Из традиционно-праздновательного
В местности, где Мама родилась и выросла, в ночь с шестого на седьмое января действовало только одно правило: «Кто не спрятался – я не виноват».
В смысле если ты не успел с темнотой зашторить окна, законопатить двери, сделать звук в телевизоре на минимуме и притвориться, что тебя вообще нету – все, готовсь принимать дорогих гостей.
Тот, кто видел старый фильм «Вечера на хуторе близь Диканьки», примерно сможет понять, о чем речь.
Нет, с ведьмой и чертом в те моменты Мама не встречалась, а вот колядующие…
Присутствовали неотвратимо.
И да, хоть мешками на санях «добро» не уносили, но…
На нормальное застолье даже со спиртным народ насобирать вполне мог.
И их мало интересовало, празднует кто-то этот праздник или нет – они уже пришли и точка!
Даже советская атеистическая идеология, вдалбливаемая гражданам годами, не могла повлиять на происходящее.
Мамины родители никогда не прятались и к этому делу подходили основательно.
Возле входной двери на комоде, рядом с телефоном выставлялся огроменный пакет с ассорти из конфет и пряников,
А рядом несколько рюмок и пару бутылок с горячительно-согревательным.
В холодильнике же томилась бутербродно-угощательная закуска, а на столах накрытые полотенцами тазики с пирожками и пирогами.
Сладкое ассорти обычно расходилось к часам десяти, когда все малолетние колядующие разбегались по домам к своим теплым постелькам, с пакетами «честно заработанного» и отпетого, кто на что горазд, сладкого сокровища.
Наступало затишье в пару часов.
Пока колядники постарше сидели за столом еще дома, заранее себя согревали и доводились до той кондиции, когда срочно нужно проветриться.
И желательно на морозе.
А еще желательнее, подальше от собственного дома.
А вот потом…
Сначала в дом вламывалась группа товарищей.
Разноголосо, иногда не попадая ни в такт, ни в ноты, пела песни и умолкала в ожидании, чем их одарят…
Мамины папа с мамой работали, как на конвейере.
Пока хозяин дома подносил каждому наполненную рюмку и тарелку с закусем, хозяйка дома паковала пироги, пирожки и остатки конфеточек на десерт.
Благодарные певуны от души всему дому желали всего-всего и до самой крыши, а потом в скоростном режиме ретировались, спеша к соседнему дому…
Стук в двери не прекращался.
Возраст колядующих скакал от семнадцати до пятидесяти.
А Мамин папа готов был уже просто дежурить у дверей, требуя от своих дочерей синхронное суфлерство о показываемом по телевизору.
Ближе к трем ночи наступала относительная тишина.
Основная группа «поющих вымогателей» уже разбредалась по фазендам и устраивала повтор согревательного застолья с уже «награбленного благородными разбойниками».
Мамины родители с чувством выполненного долга перемещались в зал и, изредка подрываясь на пошкрябывания в дверь, от запоздалых колядующих певунов.
Все стихало примерно на неделю…
До Старого Нового года.
И тогда все семейство было опять на посту и во всеоружии.
Подготавливая не только угощение, но и веник.
Нет, не для того, чтобы «гнать поганой метлой» из дому всех, кому медведь на ухо наступил.
Просто, если вовремя не выметать крупу, щедро «засеваемую» в коридор очередной партией поющих, можно запросто оказаться погребенными заживо ею же.
Правда, искусство увернуться вовремя от запущенной в тебя жмени этого добра и не дать попасть тебе же в морду лица тоже надо было в себе воспитать.
Иначе потом еще долго можно было выгребать из-за шиворота и тапок неудобные крупинки.
