Лира с жадностью ела. Она была растрепана, перепачкана пылью и сажей, без ярких цветов в волосах и на шее, но Мор все равно ею любовался. Просто невероятно, что она здесь, с ним.

– Значит, ты убежала, чтобы тебя не выдали за Грата, – подытожил он ее рассказ.

Лира кивнула, не переставая жевать.

– И ты сумела уйти от Орды. Поразительно.

– Я уж думала, что попалась. Наверное, они просто выдохлись.

– И ты пришла сюда. – Мор обвел рукой опустевшее поселение. – Летом твои родные вернутся.

Лира взглянула на него.

– Я пришла сюда, потому что хотела найти тебя, Мор. Разве ты не понял? Убежав от Сородичей, я отправилась к тебе.

У Мора пересохло во рту. Он потупил глаза и почувствовал, как сильно и гулко забилось сердце.

– Я много лет хотел сказать тебе кое-что, Лира. – Он поднял взгляд, и ему показалось, будто она угадала его намерения. – Всю жизнь я был влюблен в одну девушку. Когда мы оба повзрослели, мои чувства к ней окрепли. Я люблю эту девушку всем сердцем. Тебя, Лира. Я люблю тебя.

Лира откинула волосы, упавшие на лоб. Ее глаза засияли.

– И я люблю тебя, Мор.

Ему захотелось прижать Лиру к себе, поцеловать ее, но ему недоставало опыта в обращении с девушками, и он не знал, с чего начать. Они сидели на камнях на расстоянии двух вытянутых рук. Как ему дотянуться?

– Я изгой. Я так и не стал мужчиной, – к собственному удивлению, произнес Мор. – Я живу в пещере на ничьей земле.

– Для меня ты – мужчина.

– Женский совет никогда не допустит, чтобы мы…

Лира улыбнулась.

– Ты пытаешься переубедить меня?

– Конечно, нет.

– Обними меня, Мор, – сказала Лира, раскинув руки.

Они долго целовались, сидя на камне. Неожиданно Мор отстранился.

– В чем дело? Почему ты так странно смотришь на меня? – полюбопытствовала Лира.

– Я должен сказать тебе еще кое-что, – ответил Мор.

Деникс отыскала Сайлекса, Тока и Крэгга на берегу реки, в одном дне пути от лагеря Волколюдей. Отец с сыновьями отдыхали, сидя на земле, но, заслышав шаги, в тревоге вскочили.

Сайлекс обнял девушку, заметив, как вздрогнули при этом сыновья. Что ж, какая разница, узнают они сейчас или потом.

– Наверное, у тебя важные новости, Деникс. Давайте присядем, нам есть что обсудить, – предложил Сайлекс.

Скрестив ноги, они сели на землю. Деникс, заранее подготовившаяся к этой встрече, теперь не знала, с чего начать. В глазах мужчин мелькнула тревога, и Деникс поняла, что чем дольше она подыскивает слова, тем мрачнее становятся их опасения.

– Деникс? – с дрожью в голосе позвал Сайлекс.

– Ови. Твоя сестра. – Деникс в двух словах рассказала, что произошло. Мужчины слушали, горестно потупившись. Закончив рассказ, Деникс беспомощно огляделась. Ей хотелось обнять и утешить Сайлекса, но она не посмела поддаться порыву в присутствии его детей.

– Ее одежда была аккуратно сложена. Наверное, Ови случайно… – Деникс не договорила. – Мне очень жаль, – прошептала она.

– Это была не случайность, – поправил ее Крэгг, утирая слезы. – Это была не случайность.

– Ты откуда знаешь? – резко возразил Ток.

Крэгг бросил твердый взгляд на Сайлекса.

– Тебя я тоже не виню, отец.

«Не винишь меня? С чего бы ты стал меня винить?» – хотел спросить Сайлекс, но смолчал. Очевидно, Крэгг давно обо всем догадался.

Ток поднялся.

– А я говорю, что это ты виноват, – бросил он с презрением и, отвернувшись, зашагал к реке. Значит, и Ток знал обо всем. Знал о них с Деникс.

Деникс залилась слезами.

– Прости, Крэгг.

– Ты не виновата. Ты любишь моего отца, и все давно это знают. Хотя отец вечно твердил нам, что Волколюди, как волки, сходятся на всю жизнь.

Деникс попыталась возразить:

– Но ваш отец и Ови ни разу не…

Сайлекс перебил ее, вскинув руку.

– Он прав, Деникс. Ток имеет полное право ненавидеть меня.

Крэгг грустно улыбнулся краешком рта.

– Случается, что старые волки уходят в лес, навстречу гибели. Мы всегда говорим, что они выбирают смерть на благо стаи. Но что их гонит прочь? Почему они хотят уйти? Иногда они уходят, когда в стае раздор, а иногда – без видимой причины. – Крэгг окинул взглядом Деникс. – Может быть, новость о том, что ты беременна, стала для Ови долгожданным поводом уйти из стаи.

– Наверное, ты много думал об этом, Крэгг. Твои слова мудры, – пробормотал Сайлекс.

– Всю жизнь я наблюдал за матерью, пытался понять ее, – с горечью ответил Крэгг. – Узнать, что ей нравится, что радует. Но какая-то сильная боль не позволяла ей быть счастливой. Я считаю, что мать шагнула в реку именно за этим – умерить боль и обрести счастье.

Валид сидел на поваленном ветром дереве на краю болота. Дорога измотала его, он вспотел и был очень бледен.

Калли негромко позвала его по имени. Валид молниеносно обернулся, но, увидев Калли, расслабился. Калли подошла и присела рядом с ним.

– Зачем ты пришел в такую даль?

Валид вздохнул.

– Каждый день я хожу все дальше и дальше. Я должен двигаться, чтобы со временем выйти на охоту.

– Внутри тебя что-то порвалось, – возразила ему Калли. – Почему бы не отдохнуть, дать срастись тому, что порвалось?

– Все кости целы, – ответил Валид. – Дело в другом.

Калли коснулась рукой его раненой ноги, чувствуя под загорелой кожей упругие мышцы.

– Все равно. Отдых лечит. Тебе надо поправиться, а не… наказывать раненую ногу.

Услышав ее слова, Валид улыбнулся.

– Ты видишь меня насквозь, Калли. Да, я злюсь на свое увечье и, как ни странно, хочу его наказать.

– А еще, – добавила Калли, помолчав, – боль помогает тебе забыть о том, что разбито сердце.

Она прижала руку к груди, на миг отдавшись собственному горю.

Валид удрученно кивнул.

– Ты права. Не проходит и дня, чтобы я не вспоминал о Лире.

– Нас с тобой постигло одно и то же горе.

– Да.

Калли храбро взглянула на Валида.

– Если мы все-таки вернемся на север, ты правда убьешь моего сына?

Валид состроил недовольную гримасу.

– Сайди только этого и ждет.

– А ты? Если Лира действительно ушла к Мору, значит, она его любит. Если они переживут зиму, то лишь благодаря тому, что любят друг друга.

– Не думаю, что они выживут.

– А я частенько представляю себе их вдвоем. Представляю, что они счастливы и могут прокормиться. Они выживут и в один прекрасный день вернутся к Сородичам.

Валид изучающе взглянул на нее.

– Хорошо, наверное, когда можешь пофантазировать.

Калли кивнула.

– Еще я часто вспоминаю о прошлом. Ты ведь помнишь, как наши дети были неразлейвода?

Лицо Валида осветилось тихой улыбкой.

– Собак погиб от руки другого человека, – продолжала Калли. – Я не верю, что ты способен причинить мне такую боль. Ты не станешь убивать моего сына. Этого хочет Сайди, а не ты.

– Ты права, Калли. Я не могу причинить тебе боль.

Калли открыто посмотрела ему в лицо.

– Она храбрая девочка, твоя Лира. Так смело заявить о своей любви, пойти на такой риск ради любимого человека…

– Значит, ты уверена. А мне помнится, Лира была влюблена в твоего старшего сына.

– Да. Но время меняет все. Теперь она влюблена в другого, и они вместе.

– Кое-что остается неизменным, – покачал головой Валид. – Помню тот день, когда мы стали мужчинами. У нас только и разговоров было, что о девушках, кому какая приглянулась. Почти все сходили с ума по Белле. Только мне она никогда не нравилась.

– А кто тебе нравился?

Валид посмотрел ей в глаза долгим взглядом.

– Ты никого не замечала, кроме Урса, – наконец промолвил он.

– Со временем и это изменилось, – медленно ответила Калли.

– Я часто замечал, как ты поглядываешь на меня у костра, – прошептал Валид. – И мне хотелось верить, что твои взгляды не случайны. Что ты хочешь мне что-то сказать.

– Да. Уже давно.

– Всякий раз, глядя на тебя, я мечтал, чтобы ты знала о моих чувствах, хоть это и запрещено…

– Валид, – перебила его Калли, – давай не будем говорить о том, что запрещено. Вся моя жизнь была под запретом. Лучше подумаем о том, чего бы нам хотелось.

Когда они обнялись, все стало просто и ясно, туман и тени рассеялись, и у Калли вырвался вздох облегчения.

Почувствовав хозяина, Собака вскочила с земли и насторожилась: хозяин возвращался не один. Когда он вошел в пещеру, Собака не бросилась к нему, виляя хвостом, как обычно. Чужие люди не внушали доверия Собаке, и гость – точнее гостья – ей не понравилась. От нее пахло страхом.

– Молодец. Сидеть. – Собака заученным движением схватила на лету брошенный хозяином кусок мяса. – Ко мне.

Собака повиновалась. Желание повиноваться хозяину было сильнее других инстинктов. Оно наполняло ее существование смыслом.

В отличие от Волколюдей, которые пришли в восторг от возможности погладить живого волка, Лира в страхе вцепилась в руку Мора и чуть не задохнулась, когда огромный хищник подбежал на зов. Даже когда Собака послушно села, Лира не успокоилась.

– Ты сказал… ее зовут Собака? – пролепетала она.

– Ее полное имя – «Радостная и беззаботная, как мой брат Собак». Она – мой лучший друг.

Собака не спускала с хозяина глаз, слыша, как тот повторяет ее имя.

– Невероятно! Ты дружишь с волчицей? Не знаю, что и думать.

– Теперь Собака и твой друг, – ответил Мор и, вытащив из котомки кусок мяса, протянул Лире.

Собака напряженно следила за тем, как предназначавшееся ей угощение перешло из рук в руки.

– Мой друг – волчица, – поразилась Лира.

Собака, потеряв интерес к происходящему, улеглась у их ног, вяло прислушиваясь к разговору. Гостья осторожно погладила ее по загривку и протянула ей мясо, держа его кончиками пальцев.

Вскоре Мор надел Собаке ошейник, и они побрели по знакомой тропе, ведущей вверх по течению.

– Это моя веревка, та, что я тебе подарила? – спросила Лира.

– Она самая.

– Гляди-ка, а я не заметила! – воскликнула Лира. – Красный ошейник!

– Я думал о тебе, когда красил его.

Лира оглядела свою одежду, свисавшую грязными лохмотьями.

– Я бы хотела искупаться.

– Я устрою тебе место для купания и подогрею воду, – заявил Мор.

Они шли, держась за руки. В свободной руке Лира несла второе копье.

– Ты правильно держишь копье, как настоящий охотник, – похвалил ее Мор.

– Спасибо. Твой брат пытался научить меня попадать в цель.

Они переглянулись, обнаружив, что могут говорить об умершем, не испытывая ни ревности, ни чувства вины.

– В чем дело? – спросил вдруг Мор.

Собака насторожилась, поведя носом по ветру, словно принюхиваясь, и, взглянув хозяину в глаза, потянула его куда-то влево, в сторону безлесной равнины.

– Куда это она? – спросила Лира.

Мор задумался, поглядывая на волчицу. Стоит ли верить Волколюдям, которые утверждали, что волчица может искать для него дичь? Пожалуй, у нее действительно более острый нюх, чем у человека. Но что такого может учуять ее нос, чего не услышит человек?

Они вышли из леса на широкую зеленую равнину, и Мор не поверил своим глазам: впереди, лениво пощипывая траву, паслось огромное стадо оленей. Собака широко раскрытыми глазами следила за ничего не подозревающими животными, лишь чуть слышно поскуливая от волнения.

– Собака, – тихонько шепнул Мор. Собака бросила на него беглый взгляд и снова уставилась на оленей. – Собака, – повторил Мор, на этот раз куда тверже. – Если ты бросишься на них, они разбегутся во все стороны.

– Она понимает, что ты говоришь? – в изумлении спросила Лира.

– Кое-что, отдельные слова, – ответил Мор и снял с Собаки поводок. – Собака, делай, как я скажу.

– Я тоже сделаю все, что ты скажешь, – заявила Лира.

Мор оценивающе посмотрел на нее. Два копья вдвое увеличат шансы ранить оленя.

– Я хочу, чтобы Собака загнала для нас оленя. С этой частью она легко справляется, но потом, когда олени в панике удирают, просто не слышит моих команд. Если олени побегут на нас, метим в того, кто окажется ближе. Собака, сидеть.

Собака в недоумении взглянула на хозяина, однако послушно села. В ее глазах стоял вопрос: «Ты что, не видишь оленей?»

– Надо постараться, – твердо сказал Мор. – Мы должны охотиться, запасаться едой, иначе зимой мы умрем.

Лира положила руку ему на плечо.

– У нас все получится.