День был в разгаре. Я сидела за ноутбуком и пыталась систематизировать данные про убийства и карты снов. Пришлось стянуть с себя футболку и заменить ее на коротенькую маечку, потому что август решил, что дождь – это только для ночи. Солнце палило вовсю и даже не думало скрываться за тучами. А ведь всю неделю дожди обещали, паразиты.

Я сдула упавшие на лицо волосы и, скрестив ноги, умостилась на кровати поудобнее. Нешка развалился рядом, демонстрируя черное брюшко с белой точкой. Посмотрел на меня зелеными глазами с безразличием и легоньким укором. Ему не очень нравилось, что в квартире появился незнакомый мужик, от которого пахло солью. И в то же время этот мужик уже дважды покормил его (и один раз меня), и Нешка уже находил его не таким плохим.

Правда, в то же время кот совершенно не мог определиться, как относиться к происходящему. Чужаков он не слишком жаловал. Но когда чужак вкусно кормит… Последнее признала даже я, хоть про себя и тихо дивилась: откуда у Азова такие выдающиеся кулинарные способности?

Мои тонкие намеки, что неплохо бы быть поскромнее, он игнорировал. И вообще вел себя так, словно давно тут живет и знает меня лет сто.

Перед глазами уже все плыло от напряжения. Толком поспать так и не удалось. То ли от шока, то ли от прихода Азова, который потом сбил все настроение. Рассказанное им заставило позабыть про усталость.

– Тот, из кургана, не хочет отступать, – сказал Азов. – Каким-то образом он сумел собрать то, что насыщало души Зурет и ее ашаука. И слепить воедино.

Сказанное пришлось некоторое время обдумывать. Что могло насыщать? Энергия? Эфир? Я вздохнула и осторожно уточнила:

– Что? Что произошло после этого?

– После этого произошло нехорошее, – криво улыбнулся он. – Две сущности слились в одну. И при этом Тот завязал их на тебе. Энергетический отпечаток Слышащей Землю слишком сладкий и манящий, вот и идут по следу.

– Они мне так хотят отомстить? – растерялась я.

Что-то не складывалось. Не та рыбка. Хотя… может, я о себе слишком плохого мнения?

– Хотят, – кивнул Азов. – Знай я, что такое может быть, то и не стал бы тогда делиться своей силой.

Я разинула рот. Мысли спутались. Услышанное было трудно осознать. Не то что сложить в слова.

– Подожди… Как – делиться?

– Молча, – хмыкнул Азов.

На этом все объяснения закончились. И как я ни пыталась его растрясти – ничего не выходило. Только удостоили таким взглядом, что лучше было благоразумно заткнуться и не будить бурю.

– Но дело не только в выродке Того, потому что действует он не один. Я не могу определить, кто это.

Азов остался непроницаем, но я заметила, что его кулаки сжались. И вдруг с удивлением осознала, что это его дико бесит. Обладать такой силищей и быть не в состоянии вычислить того, кто тебе пакостит. Особенно когда этот кто-то тянет лапы к тому, что ты считаешь своим.

В светлые чувства Азова я не верила. Однако и отрицать, что он мне помогал, не имело смысла. У него просто была своя странная логика. И ход мыслей. Только ни тем, ни другим он делиться не собирался. Это невероятно злило. И одновременно давало возможность немного расслабиться, за что я была ему чертовски благодарна. Ведь, говоря прямо, я вляпалась. И то, что рядом появился тот, кто хоть как-то поможет выкарабкаться, несказанно радовало. Только вот говорить об этом я не стала.

Кстати, удалось связаться с Грабаром и рассказать про убийства. Он в ответ буркнул что-то неразборчивое. Но я поняла, что это для него далеко не новость. И что незабвенная тетушка уже довела до белого каления и он сегодня возвращается в Херсон.

Это порадовало и насторожило одновременно. Вдруг карты – это всего лишь приманка? И не для меня, как возомнили мы с Азовом, а для него? Ведь на самом деле карты снов Грабара сгорели. Он вскользь рассказал эту историю, но было видно, что вдаваться в подробности не желал.

У меня-то автоматически сработал рефлекс. Подумать удалось только сейчас…

Нешка растянулся и впился когтями мне в бедро. Шея и плечо заныли от неудобной позы. Я поморщилась, сделала шумный вдох и попыталась немного помассировать больное место. Шуганула кота, но тот только лениво приоткрыл один глаз и тут же прикрыл.

– Нахал, – сообщила я ему.

– Мр-р-р.

Азов вышел из коридора, где, по его словам, занимался прощупыванием следов моего вчерашнего гостя. Углубившись в размышления, я даже забыла, что он с ночи как пришел ко мне домой, так никуда и не уходил. Поначалу я наблюдала и пыталась понять, зачем он делает все это, однако… оказалось бесполезно. Азов лишь заявил, что Слышащая Землю все равно не увидит силу морской стихии, поэтому шла бы я… искать информацию о жертвах.

С одной стороны послал, а с другой – вроде и прав. Больше всего раздражало то, что ничего толкового я отыскать не смогла.

Азов беззвучно сел рядом и положил ладони мне на плечи. По телу вмиг пробежал приятный жар. Сильные пальцы сжали мышцы, а потом легонько погладили. И так – снова и снова.

Я прикрыла глаза от удовольствия и чуть откинула голову. Говорить не хотелось. Точнее, хотелось, но только одно: «Не останавливайся». Правда, это могли понять совсем не так, и я благоразумно молчала.

– Как успехи? – глухо спросил он, полностью увлеченный массажем.

– Ни… – Ребро его ладони прошлось по моему позвоночнику, заставляя выгнуться и прикусить губу, чтобы не застонать от удовольствия, – …как.

– Ясно, – хмыкнул он и неожиданно приказал: – Ложись.

– Что? – оторопела я, резко обернувшись к нему.

Меня ловко перехватили и уложили на живот, не дав даже возмутиться. При этом ловко отодвинули ноутбук и Нешку.

– Что за… – возмущенно начала я.

Но попытку встать тут же пресекла широкая тяжелая ладонь, легшая мне на спину и придавившая к постели.

– Вообще-то если что-то болит, то следует это лечить, – невозмутимо сообщил он таким тоном, что захотелось вскочить и стукнуть.

Только это было весьма проблематично. Ладони Азова прошлись от плеч до поясницы, замерли. Потом медленно поднялись выше. Чуть придавили, я шумно выдохнула:

– Какой заботливый…

– А то, – весело отозвался он, даже не думая убирать руки. – Откуда боли подхватила?

– От работы, – буркнула я, устраиваясь поудобнее и прижимаясь щекой к подушке.

Поведение Азова оставляло желать лучшего. Однако массаж он делал и впрямь классный. Поэтому никакого желания прогонять его не было совершенно. Впрочем, вряд ли бы меня кто-то послушал. Уж скорее бы перекинул на плечо и хлопнул по заднице, чтобы не возмущалась.

Ущемляло ли это гордость? Да.

Приносило ли это расслабление и странный покой? Да.

Поэтому, взвесив и то и другое, решила, что все высказать можно и после массажа. Если, конечно, сохраню требуемый вид и бессовестно не засну прямо здесь. А очень хочется. Руки у него сильные, внезапно нежные. Хочется прикрыть глаза и позабыть обо всем на свете. По телу вон как разливается нега. Эх…

– А по ночам, между прочим, – неожиданно, склонившись, шепнул мне Азов на ухо, – нужно спать.

– Я и пыталась, – слабо отбрыкнулась, прикрыв глаза. А, фиг с ним. Пусть воспитывает, надо же, в конце концов, чем-то рассчитаться.

– Как-то не очень, – заметил Азов, – раз все равно бодрствовала.

Ладони вдруг замерли на пояснице, согревая, утихомиривая ноющую боль и убирая напряжение из мышц.

– Угу, – согласилась я, уже толком не слыша, что он говорит.

И не совсем понимая, что с поясницы ладони переместились на ягодицы. Потом скользнули по бедрам.

– Тебе мало было издеваться надо мной во снах? – отстраненно спросила я, даже не думая шевелиться.

К чему устраивать истерику? Все взрослые люди. Что странные отношения? Да. Смутиться, что малознакомый мужчина? Ну, у Слышащих Землю своя мораль. Да и никому не должно быть никакого дела, что я и с кем делаю. Разве что Городовой из чувства сволочизма заглянет ко мне в гости и устроит полный отчет. Хотя… с чего это я? Он днем не ходит. Да и судя по внешнему виду, еще тот аморал.

– Издева-а-аться? – протянул он, явно наслаждаясь прикосновениями. – Ты уверена, что именно так выглядят издевательства?

Я вздохнула, медленно повернулась на бок. Посмотрела в серо-зеленые глаза. Непонятные, беспокойные, как море в пасмурную погоду. Чуть нахмуренные брови. На губах призрак улыбки, но только совсем невеселый. И смотрит на меня внимательно, пристально. И в то же время сам словно где-то далеко-далеко.

Глядя в лицо Азова, я вдруг осознала, что испытываю какое-то странное чувство, когда он рядом. Нет, речь не идет про привязанность и даже про дружбу. Все какое-то слишком неправильное, нереальное. Море и земля – слишком разные, никогда им не сойтись. Но в то же время было что-то такое, отчего на душе становилось спокойнее. В Азове ощущалась древняя мощь. И уверенность, граничащая с нахальством, которое несказанно раздражало. Но тут же не давало сомневаться.

Просто… порой всем нам надо, чтобы пришел кто-то и кое-что решил за тебя. Не всегда – редко. Но это необходимо. Тогда появляется шанс, что не свихнешься раньше времени.

Азов осторожно отвел прядь волос с моего лица и заправил за ухо. Внутри вдруг стало жарко. Я с трудом сохранила невозмутимое выражение лица.

– Не уверена, – наконец-то произнесла, не отводя взгляда. Только вышло хрипло и очень тихо. – Только… зачем тебе все это?

Повисла тишина. Кончики пальцев Азова скользнули по моей щеке, очертили скулу. За окном раздался шум мотора – сосед обнаглел, поставил машину прямо возле подъезда. Порыв ветра закачал кроны деревьев.

Снова безмолвие. Еле ощутимый узор на щеке, пальцы у него – шершавые, очень осторожные. А взгляд – прямой, спокойный, уверенный. Только показалось, что сердце почему-то не стучит и страшно сделать и вдох. Неужто ответ для меня так важен?

Захотелось истерично рассмеяться. Азов обвел кончиками пальцев мои губы по контуру, смех растворился, замер, так и не родившись.

– Зачем? – хрипло повторила я, понимая, что больше отступать некуда. И если не ответит сейчас, то больше и спрашивать не буду. Незачем.

Он медленно склонился ко мне. В серо-зеленых глазах вспыхнули изумрудные огоньки, на миг сделав взгляд жутким и нечеловеческим.

– Сегодня узнаеш-ш-шь, – вдруг прошелестели мелкие волны, а вокруг все заполонил запах соли и песка. – Все узнаеш-ш-шь.

Поздний вечер опустился на город. Окутал тьмой бархатного неба, закружил голову свежим ветром. С небес смеялись рассыпанные неосторожными руками сновиев звезды. Уличные фонари, желтые и оранжевые, разгоняли темноту, проливая на землю электрический свет.

На бульваре Мирном людей было на удивление мало. Я привыкла, что ночью после дневного зноя на улицу выходят шумные молодежные компании и влюбленные парочки. Азов молча шагал рядом. Как ни странно, но после его массажа я все-таки бессовестно заснула. И проснулась уже часам к шести. За это время Азов вел себя подозрительно тихо, дав мне спокойно отдохнуть. Я была безумно благодарна, но обещание, данное перед этим, все же напрягало. Что я узнаю?

Стоило только встать с постели, как мне заявили, что сегодня срочно нужно оказаться в местах скифской силы. Услышанное ввело в ступор. Однако возражений Азов не слышал.

Синие скамейки пустовали. Белели во тьме статуи. Борисфен, скиф, возничий, сирена, кентавр с нимфой, царица Тавриды. Создавали их Слышащие Землю из разных городов, а потом принесли в дар нашему. С виду – обычные статуи. Какая поинтереснее, какая попроще. На бульваре расположен в одном конце фонтан, в другом – подземный переход, выводящий прямо к павильону центрального рынка. Перед павильоном расположилась клумба и бронзовый памятник – огромная трехъярусная пектораль. Скульптор назвал его «Дары Таврии», изобразив южную землю и солнце, богиню плодородия и богатство днепровских плавней. Обычные люди не знают, что от памятника к скульптурам на бульваре тянется паутина энергетических нитей, сплетенная Слышащими Землю.

Мы остановились возле статуи скифа, задумчиво глядящего вниз.

– Ты хочешь узнать что-то конкретное? – спросила я, покосившись на Азова.

С тех пор как мы вышли из дома, он не проронил ни слова. Поначалу я не обращала внимания, но потом это начало напрягать. Создалось ощущение, что он находится где-то очень далеко и идет рядом со мной только физически.

– Да, – ровно ответил он и коснулся плеча статуи пальцами. – Мне надо знать, кто плачет по ночам.

Пока я переваривала и пыталась хоть как-то проанализировать сказанное, скиф вдруг медленно поднял голову. Глаза, словно белая яшма, посмотрели на Азова.

– Что-о-о? – донесся приглушенный голос, похожий на осыпающиеся с уступа маленькие камешки. – Зачем разбудил?

И хоть смотрели не на меня, все равно стало не по себе. Моих сил не хватит, чтобы разбудить дух, заключенный в статую. Только если он сам захочет показаться на глаза. Говорить с домами – это уже другое дело. А вот Азов – может.

– Кто пришел в город из моря?

И голос Азова вдруг стал далеким-далеким. Страшным. Нечеловеческим. Он и скиф. Говорили те, кто никогда не был людьми. Понимали друг друга. Только я была лишней.

Азов вдруг крепко ухватил меня за руку. Я глянула на него и замерла. Серо-зеленые глаза пылали призрачным пламенем, кожа лица стала белой-белой, а черты лица странно изменились. Я невольно отпрянула, но его пальцы впились в мое запястье.

– Нет у него дома, нет цели. Потерянный, – проскрежетал каменный скиф. – Оставляет только следы: горячие, страшные. Как тот, кто раньше все мог, а теперь обо всем позабыл. И лишь осталась тень памяти. И от этого он с каждым днем все злее и злее. Костер без пламени, река без вод. Чтобы жить – берет людскую кровь. Он ищет…

Скиф смолк. Я затаила дыхание. Кто? Кто он? Ничего не понимаю. Но с другой стороны, каменные изваяния не говорят прямо. Да даже Азов толком не может ничего сказать по-человечески!

– Что ищет? – уточнил Азов, потянув меня на себя.

Скиф вдруг поднял голову и посмотрел мне в глаза. Голова вмиг закружилась, а к горлу подобралась дурнота. Под коленками дрогнуло, а на лбу выступил холодный пот. Азов сгреб меня в охапку, сжимая так, что стало трудно дышать. Но в то же время слабость прошла.

– Не играй, – с угрозой произнес Азов, и скиф недовольно отвел взгляд.

– Ответ у тебя в руках, хозяин вод, – сказал он. – Чем быстрее вернете то, что он ищет, тем быстрее обретете покой.

Яшмовые глаза сверкнули, и скиф снова онемел белым изваянием.

Азов резко оттянул меня к фонтану. Я не сразу сообразила, что руки мерзко дрожат. Хотела рассмеяться, но вышел приглушенный всхлип. Как же, совсем не подумала, что духи, заточенные в камни, любят полакомиться энергией. Днем-то это легко – народу тьма, никто особо и не почует. А ночью, когда стоишь один на один, – добра не жди.

– Что он имел в виду? – хрипло спросила я, чувствуя, что еще немного – и повисну в руках Азова тряпичной куклой.

– Пока не знаю, – нехотя ответил тот.

Я подняла голову, не веря своим ушам. Глаза Азова, слава богу, снова приобрели нормальный цвет.

– Да и такое бывает… – отстраненно заметил он. – Я тоже не знаю всего. И это меня раздражает и злит, Яна. Кто этот гад, решивший навести свои порядки, и почему бездействует Городовой – меня очень интересует.

Я уткнулась лбом в его плечо. Так положение было куда устойчивее. Хотя слова заставили задуматься. Городовой, хоть я его терпеть не могу, вряд ли бездействует. Потому что иначе не может просто. Не бывает безразличных Городовых. У них душа – город. Поэтому тут что-то иное. Только что?

– Это создание Того? – тихо спросила я.

Азов привлек меня к себе, мягко провел ладонью по спине. Прижался щекой к макушке. У меня внутри все сжалось.

– Думаю, да. Ведь что у Зурет, что у ее ашаука были собственные силы. Если оба потеряли то, что имели, то это и впрямь… неприятно.

Интонация, с которой он произнес последнее слово, вызвала дрожь. Да уж. У зажигалки умер огонь. Лютовать будут страшно. А если им еще от меня что-то надо… только что?

Я вздохнула.

– Замерзла? – тихо спросил Азов.

Я не ответила. И да, и нет. Мерзко от всего этого. Господи, до чего же хочется, чтобы хоть какое-то время было тихо и спокойно. Да, мои способности не позволят отсиживаться в уголке, но хотя бы немного можно передохнуть?

Азов аккуратно взял мое лицо в ладони и заглянул в глаза.

– Яна, – шепнул он, и у меня по коже пробежали мурашки. – Я обещаний на ветер не бросаю. И брата твоего найду.

Я шумно выдохнула и попыталась улыбнуться. Время застыло.

«Найду», – эхом прошелестело на пустом бульваре.

Азов склонился и прижался к моим губам. Мир внезапно покачнулся, завертелся черным смерчем. Миг – над головой раскинулось звездное небо: бескрайнее, безответное, необъятное. Голова пошла кругом, и вдруг захотелось расхохотаться – весело, пьяно. Стало легко-легко.

Губы Азова обжигали, забирали дыхание, не давали думать о чем-то другом. Руки держали крепко и бережно, словно он боялся упустить. И некоторое время я не двигалась, а потом резко обняла за шею, вплела пальцы в седые волосы и ответила с таким рвением, что он тихо рассмеялся. Однако ничего не сказал и снова поцеловал.

Я не сразу поняла, что под спиной вдруг оказалось что-то мягкое, а откуда-то доносится шелест волн. Одежда внезапно превратилась в рыбацкую сеть: и моя, и его. Спутала руки и ноги, не давая выбраться. И не уйти, не отодвинуться – только прижаться крепче.

– Не пущ-щ-щ-щу, – выдохнуло море, а в серо-зеленых глазах появилось что-то такое, отчего сразу стало безумно сладко и страшно одновременно.

Его руки огладили мои плечи, скользнули по груди. Губы коснулись скулы, кончик языка провел по щеке.

– Моя, – выдохнул он, вжимаясь пахом в пах.

Он огладил бедра, низ живота. Я снова прижалась к его губам, наплевав на все сомнения. Пусть потом будет дождь и голодная земля. Пусть потом будет глухо и тоскливо. Пусть… Сейчас мне дают понять, что я живая. Желанная. Под бескрайним южным небом, у тихого смеха-шелеста Азовского моря. Не сразу даже поняла, как тут оказалась, но это неважно.

Азов был настойчив, порывист. Поцелуи перемежались с укусами, шепот заставлял забывать все на свете. Сеть опутывала обоих, не давая сделать лишнего движения, уйти дальше, чем можно было. Только ближе, только крепче, только сильнее…

Он вошел в меня. Я вскрикнула и выгнулась. Вздрогнул, замерев не дыша. Почувствовала обжигающее дыхание на коже. Выдохнула сквозь стиснутые зубы. Все плыло, как в тумане.

Азов что-то шептал. Нежно, тихо, успокаивающе. Слишком давно никого не было. Слишком… Словно маленькие волны баюкали и утешали, смывая боль, исцеляя душу. Почувствовав, что я немного расслабилась, он осторожно двинулся. Мягко придержал мои ноги, давая возможность скрестить их на пояснице, и двинулся снова. А потом еще и еще. По телу пробежала судорога: болезненная ли, сладкая – не разобрать. Я обняла его так, будто кто-то собирался оторвать, и прижалась всем телом.

– Расслабься, – шепнул он. – Ты только моя. Моя…

Ветер подхватил это слово, закружил, бросил в ночное небо и черные волны. На душе стало тихо и спокойно, а по телу прошла волна удовольствия.

– Девочка моя, – прошелестело то ли песней моря, то ли шепотом на ухо. – Не отдам никому…

А потом все стало неважно. И стон мой превратился почти в крик, когда Азов довел меня до оргазма. На миг словно ослепла, оглохла и онемела одновременно, не понимая, почему все так ярко и остро и в то же время – невероятно прекрасно.

– Моя… – прошелестел выдох, и внутри стало безумно горячо.

Некоторое время я просто лежала, прижимаясь щекой к плечу Азова. Не хотелось ни говорить, ни двигаться. Не хотелось ни о чем думать. Впервые за долгие годы было действительно просто хорошо. Не смущали ни ночная прохлада, ни шум волн, ни сеть на покрытой испариной коже. И надо бы что-то сказать, но губы упорно не хотели двигаться. Тишина – лучшая песня.

Азов нежно поглаживал меня по волосам и прижимал к себе. И тоже молчал. Коснулся губами виска, потерся носом о щеку. Внезапно пришла странная, почти сумасшедшая мысль, что все будет хорошо. И именно у меня. И именно с ним. Я чуть не рассмеялась.

– Что-то не так? – тихо спросил Азов.

Я прикрыла глаза и обняла его крепче. Уткнулась носом в шею, вдыхая аромат соли и песка.

– Все хорошо, – прошептала сухими губами. – Правда. Все хорошо.

Азов прижал меня к себе и поцеловал в висок. Какое-то время мы так и лежали, переплетенные телами и душами. В тишине.

Внезапно раздался странный звук. Я нахмурилась, пытаясь понять, что его издает. И в ту же секунду поняла, что рядом кто-то плачет.