавшего бунтовщика-леворукого стали бы помещать в госпиталь. Скорее всего, уничтожили бы на месте. От таких, как он, несущих потенциальную угрозу, элита избавлялась быстро.
Присев на кровати, Рей сбросил тонкое одеяло и спустил вниз босые ноги, нетерпеливо сдернул какую-то трубку, ведущую к мерно гудящему аппарату (именно его сквозь сон парень принял за часы), аппарат тут же истошно заверещал, и в палату вбежали двое. Перепуганная девчонка лет восемнадцати и мужчина в возрасте, под пятьдесят или чуть старше, в костюме военного покроя. Рей отпрыгнул к стене, пытаясь отыскать взглядом что-нибудь похожее на оружие.
– Тише, парень, – с едва заметным акцентом произнес мужчина, предостерегающе вытянув вперед руку. – Тише, не тронем.
Рей испуганно вжался в угол, посмотрел на высокую треногу с капельницей и решил: если что, он успеет ее схватить. Мужчина проследил за затравленным взглядом парня и усмехнулся в усы.
– Сказал же – не тронем. Ты, наверное, голоден? Пойдем, я тебя покормлю и заодно поговорим.
Рей бочком вышел из своего укрытия и поймал насмешливый взгляд раскосых глаз девчонки в темно-синем медицинском халате.
– Где я? – хрипло буркнул он, отвернувшись.
– Где-то метрах в пятидесяти под Благословенным городом. Там, куда не пробиваются импульсы излучателей. Здесь никто тебя не тронет. Почему на тебя объявили охоту? Сбежал из интерната?
– Откуда вы знаете? – страх снова подступил к горлу, и руки задрожали.
– Нетрудно догадаться, здесь ты не один такой. На тебя не действуют излучатели, за тобой охотилась толпа… Многие из живущих здесь прошли через нечто подобное.
– Ничего не понимаю…
– Мы – Свободные.
– Хотим уничтожить излучатели! – горячо встряла девчонка, но мужчина остановил ее едва заметным движением головы.
– Ты знаешь, что это опасно. Поэтому не говори о том, о чем даже думать рано.
– Уничтожить излучатели? Зачем? Они же всего лишь помогают жить правильно, избавляют мир от преступности, жаль, не действуют на таких уродов, как мы, нас приходится приучать специально к тому, что для остальных безусловная норма с рождения.
– Ха! – злобно выкрикнула девчонка. – Всего лишь! Всего лишь контролируют мозг, мысли и действия девяноста девяти процентов населения, превращают людей в тупое, послушное стадо.
– Что ты говоришь?!
– Мирра, перестань! – тихо, но настойчиво произнес мужчина. – Рей, ты знаешь, в чем суть излучателей?
– Ну… нам говорили…
– Понятно, – долго молчать Мирра не могла. – Ничего он не знает. – Седоволосый на сей раз спорить не стал, а лишь махнул рукой.
– Вот сейчас и поговорим об этом.
Мужчина замолчал, и у Рея появилась возможность рассмотреть, куда же он попал. Ничего общего с высокими светлыми залами интерната, в котором он провел всю сознательную жизнь. Длинный, слабо освещенный коридор, грубый бетонный пол и наспех покрашенные стены. Даже не верится, что где-то там над толщей земли располагаются чистые и уютные улицы Благословенного города. «Зачем я сбежал? – тоскливо подумал парень. – Ради чего променял удобство и комфорт на унылый коридор и общество сумасшедших, которые всерьез считают, что излучатели – зло?»
Рей не верил в это. Их учили, что все делается для блага людей, что излучение лишь помогает правильно организовать жизнь и сделать эту жизнь счастливой.
– Вот мы и пришли, – от размышлений оторвал низкий голос спутника. Столовая была такой же бедной и унылой, как и коридор. Длинные полупустые столы, за которыми сидели хмурые люди. Лишь от дальней стены доносился заливистый хохот. Подобное можно увидеть только в интернате леворуких, да и то на первых курсах, среди не научившихся контролировать себя малолеток. В Благословенном городе такого не бывает – все приветливы, веселы и довольны жизнью. А если грустят, то тоже массово, в едином общенациональном порыве.
– Я не представился, меня зовут Мартин. – Мужчина поставил перед Реем тарелку однородно-серой массы. – А это моя помощница – Мирра, – девчонка лукаво подмигнула и придвинула себе порцию каши.
– Мир изменился 150 лет назад, когда гениальный изобретатель, ученый и психолог Иржи Маковский создал свой первый излучатель, – начал рассказ Мартин, убедившись, что Рей отставил в сторону пустую тарелку. – Ты слышал когда-нибудь о том, что нейроны – клетки головного мозга – способны обмениваться электрохимическими импульсами?
Рей неопределенно пожал плечами, слышать-то он слышал, но к чему вел разговор Мартин, не понимал.
– Электрохимические импульсы движутся с огромной скоростью от одного нейрона к другому и являются основой наших чувств, представлений, мыслей. Эксперименты, связанные с воздействием слабого электрического тока на разные участки головного мозга, велись в течение всего ХХ века. Например, крысам вживляли в мозг электроды и, посылая слабые импульсы в центр удовольствия, доводили животных до экстаза.
Иржи Маковский сумел объединить результаты этих исследований и, взяв за основу способность нейронов передавать электрохимические импульсы, создал совершенный прибор – излучатель, воспроизводящий эту способность головного мозга, но только в масштабном объеме.
– То есть излучатели всех контролируют, словно крыс? – с сомнением усмехнулся Рей и, не желая дальше слушать этот бред, уже начал подниматься, но потом вспомнил, что идти ему, собственного говоря, некуда, поэтому пришлось остаться и слушать дальше.
– Электрическое поле, которое образовывал прибор, было сначала лишь немного сильнее, чем поле, создаваемое человеческим мозгом, – Мартин продолжал как ни в чем не бывало, словно не заметив возмущения своего собеседника. – Аппарат начали активно использовать в медицине, при лечении депрессий и различного рода зависимостей. Когда люди, находящиеся под действием излучателей, стали выздоравливать, менялись их убеждения и принципы, изобретением Маковского заинтересовались на государственном уровне.
Последующие исследования позволили увеличить поле покрытия излучателя, было разработано несколько новых программ, которые могли подавить агрессию противника, заставить отказаться от борьбы и сложить оружие. Опыты решили провести в колониях с опасными преступниками. Эффект превзошел все ожидания. Уже через несколько месяцев люди, содержащиеся в этих местах, изменились. Они стали доброжелательны, трудолюбивы, забыли об агрессии. И главное – были абсолютно довольны и готовы трудиться на благо общества.
С того момента, как излучатели установили на улицах города, страна превратилась в райское место. Все по команде просыпались и с радостью шли на работу, и эта радость не была навязана извне, нет, она шла из души всех вместе и каждого отдельно взятого человека. Страна в едином порыве ликовала, выбрав нового вождя, все без исключения любили своих детей, уважали власть. Преступности не стало, и червоточину в этом обществе представляли лишь те, кто оказался не подвержен воздействию излучателей, – леворукие. Уроды и гении. Сейчас их боятся и обожествляют, отбирают и обучают, из этих непредсказуемых существ получаются лучшие руководители страны, элита общества, ну или, в крайнем случае, идеальные наладчики излучателей. Но лишь в том случае, если леворукий проходит обучение до конца. Леворукие могут сами определять свою судьбу, иметь свое мнение, и элита строго следит за тем, чтобы мнение это не выходило за утопичные рамки системы. Так что ты не урод, мы все не уроды, просто власть не способна контролировать твой мозг с помощью хитрого аппарата.
– То есть? Все остальные могут быть такими же? Могут существовать своими мыслями и чувствами, могут не охотиться за человеком лишь потому, что так хотят правители?
– Так и было раньше. То, что излучатели лишь раскрывают в людях доброе и вечное, – ложь. Первоначально, конечно, именно это и планировалось, но со временем мягкие принуждающие меры превратились в однозначные и бескомпромиссные приказы.
– Их нужно отключить! Нас водили в центр, я знаю, где это. Все можно прекратить! – Рей подскочил и кинулся к двери, но Мартин удержал его за рукав.
– Ты молод и горяч, – покачал головой мужчина.
– Нет, он прав! – вмешалась Мирра.
– Не прав. Излучение – это наркотик. Люди не смогут без него существовать – они разучились мыслить и чувствовать самостоятельно. Надо приучать их постепенно, иначе будет хуже, чем сейчас. Гораздо хуже.
– Но ты не знаешь, как отключить излучатели частично или на время! – с горечью воскликнула Мирра и, бросив ложку в тарелку с недоеденной кашей, выскочила из столовой. Рей с тоской посмотрел ей вслед, он тоже не хотел ждать неизвестно чего.
– Она очень импульсивна даже для леворукой, – словно извиняясь, произнес Мартин. – А ты, получается, закончил обучение, раз был в Центре?
– Да, вчера…
– А почему тогда сбежал? Тебя отобрали как лучшего, судьба Благословенного города была в твоих руках. Ты мог бы принадлежать к элите, а вместо этого решил превратиться в изгоя, как и все мы. Только у нас не было выбора, мы все до экзаменов уже знали, что не пройдем, поэтому и бежали. Добегали, правда, не все…
– А мы, – Рей сглотнул слезы, – мы не знали. Нас было пятеро лучших, а им нужно было двое. Всего двое. Мне повезло, а ей нет…
– Сочувствую.
– Не надо, я все исправлю. Я ненавижу их! Ненавижу! Излучателей быть не должно. Я их уничтожу.
– Не сможешь. Мало знать расположение Центра, нужно понимать принцип работы.
– Я узнаю.
– Я не позволю, прости. Ты можешь погибнуть, а твои знания пригодятся для того, чтобы разработать способ частично глушить сигналы излучателей, так мы сможем дать людям немного свободы.
– Немного… – хмыкнул Рей. – Немного – слишком мало. Если поводок сделать чуть длиннее, собака от этого свободнее не станет.
Парень развернулся и выскочил в коридор, даже не задумываясь над тем, куда пойдет, а вслед ему донесся голос Мартина:
– Больше свободы их убьет!
Мирра стояла за ближайшим поворотом. Так как глаза у нее загорелись, а на лице появилась хитрющая улыбка, Рей понял, что она ждет его.
– Ты, правда, знаешь, как попасть в Центр?
– Знаю.
– И расположение комнат внутри?
– Ну…
– Тогда сегодня вечером я приду к тебе, и поставим этому всему точку.
– Я не знаю, как их отключить.
– Я знаю. Я давно стащила у Мартина карту подземелий, а работу излучателей я изучаю с восьми лет, с того момента, как сбежала из интерната.
– Не знал, что оттуда можно сбежать.
– Нельзя. Если не помогут добрые люди. Некоторые из нас там работают. Очень сложно было обойти систему и выдать леворукого за праворукую марионетку, но ничего невозможного нет.
– Вы помогаете сбежать?
– Не всем, только тем, у кого нет шансов продолжить обучение, но есть шанс выжить. К сожалению, таких очень мало.
– Только… – Мирра замялась. – Наверное, придется драться. Понадобится оружие, а у меня его нет.
– Не понадобится, – мотнул головой Рей. – Ночью в Центре один дежурный наладчик. Охраны там нет. Зачем она нужна? Кому придет в голову нападать?
Какой бы ни была сумасшедшей затея Мирры, она лучше, чем перспектива киснуть в подземелье в ожидании неизвестно чего.
Над Благословенным городом вставало солнце. Рею хотелось верить, что это было солнце нового мира, свободного и счастливого. Он все рассчитал правильно и время, и маршрут. Видимо, не зря его десять лет учили быть лучшим. Рей и предположить не мог, что отключить основу жизни этого мира – излучатели – так просто. Вирус в компьютер и ломом по механической установке. Возможно, систему и получится восстановить, но не сразу, понадобятся время и ресурсы. Люди, которые теперь не будут плясать под дудку зажравшейся, правящей верхушки. Пока элита приходит в себя, пока старается разобраться, в чем дело, можно свернуть горы. Теперь каждый сможет сам определять свою судьбу, любить и ненавидеть не по приказу, а по велению сердца.
– Идем скорее! – Мирра, радостно улыбаясь, тянула Рея за руку. – Скажем людям, что они свободны!
Город оказался удивительно тих и пуст. Не было ни спешащих на работу людей, ни домохозяек, выгуливающих собак, даже уборщиков и тех не было.
– Где же все? – удивилась Мирра. – Они что, еще не поняли?..
– Возможно, уже поняли, – пробормотал Рей.
Радость прошла, и на душе стало холодно и тревожно. То, что они сотворили, уже не казалось великим свершением ради блага людей.
Первого человека они встретили через квартал. Встрепанный, одетый в одну пижаму мужчина, раскачиваясь из стороны в сторону, сидел на земле и держался за голову.
– Что с вами? – склонился над ним Рей.
Человек, взглянув на парня совершенно безумными глазами, бросился бежать. Послышались крики, из домов стали появляться люди. Одни из них суматошно метались по улице, другие застыли в нелепых позах, словно прислушиваясь к чему-то.
– Люди! Теперь вы свободны! – крикнула Мирра. – Никто больше не будет контролировать ваши мысли!
Но на нее не обратили внимания. Кто-то кричал, кто-то плакал, кто-то шел, кажется, не понимая, куда и зачем. В бредущую по дороге толпу врезалась несущаяся на сумасшедшей скорости машина. Ее развернуло от удара и отбросило на витрину магазина. Звон разбитого стекла заглушили крики боли.
– Что он делает?! – в ужасе воскликнула Мирра. – Почему он не остановился, ведь видел людей?
– Наверное, он не знал, что нужно остановиться, – прохрипел потрясенный Рей. Слова с трудом выдавливались из сжатого спазмом горла.
– Надо им помочь!
Мирра кинулась к пострадавшим, но ее отшвырнули. Бесцельно бредущие люди оживились, на их лицах появилось понимание, и они кинулись к месту аварии. Но никто не обратил внимания на корчившихся на дороге раненых. Толкаясь и скользя на лужах крови, толпа устремилась к витрине. Молодые люди с ужасом наблюдали, как жители Благословенного алчно вытаскивают из магазина дорогую технику, украшения, вино, ругаются и дерутся, стараясь завладеть понравившейся вещью.
– Что? Что они делают?! – кричала девушка.
Но Рей не отвечал. Он плакал, закрыв лицо руками.
