Путешествие Сородичей на юг ничто не омрачало, и Альби не преминула объяснить это тем, что они вовремя прогнали калеку, на котором лежало проклятие.

Пришло время покидать летнее поселение. Никто не сказал Калли ни единого слова, никто не пытался ее утешить. Все Сородичи были уверены, что поступают правильно.

Во время дневных переходов Грат отправлялся вперед на разведку, а во время привалов увивался за своей нареченной невестой, но Лира в ответ на его попытки завести разговор убегала под защиту отца.

– Он меня преследует. Я просто шагу не могу ступить, – шепнула отцу Лира.

– Ничего удивительного. Ты его невеста, – вмешалась Сайди. – Пойди и поговори с ним.

– Он злой и жестокий человек. Не буду я с ним разговаривать.

Валид поджал губы.

– Он плохо с тобой обращался?

– Да не с ней, – злобно вставила Сайди. – С калекой.

– Он и со мной будет обращаться так же, – заверила Лира.

Валид расправил плечи.

– Не будет. Я не позволю.

– Ох, Валид, не слушай ты ее. Все мы знаем, что Грат не поднимет на нее руку, – фыркнула Сайди.

Валид тепло посмотрел на дочь. Сайди едва сдержалась, чтобы не закричать на мужа. Вместо этого она подозвала Грата, который все это время держался на почтительном расстоянии от их костра.

– Грат, иди к нам. Посиди со своей семьей.

Грат подошел, ухмыляясь от уха до уха.

– Добрый вечер, мать, – поздоровался он с Сайди и обернулся к Валиду: – Добрый вечер, отец. – Он перевел дыхание, посмотрел на Лиру и негромко промолвил: – Здравствуй, жена.

Лира отвернулась, чтобы не видеть его противной ухмылки, и оглянулась на север, где осталось летнее поселение.

Сайлекс и Деникс отправились на розыски волчицы с белой отметиной, но в пути их застала буря, и они укрылись в небольшой пещере, где их согревал костер и тепло друг друга. Оставаясь наедине с Деникс, Сайлекс не мог не вспоминать о днях, когда они с Фиа были вместе, но теперь его не терзали ни совесть, ни чувство вины перед умершей женой.

Он прижимал к себе возлюбленную за плечи, щекоча бородой ее щеки.

– Однажды, когда я был еще мальчиком, охотники целых шесть раз возвращались с пустыми руками, – рассказывал Сайлекс. – Я умирал с голоду. Наконец они набрели на стаю жирных гусей, которые не могли летать, и набили их столько, сколько смогли унести. Мы их зажарили и тут же умяли, обжигая себе губы. Помню, я ел в три горла и не мог оторваться, не мог утолить голод. Вот и сейчас я чувствую то же самое, когда встречаюсь с тобой.

Деникс улыбнулась в ответ.

– Так значит, я для тебя толстый жирный гусь?

Сайлекс рассмеялся.

– Да. Твои поцелуи такие же обжигающие. И я так же не могу ими насытиться. – Он провел пальцем по губам Деникс.

Они отстранились друг от друга, чувствуя, как их обволакивает холодный воздух. Сайлекс потянулся за одеждами.

– Скажи мне, – вполголоса проговорила Деникс, – нам обязательно надо скрываться от остальных? Это так для тебя важно?

Сайлекс серьезно взглянул на нее.

– Ты уже спрашивала, и я ответил тебе. Да, это важно. Я потратил много времени и сил, чтобы люди уважали брачные клятвы. Если о нас узнают, я буду выглядеть лицемером.

– И что тогда? Кто с тебя будет спрашивать? Ты все равно останешься вожаком.

Сайлекс вздохнул.

– Нам есть чему радоваться, но племя все еще малочисленно. Не все из детей доживут до того возраста, когда смогут охотиться. Если я потеряю доверие людей, племя будет обречено на гибель. Стая должна идти за вожаком, а когда он одряхлеет и постареет, ему на смену должен прийти другой, иначе стая распадется. Крэгг еще не готов занять мое место, а другой замены себе я не вижу. Разве что ты.

– Что-что? – изумленно переспросила Деникс.

– Тебе по-прежнему нет равных среди охотников. Если со мной что-нибудь случится, ты возглавишь племя.

– Ты, кажется, не шутишь, – поразилась Деникс.

– Нет, не шучу.

– Ты всегда видел во мне то, чего не видели другие. Это одна из причин, почему я так тебя люблю.

Сайлекс провел рукой по ее волосам.

– И я люблю тебя.

Деникс помрачнела.

– Но если ты утверждаешь, что люди, узнав о нас, отвернутся от тебя, то не последуют и за мной.

– Верно. – Сайлекс вгляделся в ее лицо. – К чему ты ведешь, Деникс? У меня ощущение, будто ты ходишь вокруг да около, но никак не решишься.

– У меня давно не было регулярных кровотечений, Сайлекс. Мне кажется, я ношу твоего ребенка.

Собака настолько привыкла к звукам, которыми Мор подзывал ее, что в своем сознании она тоже была – Собака.

Ей очень не нравилось, когда человек набрасывал себе на плечи львиную шкуру. Собака давно привыкла к тому, что он то надевает, то снимает звериные шкуры, и это больше не ставило ее в тупик. Иногда человек ходил в них днями напролет. Но львиная шкура не внушала ей доверия. Ее запах, усиливавшийся, когда человек носил шкуру на себе, будоражил Собаку. Ходить на веревке Собаке тоже не нравилось. Правда, в последнее время она все больше бегала на воле, играя в игру: если она догадывалась, чего хочет от нее хозяин, то получала угощение – кусочек мяса. А когда хозяин вел ее на веревке, они почти не играли.

Ласку и одобрение хозяина Собака ценила даже больше, чем угощение. Когда он гладил ее, она жмурилась от удовольствия и подставляла ему лоб и спину.

– Сегодня я хочу навестить свое племя, увидеть Сородичей, – сказал Мор однажды. – Пока они еще не ушли на юг, попробую убедить их, что я им не враг.

Он отвалил глыбу, закрывавшую вход, и они выбрались наружу, жмурясь от восходящего солнца.

Человек нес в руке толстую сучковатую палку с примотанным к ней камнем.

– Я войду в их лагерь так, словно я из другого племени, и предложу обменять вот этот кусок вяленой оленины на орехи. – Он хлопнул рукой по котомке, и Собака услышала знакомый дразнящий запах. – Они посмотрят на львиную шкуру, на мясо, которое я принес, и увидят, что я – мужчина. Мужчина, у которого есть собственный волк. Правда, сегодня я им тебя не покажу. Побуду там недолго. Пусть знают, что я и без них проживу. Пусть поймут, как они ошиблись. Я потребую, чтобы мне дали увидеться с матерью. И с Лирой. Потом я приду еще раз, и еще, и вскоре примут меня обратно. Я больше не буду изгоем.

Легко затрусив рядом с человеком, Собака ловила запахи животных, которые побывали здесь. Свежее дыхание ручья то усиливалось, то ослабевало, но никогда не пропадало насовсем. Когда Собака подбежала к воде, чтобы напиться, человек не стал ее торопить, и Собаке захотелось останавливаться у воды почаще, чтобы вновь ощутить его заботу.

К полудню Собаке показалось, что хозяин чем-то обеспокоен.

– Почему нет дыма? Неужели мы с тобой заблудились? – Человек задрал голову и взглянул на небо. – Уходить на зимовье еще рано.

Они вышли на поляну, где на земле чернели кострища, а в воздухе пахло людьми.

– Нет! – в отчаянье вскричал человек. Собака нервно зевнула и высунула язык, не понимая, что могло так расстроить хозяина. – Они ушли… Теперь мы с тобой остались совсем одни.

Сайлекс проснулся на рассвете, и его первая мысль была о Деникс и их ребенке. Талия Деникс начинала округляться. Придется во всем признаться Ови.

Он зевнул. Ночью сквозь сон он слышал, как вернулись его сыновья – они три дня наблюдали за волчьей стаей. Ожидалось, что волчица с белой отметиной приведет в стаю своих щенков, и Сайлексу не терпелось узнать, что удалось рассмотреть юношам.

Крэгг и Ток сидели у костра, хмурые, чем-то озабоченные.

– В стае какие-то перемены? – с тревогой в голосе спросил Сайлекс.

Юноши переглянулись.

– Отец, – начал Крэгг, – мы видели нечто ужасное.

Сайлекс присел рядом. В утренних сумерках на лицах его сыновей плясали отблески костра.

– Рассказывайте.

– Мы видели человека. Из Сородичей. У него в плену волчица.

Сайлекс в недоумении наморщил лоб.

– В плену? То есть как это?

– Волчица ходит на веревке, другой конец которой Сородич держит в руке, – ответил Крэгг.

– На веревке? – в изумлении переспросил Сайлекс. – Как веревка может помочь ему спастись?

– Веревка обвязана вокруг шеи волчицы. Наверное, это мешает ей дышать, – вслух рассуждал Крэгг. – Непонятно, почему волчица до сих пор не растерзала своего мучителя.

– Мы следили за ними три дня, – прибавил Ток.

Сайлекс окаменел. Его лицо выражало глубочайшее смятение.

– Просто омерзительно – держать волчицу в плену! – в сердцах воскликнул Крэгг.

– Отец, а может быть, этот человек тоже волк? – спросил Ток.

Крэгг нетерпеливо замотал головой.

– Ток, я тебе уже говорил, – не может быть. Наверное, он злой дух в людском обличье.

– И что ты предлагаешь? – уважительно спросил брата Ток.

– Положить этому конец, – твердо ответил Крэгг.

– Все это действительно странно, – согласился Ток, – но, по-моему, брат, нам лучше не вмешиваться.

Они посмотрели на отца. Сайлекс задумчиво потер подбородок.

– Волчица в плену у человека, – пробормотал он. – Не верю своим ушам. Может, вам показалось?

– Тот человек сильно хромает на одну ногу, – добавил Ток.

У Сайлекса перехватило дыхание.

– Правда?

К удивлению юношей, он не на шутку встревожился.

– Конечно, правда, отец, – закивали оба.

– Одинокий человек с увечной ногой держит в плену волчицу, – мрачно подытожил Сайлекс. Ему вспомнилась хромая гиена на опушке, и все встало на свои места. – Вы сможете выследить его?

– Запросто, – с готовностью ответил Крэгг.

– Тогда мы должны отыскать негодяя, убить его и освободить волчицу, – решил Сайлекс. – Ничего больше нам не остается.

С первыми проблесками рассвета Сородичи отправлялись в путь. Впереди шли вооруженные мужчины, за ними тянулись женщины и дети, включая мальчиков, не достигших четырнадцати лет. Поэтому Валид был немало удивлен, когда к нему подбежал запыхавшийся Магнус, его младший сын, место которого было рядом с матерью. Солнце уже стояло высоко, и Сородичи замедлили шаги в предвкушении обеда.

– Отец, – выпалил Магнус, с трудом переводя дыхание.

– Погоди, сын, отдышись. Что случилось?

– Мать велела передать тебе, что не может найти Лиру. И твоя котомка с едой куда-то подевалась. Мать не знает, чем нас кормить.

– Что ты такое говоришь? Где Лира?

– Понятия не имею. Меня мать прислала. Велела сказать тебе, что не может найти Лиру и что нам нечего есть.

К ним подошел Урс.

– Почему мальчик выбежал вперед? – строго осведомился он у Валида.

Тот пожал плечами.

– Вроде как Лира опять избегает Сайди, а та, в свою очередь, потеряла котомку с едой.

– Для девушки ее возраста ссориться с матерью – обычное дело, – с улыбкой заметил Урс.

– Особенно в нашей семье, – грустно согласился Валид.

– Может, Лира нарочно спрятала еду, чтобы позлить мать?

– Нет, это на нее не похоже, – покачал головой Валид и обернулся к сыну. – Лира знает, как не попадаться матери на глаза. Собери друзей, вместе вы легко ее найдете. Я уверен, она прячется где-то там. – Валид махнул рукой в сторону негустой рощи. – Кто первым ее найдет, тому я подарю волчий зуб!

– Ладно, отец. Мы еще раз хорошенько поищем.

Магнус повернулся, чтобы убежать, но Валид схватил его за руку.

– Постой. Вы уже ее искали?

– Да, отец. Все утро.

Урс и Валид переглянулись и, не сговариваясь, посмотрели назад, на север.

– Неужели она сбежала? – прошептал Валид.