После полета 21 июня Берт впервые усомнился в том, что его самодельный космический корабль сможет выиграть приз XPRIZE. SpaceShipOne сумел лишь чуть-чуть пересечь формальную границу космоса, а пилот Майк Мелвилл чуть не погиб в этом полете.

С точки зрения публики, Scaled Composites одержала крупную победу, при этом собрав на первый в мире частный космический полет примерно 25 000 зрителей и обеспечив своему пилоту сертификат первого в мире коммерческого астронавта. Но в частных беседах Берт не скрывал беспокойства, потому что этот полет выявил слабые места его космического корабля. Во время подъема Майк оказался в воздушном пространстве над достаточно большим городом Палмдейл, выйдя за пределы зоны 3,2 × 3,2 км, соответствующей траектории полета, утвержденной Федеральным управлением гражданской авиации.

Берт велел мотористам устранить все неисправности и тормозящие факторы и постараться за время, оставшееся до первого полета в зачет XPRIZE (который обозначили как X-1), извлечь из гибридного двигателя максимум возможного. Согласно правилам XPRIZE, космический корабль должен будет нести 272 кг балласта – эквивалент веса пилота и двух пассажиров. Берт поручил Штайнметцу и командиру экипажа Стиву Лоузи посадить космический корабль «на диету» и уменьшить его вес, используя любые доступные способы. Такая же работа велась и в отношении «Белого Рыцаря» – в надежде на то, что он сможет подняться повыше до того, как от него отделится SpaceShipOne.

Но на уме у Берта было нечто большее, чем просто изъятие «лишних» килограммов у SpaceShipOne и «Белого Рыцаря». Он собирался прикупить кое-что. Кое-что ракетное…

Он надеялся, что, если не удастся довести до нужных кондиций гибридный двигатель, можно будет попробовать прикрепить к SpaceShipOne ракеты «Сайдуиндер». Эти небольшие, но мощные ракеты «воздух – воздух», разработанные Naval Air Weapons Station в Чайна-Лейк в долине Индиан-Уэллс, обеспечили бы кораблю необходимую тягу. У Берта был один старый друг, который, как был уверен Берт, сможет достать ему «Сайдуиндеры». Однако параллельно с этим Берт попросил Брайана Бинни использовать свои контакты с военными, чтобы подстраховаться и в случае чего быстро найти альтернативных поставщиков. Брайан, который отслеживал работу над двигателем, пришел к выводу, что им нужно девять ракет «Сайдуиндер». Наблюдая все происходящее, он думал: становится страшно. Летя на космическом корабле, и без того уже чувствуешь себя так, как будто оседлал «Сайдуиндер».

Брайан разговаривал также с сотрудниками Raytheon, которая сделала большую ракету класса «воздух – воздух» под названием AMRAAM (Advanced Medium-Range Air-to-Air Missile). Таких ракет Scaled понадобилось бы только две. Но здесь проблема заключалась в том, что Raytheon не была уверена, что имеет смысл в период интенсивного спроса сокращать производство ракет для ВВС ради того, чтобы сделать ракеты для какого-то экспериментального космического корабля, сооружаемого в пустыне. Кроме того, Raytheon опасалась, что, если что-то пойдет не так, на нее подадут в суд.

Затем Брайан обратился в Alliant Techsystems (ATK), которая делала твердотопливные двигатели, используемые в ракетах «Титан-IVB». ATK была рада сотрудничеству со Scaled и отправила им пустые корпуса двигателей, чтобы они могли начать работу по компоновке ракеты. Сотрудники Пола Аллена Дэйв Мур и Джефф Джонсон начали обсуждать со Scaled проблемы логистики, тестирования и ценообразования для ракет.

Идея Берта состояла в том, чтобы наряду с гибридным ракетным двигателем установить внутри хвостовой части фюзеляжа твердотопливные ракеты. В прошлом ракеты уже использовались для разгона планеров, винтовых и реактивных самолетов, а твердотопливные двигатели применялись для вывода ракет в космос. Но соединять гибридный двигатель с твердотопливными ракетами ни одно частное космическое предприятие пока не пробовало. Основная идея состояла в том, чтобы с помощью гибридного двигателя поднять SpaceShipOne на нужную высоту и направить его вверх, а потом, после прохождения непредсказуемого трансзвукового диапазона, пилот должен включить зажигание РДТТ и пустить корабль к цели, как стрелу. Это был достаточно рискованный замысел. Если один твердотопливный двигатель включится, а другой нет, асимметричная тяга уничтожит SpaceShipOne. Частицы твердого топлива в смеси с собственным окислителем также создают повышенную опасность взрыва.

В конструкции Берта твердотопливные ракеты должны были устанавливаться под правильным углом, так чтобы исходящие газы не расплавили части корабля. Чтобы воплотить все это в жизнь, необходимо было серьезно изменить конфигурацию космического корабля менее чем за два месяца до главного полета. Нужно было продумать новую конструкцию оперения, шасси и других важнейших узлов, находящихся в задней части корабля. В случае добавления ракет придется изменить схему проводки от кабины к двигателям, чтобы пилот мог перевести систему в режим готовности, а потом в нужный момент включить зажигание, имея в виду, что после включения твердотопливных двигателей выключить их уже невозможно: пилот может только ждать, пока они отключатся сами. Не был решен вопрос о том, как тестировать новую систему. Или первым ее «тестом» будет полет с человеком на борту для XPRIZE, транслируемый в реальном времени на весь мир?

Обычно Берт выдавал гениальные идеи одну за другой и чаще всего оказывался прав. Но это был тот редкий случай, когда почти все его сотрудники высказались против его идеи. Уже более года эксперты по двигателям внушали группе, что твердотопливные двигатели опасны, а гибридные безопасны. И вдруг снова неожиданно заговорили о том, чтобы пригласить дьявола в гости.

И пока Берт и Брайан искали возможности для покупки излишков военной продукции, разработчики двигателя лихорадочно думали и действовали, стараясь выжать максимум энергии из того, что у них уже было. На кону стояла их репутация. Ракетный двигатель SpaceShipOne, почти полностью разработанный «дома», в Scaled, стал самым крупным гибридным ракетным двигателем на закиси азота, который когда-либо взлетал, и единственным, который доставил человека за пределы атмосферы.

Тем временем Штайнметц и Лоузи самым тщательным образом осматривали космический корабль, пытаясь найти что-нибудь такое, что можно было бы из него удалить, один узел за другим, попутно шлифуя некоторые места для улучшения аэродинамики. Все стальные крепежные элементы они заменяли легкими титановыми. Они удаляли любые необязательные элементы из люков, буквально выгрызая материал между болтами. Они удаляли все дополнительные приборы для тестирования, которые, как правило, устанавливаются на прототипных устройствах, и выискивали лишние провода. В общем, все «излишества» безжалостно удалялись. Неподалеку в ангаре примерно таким же образом «модифицировали» «Белого Рыцаря». Самолет-носитель шлифовали влажным песком и добавили обтекатели для уменьшения лобового сопротивления.

Тем временем поставщик компонентов гибридного двигателя пытался выбрать лучший из двух им же предложенных вариантов: добавить топлива или использовать то же количество более эффективного горючего. Они пытались увеличить импульс силы, создаваемой двигателем, с 285 000 кгс · с (таково было первоначальное требование Берта) до как минимум 318 000 кгс · с, а лучше – еще больше. Фрэнк Маклин, главный инженер по двигателям в SpaceDev, работал в тесном сотрудничестве со специалистом по двигателям из Scaled Джоном Кэмпбеллом. Нужно, необходимо было найти решение.

Пока спецы по двигателям искали решение для двигателя, Брайан думал о том, как получить еще один шанс. Приехав домой в Розамонд после долгого рабочего дня, обычно после шести часов вечера, Брайан менял рабочую одежду на беговой костюм и снова выходил из дома. Температура на улице была еще около 38 °C, а тень в этом пустынном городке была редкостью.

После травмы, полученной на тренировке по дзюдо еще в школе, он перенес уже четыре операции на колене. Бегать ему было больно, но теперь он делал это каждый вечер. Несмотря на боль, это позволяло ему снять напряжение и расслабиться. А главное, речь шла о возможности снова сесть в кабину SpaceShipOne. После аварийной посадки, совершенной им семь месяцев назад, 17 декабря 2003 года, Брайан все рождественские каникулы пытался понять, что же произошло. В выходные дни он приходил в ангар и видел сломанный космический корабль, похожий на подбитую птицу.

Хотя исторический полет Майка в космос 21 июня уже числился в книгах рекордов, ни Брайан, ни все остальные не знали, кто станет пилотом X-1: Майк, Пит Сиболд или Брайан. Это зависело от Дуга Шейна, руководителя полетов в Scaled. Брайан думал о нем как об оракуле из греческих мифов, который изрекает пророчества, в которых ничего не ясно, но вместе с тем ничто не вызывает сомнений. Пытаясь хоть что-то уяснить в отношении полета X-1, Брайан ходил кругами рядом с офисной кофеваркой. Альянсы между Оракулом (Шейном), Мастером (Майком) и Протеже (Сиболдом) постоянно изменялись, разрушались и возникали снова. Брайан, опять же полушутя, сказал жене, что из-за этих быстрых изменений он чувствует себя в Scaled как участник реалити-шоу «Последний герой». Майк тоже задавался вопросом о том, по какому принципу Scaled подбирает пилотов. Обычно Шейн объявлял о своем решении лишь накануне полета. Майк понимал, что таким образом Шейн побуждает их всех тренироваться в полную силу, чтобы каждый из них был в полной готовности, но ему не нравилось то, что такой подход разделял пилотов вместо того, чтобы сближать их. Так или иначе, но Брайан твердо намеревался быть готовым к тому, что выберут его.

Сделав перед домом быструю серию растяжек, Брайан отправился по своему обычному маршруту – от дома к небольшому парку с деревьями, отбрасывавшими ощутимую тень. Он не слушал музыку, как многие, потому что у него был свой трек, который он прокручивал снова и снова. И это было круче всех клипов и кино. Он «поставил пленку», и она пошла: все четыре фазы его полета на SpaceShipOne. Первый этап начался на высоте 14 630 м: SpaceShipOne приготовился к отделению от «Белого Рыцаря». Он представил себе: его большой палец находится на выключателе зажигания. Готов! – Внимание! – ЗАЖИГАНИЕ! Пять секунд в условиях, приближенных к боевым. Грохот, взрыв, тряска. Управлять полетом или прервать его? Прокручиваем это. Сохраняем спокойствие и ясность ума.

Следующий этап – трансзвуковой. Тряска, продольная качка, болтанка усиливаются. Громоподобные звуки. Третий этап – самый длинный, может быть, секунд сорок пять. Нос корабля задран под углом 85°. Стабилизируемся. Включаем сжигание окислителя.

Заключительный этап, эндшпиль. Закись азота в жидкой фазе кончается. Фазовый переход. Жидкость проходит через камеру сгорания, вслед за ней газ, вслед за ним опять «пробки» жидкости. Сила тяги увеличивается десятикратно. Мотор дрожит от вибраций и тяги. Руки трясутся, голова тоже. Сигнал перехода к заключительной части полета. Вектор тяги двигателя больше не совпадает с осью корабля. Тело как побитое, измученное тряской. Добавляем кратковременное аэродинамическое управление. Воздух разреженный. Нужно сделать все правильно с первого раза. Ошибка на скорости 3 M уведет в Палмдейл. Или в другое место, откуда уже нельзя будет вернуться в точку старта. Замедляемся по инерции до апогея, разблокируем оперение. Так, до космоса добрались. Доберемся и до дома. Но не как в прошлый раз. На этот раз сядем как надо. Находим путь обратно. Останавливаемся на средней линии. Зрители вопят.

Топча горячий тротуар в ходе ночной пробежки, Брайан почти забыл про свой дискомфорт – пока не остановился перед домом. В каждом забеге повторялось одно и то же: за время от старта до финиша он проходил все четыре этапа полета по четыре раза. И он никогда не пропускал забеги.

Потом утро у него стало начинаться раньше. Брайан старался добраться до Scaled первым, чтобы захватить время на летном тренажере SpaceShipOne. Он обнаружил, что тренажер очень плохой, но все-таки в последнее время в него добавили дополнительные компоненты и функции. На тренажере был установлен такой же дисплей, как в космическом корабле, но усилие не передавалось на ручку. Ракурсы на нем не соответствовали тому, что летчик видел в космическом корабле. Приходилось включать воображение, поскольку ни движения, ни звука не было. Но Джим Тай добавил в него одну умную функцию, позволяющую «сбросить» каждый полет и изменить характеристики двигателя и внешние силы – например сдвиг ветра. В те редкие дни, когда Брайан не мог попрактиковаться на тренажере утром, он делал это в свой обеденный перерыв. Иногда он тренировался вместе с Сиболдом, который тоже очень хотел пилотировать X-1, и они часами прорабатывали приемы и стратегии устранения проблем, которые то и дело возникали неизвестно откуда. Они оба боялись, что им уже никогда не придется снова пилотировать космический корабль, потому что «единственный, кто собирается на нем лететь, – это тот парень, который на нем летел». Речь шла, понятно, о Майке.

Брайан теперь считал, что его репутация после аварийной посадки пострадала незаслуженно. За время, прошедшее после его декабрьского полета, он пришел к выводу, что при заходе на посадку органы управления космического корабля «коченеют» из-за гасителей колебаний, которые должны предотвращать флаттер элевонов. Эти виброгасители (по своей конструкции похожие на автомобильные амортизаторы, используемые для смягчения тряски и ударов на неровной дороге) в том декабрьском полете просто замерзли и утратили подвижность, что затруднило выравнивание при посадке. И действительно, после этого полета на виброгасителях, во избежание их заклинивания, были установлены обогреватели. Однако Брайан знал точку зрения коллег: он же бывший летчик ВМФ, ну и ударился о посадочную полосу, как при посадке на авианосец на полном газу, хотел зацепиться за тормозной трос – а его нету. Это описание, конечно, было весьма поверхностным, но Брайан не видел смысла в том, чтобы возражать и оправдываться. Единственное, что он мог сделать, – это доказать, что те, кто так думает, ошибаются.

В начале августа Брайан на работе столкнулся с Майком, который после июньского полета имел в Scaled большие шансы на успех, делал публичные заявления и выступал в СМИ, в том числе в шоу Джея Лено. Статус новой знаменитости, приобретенный Майком, привлек к Scaled внимание старых знаменитостей. Посмотреть на SpaceShipOne хотелось всем. Как-то, без предварительного уведомления, приехал Харрисон Форд, а в другой раз – Джин Хэкмен.

В эти дни Майк наслаждался своей неофициальной неполной занятостью; в частности, он говорил, что он никогда не думал о том, чтобы стать первым в мире коммерческим астронавтом. Но и не объявлял, что выбыл из числа претендентов на полет в космос, и по-прежнему участвовал в летных испытаниях. Тем не менее иногда его (и уж безусловно его супругу Салли) посещала мысль о том, что, может быть, космическому ковбою имеет смысл отложить свои крылышки и провести некоторое время на ранчо.

Однажды утром, в Scaled, Майк подошел к Брайану, положил руку ему на плечо и сказал, что у него есть интересное предложение. Он видел, что Брайан днюет и ночует в тренажере, и знал, что Брайан хочет снова полететь на космическом корабле. Майк сказал ему, что собирался взять его под свое крыло – во всех смыслах этого слова. Круто! Человек, не закончивший даже среднюю школу, предложил себя в наставники члену Лиги плюща и интеллектуальной элиты страны – обученному по всем правилам пилоту ВМФ США.

Они начали тренироваться на принадлежавшем Майку Long-EZ, двухместном самолете, который Майк и Салли построили своими руками и на котором он летал по всему миру в компании с Диком Рутаном. Майк и Салли считали этот самолет собственным такси и под настроение летали на нем то на Аляску, то на обед в Долину Смерти или просто повидаться с детьми.

Штайнметц сделал необходимые расчеты, чтобы изготовить из картона «маску» для Long-EZ, которая сделала бы его интерьер похожим на SpaceShipOne – с небольшими окнами по бокам и отсутствием видимости прямо перед собой. Идея состояла в том, что при такой конфигурации окон в Long-EZ можно было бы чувствовать себя как в кабине SpaceShipOne. Берт предложил оплатить топливо. Майк, считавший Брайана хорошим пилотом, которому просто не хватало опыта полетов на небольших самолетах, сказал, что по ходу дела придется как следует вкладываться в новые шины, потому что им предстоит совершить множество посадок.

И еще Майк сказал Брайану, что во многих своих ранних испытательных полетах ему приходилось полагаться на пилотов самолетов сопровождения, в условиях ограниченной видимости сообщавших ему расстояние от шасси до земли, чтобы он понимал, насколько близко к взлетно-посадочной полосе он находится. Он также сказал, что может прямо сейчас выйти и выполнить десяток посадок на любом самолете, который ему дадут. Во время тренировочных полетов на Long-EZ Майк находился на заднем сиденье и при посадках имитировал передачу сообщений о расстоянии до земли.

Long-EZ показал себя великолепным тренажером. К взлетно-посадочной полосе он подлетал с той же скоростью, что и космический корабль. Майк предложил Брайану зайти на посадку со скоростью 287 км/ч, выполнить выравнивание, а потом оттянуть ручку назад и приземлиться на скорости 213–222 км/ч. После того как Брайан выполнил подход правильно и на нужной скорости, они начали отрабатывать посадку. Они пытались довести действия до полного совершенства и в каждом полете выполняли не менее десяти посадок, одну за другой. Мастер и ученик совершали круг за кругом, летая иногда над Мохаве, а в другие дни над Калифорния-Сити и над Техачапи. В какой-то момент, после очередного цикла взлетов и посадок, сойдя на ВПП, Брайан сказал: «Я очень ценю то, что вы для меня делаете, но может оказаться, что это все впустую. Вряд ли они позволят мне лететь».

Майк ответил ему в том духе, что если он не будет должным образом подготовлен, то тогда уж точно не позволят. И они продолжили занятия каждую субботу и воскресенье. Long-EZ износил два новых комплекта шин. Брайан сделал 84 посадки, и последние были уже идеальными.

В августе 2004 года, всего за месяц до полета на приз XPRIZE, Берт приехал в Scaled на совещание, в котором участвовали около 20 человек. Он не знал об этом, но перед его появлением все присутствующие напряженно думали, как сказать своему гениальному боссу, что они не считают его идею использования ракет работоспособной. Берт всегда умел увлечь команду. Его видение проблем и его конструкторская дерзость завораживали всех, и, если в идею верил сам Берт, в нее верили и все остальные. Но теперь, кажется впервые, и у самого Берта были сомнения по поводу его «кустарного» космического корабля, и его команда считала, что насчет использования готовых ракет в качестве силовых установок их изобретательный шеф все-таки переборщил.

Однако вместо подачи «жалоб и предложений» его сотрудники придумали совершенно необычный ход: взяв страницу из сценария Берта, они придумали собственное гениальное решение. Все они, от уборщика до командира экипажа, работали чрезвычайно усердно и многим пожертвовали. Они сделали и космический корабль, и самолет-носитель более легкими, ровными и аэродинамичными. Пилоты обучали и тренировали друг друга. Двигателисты считали, что им удалось найти решение, позволяющее обойтись без всяких ракет.

Совещание началось, и самые верные соратники Берта один за другим стали говорить о том, что вариант с использованием «пришлых» ракет не представляется ни реалистичным, ни необходимым, ни безопасным. Единогласно. Берт воспринял эту новость одновременно и добродушно, и с легким раздражением. В конце концов, в отношении безопасности в Scaled существовала мантра «Всегда спрашивай, никогда не защищайся». Это означало, что вопросы следует задавать открыто и не защищаться, когда что-то идет не так. После серьезного обсуждения Берт сказал: «Вы допрашиваете меня так энергично, что мне поневоле захотелось защищаться!»

Берт по-прежнему был убежден, что его идея использовать ракеты вполне работоспособна (он ведь так и шел по жизни, со своими революционными и притом очень успешными конструкциями самолетов, раз за разом посрамляя скептиков). По его словам, чтобы решение с ракетами сработало, достаточно будет выполнить «простые расчеты». Тем не менее он знал, что время поджимает, а ракеты еще не приобретены и его команда выбрала совсем иное решение. Берт всегда поощрял инициативу и изобретательность и приветствовал смелые идеи, откуда и от кого бы они ни исходили.

Перешли к обсуждению решения, позволявшего обойтись без «Сайдуиндеров». По мнению «топливщиков», суть этого решения можно было описать двумя словами: «незаполненный объем». Это пространство в бутылке, бочке или баке, изначально не заполненное жидкостью или возникшее за счет испарения. Все, что нужно SpaceShipOne, объяснил Джон Кэмпбелл, – это больше закиси азота и меньше незаполненного пространства. Нет необходимости оставлять в баке столько пустого пространства, потому что окислитель нагревается и расширяется меньше, чем предполагалось. Пилоты всегда взлетают рано утром, по холодку, и быстро поднимаются на такую высоту, где вообще все время холодно. А ко времени возвращения домой, когда у земли становится намного теплее, закись азота бывает уже практически израсходована. Нужно будет просто залить больше ракетного топлива, как турист берет с собой больше воды, если ему нужно подняться выше. И хотя это решение, конечно, подразумевало увеличение веса, но это был «тот вес, который нужен».

– Если мы сведем к минимуму незаполненное пространство и полетим по идеально выверенной траектории, – сказал Фрэнк Маклин, – мы справимся.

Фишка была в том, что команда осознала, что плотность жидкой закиси азота в значительной степени зависит от температуры. И было очень важно на случай потепления оставить над жидкой закисью азота достаточное незаполненное пространство, чтобы парам испаряющейся закиси азота было куда расширяться. Кэмпбелл и Маклин решили эту проблему за счет использования клапанов для сброса давления. Маклин сказал: «У нас вообще не будет незаполненного объема. Мы заполним все до краев и будем следить за температурой, чтобы не допустить нарастания давления в баке до недопустимых значений». Кроме того, при понижении температуры плотность закиси азота значительно увеличивается, и они сделают все возможное, чтобы закачивать ее в более холодном состоянии.

Маклин и Кэмпбелл были уверены, что их гибридный двигатель выполнит свою задачу. Они исследовали профиль изменения температуры при подъеме и предложили новый процесс заливки закиси азота в корабль, позволявший минимизировать незаполненное пространство. Кэмпбелл придумал способ более эффективной изоляции бака. Кроме того, он сделал небольшой кондиционер, нагнетавший холодный воздух к концам бака с окислителем. Наконец, вместе с Маклином они разработали весьма экстравагантный (и, по общему мнению, прямо-таки первобытный) способ перемешивания закиси азота. Они проверяли системы на взлетно-посадочной полосе Мохаве в два часа ночи, потому что именно на это время назначается заливка закиси азота перед реальным полетом. Кэмпбелл садился на место водителя старого буксировщика и тянул прицеп с баком с закисью азота. Находясь в покое, закись азота расслаивалась нежелательным образом, нагреваясь в верхней части и оставаясь холодной в нижней части, в результате чего давление в верхней части повышалось. Однако в рамках нового плана, предусматривавшего обнуление незаполненного пространства, поддержание нужного давления становилось как никогда важным. Поэтому перед заливкой закись азота необходимо было перемешать. Стоя на взлетно-посадочной полосе в лучах прожекторов, Кэмпбелл спросил у Маклина: «А что, если я просто немного разгонюсь и резко нажму на тормоза?» Идея Кэмпбелла состояла в том, чтобы разогнать буксировщик, насколько это возможно, а потом резко затормозить, чтобы закись азота взболталась и перемешалась. Маклин ехал рядом с буксировщиком и проверял давление с помощью манометров. Не понадобились ни миллионы долларов, которые тратило НАСА, ни годы исследований, просто два умных и энергичных человека взяли буксировщик и прицеп, выкатили их на освобожденную ВПП в Мохаве и катались по ней, пока не начало светать. Их «система» взбалтывания и перемешивания работала!

Испытания показали, что обнуление незаполненного пространства обеспечивает нужные характеристики. Двигателисты не сомневались, что если полет пойдет нормально, то их космический корабль пересечет линию Кармана. Подход, практикуемый Бертом с самого начала, позволял им работать быстро. Обычно разработка двигателя начинается с тестирования его уменьшенной модели, затем переходят к проверке более крупных образцов и, наконец, к испытаниям полноразмерного и полновесного механизма. Но Берт хотел, чтобы с самого начала испытывались реальные устройства, предназначенные для полетов. Более того, он хотел, чтобы проверялись механизмы, которые после этого должны были взлетать как можно быстрее. Модернизированный гибридный двигатель с нулевым незаполненным пространством теперь мог выдавать от 340 000 до 450 000 кг · с.

Пока Scaled готовила аппараты к полету, команда XPRIZE Питера Диамандиса начала превращать Мохаве в нечто среднее между гигантским выставочным комплексом и зоной проведения крупного спортивного мероприятия. Через три месяца они могли остаться без призовых миллионов, причем за это время им нужно было увидеть предстоящее историческое событие не один, а два раза. Но теперь у Питера была, во-первых, специальная команда и, во-вторых, армия волонтеров, влюбленных в космос.

Тем временем, и тоже за несколько недель до первого полета на приз XPRIZE, руководитель полетов Дуг Шейн объявил, что пилотов теперь будут выбирать по новому принципу: для X-1 будут назначены основной пилот и резервный – на случай, если основной пилот окажется не готов к полету, заболеет, получит травму и тому подобное. Состав экипажа был объявлен: основной пилот X-1 – Пит Сиболд, запасной – Брайан. Насчет экипажа X-2 никаких имен названо не было. Брайан не возражал; более того, он был просто счастлив, что его включили в состав экипажа.

Но вскоре после объявления состава экипажа, в середине сентября, Сиболд встретился с Бертом при закрытых дверях. У него были важные новости. Он сказал Берту, что решил отказаться от полетов по программе SpaceShipOne. Его жена недавно родила. У него самого постоянно болит желудок. И наконец, он считает, что схема с нулевым незаполненным пространством небезопасна и недостаточно испытана.

Хотя это произошло в критический момент – всего за восемь дней до полета X-1, Берт не был особенно удивлен. Он помнил, как в мае, во время своего первого активного полета, Сиболд мучительно решал, включать или не включать двигатель корабля после его отделения от самолета-носителя. Не нравились Сиболду и характеристики управления этим космическим кораблем.

Берт полагал, что, окажись Сиболд в кабине SpaceShipOne в одном из предыдущих полетов, когда погас навигационный дисплей, он бы прервал полет. Майк же продолжал лететь, глядя в окно, и потом говорил, что это было «блаженством», потому что он смог увидеть небо во всех оттенках от голубого до фиолетового и черного. И не думал о том, чтобы выключить двигатель. Сиболд был талантлив, но при этом он был более осторожным, чем Майк. Инженер в нем сочетался с пилотом, и иногда эти две ипостаси конфликтовали между собой. В нем почти ничего не было от ковбоя, а в понимании Берта летчик-испытатель должен был быть ковбоем. Он должен подниматься в кабину с кожаным футбольным шлемом на голове, не думая о том, что в аварии, случившейся позапрошлой ночью, он чуть не сломал ребра (как Йегер), и лететь очертя голову прямо через звуковой барьер.

Звонок Дуга застал Майка в Техасе, где он выполнял демонстрационные полеты на «Протеусе»: Дуг просил его вернуться в Мохаве.

Майк сразу поехал в Scaled и оставил вещи в своем офисе. В кабинете Берта были сам Берт, Дуг, Пит и Брайан, в коридоре стояла Салли. Ей не сказали, что происходит, но она сама догадалась. Дуг спокойно рассказал о последних событиях. Пит выводится из состава экипажа X-1, Майк вводится в состав экипажа X-1. Брайан сидел ошеломленный и думал: когда такое было, чтобы запасной пилот не становился основным? Чтобы не дать СМИ возможности пронюхать о том, что Пит исключен из состава экипажа X-1, потому что он не удовлетворен уровнем безопасности программы, официально Scaled должна была сообщить, что Пит заболел. Времени ни на то, чтобы успокоить Пита, ни на дополнительные испытания уже не было: лететь в космос предстояло уже на следующей неделе.

Об иных предметах говорили мало, и вскоре совещание закончилось. Когда Майк вышел в коридор, Салли посмотрела на него умоляющим взглядом. Майк кивнул. Салли поняла, что он снова участвует в программе полетов, несмотря на полученные ею от Берта заверения, что Майк и так уже сделал для них вполне достаточно. Так что и она, и Майк считали, что для них опасности, связанные со SpaceShipOne, остаются теперь только в зеркале заднего вида. При этом до полета на приз XPRIZE оставалась неделя, а Майк так и не прошел серьезную подготовку. Он (как и Салли) утратил бдительность и не был морально готов к этому полету. Но он знал, насколько этот полет важен для Берта и всей его команды. И еще он знал, что Салли считает, что, соглашаясь на этот полет в космическом корабле, он искушает судьбу, как никогда раньше.

Брайан рано покинул кабинет, опасаясь того, что он мог бы наговорить, если бы остался подольше. Придя домой, он сел и уставился на свои кроссовки. Целый час он не делал ничего, просто ходил туда-сюда в оцепенении, как потерянный. Потом он взял книгу одного из своих любимых авторов, Дина Кунца. Кунц писал: «Иногда в жизни важно не то, насколько быстро или насколько изящно вы пробегаете дистанцию, а то, насколько настойчиво вы бежите. Поднимитесь на ноги и продолжайте бег, несмотря ни на что». К тому времени, когда свет за окнами померк, он уже принял решение. Он нашел свой костюм для бега и снова вышел из дома.