Чем большее расстояние капитан корабля планирует преодолеть за прыжок, тем больше времени требуется на разгон. Иногда можно неделю просидеть в ожидании, пока корабль наберет требуемую скорость. И заняться в такие дни, в сущности, нечем. Можно восполнять пробелы в образовании, читать, играть в игры — правда, оффлайн, либо по корабельной сети, — но все это быстро надоедает. И человек начинает скучать.

Обычный корабль достаточно мал, и пойти там особо некуда, тем более что в капитанскую рубку простого пассажира никто не пустит, да и если бы пустили, смотреть там тоже особо не на что. Пульт управления, десяток-другой мониторов, капитанское кресло, места помощников — вот и весь интерьер.

А если корабль не пассажирский, а боевой, то все, чем можно заняться в ожидании прыжка — это травить байки с экипажем, не занятым на дежурствах.

Но попадаются такие экипажи, к которым лучше не соваться — себе дороже.

Гагарину и Крыловой не повезло и повезло одновременно — им достался лучший абордажный корабль, но с самым сложным на свете экипажем.

Личный состав «Гордости гор» насчитывал чуть более пятидесяти человек, и все эти пятьдесят человек, за исключением техников, были отборными головорезами: бесстрашными, готовыми на все, не уважающие никого на свете, кроме отца-императора, своего капитана и его лейтенантов.

На корабле служили исключительно горцы. И хотя все они исповедовали ислам, в их преданности Империи никто не сомневался: они доказали ее многократно, не щадя ни своих жизней, ни жизней врага.

Формально Никита мог отдать приказ любому на корабле, включая капитана. Руководство операцией поручили именно ему. Но на практике все, что он мог — это высказывать пожелания и надеяться, что капитан примет их к сведению. Пытаться руководить командой инспектор и не думал, достаточно было разок взглянуть на их суровые бородатые лица, испещренные шрамами, как тут же появлялось непреодолимое желание оказаться как можно дальше.

Боевые абордажники по праву считались самыми искусными солдатами всех миров. Никто, даже выросшие в суровых условиях жители дальних колоний, не мог превзойти их в мастерстве, жестокости, хитрости и силе. А экипаж «Гордости гор» по праву входил в тройку лучших абордажных кораблей РИ.

Их уважения добиться было непросто, а оскорбить они могли любого, кого считали слабее себя, то есть практически каждого. Потому-то Никита и старался держаться от них в стороне, редко покидая каюту. Нет, он не боялся конфликтов, просто не хотел их провоцировать без нужды.

А вот Даше приходилось хуже. Женщин абордажники ценили исключительно в постели и на кухне, и традиционно полагали, что их место не на боевом корабле, а дома с детьми. А всех, живущих по иным законам, не считали за людей. Разве что к портовым куртизанкам, честно отрабатывавшим свой хлеб, относились терпимо, остальных же попросту презирали. Поэтому, стоило только девушке показаться в общем коридоре, как тут же со всех сторон раздавался одобрительный свист, сопровождавшийся поначалу непристойными предложениями. Но стажерка на второй день, не сдержавшись, от души врезала одному особо наглому солдату, да так, что умудрилась выбить ему зуб. Никаких последствий эта стычка не имела, но с тех пор Никита приглядывал за Крыловой, стараясь не оставлять ее одну и не расставаясь ни на минуту с оружием.

Начальство — начальством, но кто знает, что на уме у горцев, которые всю жизнь свою, от рождения и до смерти, посвящали войне. А тут оскорбление, да еще и от женщины…

Но сведения о случившемся быстро дошли до капитана, и Гагарин убедился, что на корабле царит строгий порядок. Виновник сам явился в каюту к Дарье и, неловко поклонившись, принес ей свои извинения. Видно было, что это дается ему с трудом, и Никита понял: они нажили себе первого врага на корабле.

С того дня их игнорировали, старательно обходя взглядами. Это Никиту и Дашу вполне устраивало, тем более что они не планировали задерживаться на «Гордости гор» дольше необходимого, да и с экипажем встречались только в общей столовой.

Князь Львов сразу же вызвал ближайшую команду абордажников, только прилетев на Алдай и поняв, что дело гораздо серьезнее, чем казалось вначале. Этой командой и оказался экипаж «Гордости гор», возвращавшийся с очередного задания. Они прибыли как раз вовремя, чтобы принять участие в штурме делового центра. Абордажники же помогли и спасти Дарью, и отыскать секретный ход, через который планировал сбежать Чарин. Как бы все сложилось в тот день без их участия, неизвестно.

Кстати, в этой истории пока больше всех повезло Крыловой. Князь придал ей особый статус, включив в группу Гагарина. Теперь, по окончании дела, Даше не нужно будет сдавать выпускные экзамены. Звание младшего лейтенанта ей уже гарантировано, как и орден «Святого Владимира IV степени»: «За службу и храбрость». Никита же оказался потенциальным обладателем такого же ордена, только III степени. Вот только до завершения операции еще нужно было дожить.

Горски улетел на корабле, переданном ему Джонсон. Князь, вовремя узнавший из таможенных бумаг о передаче корабля, установил на нем спецмаячок, который с невероятной точностью фиксировал координаты перемещения. Поэтому потерять Горски Никита не боялся. На основании данных маячка капитан «Гордости гор» — немногословный Ибрагим Ибрагимов — разгонял корабль, чтобы нагнать Горски.

Куда собирался отправиться бывший владелец кристалла, пока оставалось неясным. Радиус возможного прыжка рос с каждым днем, точные указания маячок передаст только в момент перемещения, поэтому оставалось только ждать.

Даша и Никита жили в соседних каютах, неподалеку от капитана. Все же прочие абордажники, кроме трех лейтенантов — командиров боевых групп, и еще двух пилотов — проживали в просторном общем помещении на втором ярусе корабля. Спали все низшие чины в подвесных гамаках и ничуть этим не тяготились. В том же зале, где обитали абордажники, в дальней его части, находились шкафы с доспехами, оружием и всем необходимым для силовых операций. Корабельные механики, повара и прочий персонал, человек десять, жили по соседству с абордажниками, в трех небольших каютах, но все же считались людьми второго сорта.

Что удивило Никиту в первый же день — полный запрет на алкогольные напитки, который, как ни странно, никто не нарушал. Зато легкий запах синтетических курительных наркотиков нет-нет да касался его обоняния.

Когда много лет назад мир разделялся на крупные коалиции, у горных республик был шанс выйти из возрожденной Российском Империи. Они могли вступить в Мусульманский союз полноправными членами, но предпочли остаться в РИ, во многом благодаря их тогдашним лидерам, которые не мыслили себя отдельно от России. Им сулили многое, но горцы отказались от заманчивых предложений Мусульманского союза, чем обезопасили южные границы РИ.

Во время Коротких войн отряды горцев проявили себя с самой лучшей стороны, принося императору победу за победой. Часто случалось так, что только при одном слухе об их скором появлении вражеские подразделения сдавались в плен союзным войскам, лишь бы не иметь дел со столь жестокими и безжалостными воинами.

Их боялись. Они давали для этого множество поводов. Но горцы были верны присяге, хотя зачастую трактовали ее по-своему и временами оказывались совершенно неуправляемыми.

В дверь каюты Гагарина громко постучали. Даша находилась у него. Развалившись на кровати, она слушала книгу — какой-то приключенческий роман модного нынче автора, — сам же Никита полулежал в кресле, в тысячный раз обдумывая произошедшее на Алдае. Он все еще сомневался, правильно ли себя вел, рационально ли, и что справился бы с ситуацией без помощи князя. Правильно, что руководство кинуло его на амбразуры, ничего не рассказав. Пусть так, на практике, но он постепенно постигал свою профессию.

— Войдите!

В каюту заглянула мрачная бородатая физиономия и сообщила:

— Капитан зовет! Одного!

— Спасибо, — вежливо кивнул Никита, поднимаясь на ноги. — Сейчас буду!

Дежурный абордажник не удостоил его лишним взглядом и со стуком захлопнул дверь, которая, по мнению Гагарина, в принципе не могла стучать. Однако было бы желание…

— Надо было мне остаться на Алдае, — заметила Даша. — Все равно тут от меня толку нет.

— От меня тоже, — усмехнулся инспектор, — но, надеюсь, мы еще пригодимся, когда доберемся до Горски.

— Кажется, капитан как раз и хочет сообщить тебе новости. Сходи, шеф, пообщайся с ним. Глядишь, дружеский контакт наладишь!

— Вот в этом я сильно сомневаюсь, — покачал головой Никита, вспомнив суровое лицо Ибрагимова и его глаза, которые совсем не умели улыбаться.

Он прошел по узкому коридору, свернул к капитанскому мостику и остановился перед дежурными, сторожившими дверь.

— К капитану! — сказал он, но, хотя один из сторожей и был тем самым бородачом, только что заходившим в каюту инспектора, его не пропустили.

— Документы! — с бесстрастным видом потребовал второй охранник. Бородач сделал вид, что видит Никиту впервые в жизни.

Гагарин уже привык, что горцы, коим отказали в законном праве издеваться над незваным начальством, делали все возможное, чтобы хотя бы усложнить ему и Даше жизнь. Поэтому он безропотно вытащил пасс-карту и инспекторское удостоверение.

Охранник долго изучал документы, просвечивал их сканером, даже смотрел на свет, словно сомневаясь в их подлинности. Наконец нехотя вернул Никите и коротко бросил:

— Проходите!

Створки дверей, ведущих на капитанский мостик, разъехались, освобождая проход. Охранники немного отодвинулись, но все же Гагарин, как ни старался протиснуться аккуратно, задел их плечами. Извиняться он не стал.

Капитан и все три его офицера уже ожидали. Ибрагимов, не утруждая себя приветствиями, указал на один из экранов.

— Только что объект совершил прыжок. Маячок сработал. Мы знаем координаты.

— И куда он прыгнул? — спросил Гагарин. Наконец-то! Горски сделал следующий ход.

— Вот в этот сектор, — Ибрагимов вывел на соседний экран звездное скопление, увеличил его до размеров одной системы, затем еще укрупнил изображение, показав Никите и всем присутствующим небольшую планету, окруженную поясом астероидов. — Ближайшая планета к точке выхода — класс С, геологически не активна, покрыта километровым слоем льда. Земных колоний не имеется.

— Что же, в таком случае, ему там понадобилось? — удивился Никита, разглядывая недружелюбный ледяной мир.

— Скорее всего, объект движется к совместной исследовательской базе открытого типа «Клондайк-5». Многое астероиды пояса содержат залежи редких металлов, поэтому содержание базы себя окупает. Так как разработка ведется совместно всеми тремя коалициями, то снять каюту на базе и арендовать шлюпку для добычи может каждый желающий. Доступ на базу свободен после прохождения обычной проверки.

Ибрагимов, несмотря на свой угрожающе-диковатый вид, говорил на правильном русском без малейшего акцента, совершенно не коверкая слова. Никита уже знал, что капитан «Гордости гор» в свое время закончил с отличием один из самых престижных российских университетов, а уже после подался в абордажники, но расспрашивать его о причинах столь удивительного выбора судьбы инспектор, разумеется, не стал.

— Так как вы, господин младший инспектор, у нас принимаете решения, то мы с нетерпением ждем вашего слова, — с невозмутимым видом, за которым Никите послышался хорошо скрытый сарказм, продолжил Ибрагимов. — Что будем делать?

— Несомненно, следуем за объектом. Сколько времени нам понадобится?

— Примерно двадцать часов, потом прыжок и торможение. Меньше чем через сутки будем на базе.

— А Горски когда там окажется?

— Часов через пять. Но тут нет нашей вины. Если бы мы держались у него на хвосте, объект бы нас засек и изменил планы. Приказ старшего инспектора был таков: оставаться вне зоны действия его систем обзора и слежения. Поэтому мы летели на расстоянии, выжидали.

— Все правильно, капитан. Никто и не собирается вас в чем-либо обвинять. Спасибо за информацию. Когда мы войдем в зону защитных систем базы, сообщите им, что мы хотим лишь дозаправиться и пополнить запасы продовольствия. После стыковки попрошу вас не выпускать никого с корабля, кроме интенданта. Мы не должны привлекать к себе излишнего внимания. Операцию нужно провести по-тихому. Интендант же пусть закупит то, что нам и в самом деле необходимо, — Гагарин мысленно прикинул сумму, которую выделил ему князь на непредвиденные расходы. Сумма была внушительная. — Деньги есть!

— Припасы никогда не повредят, — одобрительно кивнул Ибрагимов.

— Не считая интенданта, на базу пойдем только мы со стажеркой Крыловой. В случае опасности я подам сигнал.

— Мы можем захватить эту базу за пару часов, достаточно взять под контроль несколько ключевых точек, — заявил Ибрагимов, а его офицеры одобрительно закивали головами, — но народ там тертый, опасный. Старатели! Поэтому с вами пойдут мои люди. Приказ князя — мы обязаны вас охранять.

— Но… — начал было Никита. Идея тащить с собой грозных бородачей не казалось ему хорошей. Проблем от них может оказаться больше, чем реальной помощи. Инспектор не сомневался, что следить за Горски гораздо удобнее вдвоем, не привлекая внимания, чем явившись на базу в компании столь конфликтных личностей, какими были абсолютно нетерпимые к чужому мнению абордажники.

— Это не обсуждается, — прервал его капитан. — Общее руководство операцией оставлено за вами, но безопасность, как ваша, так и экипажа — моя прерогатива.

— Хорошо, — вынужденно согласился Гагарин. — Кто именно пойдет с нами на базу?

— Думаю, желающих будет более чем достаточно, — послышалось Никите или нет, но, кажется, в голосе Ибрагимова промелькнули веселые нотки. — Мы проведем турнир!..

Капитан не ошибся, выйти на базу изъявили желание все абордажники до единого. Еще бы! Одно дело — сидеть в тесном корабле, где все уже давно опостылело, а совсем другое — прогуляться по широким коридорам базы, поглазеть на тамошних обитателей — и особенно обитательниц, — возможно, дать кому-то в морду… в общем, все то, чего не желал допустить Гагарин — горцы хотели веселья.

Но капитан сказал, что с инспектором отправятся только три человека — этого вполне достаточно для охраны, а начинать локальную войну не входит в их планы.

Времени до прыжка оставалось более чем достаточно, и абордажники подошли к вопросу выбора охранников со всей серьезностью. О простой жеребьевке и речи идти не могло — нельзя оставлять исход важной миссии на волю случая, каждый считал, что достоин места в отряде, никто не собирался отступать.

Поэтому, как сказал Ибрагимов, на корабле объявили турнир. Участвовать могли все желающие. Главное, попросил капитан, чтобы обошлись без членовредительства. С этим абордажники нехотя согласились.

Турнир решили провести в тренировочном зале. Капитан и офицеры, свободные от дежурства, играли роль уважаемых судей, а Никиту и Дашу пригласили в качестве зрителей, а заодно — с целью познакомиться с будущими телохранителями.

Каждому из участников предстояло сразиться с одним из своих боевых товарищей, и победитель проходил во второй тур. Столь простые и понятные условия вызвали одобрительный гул и хлопки абордажников, и один из офицеров объявил имена первых бойцов.

Так как калечить друг друга капитан строго запретил и за нарушение обещал упечь на гауптвахту до конца операции, то Никита сильно удивился, когда в центр очерченного на матах круга вышли двое горцев с наноножами в руках.

Атомарники — грозное оружие, в его невероятной проникающей силе инспектор успел убедиться. Любое, даже самое легкое касание, могло привести к тотальным последствиям.

— Хасан против Руслана, — объявил лейтенант, исполнявший роль рефери.

И бой начался.

Противники кружили, не сводя друг с друга глаз и обмениваясь стремительными выпадами. Никите казалось, что сейчас прольется кровь или, того хуже, полетят отрубленные конечности, настолько опасными выглядели удары. Наконец один из бойцов умудрился обмануть противника: ловко уклонившись, он с риском для жизни поднырнул под руку с ножом, и легким касанием срезал атомарником у соперника клок бороды.

Волосы еще не успели коснуться пола, а помещение огласилось дружными одобрительными криками.

— Победил Хасан! — провозгласил судья, и молодой парень с густыми темными волосами, выделявшийся среди прочих красивыми чертами лица, поклонился.

— Следующая пара: Иса и Хамид.

Вперед вышел настоящий человек-гора. Он настолько поражал размерами и мускулатурой, что выглядел гигантом даже среди прочих, далеко не маленьких, абордажников. Гагарин заподозрил наличие кибер-имплантантов. Такие вещи были популярны лет двадцать назад. Они позволяли удесятерять силы, стать супер-человеком, но в итоге дурно сказывались на здоровье, и официально вскоре были запрещены.

Однако Иса, кажется, пренебрег всеми предостережениями. Он выглядел настолько пугающе, что Никита засомневался, выйдет ли против него хоть кто-то. Но Хамид вышел, не побоялся, и, хотя вскоре уже лежал на полу, пуская кровавые пузыри, но, когда сумел самостоятельно подняться на ноги, заслужил одобрительные похлопывания по спине от своих товарищей.

— Следующие…

Поединки продолжались. Чаще всего абордажники дрались на кулаках или боролись, использовать же атомарники решались немногие.

Гагарин и Крылова сидели подле капитана и внимательно следили за поединками. Никита поражался виртуозности и мастерству абордажников. Они — настоящие профессионалы своего дела, бойцы от рождения, безжалостные к врагам и самим себе Они не боялись крови: ни своей, ни чужой.

— Инспектор, вы — их будущий временный командир, — негромко сказал Ибрагимов Никите. — Но вас не будут уважать, пока вы не проявите себя. Если для вас это не очень важно, то просто наблюдайте за схватками и дальше, но если же вы желаете, чтобы вас по-настоящему слушали, то это ваш шанс. Докажите свое право распоряжаться!

Гагарин взвесил все за и против. Он не боялся выйти в центр круга наравне с остальными, но отчетливо понимал, что шансов против тренированных бойцов, лучших в обозримой вселенной, у него нет. Ему не хотелось драться, не хотелось доказывать что-либо, тем не менее, он понимал, что капитан прав. С этими людьми можно только так! Нужно проявить себя, показать всем, на что ты способен. Дать выплеск силе.

И Никита решительно шагнул вперед, как только очередная пара выяснила отношения.

Абордажники притихли, с любопытством поглядывая на молодого, но хорошо сложенного инспектора. Он не производил впечатления ни мышечной массой, ни устрашающим видом.

— Инспектор Гагарин, начальник группы, — пояснил Ибрагим негромко. — Он решил лично участвовать в нашем турнире, чтобы показать, на что способен!

В ответ раздался тихий гул голосов. Команда сумрачно взирала на чужака, с которым изначально не сложились дружеские отношения.

— Против него выйдет Сулейман. Пусть каждый проявит свои лучшие бойцовские качества!

Никита скинул куртку, снял обувь и размял мышцы, как учил наставник по одипро. Вскоре тело уже горело, готовое к нагрузкам. Инспектор медлил, ожидая нападения, но и его противник не спешил начинать.

Сулейман — мужчина средних лет, обычной наружности, совершенно не внушающий страх своим внешним видом, спокойно стоял на месте, наблюдая за Гагариным.

Но по тому, какую именно позу он принял, как сосредоточил вес тела, куда смотрел — Никита сразу опознал опытного поединщика. Может быть, самого сильного из всех, кто уже показывал сегодня свои умения на татами.

Зачем Ибрагимов так поступил, выставив против Никиты одного из лучших, оставалось загадкой. Сам же инспектор уже не сомневался, что вышел зря. Но сдаваться не собирался. Пусть его вынесут отсюда ногами вперед, но он постарается показать все, на что способен! Если горцы уважают одну лишь силу, надо продемонстрировать им эту силу!

Он плавно шагнул вперед, Сулейман не сменил позы, даже не повернул головы, но Никита чувствовал, что тот следит за каждым его движением.

И тогда Гагарин заплясал странный танец. Со стороны казалось, что он движется совершенно хаотично, перемещаясь то влево, то вправо, то замирая на месте, но Никита чувствовал внутренний ритм и глубинный смысл своих перемещений. Он гипнотизировал противника, заставляя его волю подчиняться, поддаваться, становиться более мягкой, зыбкой, слабой.

Он кружил вокруг Сулеймана, ожидая, пока тот начнет ответное действие, и тогда его можно будет поймать на ложном движении, уронить, взять в захват.

Никита провел в своей жизни много тренировочных поединков, и соперники ему попадались разные: сильные, слабые, опытные и не очень, но вот такого, как этот, он не встречал до сих пор ни разу. Сулейман просто стоял, глядя чуть вверх, опустив руки вдоль тела и, кажется, почти не дышал.

И абордажники вокруг тоже замерли, поддавшись моменту. В помещении воцарилась гробовая тишина, и только шелест ног инспектора о маты нарушал ее время от времени.

Гагарин никак не мог понять, чего ждет противник, на что надеется? Уже несколько раз он проходил в своем танце совсем близко, еще чуть-чуть — и шея горца оказалась бы в крепком захвате, из которого не вырваться. Но Никита медлил, подозревая подвох.

И все же бесконечно танец продолжаться не мог. Гагарин решился на единственную атаку, целью которой являлась мгновенная победа. Что может быть лучше, чтобы показать всем свои силы и умения красиво?!

Шаг назад, шаг влево, обманное движение, прыжок. Все идеально. Он должен был оказаться чуть сбоку от оппонента, взять шею в жесткий замок, легко удушить, сбить с ног и на этом все, победа.

Но вышло иначе. В самый последний момент Сулейман словно исчез, растворился в воздухе, Никита потерял его из виду, и тут же, совершенно не ожидая, получил хлесткий удар в челюсть. После второго удара, который он уже не увидел, мир вокруг поплыл, хотя Никита еще держался на ногах. Третий, последний удар, чуть менее жесткий, но точный и расчетливый, отправил инспектора в глубокий нокаут.