Книга: Осколки моря и богов
Назад: Глава 1 Конец не лета
Дальше: Глава 3 Ледибой

Глава 2
Грифоньи шахматы

После ухода Грабара стало тоскливо. Ничего не хотелось делать. Внеплановое раскрытие сна сбило все настроение и желание заниматься повседневными делами. Пока Городовой никуда не звал, а Грабар удачно разогнал всех клиентов по отпускам, можно было побездельничать со спокойной душой.
Точнее, не совсем Грабар. Мы вместе.
Весь вечер я провела, бездумно пересматривая передачи, которые беспрерывно гнал «Дискавери». Увиденное не запоминалось и в голове не откладывалось. К ночи за окном еще и полил страшный ливень.
Я некоторое время постояла на балконе. Нешка везде бегал за мной хвостиком, словно чувствовал, что настроение хозяйки ни к черту. Легла спать рано, молча уставившись в потолок. Еще несколько минут до этого было желание залезть в шкаф и достать старые фотографии. Но потом решила этого не делать. К чему смотреть на брата, если я и так прекрасно помню, как он выглядит?
Я заложила руки за голову. Нешка впрыгнул на кровать, свернулся клубочком у меня под боком и утробно заурчал. Я прикрыла глаза. Не думать об этом, не надо. Ничего хорошего не получится. Надо просто искать выход. Медленно, методично. В конце концов, мне уже неоднократно давали понять, что Ромка цел и невредим. Только до него не дотянуться. А Городовой на разговоры не идет. Сволочь.
Я вздохнула. И незаметно для себя провалилась в сон. Или только показалось?
В дверь постучали. Тихо, мягко, как будто у стучавшего не было нормальной руки с костями и ногтями, а только хрящи. Вышло даже какое-то шкрябанье. Тихое, но мерзкое.
Я нахмурилась и приблизилась к двери. Прислушалась – ничего. Странно. Неужто показалось? Прошла минута. Две, три, пять… Ничего нет. Только слышно, как тикают часы в гостиной.
Уже собралась было сделать шаг назад, как шкрябанье повторилось. Снова замерла. Футболка прилипла к моей спине. На лбу выступила испарина. Почему-то вдруг показалось, что нельзя даже смотреть на того, кто стоит за дверью.
– Йа-а-ана… – прошипел откуда-то чей-то голос. – Я так с-с-скучаю. Йа-а-на… Я так жду-у-у…
Ужас тонкой змейкой пополз внутри. Дверь дрогнула, словно кто-то с размаху ударил по ней. Я отпрыгнула назад. Что еще за ночные гости?
Мысли путались, а резко накатившая паника не давала возможности понять, как поступить. Какая-то сила заставила прикрыть глаза – дикий первобытный страх, зовущий человека спрятаться в темноте от подступающих чудовищ. Странно, непонятно, без возможности убежать. Только стоять и не двигаться.
– Как это мило, – вдруг кто-то произнес шипящим голосом, и я вздрогнула.
Резко обернулась и поняла, что в квартире нахожусь не одна. Нешка, спавший на кровати, вдруг вскочил, выгнул спину дугой и зашипел. Зеленые глаза страшно сверкнули.
Незваный гость даже не обратил на это внимания. Так и стоял возле прохода в комнату. Освещался только звездами и луной. Разглядеть получилось только плащ до пят с капюшоном, скрывающим голову. Это явно не Азов. Но кого тогда еще принесло, что замки ему не помеха?
Гость поднял руку и поманил меня к себе.
– Пош-ш-шли. Нужно поговорить.
Развернулся и пошел в комнату, оставив меня в полном недоумении.
Нешка снова зашипел.
Я сделала глубокий вдох, стараясь успокоить бешено заколотившееся сердце.
У Слышащих Землю чего только не бывает – так чего истерить? Уж как-то защититься в родном доме я смогу. Наверно.
Стоило мне сделать шаг, как тут же замерла от удивления. В центре комнаты находился прямоугольный столик на витой ножке. Крышка стола – словно шахматная доска – была разрисована черными и серебристыми квадратами. От самого стола исходило слабое сияние.
– При-с-с-саживайся, – прошипел гость. – С-сыграем.
«Я брежу», – возникла вполне логичная мысль.
Осторожно подойдя к столу, остановилась напротив гостя. Тот так и не потрудился откинуть капюшон. Но в то же время прекрасно чувствовалось, что выжидающе на меня смотрит и ждет выполнения пусть и мягкого, но приказа.
Однако играть мне не хотелось. Сначала стоило выяснить, кто навестил меня без предупреждения. Да и вообще: какого черта?
Возле меня появилось глубокое кресло.
– Прис-с-аживайся.
В шипении – легкое раздражение. И недовольство. Ибо жертва уже не дрожит как кролик. А ведь еще совсем недавно не могла сделать и шага.
– Кто вы? – прямо спросила я.
Гость тем временем плавно взмахнул рукой, и над серебристо-черной доской закружился сияющий вихрь.
– Мы знакомы, – мягко произнес он. – И нет.
Я нахмурилась. Такое ведение беседы мне совсем не нравилось.
– Да с-с-садись же!
Кресло вдруг оказалось близко-близко и, стукнув меня по ногам, аккурат под коленками, заставило в него рухнуть.
– Что тут происходит? – Я едва сдерживала раздражение, в то же время судорожно соображая, как поставить защиту. Даже уже было потянулась энергетически к стенам комнаты, стараясь дать сигнал дому, что здесь есть нежеланный гость.
Но стоило только легонечко подать импульс, как сердце пронзило болью, голова закружилась. Я невольно вскрикнула и тут же упрямо стиснула губы. Посмотрела на гостя. Тот не двигался, словно был ни при чем.
– Это все, – шипяще выдохнул он, – будет… попозже. А с-с-сейчас…
В какой-то миг показалось, что к щеке мягко прикасаются чем-то невесомым. По губам будто бы пробежал легкий ветерок.
– Ты мне нравишьс-с-ся, Йана, – прошипело существо и вдруг подалось ко мне. – И поэтому у тебя нет выхода.
Мою шею будто сдавили стальные пальцы. Но несильно, только так, чтобы не могла кричать. Вихрь над шахматной доской вдруг исчез, оставив четыре ряда серебряных фигур: два с моей стороны и два – со стороны противника.
– С-сыграем, Йана, – вдруг обожгло мою шею, а по телу пробежали мурашки. – Ну же, девочка. Не откажи мне.
Я внутренне напряглась, с ужасом осознавая, что сама не выберусь. И сейчас совсем не отказалась бы от чьей-то помощи. Только вот помощников нет. И пока что единственный выход остаться относительно целой и невредимой – слушаться ночного гостя и не нарываться на неприятности.
Глубоко вздохнув, очень осторожно, чтобы не ощущать боль от впившихся в шею цепких пальцев, я еле слышно произнесла:
– Хорошо.
Миг – тишина. Существо в плаще подалось ко мне, словно пытаясь рассмотреть и определить: действительно ли я согласилась или задумала какую-то пакость? Эх, задумала бы с удовольствием, да только пока не было возможности ее осуществить.
– Молодец, – похвалили меня шелестящим шепотом. – Хорош-шая девочка.
Внезапно мне показалось, что сидящий напротив – женского пола. Однако тут же это подозрение исчезло, так как толком и подкрепить его было нечем. Может, у этого существа вообще нет пола?
– Твой ход, – прошипело оно.
Я посмотрела на фигурки. На миг забыла обо всем на свете, ибо воистину не видала такой красоты. Шахматы были сделаны из светлого серебра с едва уловимым зеленоватым оттенком. Каждая фигура – грифон. Маленький, с изумительно проработанными деталями, характерный. У пешек глаза – чистые аквамарины. У короля – рубины, ферзь – изумруды. Ладьи – загадочно мерцающие александриты. Слоны – зеленые демантоиды. А кони – желтые хризолиты. Вроде все мелкое, но в то же время отчетливо видна каждая деталь. А еще странное ощущение, что только коснешься фигурки, и она оживет.
– На что… – хрипло начала я. – На что играем?
Совсем не верилось, что эти слова произнесли мои губы. Перед глазами почему-то все поплыло, голова закружилась. Хотелось опустить голову на руки и заснуть. Очень хотелось поверить, что это всего лишь бредовый сон. Или хотя бы галлюцинация. Но только не реальность!
– На что, хм… – Собеседник будто задумался. А потом улыбнулся – хищно, страшно. И хоть лицо скрывал плотный занавес ткани, улыбка чувствовалась буквально кожей. – А мы играем на тебя, – выдохнуло оно.
Чьи-то ледяные пальцы забрались под мою футболку. Я вздрогнула, чувствуя, что медленно схожу с ума. Вон же он сидит передо мной! Руки сложены на углу доски. Меня никто не касается! Или…
Пальцы легонечко пощекотали бока, скользнули ниже.
– У тебя нет выхода, Йа-а-ана, – прошипели на самое ухо. – Играй. Играй, как в последний раз.
Самочувствие стало еще отвратительнее. Мерзкая волна слабости накрыла с ног до головы. Я зажмурилась, силясь отогнать гадкие ощущения и сосредоточиться. Господи, что происходит? И Олег не в городе. У кого просить помощи?
Охватила паника, заколотившись в висках крохотным красным молоточком. Во рту пересохло. Шипение нежданного гостя стало неразличимым, только отчетливо слышалась дикая жажда. Желание обладать. Не понять, зачем и для чего, но…
Ледяные пальцы сдавили горло сильнее, не давая вдохнуть. Шею обожгло прикосновение чего-то влажного и горячего, нечеловеческого. Я рванула в сторону, чем вызвала только довольный смех.
– Йа-а-ана…
Неожиданно порыв ветра резко распахнул балконную дверь. Раздался грохот, от которого у меня заложило уши. Лед на шее исчез. Пошатнувшись, я рухнула на пол, не понимая, куда делось кресло.
Стол с шахматами растворился в воздухе. Существо в плаще резко оказалось на ногах. Меня подхватили с пола. К горлу прижалось что-то холодное и острое. Стоять было неудобно, пришлось вытянуться струной. Как же я не заметила, что он такой высокий?
Однако это все было мелочью, когда я увидела, что в балконном проходе стоит… Городовой. На белом лице не дрогнуло ни мускула. Светлые глаза сияли нереальным пламенем. Посмотришь – обожжешься. Ветер трепал его волосы и одежду. Но сам хранитель города стоял, будто высеченная из мрамора статуя.
– Я приш-шла за с-с-своим, – прошипели у меня за спиной. – Она – моя. Моя! – Крик вдруг сорвался на визг.
Городовой не удостоил и словом. Я только смутно отметила, что существо до этого говорило от мужского лица. А теперь…
Он поднял руку и чуть шевельнул пальцами. Всего лишь на пару миллиметров, что толком и не разглядеть. Существо за моей спиной завыло, отпустило меня и сделало шаг назад.
– Будь ты про… – начало было оно, но порыв ветра ударил так, что задребезжали стекла. А в комнате в одно мгновение воцарился мрак.
Повисла тишина.
Я пыталась отдышаться и удержать ускользающее сознание. Нешка медленно выполз из-под кровати и понюхал воздух. Присмотрелся к Городовому, потом подошел ко мне и заглянул в глаза.
Я с трудом сглотнула. С губ рвались десятки вопросов, но сияющие мертвенным серебром глаза Городового не позволили задать ни один из них.
Не знаю, как только выдержала этот взгляд, но все же с трудом сумела добраться до кровати и сесть. Стало немного лучше. Нешка тем временем недовольно фыркнул и важно поцокал когтями в сторону кухни. Кажется, Городовой его совершенно не впечатлил.
Тот посмотрел на кота, потом на меня. На белом лице не дрогнул ни один мускул. Я поняла, что ничего хорошего мне его приход не светит. Хотя… с другой стороны, он явился сам и погнал незваного гостя. При этом без излишней театральности. Просто взял и выгнал. Кажется, совершенно не напрягаясь.
И в то же время я прекрасно понимала, что Городовой взбешен. Просто не показывает этого. До меня дошло, что, пожалуй, в первый раз в жизни мне одновременно хочется убить его и сказать спасибо.
Городовой посмотрел по сторонам. Потом подошел ко мне. Протянул руки и приложил пальцы к вискам. Вмиг стало легче, а извне словно полился поток бодрости и силы. В какую-то секунду даже показалось, что он ласково провел ладонью по моим волосам, однако я тут же тряхнула головой. Нет, этого просто не может быть.
– Спасибо, – непослушными губами прошептала, упорно глядя в пол.
Городовой не ответил. Ладони исчезли. Комментировать произошедшее он, кажется, не торопился. Это и радовало, и заставляло напрячься. В конце концов, я не выдержала:
– Что это было?
– Хотел бы я знать.
Ответ привел меня в ступор. То есть как… хотел бы? То есть… не знает?
Я подняла голову и внимательно на него посмотрела. Но Городовой даже и не думал насмехаться. Его вид был предельно серьезен. Это удивило еще больше.
За окном ударил гром. Ослепительная молния рассекла небо пополам. Повисшая тишина вдруг начала давить физически. Я вздохнула.
– Спросишь у Азова, – внезапно резко сказал Городовой. – Это пришло оттуда. В городе таких существ нет.
Я нахмурилась. Как-то с Азовом видеться не особо и хотелось. Хотя, пожалуй, другого выхода не было. Если эта гадость действительно вышла из моря, то… Я передернула плечами. Не хочу об этом думать. Ненавижу море.
– Вы же пришли среди ночи не для того, чтобы спасти меня от неведомого гостя? – произнесла я куда резче, чем планировала.
Губы Городового внезапно тронула едва заметная улыбка.
– О да.
Я сразу даже не поверила услышанному. Неужели проскочили довольные нотки? Однако стоило только на него глянуть, и сразу стало ясно: шуточки закончены. Сейчас будет серьезный разговор.
– Самочувствие ничего? – лениво бросил он и тут же продолжил, не дожидаясь ответа: – Пора взяться за работу. Сегодняшняя ночь для многих оказалась последней. А поскольку этот бездельник Грабар укатил, то придется общаться напрямую.
– Не такой уж и бездельник, – буркнула я, защищая напарника и собираясь с мыслями.
Кстати, занятное дело. Городовой мог незлобно ругать Грабара, но никогда и словом не обмолвился о его буйной родственнице-одесситке. Интересно, это неспроста или как?
– Что произошло?
– Пять смертей во сне, – сухо сообщил он. – Пошли, слушать землю и держать шаги – твоя работа.
– Я… – начала было, но от меня только отмахнулись.
– Не промокнешь.
И он подошел к балконной двери. Распахнул ее настежь, потом посмотрел на меня и чуть криво улыбнулся. Сделал приглашающий жест рукой.
Ничего не оставалось, кроме как встать, гордо расправить плечи и принять приглашение. С запозданием я отметила, что мое обычное желание придушить эту заразу сейчас находится где-то в самом темном уголке сознания.
Внезапно образовался узкий туннель, словно кто-то поставил огромную пластиковую трубу, которую огибали, не смея просочиться внутрь, капли дождя.
«Ишь ты, пижон, – подумала я. – Не хочешь ножечки промочить! Ну и… все остальное тоже».
Городовой двинулся вперед. Я – следом. Глянула вниз, и сердце на мгновение замерло. Все же… Ночь… Спящая улица Суворова. Листва, вымытая дождем. И холодный ветер, пробирающий до костей.
Я бросила на Городового злобный взгляд. Сволочь. Мог бы дать пару минут накинуть рубашку. Все-таки все уже умерли, а мне как-то утром встать с заложенным носом не улыбается.
Мой взгляд не остался незамеченным. Это ощущалось буквально кожей. Городовой с невозмутимым видом шагал рядом, сложив руки за спиной. Светлые волосы едва-едва шевелил ветер.
– Ты меня так ненавидишь, что прям немного неловко. Откуда столько страсти, Колесник? – Его голос прозвучал ровно, однако показалось, что меня ударили кулаком в солнечное сплетение.
Я задохнулась. Но потом взяла себя в руки. Ничего особенного. Просто штучки Городового. Проверяет. Смотрит. Играет. Ухмыляется.
– Мне не за что вас любить, – прямо сказала я, глядя себе под ноги.
Невероятно, ступни парили в нескольких метрах над бетоными плитами, клумбами и скамейками.
– Это нормально, – ни капли не смутился Городовой. – Хоть и обременительно.
Я подозрительно покосилась на него. Как пить дать, издевается. А у меня даже сейчас нет ни сил, ни желания вцепиться в него и вытрясти всю душу. Грабар бы сказал, что холодный разум наконец-то восторжествовал над моими неуемными эмоциями. Но это не так. И все же…
– Первая жертва – студент кораблестроительного университета, – вдруг резко перевел он тему, и дождь сильнее застучал по крышам домов.
Меня окутал холод, а внутри цепкими пальцами все сжал страх.
Внизу пробегала серая прямая дорога. Машины, вздымая море брызг, проносились вперед, сверкая желтыми фарами. Внезапно. Ночь, а люди не спят.
– Девятнадцать лет, – продолжил Городовой. – Евгений Столярский. Первый курс, факультет кораблей и океанотехники.
Мы миновали Морскую академию. Памятник Федору Федоровичу Ушакову на миг шевельнулся, проводил нас темным взглядом. У меня по спине невольно пробежала дрожь. Пришлось сделать глубокий вдох. Ушаков – не моя парафия. Тут уж местные чувствуют его лучше. Мое – это Суворов. Кто смотрит на твой дом, тот и руководит душой.
– В комнате он был один. Дежурный клянется, что никого на этаже не было, – глухим голосом продолжил Городовой.
Мы прошли над площадью Свободы. На мгновение я задержалась, залюбовавшись ночной подсветкой возле здания облгосадминистрации. Но тут же поспешила за Городовым. Тот явно ждать не будет.
– Как же его нашли? – тихо спросила я.
– Сосед зашел в комнату, – хмуро ответил Городовой. – Он же и поднял шум. Столярский лежал на спине, сложив руки на груди. В пальцах была зажата карта.
Я приподняла бровь:
– Карта?
В пространстве едва различимым серебристым светом замерцали ступени. Мы спустились по ним прямо к деревянным дверям кораблестроительного университета. Хотя если быть точнее, то в Херсоне находился филиал Николаевского Университета Кораблестроения. В просторечии его именовали «корабелкой» и не особо вдавались в подробности.
Рука Городового легла на ручку двери: большую и вытянутую, с конусообразными набалдашниками. Ветер рванул кроны деревьев, раскачал, как в безумном танце.
Я нахмурилась:
– Зачем в университет? Сейчас приедет полиция. К чему задерживаться?
– Полиция уже там, – ровно ответил он и, открыв дверь, нырнул внутрь. – Идем.
Возражения явно слушать не собирались. А у меня как-то не оставалось желания торчать под дождем. Ведь стоило только Городовому оказаться в холле университета, как исчез защитный купол, и все прелести ливня я ощутила от и до.
В университете было тихо. Темно. Кто станет сидеть ночью в августе в учебном заведении? Во всяком случае, сейчас, когда в общежитии все стоят на ушах.
– Слушай, – коротко бросил он.
Я замерла. Почему-то возражать не появилось никакого желания. Городовой знает, как лучше. И сейчас стоит слушаться, а не строить из себя звезду танцпола.
Я пустила в землю прощупывающие импульсы. Они ушли, будто в песок. Нахмурилась, послала импульс посильнее, так, что аж свело сжатые кулаки. И тут же что-то негромко щелкнуло, а пол под ногами загудел.
Пространство вокруг задрожало, пошло рябью, как вода тихого озера, по которой вдруг пустили несколько камешков детской рукой. Место, где я стояла, стало ярко-красным, ступни обожгло. В воздухе появились аквамариново-голубые разводы – извилистые, непостоянные, струящиеся, как вода. Появился запах соли, смешанный с какой-то гнилью.
Кто бы здесь ни проходил, следы он оставил. Явно не человек. Возможно, существо, сходное с тем, что было у меня в квартире. Однако я тут же заколебалась: стоит ли такое говорить? Может, после произошедшего мне это только кажется? Все же впечатлило неслабо.
Городовой взмахнул рукой. Его ладонь прошла горизонтально над полом, словно рассекая воздух. Миг – меня ухватил чудовищный водоворот и утянул прямо в себя. Перед глазами замелькали картинки: вечер, включенная настольная лампа, разбросанные мелкие красные бусинки. Чуть поодаль – кровать, на которой, укутавшись в плед, лежит женщина.
Вдох. Смена картинки – подъезд, разбитая лампочка, запах сырости. Лежащий на спине человек. Мужчина. Только не разобрать, какого возраста. Щелчок – мальчишка лет девяти. В детской комнате на полу рассыпались игрушки, а их хозяин лежит прямо на коврике, так и не добравшись до кроватки. И еще – хрупкая девушка в кружевном белье. Прямо на кровати, только та почему-то не расстелена. Кажется, просто не успели.
Аквамариновые змеящиеся линии прочертили пространство и метнулись влево по коридору – к общежитию. Следы существа звали, манили за собой. Я сделала маленький шажок. Городовой остался за спиной. Руку он так и не опустил, словно удерживал рассеченное пространство и не давал ему схлопнуться.
Я оказалась в темной комнатке. Две кровати, тумбочка, большое окно. На подоконнике зарядка от телефона. На тумбочке возле кровати – ноутбук. Сквозь меня вдруг прошла туманная фигура человека в полицейской форме. Послышались приглушенные голоса.
Я сообразила, что Городовой наложил одну реальность на другую, давая мне возможность увидеть жертву, но без вмешательства в дела полиции.
Жертва. Темноволосый мальчик в одних джинсах. Руки сложены на груди. Пальцы окровавлены. Между ними зажата карта. Хм, больше игральной, уж ближе к Таро. Я присмотрелась. Нет, это все только кажется. На самом деле все не так.
У карты рубашка – фиолетово-черная, с россыпью звездной пыли. И пусть другие не замечают, но я вижу это вязкое мерцание, потустороннее. А еще прекрасно помню руки, которые держали подобные этой карте несколько лет подряд.
Мне стало дурно. Карта была из колоды Грабара.
Назад: Глава 1 Конец не лета
Дальше: Глава 3 Ледибой