– Не люблю гостей незваных, – ответила я ровным голосом, однако внутри все сжалось.

Ему было около сорока. Во всяком случае, так выглядел. Белые, почти серебристо-седые волосы, длиной до плеч. Кожа – загорелая, почти бронзовая. Из одежды: кофта-сетка, джинсы в дырках. Босой. На шее – кулон на черной веревке. Но не разглядеть, какой именно – слишком далеко. Лицо, словно высеченное из камня. Высокий лоб, прямой крупный нос, четко очерченные губы. Скулы – высокие. Глаза не пойми какого цвета. То голубые, то зеленые, то серые. И если б свет менялся – ясно. А так сидит в тени же. Бр-р, не понять.

Он поднял руку и поманил к себе. Движение вышло нечеловечески плавным. Как будто не было костей и мышц, а вся конечность состояла из воды. И в то же время чувствовалась нереальная сила. Сразу стало понятно, что лучше не приближаться.

– Иди сюда, – мягко, но повелительно произнес он.

Я открыла было рот, чтобы послать его подальше, но дверь сама захлопнулась, подтолкнув меня в спину. Непривычно громко щелкнул замок.

Я сглотнула. Трое и Сестра, помогите. Кажется, я серьезно попала.

Говорить, что узнала незнакомца, даже не стоило. Это он – гость в моей квартире. Он – снившийся несколько раз. Он – уведший по звездной дорожке, чтобы показать древний курган.

– Не бойся, – улыбнулся он. – Хотел бы тебя убить – убил бы. Лучше сядь.

Сказано было таким тоном, что я сразу поверила. И впрямь – мощь у сидевшего передо мной существа была огромна, раз оно могло проникнуть куда угодно и делать что пожелает.

Оно. Существо. И пусть оболочка человеческая, но это только игра. Ведь слышно, что в его голосе плеск волн, а номер наполнил запах соли и тины. Чего только стоит одна эта улыбка. Словно он еще не решил, что со мной делать. Ибо вариантов много, и все такие чертовски привлекательные.

Глубоко вздохнув и сообразив, что сесть, кроме как на кровать, больше негде, я подошла и опустилась на край. Не стоять же истуканом, в конце концов.

– Вот так уже лучше, – одобрил он. – Я не такое чудовище, как ты вообразила.

Покосившись на него, поняла, что действительно не такое. А куда… куда хуже.

– Кто вы? – тихо, но твердо спросила я, понимая, что пора дело брать в свои руки.

Правда, в свои – сильно громко сказано. Повисла тишина. Слышно только, как заливается ласточка на балконе. Внезапно он склонился к моему уху и шепнул:

– Азов.

Обычные звуки превратились в соленые брызги, оказались на коже, заставили замереть каменным изваянием. По спине пробежали мурашки. Я медленно повернула голову и встретилась с его взглядом. Глаза, что бездна. Ни дна в них, ни края. Но есть и солнечные блики на голубой воде, и белые пенные гребни, и чернота зарождающегося шторма. Все вместе. Страшно, опасно, нельзя.

Пусть Азовское море самое мелкое в мире. Только никто не говорит, что самое безопасное. И гибнет в нем столько людей, что невозможно и представить. И шторма разыгрываются не на шутку.

Губы Азова улыбнулись – тонко, призрачно. Но глаза так и остались холодными.

– Или хочешь знать все мои имена?

Я покачала головой, отгоняя вмиг расползшийся льдом внутри страх. Спокойно, Яна, спокойно. Раз он так пришел, то явно не собирается убивать. Иначе б сделал это более изысканным способом.

– Азов так Азов, – покладисто согласилась я. – Чем обязана визитом?

Он выпрямился, расстояние между нами вновь увеличилось. На этот раз в странных глазах насмешки не было. Скорее, холодная серьезность.

– Что ж, ты не глупа. Это радует, – спокойно произнес он, и я нахмурилась.

Ну, спасибочки на добром слове, а то уж прям занервничала. Однако он как ни в чем не бывало продолжил:

– Изначально все было куда проще. Я не думал, что потребуются умения Слышащей Землю. Но чуть позже выяснилось, что с землей мне лучше не связываться. А ты… ты слишком упряма, чтобы слушать предупреждения, да?

Я сделала вид, что не обратила внимания на прозвучавшую подколку.

– У меня задание Городового. А с ним спорить неразумно.

Азов хмыкнул:

– Дражайший Данила Александрович. Как же, как же. Знаю. Есть у него занимательные привычки не жалеть своих сотрудников.

Впервые за все время мне не хотелось возражать. Городовой – это такая зараза, что не стоит стоять рядом. Иначе будут большие проблемы и немного трупов.

– Перейдем к делу? – направила я разговор в нужное русло и отвела взгляд. Все-таки смотреть на него – испытание еще то. Словно отражение в морской глади: нестабильное, ненадежное, готовое в любую минуту измениться под дуновением ветра.

– Да, – кратко ответил он. – Поговорим о маньяке. Я знаю, что ты пытаешься найти его, вот только не с того бока начала.

– Да? – мрачно отозвалась я. – А с какого же надо было?

– Начинать надо было не с маньяка, а с его жертв. Поверь, они куда опаснее.

Я не поверила своим ушам и молча уставилась на него. Бред какой-то. Они сами себя так изуродовали, что ли?

– Только не говорите мне, что это было ритуальное самоубийство.

Азов легонько щелкнул пальцами, и к нему вдруг по воздуху медленно подплыл сверток с веретенцами, которые передала мне незнакомая Ира.

– Не скажу, – невозмутимо сказал он. – Потому что это не самоубийство.

Ничего нового, Америку не открыл. Правда, тон, которым это было сказано, заставил насторожиться. В мозгу забрезжила догадка, однако ухватить пока ее не удалось. Внезапно только сейчас я осознала, что зря не продумывала этот вариант. И тут же почему-то стало стыдно.

– А я предупрежда-а-ал, – протянул Азов, словно прочитав мои мысли.

– Лучше б помог, – буркнула я, сама не заметив, как перешла на «ты». – Виной всему существо из озера, так?

Азов нахмурился:

– Существо из озера уж скорее враг нашего врага. А Тот, из кургана, и есть наша проблема.

Тот, из кургана. Прям тебе Роджер Желязны восстал из могилы. Я вздохнула. Кажется, ничего хорошего мне не светит. Да и остальным тоже.

– А можно с самого начала?

Азов кивнул:

– Можно. Но сначала тебе нужно выехать отсюда.

– Из Стрелкового? – уточнила я, стараясь не выдавать мелькнувшей надежды.

Ну, да. Пожалуй, местечко не такое плохое. Но глядя на то, что тут происходит, да еще возле моря… Лучше город. Домой хочу. К тому же Грабар меня прибьет. Ведь ясно же сказал, что мне нужно в Херсон. Но пока… не складывалось.

– Из гостиничного номера, – даже не улыбнулся Азов. – Насколько я знаю, заплачено за три дня?

Я изумленно уставилась на него. На душе вмиг стало тоскливо. Эта зараза следила за мной. И хорошенько так следила.

Азов тем временем с крайне довольным видом откинулся на стенку. Заложил руки за голову, довольно ухмыльнулся:

– Не смотри на меня так. Я не собираюсь воспользоваться твоим невинным телом.

Я стиснула зубы, про себя повторяя считалочку про короля. Сомнительные шутки и сомнительный тип. Специально дразнит, как и Городовой. Только тот работает по-другому. Злее, больнее, с насмешкой. Этот тоже не букетик фиалок, но все же совсем другой.

– Куда тогда? – задала я весьма лаконичный вопрос.

Азов не смутился:

– Поверь, у меня есть место. Только одно условие – выключить телефон.

Это мне не понравилось. Этот телефон, мать его за ногу, и так работал через раз, и до Грабара фиг дозвонишься, а тут еще сделать такое нарочно. Поэтому отрицательно мотнула головой.

– Сначала информация, – поставила ему условие.

Азов лениво улыбнулся, даже не подумав поменять позу.

– Как хочешь, – бросил он, правда, я расслышала нотки раздражения. – Но если не поверишь – слушать не буду. Итак, задавай вопросы.

Я немного растерялась. Их было слишком много. Мысли надо было как-то упорядочить. Если понять, зачем я существу из моря, можно было относительно просто, то вот дальше – какая-то загадка. Я подозрительно покосилась на Азова. Кстати, он так и не сказал, кем является. Судя по силе, явно не мальчик на побегушках хозяина вод, но…

Пришлось повернуться полубоком, чтобы все же смотреть собеседнику в глаза. Он тем временем вынул веретенца, и теперь они, вертясь вокруг своей оси, медленно плыли по воздуху. Однако далеко от него не отлетали.

– Фокусник, – буркнула я.

– Есть немного, – согласился Азов. – Так что? Я жду.

И внимательно посмотрел на меня. Тишина стала вязкой и непроницаемой. Словно из комнаты вдруг выкачали весь воздух. Мне стало жарко. Мысли путались. Я невольно впилась пальцами в край кровати. Только не поддаваться гипнозу. Мигом пустила вниз импульс – к земле. Чтобы можно было расслабиться и сбросить напряжение.

И тут же спросила:

– Тот, из кургана… кто это?

Азов еще какое-то время смотрел на меня, будто не верил услышанному, а потом одобрительно хмыкнул:

– Соображаешь. Это прекрасно. Ну, так слушай…

Давно, веками не сосчитать и секундами не измерить, нынешние земли пустовали. Но не из-за отсутствия жизни, просто люди сюда еще не дошли. Мое море было еще не столь соленым, а озера дарили жизнь.

Тот, из кургана, появился из ниоткуда. Не разобрать, где ранее был его дом. Он изначально никак не проявлял своего присутствия, разве что ветер и шелест волн переговаривались между собой.

А потом пришли люди. Пришли с востока. Они остались здесь. Потомки назовут их стоянку Кермек. Многое сотрется из памяти. Включая и то, что при помощи бубна и нескольких жестов, спрятанных в глубине веков, они вызывали сущности, которым не место на земле. С первой смертью обитателей стоянки пришел Он. Без имени и лица. Но с властью, полученной от тех созданий, которым поклонялись и будут поклоняться люди во все времена.

Шло время. Звенели на берегу моря чужие голоса, смеялись чужеземцы. Пестрые шатры стояли на ветру, и тлели угли от костров.

Босоногие смуглые люди. Дети. Девушки, вешающие на грудь звенящие ожерелья. Бородатые мужчины с луками. Табуны лошадей. Закатное солнце, провожающее народ за народом. Ветер, целующий бесстрашных сарматок. Плетущий смоляные косы задумчивым дандарийкам. Шутливо ласкающий озорных синдок. И шепчущий древние тайны на ухо коварным меоткам.

История не сохранила их имен, но…

Голос Азова смолк. Веретенца замерли в воздухе. А потом медленно подплыли ко мне. Остановились возле лица. Одно робко коснулось щеки. Я осторожно отодвинулась. Этого еще не хватало.

– А дальше-то?

Азов поманил веретенца к себе. Два вернулись, но самое ближайшее ко мне и не подумало. Я вздохнула и взяла его в руку. Ладонь вдруг обожгло. С губ сорвался вскрик.

– Тш-ш-ш, – шепнул Азов мне на ухо, и вдруг дошло, что он рядом и прижимает меня к себе.

Кожа на запястье треснула, окрасилась алым. Крик замер у меня на губах, внутри словно образовалась огромная пустота. Веретенце входило все глубже и глубже, истончалось, будто длинная игла. Перед глазами появился туман. Боли не было, но я знала, что шевелиться нельзя. Иначе – быть беде. Игла превратилась в расплавленное серебро, потекла по венам вместе с кровью.

Осознание, что рядом Азов, исчезло. Растворилось предрассветной туманной дымкой в наступающем знойном дне. В голове зашумело. Виски вдруг пронзило болью. Я сдавленно охнула. Ощутила на губах привкус боли. Подушечки пальцев закололо множество иголочек. Где-то шелестел ветер. И, кажется, шумело море.

Ноздри защекотал запах дерева, сухой травы и масла. Слабый огонек отбрасывал тень на стену, плясал диковинный языческий танец.

– Сам ко мне придешь, сам меня найдешь, – дрогнули мои губы, шепча слова. Только язык явно не русский, а непонятный, древний. Но все значения ясны, словно идут изнутри.

Под рукой уверенно крутилось колесо прялки. Стук – один оборот. Стук, стук – два оборота. И тянулась нить – серебристая, тонкая. А коснешься пальцами – что лед. И порежет так, что мало не покажется. Оно и видно – не зря пальцы обагрены кровью. Но останавливаться нельзя. Откуда я это знаю?

«Земля тебе это говорит, – пронесся в голове шепот Азова. – Она все помнит, она знает».

– Сгинут враги мои, исчезнут недруги. Выйдет из моря ашаук, станет моей защитой. Покроется пылью меч Тиргатао, станет прахом ее плоть.

И столько злобы и ненависти было в этих словах, что меня замутило. Сознание начало ускользать, как тонюсенькая ткань под грубыми пальцами.

Только прялка пела свою ритуальную песню, вторя словам девушки.

– Не будет покоя ни на земле, ни на море. Пеплом останется, солью покроется, – звучал тихий срывающийся шепот.

Стук – один оборот. Стук, стук – два оборота.

Натянулась серебряная нить, вымазанная густой кровью. Сладковатый запах стал в горле.

Я закашлялась, из груди вырвался стон. Словно было тяжело и больно держать эту нить. Впрочем, предположение оказалось почти верным: слишком медленно, слишком тяжело было прясть нить жизни.

Стук – один оборот. Стук, стук – два оборота.

Черная прядь соскользнула вниз. Загорелая рука с широким металлическим браслетом резко заправила ее за ухо и вернулась назад, придерживая колесо.

– Станет она прозрачной, холодной. Забудет свое имя. Покроется ржавчиной ее щит, издохнет конь. Растает белое тело в соляной могиле.

Стук – один оборот.

Нить натянулась, но не лопнула.

– Ударит молнией, расколет на тысячи тысяч осколков, выбросит в море. Позабудет земля свое дитя.

Стук, стук – два оборота.

– Поглотит Тиргатао море…

В углу вдруг появилась тень. Распустилась дивным цветком, обволокла живой тьмой часть пола и стены.

Стук… колесо замерло. Серебристая нить скользнула по пальцам, словно желая упасть на пол.

– Зурет, Зурет, Зурет…

Еле слышный шепот. Мое-ее сердце пропустило удар. Кто пришел на зов? Эта тень не может быть тем, кого ждали.

Тень дрогнула, раскинула во все стороны щупальца, как цветок-кракен. Нить все же коснулась пола. Тень заволновалась, будто почуяв что-то.

– Зурет, Зурет, Зурет, – прошелестел шепот, от которого по коже пробежали мурашки. Щупальца жадно затрепетали, потянулись к прялке, словно сами хотели покрутить.

Онемение сковало тело. По виску потекла холодная капля пота.

Но вдруг распахнулась дверь, и на пороге показался невысокий мужчина в черном плаще. Откинул капюшон, по плечам рассыпались седые волосы. Он внимательно посмотрел на меня темными глазами, в которых плясали едва заметные огоньки превосходства.

– Получилось, – прошептал он. – Получилось, дочь моя! Сегодня Он ждет нас!

Внутри что-то зазвенело от радости, будто натянутая струна. Но в то же время стало тревожно, и сердце сжалось. Вдруг все пойдет не так, как задумано? Ведь сорвать план может кто угодно. Да еще эта тень. Стук колеса разбудил того, кого не стоило тревожить. Но, может, удастся обойти запреты? Тот, из кургана, обещал помощь. А значит, есть надежда!

Я посмотрела на свои руки, потом покосилась на колесо. Оно стояло неподвижно. Серебряная нить мигом потускнела, а после и вовсе исчезла, скрывая следы ворожбы, будто и не было.

Принесенная весть и радовала, и одновременно тревожно сжимала сердце.

– Все у нас выйдет? – В женском чужом голосе, слетавшем с моих губ, звучала неопределенная тоска.

Мужчина кивнул. Улыбнулся – мягко, по-доброму. Только в темных глазах вспыхнуло пламя – холодное и гнилое. От которого мне стало не по себе.

– Он не дает пустых обещаний. Ашаук вот-вот выйдет из вод.

Я резко вскинула голову, даже позабыв о своей неуверенности.

– Как уже так быстро?

Мужчина довольно потер ладони в предвкушении чего-то невероятного.

– Да, Зурет, да! Он быстр, как ветер! Мы освободим его из кургана!

Я почтительно склонилась.

– Ты воистину стал сильнее, отец, – прошептали мои губы.

Только сердце почему-то заныло от нехорошего предчувствия, что к кургану придем не мы одни.

– Кстати, – неожиданно спросил он. – Чего этот прихвостень Тиргатао, Натай, вдруг начал тобой интересоваться?

Перед глазами вдруг все потемнело. К горлу подобралась дурнота, а голова закружилась. Натай… кто такой Натай? Имя почему-то показалось странно знакомым. Только сейчас было не до него.

Азов подхватил меня под руки и помог сесть. Я мотнула головой. Сообразила, что нахожусь на берегу. Сижу на какой-то подстилке и все неровности очень хорошо ощущаю собственной задницей.

Спустя секунду дошло, что сейчас ночь. Прыжки из прошлого в настоящее крайне вредны для здоровья и восприятия окружающей среды.

Звезды сияли ярко-ярко. Аж страшно смотреть вверх. Я вновь посмотрела на свои руки, будто желала увидеть там призрачную кровь. Нет, ничего. Только воспоминания. От произошедшего было холодно и муторно. В то же время рубашка липла к спине, а мерзкая слабость заставляла подрагивать руки и ноги.

– С чем связалась эта Зурет? И сколько лет этой истории? – спросила я, чувствуя, что Азов находится за моей спиной.

– Считает ли человек минуты? – философски изрек он и положил ладони мне на плечи. – Давно. Точно не скажу.

В этот раз я толком даже не обратила внимания на прикосновение. Точнее, обратила, но не хотелось сбрасывать его руки. Наоборот – пусть побудет так. Хоть какая связь с реальностью.

– Связалась не Зурет. А ее отец, Максай-прорицатель. Уж начал заниматься вещами, в которые нос совать не следовало. Ему удалось разгадать знаки тех, кто жил на стоянке, я имею в виду, Кермек. Тот, из кургана, услышал зов. Но чтобы выйти на землю, ему требовались жизни, человеческие, и много.

Я хмыкнула:

– Неужто пообещал власть над миром?

Ладони Азова накрыли мои лопатки, медленно скользнули ниже. По коже разлилось приятное тепло. Зачем он это делает?

– Кто его знает. Скорее уж показать мир, откуда он явился. Или приоткрыть завесу будущего. Тот, из кургана, может многое. Поэтому, когда понял, что эта дрянь намеревается выползти наружу, направил к кургану людей.

Ладони совершали круговые движения.

– Людей? – переспросила я.

– Как бы ни была хороша Зурет, искусная пряха и красавица, – шепнул Азов мне на ухо, – а все равно не нравилась она Натаю, охотнику и воину. Чувствовал он, что у красавицы гнилое сердце. Как бы ни была трудолюбива и храбра Зурет, но все же перешла дорожку воительнице Тиргатао. А та не признавала ни черной ворожбы, ни лютой жажды власти. В общем, сначала была у них скрытая вражда, а потом перелилась уже в открытую. Каждая так и ждала, чтобы сделать сопернице подножку.

– Тиргатао положила глаз на воина, что ли? – уныло протянула я, глядя на плещущие волны.

Как-то уж совсем печально: бабские разборки, а тут гибнут люди.

Азов провел кончиками пальцев по моей пояснице, поднырнув под футболку. Я попыталась отклониться, но меня тут же вернули на место.

– Сиди. Что я, не знаю о твоих болях в спине?

Я потеряла дар речи, забыв, как дышать. То есть… Дьявол, откуда он знает? Боли у меня были несколько месяцев назад. И действительно прописывали массаж. Однако я побывала лишь на нескольких сеансах – потом работа закрутила, было уже не того. Но этот-то откуда знает?

Азов это дело знал и, видимо, любил. Осторожно надавливал на позвоночник, растирал мышцы ладонями, замирал именно тогда, когда с губ уже был готов сорваться стон. Мыслить трезво не получалось. Слишком расслабляло, слишком хотелось прилечь прямо на этой подстилке и забыть обо всем. Но нельзя было. Нельзя.

– Тот, из кургана, был благосклонен и к Зурет, – произнес Азов. – Наделил ее даром пряхи, научил зачаровывать человеческую жизнь. Пока прядет ниточку – живет человек. Оборвет – вот тебе и погребальный костер. Самое мерзкое – поймать ее не могли. Поэтому и творила она долго все, что хотела. Тот, из кургана, хорошо оберегал свою девочку. Да и Максая тоже радовал. Пока Тиргатао не убедила вождя, что его прорицатель продался злу.

– Как пафосно, – выдохнула я, блаженно прикрыв глаза.

– Пафосно или нет, а Тот тогда был еще сильнее, чем сейчас.

– Сейчас?

Повисла тишина. Я медленно повернула голову и посмотрела в глаза Азова. Он хмурился. Даже руки замерли. И вмиг стало как-то холодно и неуютно.

– Сейчас, – подтвердил он. – Как я уже говорил, прошлое не исчезает. То, что на него не обращают больше внимания, не значит, что оно рассыпалось в прах. Поэтому всегда надо об этом помнить.

Я вздохнула. Услышанное совсем не радовало. Если здесь где-то спит могущественная сила, настроенная далеко не доброжелательно, то это будут очень большие проблемы.

– Кто-то нашел могилу Зурет. И пробудил ее дух. Ашаук снова бродит по земле, взывая к своей хозяйке.

Я потерла виски, провела ладонью по лицу.

– Кто это? Кого просила Зурет?

– Ашаук – охранник, преданный пес, которого приставил к своей пряхе Тот.

Я хмыкнула. Кажется, начинаю понимать, что к чему. Правда, пока своими догадками делиться не стоит.

– Как от него избавиться? – спросила я. Встретилась со ставшими темно-синими глазами и немного неловко улыбнулась: – Спасибо за массаж.

– Сначала нужно избавиться от нее, – ровным тоном сказал он, не отводя взгляда. – И только после этого ашаук исчезнет вновь.

А потом, не говоря ни слова, Азов склонился ко мне, вплел пальцы в волосы и прижался к губам.