Приехав на рождественские каникулы к родителям (теперь уже пенсионерам) в Бока-Ратон, во Флориде, Питер как-то сел почитать потрепанную книжку «Дух Сент-Луиса», которую в прошлом году дал ему Грег Мариньяк. Эта книжка открыла ему много нового. Питер всегда считал, что Чарльз Линдберг в 1927 году пересек Атлантический океан как каскадер или, возможно, как смельчак, любитель риска. Ему и в голову не приходило, что Линдберг осуществил первый перелет из Нью-Йорка в Париж, чтобы получить приз.

Как выяснилось, Линдберг был одним из девяти пилотов, состязавшихся за приз Ортега $25 000, названный по имени его учредителя Раймонда Ортега. С этим соревнованием был связан целый ряд драматических событий, несчастных случаев и даже смертей, так как несколько лучших пилотов мира и новейших самолетов сгинули в ледяных просторах Северной Атлантики. New York Times назвала это «величайшим спортивным событием эпохи», а общественность стала называть это «величайшим в мире воздушным дерби». Препятствия здесь были как психологические, так и технические: расстояние 5800 км от Парижа до Нью-Йорка практически вдвое превышало дистанцию, которая когда-либо преодолевалась на самолете за один перелет.

Успешный полет не только сделал пилота авиапочты Чарльза Линдберга знаменитым, но и позволил миллионам людей по всему миру осознать, что такой перелет безопасен и доступен даже для обычных людей.

История Линдберга – это история обычного человека, ставшего супергероем: он бросил учебу в колледже, погнавшись за делом мечты – авиацией, а затем использовал свои технические навыки, чтобы оторваться от земли. Он на собственном примере показал, что авантюры играют важную роль в развитии цивилизации и что риск часто окупается. В промежутках между греческими пирами в родительском доме Питер подчеркивал абзацы и делал пометки на полях книги. Раймонд Ортег, который в детстве был пастушком в Луви-Жюзоне, на склонах Пиренеев во Франции, подростком иммигрировал в Америку и устроился уборщиком посуды в ресторане отеля «Мартин» в центре Манхэттена. Потом он стал менеджером кафе, потом управляющим отелем, потом, накопив денег, купил один отель, а за ним и второй. В годы после Первой мировой войны французские летчики часто останавливались в отелях Ортега. Он любил слушать рассказы о воздушных баталиях, испытывал страсть к авиации и глубокое уважение к авиаторам. 22 мая 1919 года Ортег направил президенту Нью-Йоркского аэроклуба Алану Хоули такое письмо:

Премия была учреждена сроком на пять лет, за которые никто так и не предъявил прав на нее. Это не смутило Ортега, и он возобновил свое предложение на следующие пять лет. Питер прикинул, что девять команд, соревновавшихся за приз $25 000, должны были истратить примерно $400 000, то есть в 16 раз больше суммы премии. «Ортег не потратил ни цента на поддержку проигравших, – записал на полях своей книги удивленный Питер. – Используя материальный стимул, он автоматически поддерживает победителя, и какая огромная отдача – в 16 раз больше суммы премии!» Когда в декабре 1993-го Питер дочитал книгу, он понял вдруг, что именно смутно маячило перед ним долгое время: космический приз.

Сама идея призов и состязаний не была для него новой. Они с Грегом Мариньяком и Питом Уорденом обсуждали возможности учреждения премий и анализировали результаты других подобных соревнований. Он читал о премии 1714 года, когда британский парламент учредил награду 20 000 фунтов стерлингов за изобретение способа установления географической долготы для морских судов. Позже, спустя почти столетие, Наполеон и его министры в поисках способов борьбы с цингой и обеспечения правильного питания солдат назначили премию 12 000 франков за изобретение несложного способа сохранения съестных припасов. Помимо приза Ортега существовали еще десятки ранее учрежденных авиационных премий, которые выдавались за все: от непрерывного 15-минутного пребывания в воздухе до первого перелета через Ла-Манш.

И хотя учреждение космического приза казалось вполне естественным следующим шагом, Питер пока не представлял, как должна выглядеть такая награда и какого размера должен быть выигрыш. Но он уже размышлял о том, что целью конкурса должен стать не орбитальный, а суборбитальный полет, так как совершить орбитальный полет все-таки гораздо сложнее. А суборбитальный полет стал бы первым серьезным шагом в нужном направлении.

Небольшой турбовинтовой самолет с грохотом тряхнуло, и Питер пристегнулся к креслу. Он летел из аэропорта Стэплтон в Денвере в городок Монтроуз, примерно час лета. Ветер был порывистый, до 65 км/ч, видимость менее 8 км. В темноте по другую сторону холодных окон самолета клубилась густая смесь снега и тумана. В феврале 1994 года в доме своего приятеля в Монтроузе Питер организовал для ракетостроителей и любителей космоса мозговой штурм с целью за четыре дня и три ночи «построить ракету». Скромный домик, в котором происходила встреча, имел площадь чуть меньше 1500 кв. м, восемь спален, 7 ванных комнат, закрытый бассейн, а также комнаты для деловых встреч и совещаний, с высокими потолками, люстрами и огромными каменными каминами. Дом был расположен неподалеку от города Теллурида и – что более существенно – поблизости от Орея, Колорадо, известного также как «Ущелье Голта», в загадочной уединенной долине, где «Атлант расправил плечи» и где Джон Голт и «люди разума» организовали забастовку для защиты достижений разума от корыстных посягательств.

Цель собрания в Монтроузе была необычной: участникам предстояло определить, способна ли группа мужчин и женщин, собравшихся на уик-энд, разработать новый вид ракет, вдохновляясь примерами таких великих компаний, как Harley-Davidson, Walt Disney, Hewlett-Packard, Apple и Microsoft, которые зарождались в гаражах или в подсобках. Опять же начало авиационной промышленности тоже положили не правительства, а конструкторы и пилоты. Фанат космоса Джефф Безос, который в студенческие годы возглавлял отделение SEDS в Принстоне, по некоторым данным, открыл компанию по торговле книгами прямо у себя на дому, чтобы заработать средства на следующее большое дело – интернет.

Дэвид и Майра Уайн, которым принадлежал большой сарай в лесу в Монтроузе, полагали, что опытный вариант любого воздушного судна можно собрать у них во дворе. Дэвид и Майра познакомились в Дейтона-Бич в 1969 году во время полета «Аполлона», когда Майра работала там по программе НАСА. Дэвид был основателем спутниковой компании Geostar, созданной для реализации запатентованного изобретения Джерри О’Нила. За несколько недель до предполагаемого запуска трех спутников Geostar на космическом челноке произошла катастрофа «Челленджера», и все, кто в нем находился, погибли. Дэвид и Майра всегда говорили своим друзям: «Мы – люди космоса».

Когда трясущийся турбовинтовой самолет начал снижение в Монтроузе, Питер постарался не думать о турбулентности, а сосредоточиться на предстоящей встрече. Целью его приезда сюда в этот уик-энд было не что иное, как затея с конструированием новой ракеты для отправки пассажиров в космос за деньги. Но у него была и еще одна идея, которую он пока держал в тайне.

В первый день визита, после приготовленного Майрой великолепного завтрака, после обмена впечатлениями о войне и путешествиях, все собрались в конференц-зале. Питер, в черных брюках и толстой черной водолазке, вывел на лекционной доске:

Именно в это ему сейчас хотелось верить более, чем когда-либо. Подобно отклонившемуся от курса самолету, Питер приземлился в незнакомой местности. Ему удалось продать свою вынужденно закрытую компанию International Microspace компании CTA в Роквилле, Мэриленд, конструировавшей и производившей спутники и программное обеспечение и оборудование для систем наземного и космического базирования. CTA приобрела International Microspace в связи с той сделкой, которую заключили Питер и Пит Уорден. Несмотря на то что Министерство обороны оценило сделку в $100 млн за 10 запусков, заранее наличными была передана сравнительно небольшая сумма. По условиям сделки, деньги будут выплачены после того, как все спутники будут подготовлены к запуску, так что шансов оставалось все меньше и меньше. Питер изо всех сил старался удержать компанию хотя бы в шаге от банкротства, но сейчас он занимался тем, к чему никогда не стремился, – поднимался по карьерной лестнице как руководитель среднего звена в CTA. Ему шел 33-й год, и он занимался не своим делом. Ему необходимо было вернуться к своим корням – к организации SEDS и МКУ, к конструированию и сборке устройств и проверке идей по противодействию гравитации в MVL.

Участники встречи в Монтроузе начали обсуждение планов создания новой ракеты для космических путешествий. Друг Питера, астронавт Байрон Лихтенберг, заявил, что, на его взгляд, пришло время «доказать, что эту работу могут делать и другие, а не только НАСА». Годом ранее он, Питер и Рэй Кронайз запустили проект ZERO-G, преследовавший амбициозную цель: отправлять пассажиров, оплативших такое путешествие, в полет по параболической траектории, используя модифицированные самолеты «Боинг». Они получили несколько сотен тысяч долларов от двух инвесторов-авантюристов: Майка Макдауэлла, который в качестве туроператора отправлял туристов на Северный и на Южный полюсы, и Ричарда Гэрриотта, сына Оуэна Гэрриотта, астронавта, летавшего на станции «Скайлэб» и на «Шаттле», в мире видеоигр более известного как Лорд Бритиш. В случае получения соответствующего разрешения Федерального управления гражданской авиации (ФУА/FAA) ZERO-G стала бы первой частной компанией, предоставляющей неастронавтам возможность испытать невесомость.

Представляя участников, Питер отметил, что Байрон к этому моменту сделал на орбите более трехсот оборотов вокруг Земли и провел в космосе 468 зарегистрированных часов – почти 20 суток. Сидевшая неподалеку Колетт Бевис возглавляла службу маркетинга в Society Expeditions, компании, тоже старавшейся пробиться в коммерческий космос. Через стол от него сидел Гэри Хадсон, недоучка, бросивший колледж и преподававший в Стэнфорде конструирование ракетоносителей, и одновременно предприниматель, выступавший за развитие сферы частных полетов в космос с 1969 года – с 19-летнего возраста. Ему просто хотелось построить многоразовый космический корабль и кататься на нем, и лучше, чтобы с вертикальным взлетом и вертикальной посадкой. Дэвид Уайн был знаком с Питером с первых дней организации МКУ и вложил деньги в International Microspace. Он вел переговоры с Бертом Рутаном о перемещении Scaled Composites из пустыни Мохаве в Монтроуз. Конструктор Дэн Делонг работал полный рабочий день на Boeing и одновременно был субподрядчиком НАСА, создававшим системы воздухо– и водоснабжения для космической станции. Свою первую подводную лодку, электрический велосипед и устройство записи на магнитную ленту с вычислительной машины первого поколения он соорудил, еще учась в старших классах школы. С тех самых пор он обычно отказывался от выгодной высокооплачиваемой работы, а стремился попадать в экспериментальные космические стартапы. Ему не нравилось, что НАСА тратило $17 млрд в год, «а делало не очень много». В 1986-м, когда разбился «Челленджер», он работал в НАСА по контракту. Через час он уже знал, что произошло, потому что он сконструировал тысячи уплотнительных колец и гермовыводов. Он узнал, что в ночь перед стартом и на следующее утро инженеры убеждали НАСА не производить запуск при температуре ниже 11,7 °C, но их обращения были отвергнуты. В результате он пришел к выводу, что «десять хороших инженеров лучше, чем сто». Он был убежден, что частная космическая отрасль сможет снизить убийственный показатель НАСА по катастрофам: одна на каждую сотню полетов. Оглядывая сидящих вокруг стола, Делонг про себя усмехнулся.

Он был окружен такими же людьми, каким был он сам, и которых лучше всего характеризует внутренне противоречивое определение «практичные идеалисты». Участники предлагали самые разнообразные идеи ракет: от модифицированных самолетов компании Learjet до многоступенчатых конструкций. Гэри Хадсон сделал наброски заветной мечты сторонников суборбитального космического полета (SSTO) – одноступенчатого орбитального космического аппарата. Обсуждали ракетные двигатели – ключ к освоению космоса. На лекционной доске были выведены уже давно известные формулы. Формула Циолковского (называемая также «уравнение идеальной ракеты») показывает, какую скорость можно выжать из ракетного двигателя:

Упоминались также уроки Максвелла Хантера, наставника Гэри Хадсона, который помогал разрабатывать «Тор», «Найк» и другие ракеты времен холодной войны и написал «Притяжение космоса» (Thrust into Space). Состоялась оживленная дискуссия по поводу необходимой скорости и ее достижения. Годом ранее, в 1993-м, американский спринтер Майкл Джонсон установил мировой рекорд в беге на 400 м: он пробежал эту дистанцию за 43,18 с, то есть двигался с поразительной скоростью более 9 м/с. Для сравнения: стрела, выпущенная из лука, летит со скоростью 107 м/с; средняя скорость пули 760 м/с. Чтобы достичь нижней границы космического пространства – высоты 100 км, требуется скорость порядка 1770 м/с, или примерно 6440 км/ч. Для достижения орбиты требуется уже скорость 9,15 км/с, или около 33 000 км/ч. «Выход на орбиту существенно сложнее суборбитальных полетов, для которых сформирован хороший рынок, – сказал Байрон. – Существует масса научных измерений и экспериментов, которые можно провести за пределами атмосферы в течение 7–8 минут».

Затем перешли к обсуждению жидкостных ракетных двигателей, гибридных ракетных двигателей и двигателей на твердом топливе. Стоя у лекционной доски, Питер писал под рубрикой «Возможные ракетные двигатели»:

– жидкостно-воздушный / реактивный двигатель;

– гибридный ракетный двигатель;

– RL-10;

– жидкий кислород / керосин;

– перекись водорода / керосин.

Питер набросал на доске десяток формул, а также представил свой эскиз небольшого космического корабля. У него был фюзеляж пулевидной формы (с пассажирской кабиной в носовой части), крылья с выдвижными предкрылками, элеронами и закрылками, а также треугольные горизонтальные стабилизаторы.

Инженер Бевин Маккинни, создавший прототип коммерческой ракеты для вывода спутников «Долфин» (которая имела гибридный ракетный двигатель и была запущена с корабля в 1984 году), считал, что все, что можно обсуждать, можно сделать. Проблема лишь в деньгах. Как сказал Гордон Купер Гасу Гриссому в фильме «Парни что надо»: «Парни, вы знаете, что за сила поднимает эту птицу в полет? ДЕНЬГИ поднимают ее в полет». И Гриссом отвечал: «Он прав. Нет баксов – нет Бака Роджерса». В книге «Зажигание!» (Ignition) Джона Кларка (1972) авиаинженер начинает испытание ракетного двигателя и, используя в качестве горючего экзотические и дорогостоящие соединения на основе бора, замечает, что каждый раз, когда он нажимает кнопку «пуск», он ощущает, как по трубам протекает сумма, равная цене «кадиллака».

Обе частные ракетные компании Маккинни достигли выдающихся успехов, но из бизнеса их вытеснили конкуренты, поддерживаемые правительством. Его American Rocket Company потратила годы на разработку собственной технологии ракетного двигателя на гибридном топливе – и что? НАСА профинансировало ее конкурента, дублировавшего его работу. А компанию Гэри Хадсона Pacific American Launch Systems переиграла программа, финансируемая Министерством обороны.

Во второй половине дня в воскресенье, когда гостям в Монтроузе оставалось беседовать менее суток, Питер решил осторожно поделиться с группой своей идеей космического приза. Стоя у доски, Питер написал: «ПРИЗЫ СТИМУЛИРУЮТ». «Призы помогают концентрировать энергию, – начал Питер, как бы размышляя вслух. – Они привносят дух соревнования, который на протяжении всей истории человечества был и остается одной из важнейших движущих сил». По ходу своего выступления он все более воодушевлялся. «Космосу нужны награды. Космос должен вернуться к небольшим, но четко сформулированным задачам. Увлекательным задачам, волнующим широкую публику». Питер раздал подготовленный им документ, озаглавленный «Стратегия награждения за космические полеты». На документе стояли пометки «Для служебного пользования» и «Секретно». Документ, в частности, гласил:

Питер желал сделать для космоса то же, что Ортег – с помощью Линдберга – сделал для авиации. И теперь он завладел всеобщим вниманием.

Питер рассказал поучительную историю про Ричарда Фейнмана, выступившего в Калтехе с лекцией для членов Американского физического общества под названием «Внизу полным-полно места» (There’s Plenty of Room at the Bottom) и говорившего о создании оборудования для работы на уровне атомов и молекул. Для продвижения этой идеи Фейнман предложил выплатить $1000 первому, кто сможет соорудить действующий электродвигатель с габаритными размерами, не превышающими 0,4 мм. Он полагал, что для получения этой премии необходимо разработать новые технологии для манипулирования отдельными атомами. Через месяц один из выпускников Фейнмана попросил его подойти к микроскопу и взглянуть. Настойчивый студент аккуратно использовал тончайший ювелирный пинцет и микроскоп с большим увеличением и изготовил обычный, хотя и микроскопический, электродвигатель, соответствующий условиям получения премии. Потрясенный Фейнман заплатил победителю тысячу долларов. Позже Фейнман рассказывал приятелю Питера, что «противником» поощрительной премии был нахальный аспирант, который выполнил условия, не испытав приличествующего случаю душевного волнения.

Учтя этот момент, Питер подчеркнул важность четко сформулированных и последовательных правил присуждения награды: для ее получения необходимо совершить некий человеческий подвиг, сопряженный с некоторой опасностью и драматизмом, приковывающим интерес публики. Процесс борьбы за приз и присуждения приза должен быть сопряжен с такими действиями, участником которых мог бы представить себя практически любой гражданин. Приз должен привлекать конкурентов, состязающихся со временем и друг с другом. Награда должна быть достаточно заманчивой, чтобы привлечь нужное количество претендентов, и хорошо разрекламированной.

Участники конференции тут же обрушили на него шквал вопросов. Потребуется ли для присуждения награды, чтобы космический корабль взлетал более одного раза? Какое время будет даваться на межполетную подготовку, с учетом цели – выведения на рынок космических аппаратов многоразового использования, финансируемых из частных источников? Сколько людей должно быть в каждом корабле? Какова должна быть максимальная скорость? Имеется в виду запуск космического корабля с воздуха или с земли? Возможно ли использование гибридного ракетного двигателя?

Питер, продумавший свой план во всех деталях, выдавал ответы мгновенно: космический корабль должен быть построен в частном порядке за деньги, с использованием технологии, которую можно воспроизвести. Корабль должен быть многоразовым. После полета корабль и экипаж должны благополучно возвратиться на Землю. Участник должен продемонстрировать возможность восстановления корабля в течение семи дней для повторения полета. Космический корабль не может быть транспортным средством, оставшимся от какой-либо правительственной программы. Далее обсуждение перешло к ключевой проблеме: определению того, где начинается космос. Американцы полагают, что космос начинается в 80 км от поверхности Земли, в то время как европейцы проводят границу на высоте 100 км. Военное командование США и НАСА награждали «крылышками астронавта» пилотов, которые преодолели высоту 80 км.

Дэн Делонг заявил, что претенденты на этот приз должны будут достигнуть линии Кармана – 100 км. «Многочисленные международные организации и учреждения признают эту высоту нижней границей космоса, – сказал он. – Этот конкурс должен быть международным. Другое соображение касается того, какой максимальной высоты вы можете достичь, при том что при переходе от вертикального движения к горизонтальному нагрузки на самолет и пилота будут оставаться в разумных пределах».

Далее последовал вопрос буквально на миллион долларов: каким будет размер вознаграждения? Питер ответил так, как мог ответить только фанат космоса: «Если мы возьмем приз Ортега ($25 000) 67-летней давности, то, с учетом ежегодной инфляции 6 %, на текущий момент получим сумму $1,24 млн (уровень 1994 года)». Он продолжал: «Вероятно, это наименьшая из возможных величин вознаграждения за суборбитальный космический полет. Премия в диапазоне от $1,5 млн до $10 млн должна будет привлечь большое количество претендентов, которые инвестируют в полеты человека на многоразовых космических кораблях от $30 млн до $60 млн».

Средства для вознаграждения, по мнению Питера, будут поступать из двух основных источников. Первый – это люди, желающие создать в честь кого-то «живой монумент». Премия станет «сиять так ярко, так притягательно, что заставит каждого мечтать о дерзновенных свершениях, мечтать и стремиться к славе». В качестве второго источника финансирования можно рассматривать часть населения, увлеченную идеей космоса, – например, с помощью телефонного марафона и адресной почтовой рассылки.

Пока группа обсуждала этот план, Питер извинился и выскользнул из комнаты. Шагая через две ступеньки, он поднялся по лестнице в свою комнату. Сев за рабочий стол (с видом на юг, на заснеженные вершины гор Оурей), он начал печатать:

Питер разработал концепции и приза, и ракеты. Ракета будет называться «Джон Голт» и будет построена в Монтроузе. Она или станет частью состязательной программы, или превратится в самостоятельное космическое такси. Он подготовил формулировку полетного задания, обоснование проекта и определил временные рамки. Выше линеек для подписей он разместил перечень необходимых материалов для чтения, чтобы члены команды могли знакомиться с накопленным опытом и описаниями успешных подобных начинаний в прошлом. В перечень обязательной литературы Питер включил «Атлант расправил плечи» Айн Рэнд, «Дух Сент-Луиса» Чарльза Линдберга, «Вояджер» Дика Рутана и Джины Йегер, а также «Человек, который продал Луну» Роберта Хайнлайна.

Через несколько часов Питер передал эту хартию группе. Она должна была сохраняться в тайне и оставаться известной только этим людям. Подписи одна за другой были собраны.

Дэн Делонг уже набрасывал концепцию звездолета, которому, он был уверен, предстоит выиграть приз. Гэри Хадсон тоже размышлял о таком корабле. Дэвид Уайн заявил, что им нужно бы привлечь к делу Берта Рутана. Байрон Лихтенберг считал необходимым найти группу таких крутых спонсоров, какие были у Чарльза Линдберга. Линдберг писал: «Главное мое достояние – это добропорядочность моих партнеров в Сент-Луисе».

Вернувшись в свою комнату, Питер взял дневник в кожаном переплете и записал: «Это повесть о людях, технике и стремлениях, переплетающих их жизни. Это, пожалуй, наша самая давнишняя мечта – попытка дотянуться до небес».

С самого детства Питер безудержно стремился к космосу, подобно Сезанну, упорно рисовавшему одни и те же яблоки; и его самая свежая идея в отношении покорения космоса была на данный момент наиболее грандиозной. Питер покинул Монтроуз, исполненный надежд и незыблемой уверенности; то же самое он ощущал в детстве, наблюдая за «Аполлоном-11».